— Я не планирую продавать себя в рабство, Син'ай, — сказала она своему новому мужу, когда они сидели за первым обеденным столом, который смогли назвать своим, в супружеской каюте, отведенной младшему лейтенанту военно-космического флота, — но знаю, что если мы когда-нибудь расстанемся, то никакая сила во вселенной не помешает тебе снова найти меня и вернуть домой. И никакая сила во вселенной не удержит меня от возвращения домой, к тебе, любовь моя.
— Я помню, как в первый раз приготовила это для тебя, — тихо сказала она, и он кивнул.
— Я тоже помню, — сказал он ей. — Помню.
— Давайте есть! — сказал Идрак.
* * *
— Это действительно было восхитительно, — сказал Тан Рао после того, как со стола было убрано, а Идрак отчитался — правда, с некоторым бунтарством — перед наставником, которому его родители не позволили сбежать.
— Так и было, — сказал Тан, тепло улыбаясь Кайхе.
— И у тебя действительно было время съесть его, прежде чем коммандер Ванг пришел за тобой. — Кристина покачала головой. — Я удивлена.
— А я нет, — сказала Кайха, и Тан приподнял бровь.
— И с чего бы это? — спросил он.
— Потому что я сказала Чжихао, что причиню ему боль, если он прервет меня из-за чего-то, кроме крайней необходимости.
— Ты это сделала? — Тан выпрямился в кресле, и она безмятежно кивнула.
— В большинстве случаев я готова мириться с тем, что требует от тебя военно-космический флот. Когда я вышла замуж за тебя, то знала, что в лучшем случае мне будет позволено делить тебя с другой твоей любовницей, Цян. Но бывают моменты, когда я этого не делаю. И это один из них.
Он посмотрел на нее мгновение, затем вздохнул и кивнул.
— Мне нужно будет поговорить с ним о том, чьим приказам следовать в первую очередь, — сказал он с иронией. — С другой стороны, Чжихао умный парень. Так что он, вероятно, боится тебя гораздо больше, чем простого адмирала.
— И так и должно быть, — сказала она со слабой улыбкой. Улыбка длилась недолго.
— Ты уверен во всем этом? — спросила она его через мгновение. — Действительно уверен?
— Да. — Он прямо встретил ее взгляд. — Мы все знаем, как плохо это может закончиться. Мне нужно, чтобы вы с Идраком — все вы, — он обвел взглядом дядю и сестру, — были в безопасности, если это произойдет.
— Ты ведь знаешь, что они сделают из тебя козла отпущения, не так ли? — резко сказала Кристина.
— Я не знаю, как все обернется, — твердо сказал Тан. — Многое будет зависеть от того, как решит отреагировать губернатор Чжэн. Я почти уверен, что адмирал Дэн санкционирует переброску войск для спасения наших людей из Дию. Судя по показаниям наших пассивных датчиков, в системе, вероятно, достаточно сверхсветовых судов, чтобы собрать по меньшей мере две трети из них за один заход, и я уверен, что она сможет реквизировать и больше. Если она это сделает — если Согласие и, особенно, Лю узнают, что все эти люди снова вернутся домой, — у них будет гораздо меньше поводов прятать меня под ковер, потому что, если они заставят меня замолчать, это не помешает истории выйти наружу. И если Чжэн подпишет мой отчет и мое соглашение с Мерфи — если она даст свое согласие на операцию по возвращению нашего персонала, потому что они представляют собой такой важный промышленный ресурс, — Лю и его дружкам будет сложнее свалить вину за неудачи Син на меня.
— И если бы у свиней были крылья, они могли бы летать, — сказала Кристина, и Тан увидел беспокойство — страх — в ее глазах.
— Без сомнения, могли бы, — ответил он. — Но все, что я могу, это сделать все, что в моих силах, Кристина. И это все.
— Но если ты пошлешь нас...
— Кайха, я люблю тебя. Я даже Кристину люблю! — Тан закатил глаза, глядя на сестру. — Но я не собираюсь это обсуждать. Я не могу рисковать и не буду рисковать.
Кристина сердито посмотрела на него, и он спокойно встретил этот горячий, сердитый взгляд, вспомнив тот день, когда его отец привел домой трехлетнюю гваймуи, которая только что стала его сестрой. Ему было тринадцать стандартных лет, и он пришел в ужас от этой мысли, но Тан Цзяньхун был человеком чести. Тан Цян изо всех сил старался быть достойным этого человека. Один из абордажников Цзяньхуна убил половину экипажа грузового судна Федерации, захваченного врасплох налетом Цзяньхуна на орбите планеты в системе Метакса. И он сделал это после того, как Цзяньхун пообещал его капитану сохранить жизни его людей.
Высокие политические связи офицера, который бросил ему вызов, нарушил данное своему командиру слово, не защитили его от капитана Тана. В течение недели его судили, осудили и казнили — за неподчинение приказам, а не за убийство; даже тогда было бы трудно осудить офицера Лиги просто за убийство федов. Вот почему человек с такими способностями, как у Тана Цзяньхуна, ушел в отставку в звании капитана... и вот почему его сын делал все возможное, чтобы полностью избегать любого участия в политике.
Но Цзяньхун привел домой маленькую, перепуганную сироту, которую оставил его офицер, и, несмотря на почти всеобщее неодобрение его решения, он и его жена Сюин на законных основаниях удочерили ее и вырастили — и любили — как свою собственную. Единственным условием, которое поставил Цзяньхун, было то, что Кристина Мориц сохранит свое настоящее имя в память о своих родителях.
Кристине было нелегко расти в Лиге. Вероятно, в Те Ла Лиан Менг проживали миллиарды бакгваев, но в популяции такого размера, как у Лиги, они составляли крошечный процент от общего числа, и, как правило, были сосредоточены лишь в нескольких звездных системах. И по мере того, как ожесточение войны усиливалось, вместе с этим росло предубеждение против них. Что было иронично, поскольку, по наблюдениям Тана, большинство этих "белых людей" были даже большими патриотами, чем их этнически "чистые" сограждане.
Конечно, думал он сейчас, глядя на Кристину, иногда это было нехорошо, потому что именно ее патриотизм, ее преданность звездной нации и делу семьи, которая дала ей дом и любовь, превратили ее в репортера-расследователя. И именно из-за статей, которые она публиковала, и, более того, из-за разоблачений, опубликованных ее издателями, в конечном итоге была удалена с платформы и осталась безработной.
— Если бы на самом деле существовала такая вещь, как справедливость, а я прекрасно знаю, что ее нет, — сказала она сейчас, — тебе бы дали второго Летающего дракона, которого ты заслуживаешь!
Губы Тана невольно растянулись в улыбке. Орден Минзу Ингсионг Сюнчжан, более или менее ласково известный как "Летающий дракон" из-за великолепного крылатого дракона, выгравированного на золотой медали размером с чайную чашку, был высшей наградой Терранской Лиги за доблесть. Они вручили его ему после битвы при Кальяо, что, вероятно, и стало причиной того, что он был назначен командующим флота Дракона. Даже в то время, когда он получал это звание, он осознавал степень политического расчета, стоящего за этой наградой.
— Они не дают "Летающего дракона" командиру проигрывающего флота, Шангуа!
— Это был не ты, это была Син, — выпалила она в ответ.
— Кристина, я люблю тебя, но правда в том, что если бы я командовал в Нью-Дублине, я бы клюнул на приманку Мерфи точно так же, как это сделала Син. Разница в том, что я бы поплыл прямо в его засаду со всем нашим флотом, а не только с тремя четвертями. В этом случае он поступил бы со мной точно так же, как с ней.
Она пристально посмотрела на него, и он пожал плечами.
— Она была высокомерной, аморальной, самовлюбленной, кровожадной, расчетливой, бесчестной сукой с сильно завышенным мнением о своих способностях, — бесстрастно сказал он. — Однако в данном конкретном случае я так же плохо понимал тактическую ситуацию, как и она.
— Но ты...
— Но я не уничтожил Кранн-Бетад кинетическими ударами, — перебил ее Тан. — Думаю, это было правильное решение. Син и такие люди, как она, и все, кто ищет козла отпущения, скорее всего, не согласятся, когда узнают об этом. Чего, надеюсь, они не сделают еще какое-то время. А потом, уже после этого, я ушел из Дию и оставил верфь федам.
— У них было семь авианосцев, а у тебя два, оба уже повреждены! Ты не мог предотвратить это!
— Нет, но ты действительно ожидаешь, что люди — особенно те, кто в настоящее время состоит в Согласии, — признают это, когда начнут искать, на кого бы свалить свою беду? И, честно говоря, все, что я сделал, — это отказался убивать еще больше наших людей. Ну, и убедил Мерфи сохранить жизни нашим работникам. — Он покачал головой. — Нет. Я согласен с тобой, что во Вселенной не так уж много справедливости, но нет смысла притворяться, что, как старший выживший офицер, участвовавший в этом разгроме, я не тот, на кого политики и сисюэгуй собираются возложить вину. И именно поэтому, — он снова перевел взгляд на Кайху, — мы сделаем все по-моему.
— Но...
— Цинь'ай де, в этом случае каждый высокопоставленный политик Лиги будет бороться за свою жизнь. Даже люди, которые ничего не знали о Дию или флоте Дракона, будут запятнаны позором неудачи, и ты чертовски хорошо знаешь, что политики, которые на самом деле были ответственны за это, будут перекладывать вину на как можно большее число своих коллег, пытаясь спасти свои собственные шеи. Умеренность... не будет пользоваться большим спросом у наших политических лордов и повелителей.
— Да, это так, — сказала Кристина, и ее тон был ровным, побежденным. — Он прав, Кайха. Возможно, ему удастся увернуться от пули, особенно если губернатор Чжэн поддержит его. Она не просто губернатор системы Уромачи, она также губернатор всего сектора, так что ее одобрение будет иметь вес, который не сможет проигнорировать даже Лю. Но если они проигнорируют это, или если она откажется прикрепить большую мишень к своей спине только потому, что это правильно, эти ублюдки снова выпустят зужу, хотя бы для того, чтобы предупредить остальных старших офицеров флота, что им лучше даже не думать о поддержке Цяна.
Тан серьезно кивнул. Официально Лига никогда не применяла древнекитайскую меру наказания в виде "семейной казни". Именно на этом настаивали ее пропагандисты, яростно опровергая утверждения пропагандистов Федерации о том, что это так. И, честно говоря, Лига никогда еще не казнила всю ближайшую семью преступника целиком.
По крайней мере, пока.
Но причина, по которой Федерация утверждала, что уголовный кодекс Те Ла Лиан Менг действительно закрепляет зужу, заключалась в том, что за последние двадцать с лишним стандартных лет Лига придерживалась политики коллективной ответственности. По мере того, как шансы становились все больше не в ее пользу, последствия для тех, кто подвел своих политических руководителей, становились все более тяжелыми. После такого колоссального провала, как фиаско с флотом Дракона, не было никакой надежды на помилование для тех, на кого политики могли бы возложить вину. А это означало — в лучшем случае — что жена, сын, дядя и сестра Тан Цяна могли рассчитывать провести остаток своей жизни в жалкой нищете. Скорее всего, они оказались бы в заключении в одном из "реабилитационных лагерей", где служили бы ужасным примером для рецидивистов, которые могли бы извлечь уроки из их опыта.
И, вполне возможно, в этом случае они были бы казнены.
— Мне нужно, чтобы ты была в безопасности, если я собираюсь это сделать, — тихо сказал он. — И...
Его коммуникатор выдал сигнал Су Чжихао "Внимание, приоритет превышен". Он взглянул на него и нахмурился. Это был не Ван Раксмей, его офицер связи, а Су. Он поколебался мгновение, затем постучал по крошечному экрану.
— Да, Чжихао?
— Сэр, мы получили срочное сообщение из Цзинаня. Это... не от губернатора Чжэн.
— О? — Тан был удивлен, что его собственный голос звучал так спокойно. — Тогда от кого же?
— Оно подписано губернатором Шэнем, — ровным голосом произнес Су. — Шэнь Ханьин. Очевидно, губернатор Чжэн умерла два месяца назад.
— Понятно, — сказал Тан и, подняв глаза, увидел, что сестра смотрит на него с ужасом.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Станция Чжигао Боозуо
Орбита планеты Цзинань
Система Уромачи
Те Ла Лиан Менг
22 ноября 2552 года
Задержка оказалась более плохим знаком, чем предполагалось.
"Цай Шэнь" и "Ли Шицзи" находились на орбите Цзинаня почти тридцать шесть часов, и губернатор Шэнь Ханьин получил полный отчет Тана тридцать часов назад. Тан не хотел передавать его, пока у него не будет возможности сделать это самому, лицом к лицу, но Шэнь настоял. И Тан мог придумать только одну возможную причину задержки с его приглашением в кабинет губернатора.
Точно так же, как он мог придумать только одну причину, по которой ему было специально поручено явиться на это собеседование одному, без Су Чжихао. И без присутствия четвертого адмирала Дэн.
Устранение последствий. Этот сукин сын уже думает о том, как устранить ущерб и как провернуть это с наименьшим количеством свидетелей. Особенно свидетелей из военно-космического флота. Если бы все, чего он хотел, — это выполнить свою чертову работу, транспорты уже были бы на пути обратно в Дию.
Губы Тана сжались, когда он стоял, расправив плечи и заложив руки за спину, глядя сквозь кристаллопластовую перегородку от пола до потолка на великолепную жемчужину Цзинаня, которая неуклонно перемещалась в поле его зрения вместе с вращением станции Чжигао Боозуо. Он заставил себя сохранять спокойную, полу-расслабленную позу, но это было нелегко. Потому что, если он был прав, то Шэнь не собирался двигаться...
— Губернатор примет вас сейчас, третий адмирал.
Тан заставил себя медленно повернуться к помощнику Шэня. Выражение лица молодого человека было бесстрастным, что-то вроде маски, которую человек, стремящийся к политической карьере, надевает рано, но глаза выдают его с головой. Он смотрел не на флотского офицера. Нет, он видел козла отпущения.
— Спасибо, — сказал Тан и последовал за ним из зоны ожидания по коридору к кабинету Шэня.
Он уже бывал в этом офисе раньше, когда он принадлежал Чжэн Нуань, и теперь в его памяти всплывали те ранние визиты. На самом деле до их первой встречи он не ожидал, что Чжэн понравится ему, учитывая, что она сделала карьеру политика еще до того, как началась война против Федерации. Никто не выживал в политике в Те Ла Лиан Менг в течение шести стандартных десятилетий, не став полноправным пленником системы.
Но Чжэн удивила его. Да, она была политиком и даже членом движения Вечно вперед. Но она также была рациональной и такой же патриоткой, как и он сам. И не только это, у нее было чувство юмора! Миниатюрная правительница носила коротко остриженные серебристом шлемом волосы, которые делали ее похожей на озорного, потерявшегося эльфа, а ее карие глаза сверкали каждый раз, когда она отпускала в его адрес одну из своих ужасных колкостей. Она была частью Вечно вперед не потому что купилась на линию партии. Она вступила в нее, потому что членство в партии было единственным способом сохранить свое положение, выполнять свою работу на благо Лиги, а ее фракция в движении изо всех сил боролась с неуклонным продвижением Лю Гэнсиня к власти.
