Страж. Тайна Лупгрейфа

— С того, что я слышала ваш разговор в тот единственный раз, когда приезжала с визитом к Марсии.

Глаза Алиры еще больше округлились — она не ожидала такого, но стоит отдать ей должное, ведьма быстро взяла себя в руки.

— Так ты еще и подслушиваешь под дверью? Надо будет сказать Верховной, что ее шавки плохо выполняют свою работу.

— Не ехидничай, — я зеркально повторила позу Алиры, тоже с комфортом устроившись в кресле. — Тебе не идет. И, сразу предупреждаю, что слышала достаточно, чтобы сделать определенные выводы на твой счет.

— И какие же, позволь узнать?

Мы перекидывались фразами, осторожно прощупывая друг друга. Мне было нужно удостовериться в своих выводах, я не могла допустить ошибки, только не в этом случае. Алира же, вероятно, хотела того же, только относительно меня. Единственный, кто не участвовал в этом разговоре — Ларкин — просто молча переводил взгляд с меня на ведьмы и обратно. Выглядел менталист при этом, так, словно его привели на шоу и заставили судить. Но я была уверена, что ни одно слово, сказанное во время этой странной беседы не пройдет мимо него, будет оценено со всех сторон и рано или поздно осознанно. Затем я и взяла на эту встречу Винса, он, как никто другой, умел слушать, наблюдать и запоминать. А еще он умел делать выводы и знал намного больше, чем я.

— Изволь, — я улыбнулась и демонстративно принялась есть. Не то чтобы мне уж очень хотелось, но надо было выиграть немного времени, чтобы решиться. — Твоя мать была следующей после Сибил Альторро, — начала я, после того, как тщательно пережевала все, что положила себе в рот, — именно Анна должна была стать Верховной, в случае смерти Сибил. Но — и тут произошло самое интересное — вскоре после того, как Верховная исчезает в неизвестном направлении, на нее совершают покушение.

— Моя мать стала жертвой стаи оборотней, — зло процедила Алира, прищурив глаза.

— Исключено! — Умница Ларкин вовремя вступил в игру, перетянув внимание ведьмы на себя. — Оборотни никогда не поступят подобным образом с женщиной. Тем более, если пытаются добиться ее расположения. Они вообще не делятся между собой. Инстинкты.

— Но... — было видно, что нечто такое она уже слышала, но не хотела поверить. Вполне вероятно, что Ройс пытался реабилитироваться в глазах своей пары, утверждая, что никто из его собратьев не мог поступить с женщиной так, как поступили с ее матерью больше двадцати лет назад. — Да откуда вы вообще знаете, что именно тогда случилось?! — наконец, не выдержала ведьма и привела свой последний аргумент. — Вас там не было.

— Я видела, — это признание далось мне тяжело, хотя бы потому, что перенести нечто подобное еще раз, было выше моих сил. — И поверь, это были не оборотни.

— А кто тогда? — недоверчиво спросила Алира.

— Не уверена на все сто процентов, но подозреваю, что... эграш.

После этого признания, за столом воцарилась тишина. Были слышны звуки ненавязчивой музыки, играющей в зале, ступ приборов за соседними столиками, тихие, почти неразличимые переговоры посетителей, но в нашей кабинке, словно заклинание немоты сработало.

Чересчур светлые глаза Алиры увеличились в размере раза в три от удивления, Ларкин поперхнулся своим напитком, а я... тоже удивилась тому, что только что сказала. Странное дело, еще час назад, до начала этого странного разговора с ведьмой, мне и не думалось об Анне или причастности к ее смерти эграш. Осознание пришло ко мне вот только что, за миг до того, как я озвучила свои предположения перед ведьмой и Ларкиным. И чем больше проходило времени, тем крепче была моя уверенность в том, что все это правда.

Сразу я не могла узнать эграш, ведь впервые они попались мне на пути немного позже — в старой усадьбе Кавальских. Да и потом, в моем сне было темно и страшно, он был наполнен страхом, болью, отчаянием. Я все еще вздрагиваю, при воспоминании о том, что пришлось перенести несчастной ведьме в последнюю ночь ее жизни, но... Вот это самое но и помогло мне сейчас понять, что именно произошло двадцать с лишним лет назад, когда Анна стала жертвой, как все думали оборотней.

— Лиза, — на правах более давнего знакомого, первым взялся меня вразумлять именно Ларкин. — Ты...

— Не стоит распинаться мне по поводу того, как я не права, — перебила его и повернулась к Алире. — Признаю, что когда я увидела ту картинку, то тоже подумала о том, что все это сделали с ней именно оборотни. Ночь, крики, животный ужас от содеянного — все это перемешалось. Но потом... стоило мне встретиться с этими тварями лично, — при этих моих словах Алира и Винс синхронно поежились — один видимо вспомнил и свою недавнюю встречу с эграш, а Алира... ну кто там знает, о чем таком подумала светлоглазая ведьмочка, — я сопоставила все, что знала про оборотней, затем вспомнила тот сон. Это были эграш, Алира, я в этом теперь уверена на все сто процентов.

— Но как? — весь лоск и налет стервозности слетел с ведьмы, словно по волшебству. Теперь она была похожа на молоденькую девчонку, мою ровесницу, которая, несмотря на дорогие шмотки, выглядела растерянной и обескураженной, сбитой с толку. — Как такое возможно? Эграш... их же уничтожили за века до нашего рождения!

— Видимо, кому-то очень понадобилось возродить их снова, — я протянула руку и накрыла ладонь ведьмы, в попытке поддержать ее.

— Спешу тебя обрадовать, — Ларкин уже откашлялся и теперь снова был готов читать лекции и просвещать всех, кто будет так неосторожен и выслушает его, — совсем недавно было уничтожено еще две стаи эграш. Одна из них, обнаружилась летом, в непосредственной близости от столицы, вторая — совсем недавно, севернее. Так что кому-то, в самом деле, понадобилось возродить этих монстров.

— Алира, — в разговор снова вступила я, делая Ларкину незаметный для ведьмы знак, помолчать немного, — я действительна, должна знать, что ты имела в виду, когда говорила Марсии, что ей есть что скрывать от драконов? Если это никак не относится к моему делу, я даю слово, что дальше этого кабинета и нас с Винсом информация не уйдет.

И снова воцарилась тишина. Алира закрыла глаза и лишь судорожно выдыхала воздух. Ларкин тоже помалкивал, гневно сверкая глазами в мою сторону, но я делала вид, что не замечаю этого. Мне было важно узнать о Марсии. Очень важно, потому что... потому...

— Прости, — выдавила из себя ведьмочка, открывая глаза. — Но это внутреннее дело ведьм. Оно никак не касается ни совета, ни Кантемиресов, да и вообще — это только мое дело и...

Я не стала слушать, что дальше скажет Алира, а просто выложила на стол перед всеми кулон, снятый с шеи Ноя Де Вила.

И Ларкин, и Алира уставились на него.

— Точно такой же больше двадцати лет назад по просьбе моей тети Джинал изготовила Марсия, чтобы скрыть меня от драконов и от Теней. Этот кулон блокировал мой дар таким образом, что я не могла его использовать, но и остальные не могли почувствовать его во мне. Полгода назад, Лекс обнаружил его и забрал. С тех пор кулон хранился у него и там и остается по сей день.

— А... — Винс как обычно сориентировался первым, — откуда тогда этот?

— Я сняла его с шеи Ноя Де Вила в Лупгрейфе, — и обернувшись к Алире, добавила, четко выделяя каждое слово, — именно Ной разводил в Лупгрейфе эграш, и скармливал им живых людей.

Ведьма побледнела так, что я на минуту испугалась и даже потянулась к стакану с водой, но напрасно, Алира сделала глубокий вдох и спросила:

— Что вы знаете о ведьмах?

Стоило ли сомневаться, что отвечать на этот вопрос возьмется Ларкин? Наконец-то он почувствовал себя в своей стихии и, справившись с недоумением, с умным видом принялся вещать.

— Ведьм условно можно отнести к магическим сущностям. Но, не стоит забывать, что в отличие от магов они не имеют дара, а в отличие от оборотней — второй ипостаси. Ведьмы не живут долго, чаще всего их жизнь лишь на немного превышает жизненный срок обычных смертных. У ведьм нет магического резерва, их способности заключаются в том, что они пропускают сквозь себя энергию окружающего мира, преобразовывая ее. И для создания заклинаний ведьмам требуется подручный материал. Так как у них нет своего магического резерва и дара, то и колебать магический фон без различного рода атрибутов они, в принципе, не способны.

— Все верно, — перебила Винса на полуслове Алира. — Но не для всех. Все, что сейчас было сказано в той или иной степени можно соотнести с любой из ведьм, кроме Верховной. Верховной становится всегда самая сильная. Единственная из всех, кто способен не просто пропускать через себя энергию мира, но и собирать ее от других ведьм. В этом и различие. Верховная ведьма обладает резервом, причем, неограниченным. Именно такой был у Сибил. Она могла объединять энергию и силы не только своего ковена, а и других ведьм. Как это действует, я сама не очень представляю, но знаю, что Сибил была сильнейшей за многие поколения.

Алира остановилась перевести дыхание и обвела нас с Ларкиным настороженным взглядом.

— Помните, что вы обещали молчать обо всем, что здесь будет сказано, — предупредила она, прежде чем продолжить. — Так вот, чаще всего такими способностями обладают кровные родственницы. На протяжении многих тысяч лет, ведьмы из рода Альторро становились Верховными. После смерти Сибил, это место должна была занять ее дочь, но девочка умерла еще ребенком, — ведьма снова замолчала, было видно, что ей тяжело даются эти откровения. Но сделав глоток из своего стакана, она все-таки продолжила, периодически поглядывая то на меня, то на Ларкина, словно предупреждая, что перебивать ее не рекомендуется и все возникшие у нас вопросы придется попридержать до лучших времен. — Моя мать была дальней родственницей Сибил, и потому должна была стать следующей Верховной, но... не получилось. Мама погибла... — здесь Алира снова сделала паузу, но все же нашла в себе чилы продолжить, — а потом исчезла и Сибил.

— Это правда, что Верховная может чувствовать каждого члена своего ковена? — не утерпела я, да и если признаться, хотелось отвлечь Алиру от неприятной темы, хоть немного.

— Правда, — кивнула она. — Когда обмениваешься энергией, то начинаешь воспринимать тех, от кого взял ее, как частичку себя. Именно потому, чаще всего все ведьмы, принадлежащие одному ковену, могут чувствовать друг друга на расстоянии. Но эта связь очень слабая. Верховные же, могут чувствовать любую ведьму как саму себя. Именно потому, мы обычно знаем о смерти своих сестер.

— Но Сибил умерла. Вы этого не чувствовали? — не отставала я.

— Я не могу сказать с уверенностью. В то время, когда пропала Сибил, мне было три года, я априори ничего не могла чувствовать. Но по разговорам остальных, помню, что все воспринимали ее живой. Решили, что она оставила ковен и захотела одиночества. Такое, пусть и редко, но все же иногда случается. А когда она умерла... я не знаю. Не помню ничего такого.

— Хорошо, — в разговор снова вступил Ларкин. — Но, если право Верховной передается по кровной связи, то, как тогда Марсия смогла ею стать? Она тоже родственница Сибил?

— Вот тут начинается самое интересное, — усмехнулась Алира. — Насколько я помню из воспоминаний остальных, Марсия никогда не выделялась на фоне остальных. Она была обычной, не самой слабой, но и резерва у нее не было. А после исчезновения Сибил... он появился. И довольно-таки вместительный. По рассказам тех, кто в то время мог что-то соображать, и был старше меня настолько, чтобы понимать происходящее, это было неожиданно. И подозрительно очень. К тому же Марсия утверждала, что Сибил сама назначила ее преемницей. А поскольку поспорить с ней было некому, она стала Верховной.

Алира замолчала, молчали и мы с Ларкиным. Вот только у меня все время вертелся на языке вопрос, который я все же озвучила вслух.

— Но ведь не это является той самой страшной тайной Марсии, которую ты знаешь?

Ведьма грустно улыбнулась и покачала головой.

— Нет, не это.

— А что?

Девушка опустила глаза и принялась помешивать соломинкой содержимое своего стакана. Мы с Ларкиным напряженно следили за переливанием жидкости, в ожидании признания. И оно-таки случилось.

— Я кровная родственница Сибил. Это означает, что мне доступно немного больше, чем остальным и...

— И? — не выдержала я, подавшись вперед, чтобы быть к ведьме поближе и не упустить ни слова из ее признания.

— И я видела, что это не Марсия, — наконец, выдала Алира, откидываясь на спинку дивана. — Тело — ее, память — тоже. Но это не Марсия. Кто-то смог каким-то образом занять тело обычной, не хватающей звезд с неба, ведьмы и обеспечил ее резервом.

— И она знает, что ты в курсе? — удивился Ларкин. И я разделяла его удивление. На месте Марсии, или того, кто занял ее тело, как бы бредово это ни звучало, я постаралась бы сделать все возможное и невозможное, чтобы свидетелей в живых не осталось.

— Я отказалась от своей сущности и уже много лет не практикую, — лишенным эмоций голосом, поведала ведьма. — А Марсия клялась, что ничего плохого не делала, и все это получилось случайно.

— Но... — у меня не было слов, чтобы высказать все, что сейчас закипало внутри. А сказать что-то надо было.

Перевела взгляд на Винса, менталист сидел, сосредоточенно сдвинув брови, и о чем-то размышлял. В ближайшее время, он для всех потерян. Судя по отстраненному выражению на лице, Ларкин ухватил какую-то мысль и сейчас что-то просчитывает и продумывает. Значит, вероятнее всего, скоро мы можем узнать много интересного — в способностях бывшего напарника сомневаться не приходилось.

— Я понимаю все, что ты можешь мне сказать, — очень тихо произнесла ведьма, не глядя на меня. — Но до сих пор у меня не было причин не верить Марсии. Я обрубила все концы, ушла из ковена и перестала практиковать, отказавшись от своего наследия. Но сейчас...

Ведьмочка протянула руку и прикоснулась тонкими пальцами к кулону. Камень качнулся, и его грани заиграли всеми цветами радуги в свете электрических светильников.

— Это делала Марсия. И нет никакого сомнения в том, что она виновата. Две ведьмы никогда не смогут сотворить одинаковые артефакты или амулеты. Похожие, имеющие сходные свойства — сколько угодно. Но одинаковые — никогда. А если все так, как ты сказала, то...

— То Марсия если и не виновна, то точно имеет отношении, как минимум, к выведению эграш, — вступил в разговор Ларкин. — Если этот кулон был на шее того, кто следил за ними в Лупгрейфе, то нет сомнений, что она имеет непосредственное отношение к возникновению стай. А еще, не стоит забывать, что первый раз мы столкнулись с этими тварями в старом поместье Кавальских, недалеко от столицы. Именно в том месте, где было обнаружено тело Сибил.

— Мне бы еще очень хотелось узнать, какое отношение она имеет к Ною, — буркнула я. — Он маг, а Марсия...

— Не выносит магов, — закончила Алира.

Мы с ней переглянулись и одновременно повернули головы в сторону менталиста.

— Что? — вскинул брови Ларкин.

— Какова вероятность того, что маг может заметить, что Марсия — это не Марсия?