Сухие поленья разгорались, потрескивая и озаряя комнату вспышками уютного света. Обычно такое ощущение уюта приходит в сумерках. Я с недоумением перевёл взгляд на узкую арку окна и с изумлением обнаружил закатные всполохи скользящие по раме. Рини проследила за моим взглядом.
— Слишком ранние сумерки? — с пониманием спросила она. — Так бывает. Креативные миры отражают настроение своего творца. Наверное, наша хозяйка грустит.
Я не обратил внимания на эти слова. Айрин очнулась, и я думал сейчас о том, как о многом мне нужно у неё спросить, многое рассказать, но мне словно отключили громкость, я не мог выговорить ни слова. Память услужливо прокручивала перед моим мысленным взором все мои метания с тех пор, как Айрин исчезла с острова. Как я заживо горел без неё, сходя с ума от непонимания, за что она так со мной. Как я искал её, заглядывая во все вампирские норы, что попадались мне на пути. Как не решался просить помощи у Самаэля, а тот, в свою очередь, делал беспечный вид, словно не замечая моей агонии.
Я пытался найти успокоение в других женских руках, мысль об измене меня не тяготила. Но, не смотря на множество женщин, что были у меня за все века нашей разлуки, я продолжал её ждать. Я ждал её без малого пять сотен лет! Так долго ни один мужчина не ждал свою женщину. И вот я нашёл её, вырвал у самого бога и не могу выдавить из себя ни звука, чтобы поговорить с ней!
И все эти годы я продолжал самозабвенно любить Айрин. Состоялась бы наша встреча неделю назад, я не колеблясь ни секунды, стиснул бы её в объятиях и, рыдая от счастья, умолял начать всё с начала. Я простил бы ей все её прегрешения, и был бы предан до последнего вздоха, если бы она этого пожелала...
Но три дня назад, второй раз за всю мою жизнь, я почувствовал, как моё сердце заполнила другая женщина! За бескрайне долгое время измеряемое столетиями, я вновь смог открыть своё сердце любви. Я наконец признался себе в том, во что отказывался верить, не смотря на жестокую реальность фактов: наша любовь с Айрин умерла вместе с Донной, Айрин не вернётся ко мне НИКОГДА, она теперь любит НЕ МЕНЯ и я... теперь люблю НЕ ЕЁ. И, чёрт возьми, я счастлив с Лиадой! Я мысленно улыбнулся, подумав о любимой.
Огонь надёжно вцепился в сухие поленья и необходимость в моем участии отпала. Пошевелив поленья, я подвинул плетёное из лозы кресло ближе к огню и вытянул перед собой ноги.
— Ты хочешь мне что-нибудь сказать? — голос Рини звенел хрусталём, дорогим хрусталём обиды. Странно, но впервые в жизни мне это было безразлично.
— Что бы ты хотела услышать, Рини? — глухо проговорил я.
Она пожала плечами.
— После долгой разлуки ты всегда говорил мне, как ты скучал без меня, и как тебе меня не хватало. — Я почувствовал на себе её пристальный, ждущий взгляд. Она внимательно изучила моё лицо и тряхнула волосами. — Ясно, сейчас ты мне этого не скажешь.
— Нет, не скажу. — Хрипло ответил я. — Так много хотел и не могу, странно.
Я перевёл взгляд с огня на её подушку. Ослеплённый ярким светом пламени, я не смог увидеть её красивые глаза цвета индиго.
— Чего ты хочешь от меня? Как прежде страстных речей, признаний в любви? Зачем тебе это? Тебе ведь давно наплевать.
На несколько секунд она растерялась, не узнавая во мне человека, которого так привыкла знать, того, кто был безгранично предан лишь ей одной.
— Мне не наплевать, Кристиан. — В её голосе словно что-то оборвалось. — Но речь сейчас не о нас. Ты сказал, ты меня не убьёшь. Ты решил противостоять такой могущественной силе?
— Не такая уж она и могущественная по сравнению с Санталом, — я подмигнул ей. — Ведь так?
— Верно, но тебе грозит смертельная опасность! — Ох, неужели она и правда волнуется за меня? Я усмехнулся.
— Мне часто грозит смертельная опасность, я привык.
Айрин опустила голову, пытаясь скрыть от меня свои истинные чувства, но поняв тщетность этих попыток, снова вскинула голову и посмотрела мне прямо в глаза.
— Я не могу тебя потерять. Быть может я эгоистичная дрянь, думай, как хочешь, но ты часть меня самой, ты моя собственность. Знаю, это плохо звучит, но это правда.
— Да брось! — Я небрежно отмахнулся. — Веками ты скрывалась от меня и отлично себя чувствовала, переживёшь!
— Ты не понимаешь, — бессильно прошептала Рини. Она отвернулась от меня, но я успел заметить слезы в её глазах. Я недоверчиво нахмурился.
— Я внимательно изучил твой архив и не нашёл в нём ничего за что тебя следовало приговорить к уничтожению. Тебя обвинили существа, провозгласившие себя богами там, где у них на это нет никаких прав. — Я встал и сделал шаг к её кровати. — Поэтому я буду им противостоять и защищать тебя. И не только я. — Она резко развернулась ко мне. — Я не Курта имел в виду, хотя он тоже будет защищать тебя до последнего удара сердца. Мы все сплотимся вокруг тебя щитом, разберёмся, кто виновен в заговоре против людей, накажем их и восстановим наше положение.
Айрин закрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы. Она всегда ненавидела открыто проявлять свои чувства. Я опустился на колени возле её кровати.
— Прости меня, — прошептал я, целуя её руку. Свободной рукой она стала гладить меня по волосам.
— Это ты прости меня, Кристи, за все эти годы. Ты слишком хорош для меня, я всегда это знала. Я ушла не потому, что разлюбила тебя, я не смогла быть рядом с тобой после смерти Донны. Она была так похожа на тебя, я видела на твоём лице её черты, это было невыносимо. Люди теряют детей и живут дальше, а я не смогла.
Она перестала сдерживать слёзы, и я отметил про себя, что эта женщина прекрасна всегда: когда смеётся, когда плачет, когда злится.
— Я безумно любила тебя и ребёнка от тебя приняла как благословение. Я не думала, что смогу любить кого-то сильнее тебя, но после рождения малышки поняла, как ошибалась. Если бы я не сбежала после её гибели, я бы сошла с ума. Мне нужно было сменить окружение, чтобы моё бедное сердце не разорвалось от боли. Тогда на острове я честно пыталась.., но Бог не дал нам ещё одно чудо рождения малыша и я сбежала. Не от тебя, от боли и слишком сильной любви, слишком сильной для меня...
Я посмотрел ей в глаза, по-прежнему не различая в сумеречном свете красивый цвет её глаз. Внезапно Рини вырвала у меня свою руку и отвернулась.
— Не смотри мне в глаза. Не желая того, я зачаровываю тебя, а я хочу дать тебе свободу. Ты сможешь вновь быть счастлив с Ли...
Я закрыл глаза, с болезненным наслаждением вдыхая её запах. Она права, колдуны зачаровывают, даже не желая этого. Дыханием, взглядом, запахом своей кожи. Каждый раз, оказываясь вместе, мы зачаровываем друг друга. Наверно поэтому наш брак был таким долгим, а страсть такой огненной и неутолимой.
— Я всегда этого боялась, — тихо прошептала Рини. — Я любила тебя так сильно, что без тебя моё сердце не билось. Без тебя я не могла дышать. Мне было страшно от того, что со временем мои чувства к тебе лишь обострялись, я не могла даже на мгновение расстаться с тобой. Я видела, все вокруг осуждают меня за такую сильную любовь, но ничего не могла с этим сделать. Чем сильнее я любила тебя, тем больше старалась держаться от тебя как можно дальше.
С рождением Донны, страсть немного отпустила меня. В наших отношениях появилась так горячо желаемая мною гармония. Я была так счастлива все 17 лет! Но когда дочки не стало, я снова стала бояться, что дойду до безумия от чувств к тебе переполнявших меня, и горя от потери Донны. Пытаясь спастись, я бежала...
Айрин посмотрела на темнеющее небо за окном, и это небо было цвета индиго, цвета её глаз.
— А потом я встретила ЕГО. Он был мёртвый и холодный во всём. Я прижималась к его ледяному телу своими пылающими ранами, которые без тебя покрыли всё моё тело. Он хотел убить меня, но не смог, а потом полюбил. Его холод оживлял меня, постепенно вливаясь в моё тело. С ним я обретала покой. Я виновата перед тобой тем, что давала тебе надежду, и ты меня ждал так долго.
— Я прощаю тебя Рини, — не своим голосом ответил я, вставая.
— Я сказала ещё не всё, — Рини глубоко вздохнула, прерывистым вздохом, как вздыхают наплакавшиеся дети. — Лиада любит тебя. Уверена, ты в курсе. Я хочу дать тебе свободу и сделаю это без колебаний, если мы найдём кого-нибудь, кто проведёт ритуал развода.
Рини ещё раз тяжело вздохнула. Ей с трудом давался этот разговор, но мы оба понимали, он нам необходим, слишком долго мы его избегали, пришла пора.
— Ты хочешь развестись? — не веря своим ушам, переспросил я.
— Совершенно верно.
Выдохнув это, Рини вновь обессилено рухнула на подушки и закрыла глаза. Освещённая живым светом огня, разливавшегося по комнате от свечей и камина, Айрин показалась мне прекраснее, чем когда-либо. На мгновение мне стало жалко нашу любовь, такую долгую и обречённую, но Рини права, нужно с этим надо кончать. Хватит мучить друг друга. Мы бессмертны, впереди у нас длинная жизнь и мы обязаны быть в ней счастливыми, дать шанс тем кто нас любит и шанс себе быть счастливыми с этими людьми.
— Хорошо, родная, — кивнул я. — Как только мы найдём того, кто проведёт ритуал, ты получишь развод.
Вероятно, Рини не ожидала от меня такого быстрого согласия, потому что на мгновение широко распахнула глаза, собираясь мне что-то сказать, но в этот момент в комнату вошла Соня. В руках она держала поднос, на котором стояла толстостенная керамическая кружка с молоком, две хрустальные вазочки с мёдом и вареньем, свежевыпеченные булочки и тарелка с горячим бульоном.
— Нечего закатывать глазки, миссис Лантье. — Вайолет поставила поднос на старинный дубовый столик возле кровати. — Всё свежее и горячее, нужно поесть. Отказ расценю как личное оскорбление. Позвольте вашему телу вспомнить, что такое горячая пища.
Рини с трудом села в кровати и тепло улыбнулась Фиалке.
— Благодарю Вайолет, я поем с удовольствием.
— Дивно, — удовлетворённо кивнула Фиалка. — А вам граф, куда подать ваш ужин?
— Я поем в кухне, не стоит лишних церемоний. Нам всем нужно подкрепить силы и отдохнуть.
— Как угодно. — Фиалка равнодушно пожала плечами и, вздохнув, беззлобно проворчала себе под нос. — И куда подевались старые добрые дворянские традиции? Это ж надо, есть в кухне как прислуга!
Она неодобрительно покачала головой, словно многоопытная английская домоправительница, строго чтящая этикет, но кожаный байкерский прикид, пирсинг и эффект мокрых волос наводили на мысль будто она издевается над нами. Оставив Айрин подкреплять силы, мы вышли из комнаты, притворив за собой дверь.
Я тихонько взял Вайолет под руку и развернул к себе лицом.
— С каких пор вы, мадмуазель Вайолет Лэнд, обращаетесь ко мне на "вы"?
Вайолет смешно наморщила нос и неопределённо пожала плечами.
— Не знаю, атмосфера давит, замок, гобелены и всё такое. Вы все трое — потомственные аристократы, а я девушка из простой крестьянской семьи. В этих стенах мне не по себе даже спустя годы.
Наши шаги эхом отзывались под высокими сводами коридора, и на короткий миг я почувствовал, о чём она говорит.
— Как тебя угораздило попасть в славные ряды дворянского кровососущего племени?
— Нищета и голод вынудили моих родителей выгнать меня на улицу на заработки. Не проституткой, Крис! — Скосив на меня глаза и увидев выражение моего лица, быстро уточнила Соня. — Так, ходить по улице, попрошайничать, искать где, что подвернётся из работы. Мне ведь всего шестнадцать лет тогда было!
Она развернулась ко мне лицом, позволяя мне внимательно её рассмотреть. Ещё при нашей первой встрече я обратил внимание на то, что Соня совсем юная девушка, почти ребёнок. Девчушка с фиалковыми глазами, так я её запомнил. После обращения вампиры перестают стареть, Вайолет повезло она навечно останется такой юной и хорошенькой.
— И вот однажды выдался денёк, хоть подыхай, сплошная невезуха. — Перебив поток моих мыслей, продолжила Фиалка. — Целый день впустую промоталась по улице, во рту с утра и маковой росинки не было. Ни работы не нашлось, ни денег никто не подал, ничего. Только трактирщик один чуть не изнасиловал. Зажал меня в тёмном проулке, а у меня от голода сил не было, чтобы отбиться. Ору я и думаю, ну всё, конец, принесу в подоле, отец меня со свету сживёт! Но тут появилась она...
Слово ОНА — Соня прошептала с благоговением. Словно говорила о чуде.
— Она оторвала его от меня за шкирку, приподняла над землёй и об стенку хрясь, только кости хрустнули. Я сначала испугалась, а потом смотрю, стоит передо мной девушка чуть постарше меня, красивая, беленькая, в дорогущем наряде и нежно так спрашивает: "Ты цела, милая?" Я говорю: "Да, нормально, цела". "Он тебя обидел?", — спрашивает. "Нет, — говорю, — испугал только". Она подошла ко мне ближе и говорит: "Ничего. Больше тебя никто не обидит. Что ты так поздно на улице делаешь?" Тогда я ей всё и рассказала. Она покручинилась, пожалела меня, а потом спрашивает: "Хочешь, я сделаю так, что в еде у тебя не будет недостатка? Ты будешь сильная, как я и такая же красивая". Я кивнула и тогда она укусила меня. Боли я не почувствовала, упала в голодный обморок. Когда очнулась, во рту у меня был странный вкус, а незнакомка капала мне в рот кровь из раны на своей руке. Я стала отплёвываться, а она засмеялась и говорит: "Пей, дурочка, это лекарство". Я сглотнула и снова вырубилась, а когда снова пришла в себя, обнаружила, что Лиада перенесла меня в красивый большой дом, в собственную огромную спальню. Там мне объяснили, кем я теперь стала и как должна жить дальше.
— И как твои ощущения? Нравится быть вампиром?
— Да, — просто ответила Соня и беспечно улыбнулась. — Еды полно, весь мир у ног. Никакой старости, никаких болезней. Знай себе летай, да поплёвывай на всех свысока. Не понимаю, чего это Лиа так сильно комплексует!
— И на вас никогда не охотились смертные?
Фиалка изумлённо распахнула свои светящиеся фиолетовые глазищи.
— Да разве что в "охоту на ведьм", там некоторым всё-таки перепадало от шальных, энергичных религиозных фанатиков, но чтобы хоть один вампир пострадал, я такого не слышала. Никогда в жизни, ни один смертный, даже тыща, не справятся с самым жалким уморенным вампиром!
— Неужели вампиры настолько мощные ребята? — Недоверчиво усмехнулся я.
— Да, дорогой, мы прямые потомки богов, — ответила за неё Лиада, так как мы вошли в кухню.
Вайолет быстро накрыла на стол, налила мне в бокал свежевыжатый апельсиновый сок и они с Лиадой вместе вышли для того чтобы перекусить без свидетелей. И хотя Лиада несколько веков не ела человеческую пищу, а когда ещё ела, сама себе её никогда не готовила, мой ужин оказался великолепным. Баранье мясо сочное и нежное, вкуснейшие тушёные овощи, ароматный сок, свежеиспечённый хлеб, свежайший пармезан...
Чужая магия внутри стен этого замка не работает, но являясь творцом этого мира, моя любимая может сотворить здесь всё, что угодно. Мой ужин удался ей на славу, в нём чувствовалась её любовь и старание. Для меня так и осталось загадкой, как ей удалось так точно воспроизвести вкусы давно забытых продуктов.
