— Хорошо.
— Подожди секунду. — Гейб стоял на поваленном стволе, пытаясь спуститься вниз. Робби Джо снова появилась на земле в нескольких метрах под ним. Она помогла ему слезть, и они оба отошли подальше от этого места. Затем Гейб снова заговорил: — По твоей готовности, Чейз.
Я установила двигатель на минимальное ускорение и запустила его. Два из трех тросов натянулись. Двинулась вперед и начала подниматься. Но движение замедлилось и прекратилось. Увеличила мощность и услышала где-то скрип.
Позвонил Гейб. — Мы проверим. Дай нам секунду. — Затем, минуту спустя: — Все в порядке.
Я прибавила мощности.
— Он движется.
Скрип стал громче. И мы снова застряли. — Нужно больше мощности, Чейз.
— Белль, — спросила я, — ты следишь за этим?
— Да.
— У тебя есть предложение?
— Недостаточно данных. Чтобы стащить сухое дерево, нужно увеличить мощность. Но ты рискуешь машиной.
Я подумала, не отказаться ли от этой идеи.
— Нам нужен резак, — сказал Гейб.
Я встала со своего места, отстегнула резак от пояса, открыла люк, привлекла их внимание и выбросила резак на открытое пространство.
— Видим его, — сказала Робби Джо. — Подожди минутку.
Это заняло больше минуты. Но в конце концов Гейб сказал: — Попробуй сейчас.
Я снова увеличила мощность. Где-то что-то сломалось, и мы отскочили на небольшое расстояние. — У тебя получилось, — сказал Гейб. — Ствол свободен.
— Отлично сработано, малышка, — сказала Робби Джо. — Дай нам еще минуту или две, чтобы мы могли отцепить тросы.
Это заняло некоторое время, но меня освободили. Я переместилась над деревьями. Через две минуты приземлилась, выбралась из посадочного модуля и отсоединила тросы, которыми был обмотан корпус.
Еще один звонок был от Алекса. — Слава богу, — сказал он. — Тебе повезло. Но это не значит, что я передумал.
Затем Гейб снова: — Прекрасно, Чейз.
Я закрыла глаза и потянулась к голосу, который воздействовал на меня весь предыдущий час. Он исчез. Осталось только чувство облегчения и удовлетворения, смешанное с сожалением. Я была не в восторге от предстоящей встречи с Алексом. И не могла не думать о том, что бы чувствовала, если бы все пошло не так.
Через несколько минут Робби Джо и Гейб вышли из леса, забрались в посадочный модуль и поздравили меня то ли с тем, что я передвинула ствол, то ли с тем, что не повредила посадочный модуль. Алекс сказал: — Отличная работа. — В его голосе я услышала облегчение, но в то же время холодок.
— Мы готовы вернуться наверх? — спросила я.
— Подожди. — Они не закрыли люк. Робби Джо высунулась наружу и оглянулась на деревья. — Привет, — сказала она повышенным голосом, которым обычно обращалась к деревьям. — Ты в порядке? — Она была явно разочарована. Ждала ответа.
Но ничего не получила. — Ты у нас в долгу, — сказала она. — Кто ты?
По полю пронесся одинокий порыв ветра.
— Вы что-нибудь слышите? — спросил Алекс.
Мы уставились друг на друга и покачали головами.
Затем что-то привлекло внимание Гейба. — Смотрите. — Возле пары кустов произошло какое-то движение. И оттуда вышел один из двуногих леопардов. Он что-то держал в лапах. Это была книга. Он приближался к нам, протягивая книгу так, словно она принадлежала нам. Пока мы наблюдали, появился второй леопард, но он просто стоял, не двигаясь.
Мы остались внутри посадочного модуля. Мы и так натворили достаточно безрассудных поступков. Леопард подошел к двери и положил книгу на землю. Затем вернулся к своему напарнику, и оба исчезли за деревьями.
Робби Джо собралась было выйти, но Гейб сказал: — Нет. Ни в коем случае. — Он открыл дверь, спустился по лестнице и взял книгу. Он быстро просмотрел ее, вернулся внутрь и закрыл люк.
С собой принес большой том в твердом переплете, напечатанный на незнакомом языке. Это была книга по астрономии, на потертой пластиковой обложке которой были изображены две галактики, вероятно, вращавшиеся вокруг друг друга. Она была заполнена фотографиями звезд, газовых облаков и планет. И диаграммами. — Жаль, — сказала Робби Джо, — там полно текста и подписей, и мы, вероятно, никогда не сможем прочитать ничего из этого.
На некоторых страницах были столбцы с символами. На других были представлены карты с дисками и треугольниками различных размеров и рисунков. На одном рисунке, занимавшем две страницы, изображалась планетная система. В центре было солнце с семью планетами. Планеты были воспроизведены в цвете и с некоторыми деталями, три — с кольцами, а возле трех других были установлены орбитальные станции.
Робби Джо переворачивала страницы, пока мы все смотрели. Там было множество фотографий звезд, одна из них — сверхновой в далекой галактике, а другая — пары спиральных галактик. Она перевернула еще несколько страниц и снова остановилась. — Это галактика Водоворот, — сказала она. Были и другие, с которыми она была знакома.
Она остановилась на странице со взрывом. — Я знаю, что это такое, — сказал Гейб. — Большой взрыв.
Робби Джо согласилась. Она выглянула в один из иллюминаторов. — Я надеялась, что они останутся здесь. Леопарды. Я бы хотела, чтобы кто-нибудь здесь поговорил с нами. — Она на мгновение закрыла глаза. — Думаете, мы можем это принять?
Большая белая птица, у которой были только крылья и клюв, выпрыгнула из-за деревьев, покружила над территорией и исчезла обратно в лесу. — Похожа на белую цаплю, — сказал Гейб.
Я услышала, как Алекс глубоко вздохнул. — Это подарок. Они говорят спасибо.
— За то, что спасли дерево? — спросила я.
Гейб, казалось, был полностью захвачен происходящим. — Мы давно знали, что растения и животные способны на такое, — сказал он, — но я никогда не ожидал, что испытаю это на подобном уровне. — Он вернулся к люку и снова открыл его. — Привет, — крикнул он. — Кто вы? Можем ли мы вам чем-нибудь помочь? — С северо-востока, со стороны озера, дул устойчивый ветер. Гейб подождал, покачал головой, вздохнул и, наконец, вернулся и закрыл люк. — Пошли, Чейз, — сказал он.
Через несколько минут мы уже были в воздухе.
* * *
Когда вернулись на "Белль-Мари", Алекс пожал каждому из нас руки, сказал, что беспокоился, что мы не сможем вернуться, и спросил меня, получил ли посадочный модуль какие-либо повреждения. — Нет, — ответила я. — Насколько могу судить, все в порядке. — Больше он мне ничего не сказал. В его поведении была какая-то скованность, которой я раньше не замечала.
Робби Джо не удержалась от замечания, что жаль, книга написана на языке, который, вероятно, никто никогда не сможет прочитать. — Было бы неплохо иметь к ней доступ. Я бы с удовольствием ее прочитала.
Алекс листал ее. — На самом деле, — сказал он, — эта книга с лихвой окупит стоимость перелета. Дома есть много коллекционеров, которые отчаянно захотят ее приобрести. — Он открыл другую страницу и стал рассматривать фотографию окруженного кольцами мира. — Она в довольно хорошем состоянии.
— Полагаю, — сказала я, — ее оставили жители деревни.
Алекс согласился. — Не могу себе представить, откуда еще она могла взяться. Уж точно не с одного из деревьев.
— Зачем они это сделали? — спросила Робби Джо. — Оставили ее здесь?
— Не знаю. Если сможем их найти, то спросим.
* * *
С "Белль-Мари" мы навели телескоп на участок леса, где было поваленное дерево. Там не было ничего, чего бы мы уже не видели. Алекс снова потянулся за книгой. Я встала и поднялась на мостик. Через несколько секунд Алекс последовал за мной. Он закрыл за собой люк — не очень хороший знак — и сел. — Чейз, — сказал он, — нам нужно поговорить.
— Хорошо.
— Мы здесь на неизведанной территории. Пока что не было никаких признаков враждебности, но мы просто не знаем, что происходит.
— Согласна с этим, Алекс.
— Я хочу, чтобы ты осталась в компании.
— Ладно. Благодарю тебя.
— Но когда я говорю тебе что-то сделать, я ожидаю, что ты подчинишься. Хорошо? Это понятно?
— Понятно. Но я никак не могла отказаться от того, что пыталась сделать.
— Почему?
— Потому что кто-то попал в серьезную беду. Все, что у нас было для помощи, — это посадочный модуль.
— Кто-то? Ты имеешь в виду дерево?
— Знаю, это звучит глупо.
— Это действительно глупо.
— Мы слышали крики о помощи, Алекс.
— Я все время прислушивался. И ничего не слышал.
— Мы не то чтобы что-то слышали. Звуков не было слышно. Но мы ощущали телепатические крики. Кто-то молил о помощи.
— Хорошо.
— Это то, что мы нашли. Ты видел леопардов?
— Да. Ты говоришь о существах, которые пытались стащить поваленный ствол?
— Верно.
— И ты пришла к выводу, что это дерево звало на помощь?
— Мне жаль, Алекс. Ты должен был быть там, чтобы понять. Я знаю, как это звучит, но если бы ты был на земле вместе с нами, то уверена, отреагировал бы точно так же.
— Я был там.
— Только не после удара молнии.
— Ладно. Ты права. Я этого не понимаю. Никогда особо не увлекался этим. С телепатией у немых я могу справиться. Но не у дерева. Тем не менее, ладно. Очевидно, что-то произошло. У Гейба и Робби Джо та же история. Давай пока отложим это в сторону. Поужинай и поспи. Завтра мы постараемся все уладить. Если кто-то действительно с нами разговаривает, мы выясним, кто это. А пока, однако, я должен быть уверен, что в критической ситуации ты будешь делать то, что тебе говорят.
— Алекс, мы сотрудничаем уже долгое время. Может возникнуть ситуация, подобная этой, когда у меня будет информация, а у тебя ее нет. Когда мне понадобится, чтобы ты мне доверял. Если ты не можешь согласиться на это, у меня, хотя с большой неохотой, не будет другого выбора, кроме как уйти.
— Хорошо. Давай немного отдохнем. — Он начал вставать, но затем снова опустился в кресло. — Есть кое-что еще. Наверное, я потерял самообладание, пока все это происходило. Прости меня за это.
— Все в порядке. Я понимаю.
— Не думаю, что ты понимаешь, Чейз. — Он посмотрел на небо. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я не хочу тебя терять. — Он повернулся и посмотрел мне в глаза. — Никогда.
ГЛУБОКИЙ КОСМОС
ЭФФЕКТЫ ПРИЛИВА
— Я больше никогда не гулял по пляжу. — Эд Гамбини стоял у окна, глядя на освещенные лужайки кондоминиума у моря. В свете прожекторов сверкали капли дождя. Океан был скрыт за деревьями, но двое мужчин слышали его угрюмый рокот. — В течение того лета, — продолжил он, — пока мы ждали запуска и ожидали так многого, я каждый вечер уходил из дома. Майкл, я был слишком взволнован, чтобы работать.
Хармон уселся в широкое кожаное кресло, покрутил бокал с вином между большим и указательным пальцами, прежде чем поставить его на приставной столик, и только кивнул.
Взгляд Гамбини был устремлен куда-то мимо него, как будто его там не было. — До того, как впервые увидеть океан, я рос в маленьком городке в Огайо и учился в средней школе. Но до сих пор помню тот первый раз. Я любил Атлантический океан. — Его внимание снова переключилось на залитое дождем окно. — Даже сейчас.
Хармон взял свой бокал и осушил его. Комната, заставленная тяжелой, серой мебелью и громоздкими книжными шкафами, производила гнетущее впечатление. Повсюду были нейтральные, стальные тона. На столике рядом с креслом с откидной спинкой стоял компьютер. — Я знаю, ты удивлен, увидев меня, Эд, — сказал он. — Но я давно хотел прийти.
Гамбини отошел от портьер, оказавшись в желтом свете уродливой настольной лампы в виде ракушки. На его худых плечах висел бесформенный серый свитер. — Я знал, что ты придешь, — сказал он. — В конце концов.
Хармон протянул ему бокал. Гамбини наполнил его и свой собственный. Они пили портвейн из старинной бутылки, которую физик приберегал для особого случая. — Должно быть, ты хорошо проводишь время, — сказал Хармон, — теперь, когда начали поступать данные. Кажется, что существует так мало того, к чему ты и твои коллеги не прикасались. Возможно, в конце концов, только само Творение окажется недостижимым.
Гамбини рассмеялся. — У нас есть кое-какие идеи на этот счет.
— Я не удивлен. — Хармон понимал, в отличие от Гамбини, что у науки есть свои пределы.
— Иногда, Майкл, цена высока.
— Ты имеешь в виду пляж? — Он наблюдал, как физик обошел кофейный столик и неуклюже опустился в кресло с откидной спинкой. — Ты сделал все, что мог. Я думаю, мы все это знаем.
Порыв ветра швырнул капли дождя в окна. Снаружи кто-то завел автомобильный двигатель. В воздухе пахло солью и озоном. — Что ты знаешь о Скайнете? — спросил Гамбини.
Хармон пожал плечами. — Только то, что читал в газетах.
Складки вокруг рта Гамбини напряглись. — Странно. Если бы не Скайнет, тебя бы здесь не было, в этом не было бы смысла. — Он глубоко вздохнул. — Скайнет, — продолжил он, переходя на профессорский тон, — это система из двадцати двух инфракрасных приемников на околоземной орбите. Способная видеть практически все в этой области. Ее начали устанавливать прошлым летом. И я ждал здесь. Райан был в Принстоне, Хаклюйт — в Гринбелте, а остальная команда... — Он поставил свой стакан на стол. Он был пуст. — Мы думали, что после того, как это заработает, мир уже не будет прежним.
— Без сомнения, — сказал Хармон. Но он понятия не имел, почему это так.
Гамбини снисходительно поинтересовался, слышал ли его гость когда-нибудь о Фреде Хойле.
Недоумение Хармона было очевидным. — Я слышал его фамилию, — нетерпеливо сказал он, — но не помню, чем он занимался. — Сам он был банкиром. Не богатым, но состоятельным человеком. Его дочь была замужем за сыном Гамбини.
Физик пересек комнату, подошел к книжному шкафу и взял со средней полки толстый том. — Хойл, — сказал он, — был космологом, который посвятил поздние этапы своей карьеры защите теорий о природе Вселенной: что это такое, откуда она взялась и куда движется. — Он протянул книгу Хармону. — Возьми ее домой. На самом деле, это мелочи, если сравнивать с вопросом, который действительно занимал его, который занимает всех нас и объединяет.
— И что же, — спросил Хармон, задаваясь вопросом, к чему все это ведет, — это может быть?
— Проще говоря, это так: каковы наши отношения с космосом? Уникальны ли мы? Являемся ли мы одними из многих? Была ли вселенная каким-то образом создана для нас? Это вопрос с глубочайшим философским подтекстом. Это великая загадка. Шепли так и не узнал ответа. Лоуэлл тоже. Как и Эйнштейн. Они состарились, не имея надежды докопаться до истины, и сошли в могилу без малейшего намека на ответ.
Хармон переступил с ноги на ногу. Он начинал чувствовать себя неуютно.
Гамбини понимал, что должен выглядеть отстраненным. Он был словоохотливым мужчиной средних лет, который понимал дискомфорт своего посетителя. Ему следовало остановиться, сжать руку Хармона, поблагодарить его за то, что он зашел, заверить его, что все в порядке, и на этом остановиться. Но он продолжал: — Потом у нас появился Скайнет. Мы собрали его в конце лета и знали, что к Рождеству он заработает так, как надеялись, и можно будет как следует рассмотреть другие планетные системы, расположенные на расстоянии более ста световых лет. Мы могли бы провести спектроскопический анализ их атмосфер. Боже мой, Майкл, мы могли бы поискать кислород.
