Потом к нам присоединился барабанщик. Вот это уникальный кадр — он был виргом — представителем самого жестокого народа. Его раса отличалась мощным телосложением, как мужчины, так и женщины, а так ко всему этому добавить высокий рост. Так получалась страшная гора, которая надвигается на тебя со зверским видом. Но наш добродушный, как ни странно, Соноро оказался просто душкой и его, понятное дело, обожали все в группе. Соноро как положено был большим, не побоюсь этого слова, и сильным. У этого голубоглазого блондина был замечательный слух, да и умению игре на ударных можно было только позавидовать.
Мы начали придумывать кучу новых песен, сочинять для них музыку, вечно интерпретировали, придумывали что-то невероятное. Учителя нас особо не трогали, особенно после того, как поняли, что это может закончиться очень плачевными обстоятельствами. Стань Тори в позу, то хрен кто ее в чем переубедит, так еще и неприятностей кучу на голову свалится. В общем, с Тори не связывались, но уважали. Уважали ее талант, ибо голос у этой дивы божественный. Так высоко брать никто не мог, и, понятное дело, на такую барышню не могли не засматриваться. И один, особо засматривающийся, как стало известно уже намного позже, просто души не чаял в серафиме. Это был обычный человек. Ага, это только внешне обычный. Это не простой человек, это скрытый ужас в оболочке великолепного черноволосого мужчины Раяна. Мужчина был одного роста со мной, черты лица более грубые, взгляд карих глаз всегда суров, слегка вьющиеся волосы едва доставали до плеч. А по поводу характера лучше молчать. Раяна можно было бы назвать бескультурным грубияном, которому абсолютно все параллельно. И возникает, соответственно, вопрос: что он забыл в Академии искусств? А вот что: у него был низкий бас, так редко встречающийся и уникально гармонирующий с рок музыкой. По идее, я и сам мог бы прекрасно исполнять рок, но я был среднячком, а вот Раян подходил к нам как ни нельзя кстати. Как он к нам попал в группу? Все благодаря нашей напористой Тори, которая прошагав через весь коридор, где стояла куча народа, громко заявила, что отныне Раян в нашей группе, и возражения не принимаются. Тот, понятное дело, молча, развернулся и ушел, а мы наблюдали за всей этой ситуаций, разинув рты. Потом наша прелестная серафима устроила бедному человеку кучу мелких неприятностей и пакостила с большим удовольствием, после чего Раян пришел "с белым флагом" сдаваться. В дальнейшем ему понравилась наша компания, и мы сдружились.
Проучившись в Академии сто лет, мы выпустились высокими специалистами, до корочки знающими свое дело. Нас ожидала громкая слава, несчетное количество концертов, куча поклонников, но самое главное у нас была возможность заниматься любимым делом. Но потом мы решили все передохнуть, Тори и Нея вышли замуж, понятное дело за кого. Если Тори оттяпала Раяна со всеми потрохами себе, то Нея предпочла сильного Соноро. В общем, остался я один неприкаянный. На что особо не жалуюсь. Все это было давно, когда мне только исполнилось четыре тысячи лет. С тех пор мы с ребятами лучшие друзья, часто навещаем друг друга и так же с интересом общаемся, иногда что-нибудь сочиняем. Много воды утекло с того времени, мы изменились, но все же нашу дружбу не сломит ничто. И вот как я после этого могу говорить, что у меня нет друзей?! Есть... Они у меня есть.
Блин, странное чувство, что за мной кто-то пристально следит и, наверно, уже давно. Дернув ухом, я глянул на Каира, который не спускал с меня глаз. Ой, а взгляд-то какой. Аж пронизывает насквозь, как сильный холодный ветер, не давая укутаться и спрятаться. И вот чего он так на меня пялится? Он откинулся на камне, не отрывая от меня взгляда своих серых глаз, а на лице сияла подозрительная ухмылка. Я отвернулся от него, пытаясь подумать о чем-то другом и более приятном, но снова скосил глаза в его сторону. Да что ему надо? Хм, сейчас я ему сыграю, не зря же сотню лет мучился в Академии. Я повернулся к нему и стал медленно к нему наклоняться, опираясь на камень. Умея великолепно управлять своей мимикой, я состроил хитроумную рожицу, словно задумал какую-то пакость. Каир опешил, его ухмылка стерлась подавно, я придвинулся так близко, что еще пару сантиметров, и мы бы слились в поцелуе. Но об этом мне остается только мечтать. Его легкое дыхание касалось моих губ, еще чуть-чуть и я бы перешел запрещенную границу. И как мне не страшно? Но самое удивительное то, что Каир до сих пор меня не оттолкнул. Мы смотрели друг другу в глаза. И тут я мгновенно сменил хитрость на моем лице на крайнюю степень гнева. Хотя, особо мимика тут ни при чем, нас учили выражать все глазами. Иной раз взгляда достаточно, чтобы выразить ту или иную эмоцию. Этими знаниями я пользуюсь всю жизнь, дабы не выдать своего истинного настроения или отношения к чему-либо.
— Не смей на меня так смотреть! — прошипел я и, резко выпрямившись, довольно взирал на окаменевшего диера. Его лицо надо было видеть: непонимание смешанное с ошеломлением. Я отвернулся, и тут меня разобрал смех. Да, я веду себя по-дурацки, но ведь я для них для всех просто дурачок, не так ли? Я смеялся от души, то и дело, косясь на мужчину, который выпрямился и ровно сидел, сложив руки на колени, безразлично глядя на тихо плещущиеся волны. Я притих, понимая, что выкинул очередную глупость и сейчас он пошлет меня далеко и надолго. Каир грозно зыкнул в мою сторону, я аж уши поджал, и снова отвернулся. После чего он тихо рассмеялся. Не понял, это как понимать? Мол, он мне отомстил? Или нет...? Он снова смотрел на меня, но уже мягко и нежно. Вот почему мне так неудобно? Как бы он на меня не смотрел, в любом случае хочется сбежать от греха подальше.
— Ты в актерском учился? — внезапно спросил диер, а я обомлел. Как? Как он это понял?
— С чего ты взял? — усмехнулся я.
— Просто ответь. — отмахнулся Каир, все так же мягко глядя на меня. Я же сложил руки и отвечать не собирался, после чего мужчина сдался.
— Знаешь, все мы актеры в этой жизни, но иногда, сбившись с пути, мы начинаем играть не ту роль, что предназначена нам. По разным причинам это случается. Мы становимся теми, кем хотят нас видеть, забывая о собственном "Я". — его голос был спокойным, а мне даже на мгновенье показалось, что он говорил обо мне. Но почему? Не мог же он так быстро сделать вывод? Он же знает меня мало. Всего-то несколько дней. С какой стати он может делать такие выводы?
— О чем это ты? — непонимающе спрашиваю я, не отводя настойчивого взгляда. Он отвернулся, ничего не ответив. Понятно... Такие как я этого никогда не поймут. Ясное дело. Каир встал с камня и подошел ко мне.
— Хватит притворяться идиотом. — я афигел от этих слов. — Хватит выдавать себя за того, кем ты не являешься. Хватит строить из себя дурака. — сказав это, он прошел мимо меня. Как он это увидел? С чего он взял? Как...? Как он это смог понять?
— Этот мир жесток, и чтобы выжить приходится забывать о том, кто ты есть. — оглядываясь через плечо, ответил я четко и негромко.
— Неужели в твоей жизни не было ничего хорошего? — Каир остановился и смотрел прямо на меня. Он пытается залезть ко мне в душу? А хрен вам. Я еще никому не раскрывался полностью, и кто сказал, что захочу раскрываться ему? Он хочет прямолинейности? Он ее получит.
— С какой стати я должен перед тобой раскрываться?
— Ты ни перед кем не обязан этого делать, просто помни, что утеряв свое "Я", ты потеряешь себя, а значит и смысл своего существования.
— Я его уже давно потерял. — а ведь это правда. Я живу в своем маленьком мирке, боясь с кем-то им поделиться. Я наверно похож на маленького цыпленка, боящегося вылезти из своей скорлупы. Но ведь познав жестокость, грубость, как можно доверять кому-то, когда ты привык только обороняться?
— Тогда почему же ты живешь, если в твоей жизни нет смысла? — все так же спокойно спросил Каир. Зачем он это делает? Зачем заставляет меня вспоминать эти ужасные моменты моей жизни?
— Не лезь мне в душу! — твердо ответил я, уже начиная злиться от бессилия. Кир только слегка кивнул:
— А ты все-таки задумайся. — мужчина открыл портал, похожий на водную гладь, а я, задумавшись, глядел на тихий океан.
— Мне когда-то друг сказал, что умереть ты успеешь всегда, но больше, такого как ты, не будет никогда. Ты особый, но может еще не понял этого. Ты есть тот, кто ты есть и однажды найдешь себя. А может я еще не нашел себя? — я мечтательно смотрел на звезды и честно говоря мне стало как-то легче, когда я вспомнил слова Гравьера. Он умный волк. Блин, так хочется взлететь в небо, ближе к звездам. Чувствовать, как ветер скользит между перьев, как ты становишься чем-то единым с этим миром. Я всего лишь мельчайшая частичка этого огромного мира, у которой действительно есть своя роль, иначе бы меня бы не было.
Меня нагло и резкого вырвали из мира моих мыслей, и сейчас я видел, как вода прям перед самым носом словно несется, а меня крепко сжимает в своих объятьях Каир. Я опустил руку, касаясь океанской глади и оставляя тонкую дорожку пены. Как он понял, что я хочу сейчас именно этого: просто взлететь и ни о чем думать? Пускай хотя бы так. Диер начал набирать высоту, поднимаясь все выше и выше, а главное — увеличивая скорость. Я раскинул руки, словно в полете, наслаждаясь каждой секундой. Обалдеть, я так давно не летал, просто так, чисто для удовольствия. Хотя мог бы под покровами Тьмы и полетать. Но это не то... Интересно, Каиру не тяжело, а то я совсем обнаглел? И вообще, с какой стати, он меня терпит?
— Тебе не тяжело? — кричу я, ибо из-за сильного ветра мало что слышно. Мужчина пригнулся к моему уху и, судя по всему нормальным голосом, произнес, что нет, отчего его слова были слышны почти как шепот. И только сейчас до меня дошло: ночь, звезды, мы летим, одни, я и Каир. Что мне еще нужно для полного счастья? Он крепко держал меня поперек груди и живота, прижимая к себе. Так приятно ощущать его прикосновения, пускай этого больше и не повторится. Нужно запомнить этот короткий миг в своей жизни, чтобы потом можно было вспомнить с улыбкой. Таких моментов в моей жизни не так уж много, но они были, и им отведено специальное местечко в моей душе, в моем сердце, и я их бережно храню.
А может... Может стоит попробовать подружиться с ним, как с Тори и ребятами, как с моими волками? Может раскрыть ему пару тайн? Может он не высмеет и не предаст? Может он поймет?
Каир стал лететь медленнее и залетел на высоченный горный выступ. Он ослабил объятья и отстранился, сложив крылья за спиной. Они были такие большие, наверняка превышая рост диера раза в два, а то и в два с половиной. Да уж, Каир великолепен во всем. Он красив, силен, горд, уверен в себе, понятия "честь" и "достоинство" знакомы ему, как никому другому. А еще он видит всех насквозь, понимая их чувства, может даже можно сказать, что он читает мысли. Наверно, если знать, как с ним общаться, то от него невозможно будет оторваться.
А ведь он-то открыт для меня... Он пытался со мной поговорить по душам... Блин, я снова запутался в своих мыслях.
"Верь ему" — на мгновенье в подсознании вспыхнула темная фраза и тут же улетучилась бесследно, только и успел прочитать. Нет... Не дай Тьма, чтобы он почувствовал стихию. Я резко оглянулся, Каир невозмутимо стоял на краешке обрыва, глядя вниз на воду. Я подошел к нему и, плюхнувшись на холодный камень скалы, свесил ноги, удобно устроившись.
— Каир?
— Ммм?
— Как ты это понял?
— Что понял?
Я поднял голову, снизу вверх глядя на него:
— Что я актер?
Мужчина усмехнулся и присел рядом со мной. Пожав плечами, он ответил:
— Сам не знаю, просто показалось. А еще я, кажется, тебя уже где-то видел. Только не помню где.
Я похолодел, неужто он смотрел давным-давно мои клипы? Неужто он помнит их?
— В каком фильме ты снимался? — вот блин, не угомонится. Хотя, не ты ли мечтал найти с ним общий язык. Но я не представлял себе это как допрос с пристрастием.
— Я в фильмах никогда не участвовал.
— А где?
— Да так, в роликах каких-нибудь. — ну вот, сказал на свою голову. В роликах может играть любой смертный, у которого есть симпатичная мордашка и хотя бы зачатки таланта.
— Ты играешь на каком-нибудь инструменте? — как-то уж больно заинтересованно он меня расспрашивает.
— Эээ... Музыкальном? — переспрашиваю я, в ответ получил кивок и утвердительное "Угу".
— Играю. — мрачно пробормотал я.
— Правда? — удивился мужчина. — На каком?
Я прищурился и хитро выдал:
— А ты угадай.
Каир как-то странно посмотрел на меня и, усевшись поудобнее, стал называть различные музыкальные инструменты. Я же, как последняя пакость, сидел и молчал, ожидая верного ответа. Когда он прозвучал (ну вы помните, что это фортепиано), я промолчал, никак не отреагировав, как и на все предыдущие варианты.
— Все, я больше не помню, и так кучу перечислил. — сдался мужчина.
— Ты назвал правильный вариант. — прищурившись и ухмыляясь, выдал я. Каир одарил меня превосходным взглядом, по которому можно было судить, что он меня сейчас треснет. — Но я обещаю, что когда-нибудь тебе сыграю.
-Попробуй не сыграть. — грозно ответил мужчина, я же кокетливо опустил глазки.
— Ладно, уже пора возвращаться. — холодно проговорил он и, встав, снова открыл портальчик.
— Он ведет в Шаддар? — переспросил я, поднимаясь с выступа, и, намереваясь нырнуть внутрь голубоватой водной глади.
— Да, заходи.
Итак, мы оказались посреди розового сада Каира. Мужчина сразу направился в дом, а я непонимающе остался стоять, после чего окликнул мужчину, чтобы попрощаться и поблагодарить за приятную компанию вечером. Диер, улыбнувшись, кивнул мне, а потом снова подошел ко мне.
— Кетарис, приходи завтра в семь вечера в Небесный Дворец. У меня день рождения завтра. Я отправил приглашение твоей семье, но думаю, что ты вряд ли его видел.
Я аж растерялся. То как это было сказано, мягко и доброжелательно, меня очень удивило и смутило. Он лично попросил меня прийти и не забыл пригласить. Блин, приятно то как.
— Спасибо большое, обязательно приду. — улыбнулся я.
— Буду ждать. — ответил он и ушел в дом. Я же постояв пару минут, довольно улыбаясь, тоже ушел. А вот теперь мне словно подзатыльник стукнул вопрос: "А что же ему подарить?" Я моментально перенесся в мир Тьмы и начал метаться по всему замку в поисках Гравьера и Ашуса. Поперепугал половину Хаярэ, которые, вылупив глаза и наклонив голову набок, ошарашено взирали на своего сумасшедшего хозяина. Так, Ашуса по идее надо искать в комнате воскрешенной древней диер. Туда я и рванул, залетев в комнату взлохмаченный и весь нервный. Застаю такую картину: забившись в угол, сидит Ашус, окруженный огненным кольцом, и жалобно поскуливает; в другом углу девушка-феникс, закутанная в одеяло, держала в руках посох и, дрожа всем телом, то ли от холода, то ли от страха, бормотала что-то непонятное на странном языке. Я же стою в дверях, как разгневанная фурия, и, зашипев, сотворил заклинание, которое тонкой пленкой тьмы окутало огонь и придавило его, не давая разгораться. Ашус выпрыгнул из ловушки и нырнул за мою спину, стоя на четырех лапах и прижимаясь ко мне, судорожно и быстро начал тараторить:
