Мираж хищного мира 3

Обещали?! Лютый прекрасно знал цену всему, что происходит. Обсуждения, предположения, рассуждения, рассмотрения — всё это велось в узких рамках. "А можно посмотреть всех?"

Оказалось, чего не знала Мира, у Лютого имелись свои осведомители, явно из прошлого. Доставляли они ему тайные послания, предложения, предупреждения от других дружественных высоких ярых. Не все доходили и на это были веские причины у многих сторон. Причиной гибели некоторых посыльных послужили не только хищные твари. Прекрасно знали об этой проблеме все. Но, как не старались, некоторые, отбившись, тяжело раненные, возвращались.

"Как он дошёл?" — один вопрос стоял в головах пытающихся снять с раненного воина амуницию. Снимали бронированную чёрную одежду по кускам. Один из лучших ярых воинов ледяного купола: быстрый, сильный, выносливый — угодил, как понимали все, в западню.

Своими ногами дошёл он до границы каменных скал, как на ходулях, на сломанных ногах стянутых ремнями к копьям. Когда нашли его, говорить он уже не мог, только хрипел.

Плотная бронированная амуниция не должна была допустить тяжёлых травм, но нет... верхняя часть грудной клетки смотрелась плачевно — сплошное месиво, торчащие из плоти рёбра... Кровь запеклась и края затянулись, что говорило, что нападение случилось довольно давно — это как посмотреть.

Мира, находившаяся в библиотеке, под присмотром дружных хохотушек, читала познавательную литературу. Девушки смотрели фильмы о природе. Красоту семейной обстановки не нарушали взрослые проблемы. Они ещё дети!

Снаружи послышалось перешёптывание, суматоха, творилось что-то неладное. Отложила Мира книгу и пошла прогуляться. Знала, что Лютый и Рад в поселении и с ними всё хорошо, а до других...

Прогуляться не получилось, не смогла она справиться со своим внутренним чувством, что тянуло её в медицинский корпус. "Туда?! Да!"

— Не стоит! — обошёл телохранитель жену повелителя и преградил ей путь.

— Не стоит! — повторила черноглазая бестия его слова, обошла мужчину и пошла дальше, туда, на зов.

Куда идти, даже не надо было спрашивать, из операционной: от туда и туда, бегали специалиста разной специализации. Что-то уносили, что-то приносили. Суета!

Проходя под охраной, можно сказать и так, Миру больше никто не остановил, даже не попытался. Пропустили их и в саму операционную, в которой было не протолкнуться. Не до неё!

Лютый стоял у операционного стола, контролируя неотложную помощь своему лучшему воину, неодобрительно глянул на вошедших, на обоих. Чем грозит охраннику грозный взгляд самого повелителя, мужчина знал, тяжело вздохнул.

Именно сейчас выяснять отношения со своей женой, у него не было ни времени, ни желания. Тут и сейчас решалось жизнь. Счёт шёл уже не на минуты: раненый издавал прерывистый хрип, закатывал глаза.

— Отойдите! — то ли попросила, то ли скомандовала вошедшая девушка таким великим и могучим, осмотревшись.

Нет! Не услышал её никто! Кто она? Что себе позволяет? Что Лютый ей позволяет!

— Я могу помочь... — еле слышно произнесла девушка, чьи глаза говорили, что она вот-вот разрыдается. — Лютый, пожалуйста!

"Нет! Уйди, не до тебя!" Прочитала она в его взгляде.

"Уйти?!" Посмотрела бестия на раненого, который сжав кулаки начал затихать. Куда там, чувствовала Мира захлёбывающегося кровью, не хотел лежавший мужчина сдаваться. Но сопротивляться оковам смерти ему не под силу. Ему одному не под силу!

Повреждения полученные им слишком серьёзные. Переговаривались врачи, параллельно обследуя. Хирургическое вмешательство и искусственное подключение его к аппарату лишь частично могло дать облегчение, но...

Вытянувшись, вздрогнуло в конвульсиях тело. Остановилось его сердце. Началась реанимация. Удар, второй... Ничего.

"На нет..." — подошла нахалка к внушительному столу с разного рода инструментами, которыми, по всей видимости, проводили демонтаж амуниции, и как выяснилось позже, не только его. Взяла небольшой топорик и обухом ударила себе по руке, по своему не снимаемому браслету, освобождая его от остекленевшей рубиновой массы.

— Что ты делаешь? — прорычал повелитель, понимая, что воина они потеряли.

— Отдай его мне, — прорычала в ответ рыжая бестия, разгораясь как свеча.

Хотел ответить муж жене, да запнулся на полуслове, внимательнее всмотревшись в её тёмные глаза: перед ним стояла "тёмная статуя" — жрица бездны.

Когда-то очень давно, Лютый сталкивался с такими... жрицами. То же самое ощущение, могильный холодок на затылке. Ощущение присутствия за своей спиной того незримого. Мира смотрела именно туда, за его спину...

Давно это было, точно он не мог даже вспомнить, где именно прошла стороной та ТЬМА, взглянув ему за спину. ТОЙ почтенной жрице было ведомо многое. Даже не мог вспомнить, как именно она выглядела, но вот не глаза, а взгляд и ощущение. Прикосновения бездны, казалось, остались на всю жизнь.

Почувствовав неладное, расступились перед Мирой великие мира. Подошла она к столу, положила светящуюся руку с ярким браслетом на грудь мертвеца.

— Он ещё здесь! Так, что я попытаюсь помочь, — прошептала нахалка мужу.

Браслет не её руке вспыхнул, и этот яркий свет проник в раненого — вовнутрь. Это было похоже на сопротивление программы в центре. Удар волны направленный ею, отразился от невидимого сопротивления и вернулся, больно ударив саму. Мира вскрикнула. На мгновение огнём вспыхнули на ней волосы и посыпались с них искры, полетев к верху.

— Да чтоб... — прорычала хамка и взобралась на операционный стол ногами, проколола об острый край торчащей амуниции ладонь. Осмотрела тело на наличие подходящей раны...

Лютый и все находящиеся наблюдали за непонятными манипуляциями девушки. Сидела она на коленях, по левую сторону от лежавшего мужчины, прижавшись к нему своим левым боком. (Так часто она сама сидела возле Лютого, когда они просто разговаривали в постели). Её рука прошла в грудь — к сердцу, и сжала его, вонзив острые когти в плоть. (Да, так она клала свою руку на его грудь, сжимая время от времени коготки). Не сильно. А вот это... Мира готовясь к новому разряду, медленно вдохнула полную грудь и... Световая волна ушла. Раненый вздохнул. Мира выдохнула и опять тяжело вздохнула. Вот и дошло, сначала до Лютого, потом до других, что Мира непонятным образом дышит за себя и за него. И сердце его забилось.

Заглянул муж в бездонную чёрную пропасть глаз жены. "Всё будет хорошо, родной мой!" Обнадёжила!

А сказать она не могла: не могла прерваться, собирая энергию и концентрируя её на каждом вдохе, а при выдохе направляя её дальше. И как это было трудно девушке, видели все. Сколько она сможет продержаться — другой вопрос.

— Продолжайте операцию... — проговорил повелитель специалистам.

Подступили врачи-хирурги и продолжили дальнейшие действия. Лютый же перебрался к жене и стал следить за ней. Мысленно прося её, чтобы она продержалась подольше, пока врачи не сделают всё возможное. Она — стабилизатор и этим всё сказано! Нет! Дальше произошли ещё кое-что интересное: Мира вытянула из своих волос рубиновое украшение, потянула его и, взявшись за округлое донышко, несколько раз ударила вытянутым краем. Догадался снежный, что хочет она отломить край украшения. Зачем спрашивать сейчас бесполезно. А зная настырность жены, просто принёс плоскогубцы и, взяв яркую каплю, обломил край. С удивлением обнаружил, что это не украшение, а ампула.

Что произошло дальше, было воспринято Лютым без ревности. Порадовало Миру, что слабонервных среди присутствующих не нашлось. Они наблюдали, как она по капли вливала содержимое в рот пострадавшего, контролируя процесс. Чтобы не выплюнул лекарство с кровью. Если замечала, что вот-вот оно задержится, она покусывала того в губы. Остатки на открытые раны капнула, сколько хватило.

Лютый отрезал с её волос ещё одну рубиновую каплю и отдал кому-то, чтобы отнесли в лабораторию. Через десять минут у него уже имелся на руках доклад: что да по чём. Сдержался он срезать с её волос всё и сразу. "Куда она денется, с подводной лодки".

Всё сделали. Трубку для дыхания раненому вставлять не стали, хотя это надо было сделать с самого начала. А всё потому, что думали, что всё равно, как видели, спасти воина не удастся, удастся, может быть, продлить на некоторое время жизнь, чтобы он успел сообщить, кто это сделал. Оставалось только ждать, когда он очнётся. Все на это надеялись.

Мира выдержала целых два местных дня, дыша за двоих. Потом, просто легла рядом с раненым, держа руку на его сердце. Контролируя жизнь.

Объяснять снежному повелителю — мужу — было поздно, какие тайны она ещё скрывает на себе, в себе. Этот мужчина прожил тысячу лет и повидал многое. Он даже не стал спрашивать, откуда у неё железа госпожи смрад? Слишком много шло в разрез с его пониманием. А вот, откуда у неё браслет из бездонного камня, сказала девушка честно, не знает, но думает, что знает Саранан.

Проблема — вытащила Мира из груди свою руку и осмотрела: кисть руки изменилась. Светлая кожа немного потемнела, посерела к кончикам пальцев. А ногти, итак имевшие явно выраженные звериное сходство, стали чёрными: хищница показал коготки.

— Спой ему, он всё слышит... — попросила Мира одну из женщин, что пришли привести их в порядок, покормить (Мира слышала, как она поёт), ей самой трудно даже разговаривать, а с раненым надо говорить. Пускай он так и не пришёл в себя, спал крепким сном.

Буран переселился в больничную палату и сидел цепным псом под дверями. В упор, смотря, на лежавшую пару. Глаз с них не отводил. Лютый приходил редко, раз или два в сутки, проверял как идут дела и уходил. Стеснялся что ли он, что заметят, как он переживает за ослабевшую жену. Темные круги под глазами, которой выдавали её состояние.

Мира спала так сладко под боком чужого мужчины, что Лютый невольно начал ревновать. И ведь заметил, что она, вытащив руку, просто лежала рядом, чтобы не возвращаться к нему, чтобы оттянуть расспросы. Её присутствие, был он уверен, уже не требовалось пострадавшему. Нет! Не уходила "гадина".

— Привет! Все-таки решил вернуться? — еле заметно улыбнулась знакомая девушка в объятиях проснувшегося мужчины, слегка улыбнувшегося при виде её. — Да-да, а не надо заглядывать в норы вар.

Знакомая, так как он в несогласованную прогулку Рада и Миры, следил за ними весь их путь. Смотрел на них сквозь чёрную пелену, когда они отдыхали в расщелинах. Когда Рад нежно придерживал у своего бока хрупкое тело. Он завидовал. Мечтал о том, чтобы и в его объятиях лежала такая очаровательная "дикая киска", которую можно было бы брать с собой в хищный мир. Но...

На пятый день Мира ушла. Жить будет! Теперь ему не требовалось её присутствие. Не её. Он сам!

Несмотря на то, что она достаточно много проспала в палате. Чувствовала себя разбитой, выжатой и не выспавшейся. Пострадавший воин выжал её в энергетическом плане.

Вернулась Мира к Лютому в комнату и провалилась на два дня в беспробудный сон. Снилось ей, что сидит она у костра, а вокруг неё непроглядная тьма. Не смущала темнота: её огонь горит ярко. Улыбалась она, любуясь маленькой гвоздикой в руке. Душа радовалась своему: знала, что горящий костёр разгорится ещё ярче и со временем станет ярким солнцем. Жизнь продолжается!

Глава 25 (сёстры)

Пока Мира выхаживала раненого и отсыпалась, пропустила приход неожиданных гостей из разных истинных родов. Даже сама династическая верхушка солнечного рода пожаловала, а за компанию с ними явились и "ветры", неофициально, просто как сопровождающая царственный род охрана, но с одним всё-таки официальным представителем. Пришли и новые гости из купола "Чёрного Камня". Пришли разного ранга ярые мужчины, а с ними и удивительной красоты молодые женщины.

Все знали, что у Лютого скоро юбилей — тысяча лет. Все, кроме его жены. И ведь никто не заикнулся о таком.

Забот в куполе Лютого повелителя прибавилось. Лада всё чаще подолгу оставалась с Мирой, вполне пришедшей в себя. И румянец вернулся на лицо, и былой хищный оскал. Да, украшения ей пришлось срезать все со своих волос и отдать мужу. Что ничуть не возмутило. Ему эта железа нужней. А ей?! Висит не нужным грузом без дела. Одну рубиновую ампулу снежный "барс", по какой-то непонятной причине, а скорее всего по причине умения жены влипать в неприятности, вернул.

Ладно, обняла глупышка своего грозного мужчину. Оставила "ягодку" на память.

— Может, тебе уши проколоть? — спросил он как-то. Сообщил, что это Буран давно присматривается к её ушкам, чтобы сделать подходящие украшения. Нет!

— Сделай мне лучше самокат на движке, будем с Ладой кататься по куполу.

На том и сошлись. Ни на машине маленькой, ни на мотоцикле с бесшумным движком в город под куполом заезжать не разрешалось, хотя места было предостаточно и специальные дороги с покрытием имелись.

Новая игрушка вышла лучше прежней, более совершенной. Что-что, а с движками Лютый любил работать. Но сразу предупредил, что поставил ограничитель скорости. И если она сама что-нибудь там подрегулирует...

Испытав игрушку, такая мысль у неё возникла: ездил самокат так, как при быстром шаге передвигаются ярые мужчины, не фонтан. Но, как оказалось, катать Ладу скорость больше и не нужна.

Гоняли с ветерком по паркам. Мира катала визжащую от радости принцессу. Мила, зачастую, сопровождала непослушных девчонок. На улыбку незнакомых гостей внимания не обращали. Когда дети играют — это всегда радость.

И то, что такие детишки время от времени закатывались в центр, когда там шло какое-нибудь совещание, серьёзный разговор, никого не смущало. Зачастую в центральном помещении, огромном и вместительном, с родниками и расположенными по периметру зелёному насаждению, всегда кто-нибудь находился из семейства снежного рода. Мало ли, что понадобится. И срочно.

Заехали хохотушки в центр, осмотрелись, увидев знакомых девушек, сидящих у зелёного насаждения, о чём-то непринуждённо разговаривающих с незнакомыми красавицами, ещё больше увешенными украшениями, чем когда-либо Мира видела. Поклялась, больше даже в мыслях не обзывать своих уже родных девушек ёлками.

А на ней-то на самой украшений не виднелось. Совсем! Скромные брачные украшения: браслеты и ожерелья, одевались только на время брачного ритуала. Потом, девушка их могла не носить, чем Мира и воспользовалась. Печать на её груди есть и это, она так посчитала, достаточно. Лютый не возражал. Если не приём гостей, в которых она так ни разу и не поучаствовала. В основном по состоянию здоровья и слабости, навалившейся, из-за всего случившейся за последнее время. Она могла ходить, как вздумает, но договорились, ни голая, ни в полотенце, ни в простыне, ни в покрывале. Вот и ходила, временами в обтягивающем верх и бёдра, удобном черном платье до земли, расшитом золото, и с двумя разрезами до самого... Зато удобно, и бегать, и ноги задирать.

Прекрасная фигурка и копна великолепных волос, спадающих на пятую точку — это её украшения.

— Привет! — подъехала Мира к знакомым, кивнув в приветствие незнакомкам. Незнакомки от неё припудренные носики отвели.