| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Командир, ходовой отсек передал — всё.
Бывший капитан пошевелился:
— Сколько у нас времени?
Его зам, старшина, точно так же как и сам капитан когда-то освобождённый неизвестным человеком из рабства, вздохнул:
— Неделю, максимум. Если не откажет система жизнеобеспечения. Сейчас все техники и инженеры занимаются ей. Просят помощи.
Лан тяжело вздохнул:
— Пошли к ним наших ребят. Они, конечно, спецы ещё те. Но, по крайней мере, могут подержать или напрыскать аварийной пены на дырки.
Старшина кивнул:
— Сделаем, командир...
Фактически на борту уцелели лишь члены его отряда. Особый абордажный отряд штрафников, никто из которых не должен был вернуться после битвы живым. Тогда, месяцы назад, они окрылённые надеждой вернулись в Рарию на подаренном им корабле. Все, четыреста бывших рабов. Сколько было планов, надежд, и чем всё обернулось? После посадки их тут же арестовала инквизиция. Всех обвинили в небрежению долгом и отправили в лагерь, на каторжные работы, где он, потеряв многих их тех, с кем спасся, дожил до последних дней республики. Когда стало не хватать пушечного мяса, кто-то из иерархов решил, что смысла терять человеческие жизни на бессмысленных работах нет. Куда выгоднее отправить всех на войну. Были сформированы особые штрафные команды, которые в бешеном темпе стали натаскивать на войну. Спасибо им хоть на этом. Могли ведь просто отправить в мясорубку. Но целесообразность перевесила. Посылать необученных людей в бой не посчитали нужным. Поэтому все каторжники прошли какое-никакое обучение. Затем, кое-как вооружив, поскольку не хватало всего — оружия, скафов, взрывчатки, их запихнули в отправляющиеся на последнюю битву корабли в качестве абордажников-смертников. Дальше оставалось только положится на удачу и судьбу. Ему, лично, и тем, кто оказался в его отряде, повезло. Пусть не надолго, но тем не менее. Крейсером командовал опытный капитан, имевший какой-никакой опыт. Правда, сейчас тот погиб, но свою задачу выполнил. По крайней мере, сейчас то, что осталось от крейсера, дрейфовало за световые годы от Рарии, одним куском. Потери в экипаже оказались страшными. Ужасающие оружия дарков расстреливали корабли обороняющихся республиканцев с дальних дистанций, не давая им приблизиться и пойти на абордаж. Как не маневрировал командир крейсера, как не пытался пройти разделяющее противников расстояние, всё оказалось тщетным. Быстро поняв это, капитан решился оставить поле боя, но... За спинами ведущего бой флота оказалось ещё одно соединение, укомплектованное фанатиками из инквизиции. Заградительный отряд. Кто знает, может, объединив силы, они смогли бы вместе переломить ход сражения. Только этого не произошло. Любая умная политика подразумевает два вида воздействия на массы, кнут и пряник. В Рарии же было принято только одно — кнут. И инквизиторы открыли огонь по тем, кто поняв тщетность всех усилий и не желая умирать зря пытался выйти из боя. Святоши не делали разницы ни для тех, кто действительно бежал, ни для тех, кто был повреждён до такой степени, что не мог продолжать бой. Их крейсер успел получить до выхода достаточно повреждений, так что решение капитана отойти было, скорее, вынужденным, чем трусостью. В принципе, будь у них полчаса времени и необходимые запчасти, хранящиеся на кораблях снабжения, крейсер после краткого ремонта смог бы продолжить битву. Только каратели не разбирались и отстреливали всё, что вываливалось из общей свалки. Когда в них угодил первый залп, рулевой корабля успел переложить штурвал, уводя крейсер из пристрелочной вилки. Но шальной снаряд угодил точно в рубку. Все, кто там находился, погибли мгновенно. Осколками повредило управление, и замкнутые накоротко контакты заставили изуродованный корабль исполнять бессмысленные команды. Полный ход до выгорания дюз и огромная окружность. Абордажников едва не расплющило в их отсеке, когда очередные порции рабочего вещества оказались в двигателе. Набранная в агонии скорость позволила неуправляемому кораблю вырваться. Поняв, что крейсером никто не управляет, поскольку ускорение грозило в скором времени раздавить людей на борту, Лан решился на воинское преступление — он приказал своим подчинённым вскрыть отсек изнутри. Сказано — сделано. Специальная мина проделала дыру в переборке, и бойцы устремились к рубке, желая остановить корабль. Но не успели. Внезапно работа двигателя оборвалась. При обыске выяснилось, что из всего экипажа уцелело меньше трети — часть механиков и техников. Два торпедиста из сорока. Один оператор наведения орудий. Из двадцати. И... Они. Собранные со всех каторг штрафники-абордажники. Никто не выживших не собирался выяснять отношения между собой. Ни свободные, ни арестанты. Было не до того. Сейчас нужно было как-то выжить. И сделать это они могли сообща. Дитер принял на себя командование. Всё-таки он был кадровым военным, да и звание в прошлой жизни оказалось высшим из выживших. О том. что его давно лишили наград и нашивок, как то все забыли. Ну или не придали этому внимания. Главное — есть какой-никакой командир. А хочет ли Лан этого командования — не важно... Сорок пять мужчин и женщин неслись неведомо куда на разваливающемся корабле, парящем атмосферой из всех пробоин. Но умирать раньше времени не собирался никто, и поэтому на борту страшно изуродованного крейсера кипела работа...
— Что там у нас?
Лан нервничал — несмотря на общие усилия дело продвигалось тяжело. Пусть почти все дыры в обшивке были заделаны на скорую руку, скачки напряжения в бортовой сети то и дело выводили из строя уцелевшие приборы и механизмы. Гравитация то была готова расплющить живых о палубу, то наоборот, подбрасывала к потолку. Обвинять механиков в саботаже не собирался никто. Все видели их усилия хоть как-то стабилизировать обстановку. Те уже сутки не покидали машинный отсек, вручную прозванивая и балансируя энерговоды. Люди обжигались о раскалённые трубопроводы, голыми руками вскрывали фонящие радиацией двигатели, восстанавливали обшивку реактора. И с каждым мгновением продлевали жизнь остальным.
— Заканчиваем.
Шатающаяся женская фигура появилась перед бывшим капитаном. Устало смахнула пот со лба, оставляя на грязной коже кровавые разводы. Удивлённо сфокусировалась на сорванной коже, потом явно выругалась на неизвестном языке, но тут же перешла на всеобщий:
— Всё что можно было сделать в наших условиях, мы сделали. Ближайшие часы не сдохнем, командир. Но большего не просите. Без верфи, без запасных частей больше ничего не сделать.
— Вы...
Он вопросительно посмотрел на одетую в мешковатый комбинезон, явно большой по размеру, чем требовалось, совсем молоденькую девушку. Несмотря на измученный вид та была красивой. В другой обстановке он, может, и приударил бы за ней. Темноволосая, что сразу выдавало её некоренное происхождение — рары, как правило, были, можно сказать, бесцветными. Белесые волосы, светлые глаза, невысокий рост. Эта же была очень рослой, по сравнению с остальными членами команды. В то же время не отличалась мужиковатостью или излишней массивностью. Всё было пропорциональным и угадывалось под одеждой, несмотря на болтающийся балахоном комбез на ней.
— Что?
Та пристально взглянула на Дитера.
— Нет, ничего. Вы не из республики?
Механик горько рассмеялась:
— Естественно! По мне сразу видно. Не правда ли? Но обсудить, как я оказалась тут, лучше позже. Могу сказать лишь одно, капитан: если у вас есть связь — вызывайте помощь. Нам осталось недолго. Системы жизнеобеспечения практически сдохли. Топливо для двигателей израсходовано полностью. Реактор протянет может сутки, может двое. Но не больше. Воздуха — на четыре дня. Но тепло убьёт нас раньше. Система регенерации атмосферы приказала долго жить...
— Долго жить?
— Сдохла она, сдохла!
Внезапно выкрикнула девчонка. Дитер понял, что та на пределе и махнул рукой:
— Бросьте, э, простите, не знаю, как вас зовут.
— Ваши звали меня Наста.
— Так вот, Наста. Идите в медпункт. Там обработают ваши руки. И отдохните. Раз горячка миновала, следует отдохнуть. Может, в спокойном состоянии, когда мы все немного отдохнём и придём в себя, нам удастся что-нибудь придумать...
Механик тоже махнула рукой, не заметив, что с разодранной кисти полетели в разные стороны капли густой крови.
— Мне это не поможет, капитан. У меня доза радиации такая, что теперь могу вместо лампочки по ночам светиться. Но если уж подыхать, так в приличном виде...
Она устало опустила голову и пошатываясь двинулась прочь из механического отсека. Протиснулась мимо Лана в дверь, тот понял, что она на голову выше него. Здоровая какая! Пропустив девушку, вблизи было видно, что та довольна молода, вошёл в отсек. Возле обломка какой-то системы сидело трое специалистов из родного экипажа крейсера. Все в расслабленных позах, говоривших о крайней усталости. Рядом — ещё столько же из штрафной команды. Те попытались было вскочить — подчинённые Дитера уважали, но капитан сделал останавливающий жест:
— Сидите, ребята.
Те послушались. В разговор вступил один из механиков:
— Наста дело сказала, капитан. Если есть связь — покричи вокруг. Глядишь, кто и откликнется. Иначе подохнем тут.
Лан махнул рукой:
— Только аварийник. Сигнал бедствия передать. А кто на него придёт...
— Хоть в ошейнике, да живым, капитан. А повезёт, так спасёмся. Если будут пираты — у нас борту сорок молодцов. Неужели не отобьёмся?
Дитер почесал затылок:
— Вполне-вполне... Ладно. Рискну.
Поднялся с балки, на которую было присел, потом спохватился:
— А эта, Наста, откуда она?
Разговорчивый механик отозвался:
— Из рабов она. У нас спецов не хватало, капитан. Вот святоши и скупили всех рабов в округе. Потом под гипношлем, и — готовый специалист. А эту вообще откуда то из дикого мира притащили. Но специалист из неё получился отличный. Отчаянный. Если бы не она... Давно бы сдохли, капитан...
Лан кивнул в знак понимания. Однако, сильная девчонка. Ну так и габариты у неё... Впечатляющие... Чемоданчик аварийной связи открылся с тихим щелчком, выставляя наружу сверкающие хромом внутренности. При запуске он начнёт выдавать позывные корабля каждые три секунды, одновременно служа и маячком, чтобы спасатели могли запеленговать нуждающихся в помощи. Рискованно? Да. Но как сказал тот мех — на борту сорок абордажников, вооружённых до зубов. Не зря он сумел выцыганить у кладовщика дополнительное вооружение для своих. Деньги любят все... А мертвецам они ни к чему. Так что бойцы без сожалений расстались со своим жалованием, взамен получив кое-что сверху положенного. Встряхнулся — хватит рефлексировать. Утопил красную кнопку запуска системы. Чемоданчик вспыхнул индикаторами, мелко задрожал, и Лан поднёс выносной микрофон ко рту:
— Просим помощи. Просим помощи. Вышли из строя все системы. Просим помощи...
Снова треск статики в динамике. Пошёл повтор записи. Положил микрофон на место, в гнездо. Его работа сделана. Внезапно что-то щёлкнуло, и отозвался молодой девичий голос, донельзя бархатный и сексуальный на слух:
— И незачем так орать. Сейчас подойдём. Только не шутите с нами, ребята. Пришедшие Извне шуток не понимают... Десять минут до стыковки. Ждите.
Что?! Ему показалось, или это действительно был отклик?! А может, просто слуховая галлюцинация? Внезапно по изуродованному корпусу словно пробежала волна. Все конструкции жалобно заскрипели. Гравитационное воздействие! Значит, помощь действительно пришла! Но кто? Что за Пришедшие Извне? Никогда не слышал! И не дрогнувшим голосом отдал команду по системе связи своего командирского скафа:
— Внимание всем! Получен сигнал спасателей. Ничего не хочу говорить, но... Боевая тревога! Огня первыми не открывать! На провокации не поддаваться! К бою!..
Отключился, и тут же услышал, как затопали ботфорты по палубам крейсера. Засуетились бойцы, загремело оружие.
— Вышние силы...
Ошеломлённо прошептал кто-то из абордажников позади него. Повернулся на голос и охнул, не в силах сдержать эмоции — из вечного мрака появлялось нечто. Огромное, словно планета, сияющее ходовыми огнями стробоскопов, ужасающее даже с виду. Настоящий монстр. Сопротивляться такому бессмысленно... Неужели конец?! Неизвестное страшилище приблизилось вплотную, буквально на несколько кликов. От глухо чернённого борта отвалилась длинная лапа с клешнёй, впившейся в обшивку. Скорости уравнялись почти мгновенно, что говорило о высочайшем классе экипажа громадины. Затем потихоньку израненный крейсер начали продвигать вдоль борта ближе к корме. Так продолжалось несколько минут. Затем корпус замер. На этот раз окончательно.
— Подают переходную галерею!
И верно, можно было увидеть, как из громадины стала выползать светящаяся труба. Коснулась люка, вспыхнуло короткое пламя. Треснул передатчик вызовом, снова послышался тот же девичий голос:
— Эй, на развалине, не дёргайтесь. Всё в порядке. Готовьтесь к эвакуации. Вашу лоханку спасать бесполезно. И можете не волноваться — ваши жизни нам не нужны. Начинаю отсчёт: пять. Четыре. Три... Зеро!
Непонятное слово, по-видимому обозначающее завершение счёта. Опять голос по передатчику:
— Закачка и выравнивание атмосферы завершены. Можете начинать переход личного состава.
— Принято.
Машинально ответил Лан. Тут же откликнулся трюмный механик:
— Капитан, атмосфера выровнена. Люк открыт. Можем начинать переход на борт спасателя.
Глубоко вдохнул, повернулся к ожидающим взглядам выживших:
— Пошли, народ...
...Как ни странно, их встречала одинокая девичья фигура. Стройная, до изумления. С... характерными острыми ушами дарков. Кое-кто схватился за оружие, но Лан успел рявкнуть:
— Прекратить! Отставить!
Слишком светлая кожа и утончённая внешность заставила вспомнить то, что он всегда хотел забыть — унизительное рабство. А ещё — где он видел подобных разумных. На той проклятой станции Дарксана, откуда его освободил тот таинственный человек. Тогда таких разумных прогнали на транспорт, уходящий в метрополию империи. А через сутки Дитера освободили... Эта чужая была, как оказалось, не одна. Позади неё выстроились хорошо запомнившиеся ему роботы-убийцы, нашинковавшие в мелкую стружку всех дарков... Тогда он видел две машины. Сейчас же их выстроилось пятнадцать. Так что, если он, Лан, ошибся, то никакой надежды выжить ни у кого на борту крейсера нет... Между тем серокожая дарка хмуро посматривала на сгрудившихся в кучу людей. Наконец, не выдержала:
— Какого... Вы там мнётесь? Или собираетесь весь путь до базы проделать в трюме?
Говорила она на всеобщем с незнакомым акцентом, чуть растягивая гласные и очень жёстко выговаривая согласные.
— Ох ты! У вас и раненые есть?
Лан обернулся — как раз из трубы перехода выходила бледная как смерть та великанша, с забинтованными руками. Медик накрутил бинтов столько, что казалось, у той обеды варежки. Втащили ещё двое носилок. Светлокожая дарка чуть слышно свистнула, и четрые паука выскочили из строя, подхватили носилки с людьми, забирая их у солдат, потащили. Люди загудели, но Дитер проявил характер:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
