1 Тайяна. Вырваться на свободу

А вдруг?

Чтобы поместить змею в домик, ее надо пронести на территорию... ну это — ладно. Можно принести ее сотней разных способов, да хоть бы и молока со снотворным дать — и пусть лежит в кошеле. С детских слов, змея была крупная и черная, но дети же! Рошер привычно поделил 'вот такенную змеюгу' натрое и вышло, что длиной она не больше детской руки.

Не самая крупная тварь.

Хорошо еще, что день был жарким, змее просто не хотелось спать, да и есть было нечего, вот она и ползала, видимо, по хижине, искала выход...

А было б холодно — точно бы свернулась где-нибудь и придремала. До визита детей.

Повезло...

А из слуг никто ничего не видел. Как отрезало!

Вот невидимка пронес змею, влез на дерево, выпустил ее... как есть — невидимка! И поди, пойми, без Ааши-то, врут или не врут! С-сволочи!

Угораздило ж Тайяну уехать!

Или.... наоборот?

Тайяна уехала, а потому кто-то решился на этот шаг? Но тогда... этот кто-то должен быть в курсе. Кто-то из домашних?

Да, определенно. Разве что не учительница. Она — приходящая по утрам, а поездку они обсуждали после обеда, вечером Яны уже не было. А надо поймать змею, принести... Ладно, хоть одну вычеркнуть — и то хлеб.

Скорее бы Яна вернулась. Еще побеседуем...

* * *

В то время, как Тайяна готовится ехать дальше, над домом лойрио Алинара Авельена сгущаются сумерки. Размывают силуэты, скрадывают фигуры, изменяют даже голоса... хотя это только один из собеседников изменяет голос. А второй просто его приглушает. Разговор у них такой... не предназначенный для посторонних ушей, да и глаз тоже.

— Привет.

— И тебе привет. Чего надо?

— Поговорить надо.

— Мне — не надо.

— Вот тебе-то как раз и надо. Узнаешь?

Мешок, словно по волшебству, развернулся в руках одного из собеседников. Второй (или вторая?) чуть побледнел.

— Мешок. И что?

— Змеей пахнет. Показать его, что ли, хозяйке?

— Довольно! Чего ты хочешь?

— Сколько тебе платят?

— Чего. Ты. Хочешь?

— Для начала — полтинник золотом. А там посмотрим.

— у меня столько нет.

— Врешь.

— Я не стану держать здесь такую сумму, сам понимаешь.

— Принеси. А не то... Лара точно заинтересуется, что тебе было делать в такое время, да на конюшне...

— С-сволочь!

— Шесть десяток золотом.

Тихий скрип зубов слышен весьма отчетливо.

— Ты не докажешь...

— А мне и так поверят. А если проверят, то, может, и еще чего найдут?

— Ладно! Я сейчас схожу домой, возьму деньги.

— Я буду ждать тебя на конюшне.

— Только учти, если кто-то...

— Сам понимаю, чай, не дурак.

На этот счет собеседник шантажиста имеет свое мнение, но предпочитает промолчать.

— к полуночи, как все уснут...

— Буду ждать. С нетерпением.

Улыбка с одной стороны, желваки на скулах с другой...

Столько трудов — и все может рухнуть из-за какого-то шантажиста?

Нет!

Не бывать!

* * *

* * *

* * *

Тимол оказался достаточно крупным городом. Так что Яна подумала — и отправилась в ближайшую таверну.

Кушать и слушать. И — расспрашивать про Гетанро.

В первой таверне ее усилия успехом не увенчались. И во второй. И даже в третьей. Только в седьмой по счету забегаловке с красивым названием 'Крашеный кабан' ей смогли помочь. Яна даже свою систему выработала. Заходила с черного хода, на кухню и расспрашивала там. А то заказывать хоть что-то в каждой таверне... нет уж. Желудку дороже встанет.

Справедливо полагая, что Гетанро можно будет найти не в самых богатых районах, Яна начала свой путь с ремесленных кварталов — и предчувствие ее не обмануло.

— Гетанро? Финар? Да, был такой.

— Был? — Яна впилась глазами в служанку. В пальцах блеснула монетка. — А подробнее?

— раз был — значит, умер, — просто объяснила девица.

— УМЕР!?

— Да года два уж тому как... все ходил к нам, тоску вином заливал, потом его жена появлялась к полуночи, мужа выволакивала...

— Льяна?

— Вроде как... она-то у нас не пила.

Тайяна задумалась. Странно как-то...

— Что еще рассказать о них можешь? Или, может, кого знаешь, кто поделится?

— А вам что до них за дело? — подозрительно прищурилась служанка.

— Просто фамилия интересная, — Яна натурально похлопала длинными ресницами.

— врешь.

— Ну и вру... немного. Но плачу деньги, чтобы мне не врали. Это ведь хорошо?

Яна смотрела, чуть прищурившись. Что в ней опознают нархи-ро, она не слишком боялась. В таверне было темновато, руки были надежно спрятаны в большие перчатки, а Ааша... ту вообще не заметишь, если волчица сама не пожелает.

Служанка нахмурилась.

— может, и неплохо. Постой здесь, я сейчас спрошу.

Вторая служанка появилась минут через пять, еще более замызганная, чем первая.

— Ты, что ли, про Гетанро спрашивала?

— Я. А есть что рассказать?

— Они нашими соседями были, потому дядька Финар сюда и захаживал, знал, что в долг нальют.

В пальцах Яны блеснула еще одна монетка.

— Были? Соседями? Расскажи ладком, красавица?

Польщенная красавица хихикнула, показав немаленькую дыру на месте трех зубов — и принялась рассказывать.

Покойный Финар, земля ему пухом, переехал сюда лет десять назад. Даже, кажись, больше.

Ага, — согласилась Яна. — Вот как Аэлена их разнесла, так и перебрались...

Двое детей, сын и дочь, сын и сейчас здесь, в страже работает как отец...

— вот как? А Финар работал в страже?

— пока попивать не начал. И сильно так, запоями. Почитай, десять дней хлыщет, десять трезвый, кто ж такое потерпит? Раз сказали, два сказали, а потом и пинком почествовали.

— Ясненько.

— Ну а как его со службы выкинули, во всю ширь развернулся. Не запой, так загул. Тетка Льяна его пыталась вытащить, ругалась сильно, дралась даже — куда там! Вино хлестал, как воду.

— вот оно как...

— Все какую-то Аэлену поминал, мол, если б не эта мерзавка, всю жизнь ему сломала... я так думаю, он с ней загулял, а она его и бросила. Наверное...

— Жизнь, значит, сломала...

Яна усмехнулась уголком рта. Ну да. Мать на улицу выгонять — это нормально. А в ответ получить — и началось! Пошел навоз по канаве! Жизнь сломала, в суп плюнула, оскорбила, надругалась, поиздевалась, из города выжила...

Врагиня — да и только!

И ведь не объяснишь таким, что сам виноват! Нет, это кругом враги! И злой умысел.

— А ты их вообще близко знала?

— Ну...

Еще одна монетка развеяла остатки стыдливости.

— Было у нас... с Лидасом. Даже жениться хотели, но потом он к Танне ушел! Словно она намного красивее!

Яна скромно промолчала. Почему девушки часто не понимают — если и так есть молоко, мужчина не станет покупать корову? Но — упорно доятся... то есть дают до свадьбы. И часто остаются с носом, потому что мужчина пойдет за подвешенной морковкой, а не за надкусанной.

Нархи-ро в этом отношении проще, тут все по сговору, хотя иногда и сложнее. Если бы ее бросили перед свадьбой... Р-раш!

Только о Шете ей думать сейчас и не хватало! Ну-ка соберись!

— и женат сейчас на этой Танне?

— И в страже работает. Сын у них, хороший такой мальчишка...

— а как бы поглядеть на них?

Ответом был подозрительный взгляд.

— да просто поглядеть. Даже разговаривать с ними не буду, если что. Просто убедиться, что живы-здоровы!

Подозрения были успешно развеяны то ли убеждениями, то ли еще одной монеткой.

— Ладно. Мне домой скоро...

— Вот и я бы...?

— Пойдем вместе, словно вы к нам, там и посмотрите, кана.

— А, да. А Льяна? С ними живет?

— Плоха она. Не встает почти...

— А Вериола?

— Так из дома уехала. Еще как отец умер, все ходила мрачнее тучи, а потом собралась и уехала.

Была б у Яны шерсть на холке — точно бы дыбом встала. И хвостом тянуло забить... след! Да еще какой след!

Вериола?!

Есть возможность...

Но надо узнать точнее! А еще — увидеть Льяну, Лидаса, понюхать их, чтобы потом проще было найти, может, Вериола им пишет — кто знает?

Хм-м... а кто в этой семье самое слабое звено в цепочке?

Танна?

Судя по этой девице, за пару монет та все расскажет. А потом доложит мужу и Льяне? Раш ее знает, тут посмотреть на человека надо.

Так что Яна осталась в 'Кабане' ждать. Сидела в самом темном углу, попивала ягодный взвар, грызла сухарики, не привлекая к себе особенного внимания. Ждала, пока не освободилась нужная ей служанка — и они медленно пошли вместе по улице. Ааша, которой было настрого приказано не попадаться никому на глаза, следовала за ними, прячась в тенях и подворотнях.

Узенькие улочки, корявые домишки... да уж. Как далеко это от поместья Аэлены, от ее ухоженного городского дома... как же они должны ее ненавидеть?

Но ведь она ничего не делала насильно! Ее поступки — только следствие. А, когда это кого останавливало?

Вот и нужный дом.

Обшарпанный, покосившийся, наполовину вросший в землю, крашеный в невнятно-коричневый цвет. Во дворе лежит куча всякого хлама... Яна фыркнула.

— Знаешь, коли Лидас на тебе не женился — радуйся. Видно ж, что у мужика ни рук, ни головы — так дом запустить.

Служанка подумала и пожала плечами.

— да мне он и не сильно нравился, так, баловались...

И где у людей логика? Нет, Яна решительно не могла понять этих странных существ.

* * *

До сумерек она наблюдала за домом Гетанро. И чем дальше, тем больше убеждалась, что попала именно туда, куда надо.

Хотя впечатления на нее огрызки семьи Гетанро не произвели. И даже впечатленьица. Так себе — мелкая сошка, ползучая вошка...

Танна Гетанро была обычной, не слишком опрятной девкой. А судя по тому, как она орала на ребенка — еще и не очень умной. Да и внешний вид ее чадушка наводил на мысль о происхождении людей от свиней.

Время от времени из дома раздавались вопли. Танна откликалась: 'Иду, тетя Льяна' и бросалась на зов. Определенно, Льяна была в доме. Вот с кем стоило поговорить-то.

А Лидас?

Вернувшийся в сумерках к дому Лидас вообще вызвал только брезгливость. Невысокий, лопоухий, с детским выражением лица — он был бы даже симпатичен, если бы на нем хоть изредка появлялась хоть какая-то мысль. Но для этого еще и мозги иметь надо...

Нет, Лидас производил впечатление абсолютно простого, как две медяшки, парня, который доволен всем — и более всего собой. И нет смысла что-то делать куда-то двигаться, прикладывать усилия, что-то улучшать — да даже дом красить! К чему?!

В жизни и так все прекрасно. Вот еще бы эля попить и с друзьями поболтать...

Самым неприятным для Яны было другое.

Лидас был копией деда Аэлены. Но — уродливой, сплюснутой, недоделанной... она отлично помнила портреты в доме. И если дед Аэлены мог похвастаться высоким ростом, осанкой, улыбкой... одним словом там — был нарисован пусть не красавец, но мужчина обаятельный и яркий. И от него выродилось это ничтожество?

Вот и мы, нархи-ро, так вырождаемся... поколение за поколением, клан за кланом... кто будет хранить Лес, когда мы уйдем? Неудивительно, что мы не взлетаем. Если вот так... этому и вообще крылья не нужны, они ему ползать помешают.

Яна изогнула руку и привычно почесала спину там, где пробивались зародыши. Кажется ей — или за последнее время они еще больше припухли?

Возможно.

Но она же должна созревать. Как и любая нархи-ро...

Ладно, сейчас не до того.

Яна смотрела и запоминала, где находится окно Льяны. Вот наступит ночь — и она...

* * *

Яна не вспоминала о своем несостоявшемся супруге. А вот Шетаран д´Весс Карай примерно в это же время поминал невесту недобрым словом.

А что тут скажешь?

Если мужчина бросил женщину — это обычно. Это как у всех.

Если женщина удрала от мужчины — он осел. И это одинаково и у людей, и у нархи-ро, и, наверное, даже у загадочных листэрр.

А вот ослом Шетаран быть и не привык. И к смеху за спиной — тоже. А смеялись.

Иногда — за спиной, иногда — прямо в лицо, а несколько нахалов даже подходили совета спрашивать. Мол, как так надо за девушкой ухаживать, чтобы она от тебя сбежала? Поделись-ка, дружок, опытом? Очень надо...

Шетаран бесился, ругался, скрипел зубами, но — увы. Лес — место тихое, спокойное, и если уж кому 'повезло' стать главной новостью Леса — так просто бедняга не отделается. Его лет десять на все лады склонять будут.

Вот и склоняли.

И Шета, и его семью, а то как же? Не бывает ведь на здоровом дереве гнилых сучьев, точно, не бывает. Может, там и кто еще...?

Кто знает? Тссссс.....

Шетарана эта ситуация злила. А уж как она злила его отца...

Жрец должен обладать авторитетом. И нарабатывается этот авторитет долго, упорно и методично. А вот теряется — в единый миг.

Как ты будешь молодежь воспитывать, если из сына воспитал свина? А что? От хороших-то парней невесты не бегают?

Как разбираться в чужих проблемах, когда свои решить-то не способен?

Тут еще подключились все девушки, которых вольно или невольно обидел Шетаран — и заткнуть фонтан сплетен и слухов стало вовсе уж невозможно. Обиженная женщина существо изобретательное. Что было — приукрасит, чего не было — придумает.

Оххх...

Стоит ли удивляться, что к отцу в кабинет Шетаран шел со вполне понятным опасением?

— Значит так, — жрец времени тратить не собирался. — тебе придется поехать за Тайяной.

— Не понял?

— Дурак.

Шетаран промолчал, сверкнув глазами. Отец вздохнул и принялся разъяснять.

— Мы установили, что Тайяны на территории Леса — нет. Ей как-то удалось выбраться. Более того, мы получили письма из Къянти. Там ее тоже нет. И через болото она тоже не проходила.

Шет выпучился на отца.

— Ничего не понимаю. Она не уплывала отсюда — иначе была бы в Къянти. Она не проходила через болота, иначе бы... но как?

— а вот это тебе и предстоит выяснить. Возможно, она сумела с кем-то договориться заранее. Может быть, прошла через Разлом...

— Тогда она уже мертва.

— Чтобы в этом убедиться, тебе надо побывать у людей. Надо выяснить, где она, что с ней...

— она не мертва?

— Жива-здорова. Ее дерево цветет и зеленеет, а еще мы провели ритуал на крови.

Шет побледнел. Он знал, что жрецам доступна магия крови, но знать — одно, а слышать вот так, небрежно, от отца — совсем другое.

— Н-но...

— По крови родителей можно установить, жива ли девчонка. Так вот — она жива. И даже отлично себя чувствует.

— С-сука...

— Не был бы ты кобелем — не было бы и этой ситуации, — осек сына Весс. — Не мог свой стручок в штанах держать, теперь не жалуйся....

Шетаран молча кивнул. Спорить с отцом не хотелось, а то еще и по морде получить можно.

— а найти ее нельзя? По крови?

— раньше, говорят, знали — как. А мы не можем. Это некромантия, она только для темных и листэрр.

— и найти эти знания...

— летописцы обещают приложить все усилия. И лет через пять — обязательно. Подождешь?

Ждать Шет не хотел. Пять лет в режиме постоянных издевок ему точно было не выдержать.