-Хочешь, я уйду, — неожиданно сказала она. — Попрошу переселить меня куда-нибудь отдельно. Чтобы не быть слабым звеном. У тебя опыт, знания. Я только тяну тебя назад.

-Не смей, -голос его стал жёстким. -Ты жива, Жень. Ты всё пережила. Ты была рядом. И осталась человеком. А здесь это, поверь, гораздо важнее любого иммунитета.

Она кивнула. Не улыбнулась, просто кивнула, будто признала справедливость его слов.

-Значит, пока мы оба живы, держим строй?

-Пока живы, — повторил он. -И пока не заварится новая хрень. А это, увы, вопрос времени.

-Чай будешь? -спросила Евгения, вставая с места.

-Давай. Только чёрный, — отозвался Максим. -Зелёный, прости, у тебя как трава после дождя.

-Это потому что ты пакетированный пил, — усмехнулась она, доставая банку с чайными листьями из высокого шкафа. -Вот когда будет новый завоз в магазине местном, я куплю тебе улун. Или цейлонский. Чтоб как в детстве.

-А лучше копеечную ''Принцессу Нури'' из супермаркета. В красной коробке, помнишь?

-Фу, передразнила она. -У тебя вкусы, как у водителя маршрутки.

-Спасибо. Я вырос в Твери, а не в Париже.

Он опёрся на подоконник, глядя, как она наливает воду в небольшой чайник. Процесс выглядел странно уютно, непривычно в этом стерильном жилище с бежевыми стенами и автоматическим климат-контролем.

-Всё равно не могу привыкнуть к этому месту, -тихо сказала Евгения. Даже запахи здесь другие. Даже пыль будто не настоящая.

-Ага. Без запаха жареной картошки и без вечно протекающего крана на кухне.

-Я раньше любила по субботам жарить оладьи, -сказала она вдруг. -А потом пускать отечественные сериалы фоном. Просто чтобы чувствовалось, что выходной.

Максим усмехнулся:

-А я лапшу быстрого приготовления, когда готовить было лень.

-Страшно, да? Что всё это было... и больше не будет?

Он замолчал, глядя в чашку. Потом медленно сказал:

-Не страшно. Обидно. Как будто вырвали страницу из книги, а ты не успел дочитать. Родителей, друзей, город... они остались там. А ты нет.

Евгения села напротив, обняв кружку руками.

-У меня, кроме мамы, никого особо не осталось. Но всё равно... тянет. Хочется просто пройти по улице. Купить пирожок на рынке. Поругаться с соседкой. Человеческое всё.

-Нам остаётся его создавать заново, — ответил он. -Хоть понемногу. Хочешь, сделаем тут субботу? Как ты говоришь. Я могу достать сублиматов, если повезёт, даже муки. Испечём оладьи.

-Серьёзно?

-А почему нет? Раз уж оказались в будущем, пусть оно хотя бы пахнет знакомо.

Она улыбнулась. Не наигранно, не сдержанно — по-настоящему.

-Договорились. Только тогда ты моешь посуду.

-Хитрая. Я тебя спасал от зомби, а ты в бытовое рабство?

-Это и есть настоящая жизнь, Максим. Где герои на кухне, а война — за чистую плиту.

Он рассмеялся. И в этом смехе, впервые за долгое время, не было напряжения.

* * *

Следующим утром Максиму в личку постучался Айзек Кларк.

Engineer563IK: Нострадамус. Макс. КАКОГО ХРЕНА ЭТО БЫЛО?

M.Krasnov: Привет, Айзек. Рад, что ты на связи. О чём ты?

Engineer563IK: Не прикидывайся. Я только что пересмотрел повтор эфира. Теледебаты. Ты. Даник. Маска, может, и скрывает лицо, но голос. Это ты, чёрт побери.

M.Krasnov: Думай, что хочешь.

Engineer563IK: Отвечай. Что ты вообще делал на телевидении, в прямом эфире, в прямом диалоге с е**ным архифанатиком юнитологии? Ты же сам предлагал держаться в тени. Что изменилось?

M.Krasnov: Это было не совсем по моей инициативе. Назовем это случайностью, совпавшей с возможностью.

Engineer563IK: Прекрати. Ты вряд ли из тех, кто просто случайно оказывается в прямом эфире в прайм-тайм. Кто ты теперь, агент правительства?

M.Krasnov: Говорю же, так совпало некоторые люди решили, что моё мнение может быть полезным. Один раз. Открыто. Потом исчезаю.

Engineer563IK: Ты лезешь в самое пекло, Макс. Даник — это не просто говорящая голова. Он не просто верит в то, что говорит. Он делает. У него ресурсы. Люди. Когти повсюду. Он будет искать тебя, хотя бы из желания поквитаться за нанесенный медийный урон.

M.Krasnov: Знаю.

Engineer563IK: Так ты знал, и всё равно пошёл туда?

M.Krasnov: Я вижу, что они делают прямо сейчас. Готовят революцию, собирают армию последователей, решил не молчать. И не зря.

Engineer563IK: Молчать — не всегда трусость. Ты одним своим выступлением объявил войну всей их религии.

M.Krasnov: Я не объявлял войну. Просто показал трещину. Кто-то даже начали сомневаться.

Engineer563IK: Да, и теперь они сожрут тебя. Ты хоть понимаешь, кого разозлил?

M.Krasnov: Я уже сталкивался с худшим.

Engineer563IK: И тебе этого было мало?!

M.Krasnov: Это не про меня. Ты выжил, Айзек. И я выжил. Но сколько ещё пострадает народу, пока все молчат?

Engineer563IK: Ты не один в этой игре, Макс. Если ты начал что-то, то говори хотя бы мне правду. Я не правительственный клерк. Не психиатр.

M.Krasnov: Именно поэтому я не втягиваю тебя в это. Ты вытащил себя. И не один раз. Я просто прошу довериться мне ещё чуть-чуть.

Engineer563IK: Ты лезешь в яму, а просишь меня смотреть, как тебя заживо закапывают.

M.Krasnov: Нет. Я просто прошу не мешать мне идти туда, куда другие не решаются. Пока у меня есть шанс, я использую его.

Engineer563IK: А когда они доберутся до тебя?

M.Krasnov: Посмотрим, кто кого.

[Сессия завершена по инициативе M.Krasnov]

[Сессия переподключена]

[Зашифрованный канал: активен]

Engineer563IK: Ты меня отключил! Не смей делать этого снова!

M.Krasnov: Мне нужно было подумать, слишком многое на кону, один неправильный шаг может обернуться катастрофой.

Engineer563IK: Слишком многое?! Да ты на глазах у всей системы плюнул в лицо крупнейшему религиозному культу, контролирующему половину колоний, и теперь прячешься за словами.

M.Krasnov: Я никого не подставлял. Всё было согласовано. Аккуратно. Без следов.

Engineer563IK: Без следов?! Макс, они уже ищут. Я знаю, как это работает. Начнут с архивов, дальше пробьют медкарты, транзакции, ДНК-следы. Это не интернет-драма, это охота.

M.Krasnov: Я знаю, Айзек. И именно поэтому я тебя прошу: держись в стороне. Не лезь.

Engineer563IK: Ты просишь меня просто сидеть и ждать, когда тебя пустят на переработку?

M.Krasnov: У меня есть защита. Есть план.

Engineer563IK: Да пошли твои планы! Ты работаешь с правительством. Или с военными. Или с кем-то, кто вертит этим всем, как хочет. А ты просто пешка. Мотивированная, умная, но пешка.

M.Krasnov: Возможно. Но даже пешка может дойти до конца и съесть ферзя.

Engineer563IK: Ты не в шахматы играешь, Макс. Ты в мясорубке. И если думаешь, что ты контролируешь игру, ты уже проиграл.

M.Krasnov: Я не контролирую игру. Я просто пользуюсь открывающимися возможностями.

Engineer563IK: Тогда ты сдохнешь.

M.Krasnov: Я не прошу, чтобы ты меня спасал. Не надо никуда влезать. Не надо искать меня. Просто живи. Дыши. Люби. Работай.

Engineer563IK: Думаешь, я стану сидеть на жопе ровно, что ты на линии огня?

M.Krasnov: Да. Потому что ты не дурак. Потому что ты знаешь, как работает эта система. И потому что ты уже достаточно отдал. Хватит.

Engineer563IK: Ты упрямый ублюдок, Краснов. Один в один, как я в твоём возрасте.

M.Krasnov: Вот именно поэтому я прошу. Никуда не лезь

Engineer563IK: Хорошо! Но если ты исчезнешь, я достану тебя даже на другом конце галактики. И если тебе повезёт, сначала вытащу все ответы, а потом пристрелю.

M.Krasnov: Договорились.

[Сессия завершена обеими сторонами]

[Лог зашифрован и сохранён в буферной ячейке защищенного сервера]

Глава 13

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА ЦЕНТРАЛЬНОГО ШТАБА СИЛ ОБОРОНЫ ЗЕМЛИ

Управление военной разведки

Совершенно секретно

После событий на Титане разведка зафиксировала тревожный рост активности Церкви Юнитологии, свидетельствующий о переходе организации в фазу активной подготовки к масштабным действиям. Наши источники сообщают о резком увеличении темпов вербовки новых адептов, особенно среди военнослужащих младшего офицерского состава и технического персонала стратегически важных объектов. За последние три недели зарегистрировано 470 подтверждённых случаев проникновения юнитологических агентов в силовые структуры, включая 78 успешных вербовок действующих офицеров гарнизонных служб.

Особую озабоченность вызывает системный характер деятельности культа. Через сеть подставных компаний, зарегистрированных в зонах с ослабленным финансовым контролем, осуществляется крупномасштабная закупка оборудования двойного назначения, включая портативные системы жизнеобеспечения и компоненты для биологической обработки материалов. В семи из десяти проверенных храмовых комплексов обнаружены скрытые помещения, оборудованные под тренировочные центры, где под видом "курсов духовного совершенствования" проводятся занятия по тактической подготовке.

Финансовые расследования выявили сложную схему отмывания средств через цепочку благотворительных фондов, что позволило юнитологам создать оперативный резерв в размере, превышающем 4 миллиарда стандартных кредитов. Часть этих средств уже направлена на вербовку ключевых специалистов — за последний месяц зафиксировано шесть случаев предложения повышенного денежного содержания инженерам систем безопасности орбитальных станций.

На основании имеющихся данных можно сделать вывод, что Церковь Юнитологии перешла в заключительную фазу подготовки к реализации своих доктринальных установок. Рекомендуется немедленное введение обязательной проверки на причастность к культу для всего персонала критической инфраструктуры, усиление контроля за финансовыми потоками в зонах расположения храмовых комплексов, а также разработка оперативного плана по нейтрализации боевых ячеек организации. Особое внимание следует уделить мониторингу деятельности юнитологических "просветительских центров", которые фактически выполняют функции вербовочных пунктов среди военнослужащих.

Заместитель начальника управления военной разведки

Генерал К.В. Семёнов

Приложение: Список подозрительных организаций (27 позиций), карта расположения храмовых комплексов (классифицировано)

* * *

Гравитация Луны ощущалась едва заметным облегчением в мышцах, но в душе Айзека Кларка царила тяжесть. Колония Новые Горизонты, тихая, почти провинциальная, казалась бы безопасным приютом для тех, кто пережил Титан... но не для него.

Он смотрел на старый гололинк, лежавший на столе как напоминание о том, кем он был. Или кем стал. Вечерами Айзек надолго замирал, уставившись в тусклый дисплей, прокручивая в памяти события на Титане: плазменные выстрелы, бульканье заразителей, отчаянные крики людей, глухие удары мертвечины о переборки. А ещё разговор с тем парнем. Максим, так он представился. Слишком много знал. И даже не пытался врать, но в то же время не дававший всех ответов.

Иногда Айзек просыпался среди ночи в холодном поту, сжимающий в руках воображаемый плазменный резак, интуитивно целящийся в шею невидимого врага. Он слишком часто начинал разговаривать вслух с мёртвой Николь, хотя знал, что это остаточное явление воздействия Обелиска. Неважно, что сожжён, уничтожен — их влияние цеплялось за нейроны, как ржавчина за металл.

-Снова не спал? -Элли вошла в комнату с двумя кружками чая. Биопротез глаза с зеленой радужкой выглядел свежим, новеньким, но тень шрама под ним всё равно проступала.

Айзек не ответил. Только склонился над столом, уперев локти в его гладкую поверхность.

-Я видела, ты опять включал записи с Титана. — Элли поставила чашки, села рядом. -Айзек, это не помогает.

-Я должен помнить. Если забуду, всё зря.

-Это не память. Это мазохизм.

Он неопределенно пожал плечами. Усталость сделала его почти каменным.

-Мы выжили, Элли. Но я не чувствую себя живым. Словно часть меня осталась в тех коридорах.

-Знаешь, я тоже не в восторге. Мой глаз стоил почти всё, что у нас было. -Она провела пальцем по коже возле глаза. -Ты думаешь, мне легко?

Айзек замер. Потом тихо сказал:

-Прости. Я просто... я не справляюсь.

-Я знаю. — Она взяла его за руку. -Но ты не один.

Работу в нынешнее время найти было почти невозможно. Даже для человека, который имел солидное резюме, прекрасное образование, чистую биографию без приводов, судимостей.

Айзек пытался устроиться по профилю — инженерное обслуживание корабельных систем. Но корпоративные шишки смотрели на него с опаской, как на прокаженного. Видимо, кто-то поставил в его личном деле какую-то особую пометку.

В очередной раз, получив уведомление с чеком за электричество, Айзек молча сел в тени их крохотной съемной квартиры и уставился в пол.

Элли подошла к нему позже.

-Мы не протянем так долго. — Её голос был мягким, но тревожным. — Нам нужны деньги.

-Я знаю.

-Я могу устроиться в космопорт. Погрузочно-разгрузочные. Глаз теперь вроде работает.

-Нет, -резко ответил Айзек. -Я справлюсь.

-Ты уже не справляешься.

Он отвернулся. Внутри копилось странное ощущение — смесь вины, страха и бессильной ярости. Психика трещала, как перегретый сплав под давлением.

Он хотел снова быть нужным. Полезным. Или хотя бы... нормальным.

* * *

После происшествия в секторе D осколок Черного Обелиска переместили в другую зону. Экспериментальный зал сектора E был модифицирован под временную камеру хранения — герметичное помещение, окружённое резонансной решёткой и покрытое изнутри слоями фероакустической изоляции. В центре — модифицированный с учетом прежних неудач сферический контейнер, внутри которого хранился фрагмент Черного Обелиска. За пределами камеры, за многослойным стеклом, находились Белов, Шиф и группа нейрофизиологов. Впервые планировалось испытать доработанный портативный резонатор вблизи активного источника сигнала.

Максим стоял в коридоре, лицом к шлюзу. Он был в полной экипировке: бронекомбинезон, ЭМ-резонансная маска, автомат за спиной. Рядом — доктор Анисса Рашид. На её голове — диадема резонатора с шестиугольным каркасом сверхпроводников, соединённых с блоком контроля нейроимпульсов на запястье.

-Надо было уговорить кого-то другого, -буркнул он, проверяя гермоуплотнители. -Рашид, вы ведь не обязаны туда идти.

Анисса усмехнулась, но в голосе звучала тревога:

-Кто, если не я? Я знаю устройство лучше всех, из числа переживших последнюю вспышку

-Угу, — угрюмо пробормотал Максим.

В наушнике щёлкнул голос Белова:

-Показатели стабильны. Резонатор активирован. Температура в камере — 19,8 градусов. Гравиметрия в норме. Сигнал фрагмента стабильно слабый. Входим по команде.