| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Дорога к первобытным лесам Барбакоас, или индейские подвесные мосты Растительность Узкие ущелья Зоология Монтанья Плантации Жители Торговля хинной корой Кочевые индейцы Дикие индейцы, или Индиос Бравос Языки, нравы и обычаи Индиос Бравос Одежда Боевое и охотничье оружие Жилища Религия Физические особенности диких индейских племён Животные аборигенных лесов Млекопитающие Охота на ягуара Птицы Земноводные Ядовитые змеи Уако Насекомые Растения.
Покинув Сеху де ла Монтанья, мы проследуем по маршруту к аборигенным лесам, которые простираются к востоку от подножия Анд. Вся равнина окутана густым покровом тумана, который не рассеивается до полудня, а затем в испаряющейся атмосфере появляется волнистый тёмно-зелёный полог. Европеец, чьё сердце бьётся быстрее при одной мысли об этих девственных лесах, с нетерпением вглядывается в бескрайние дали и находит, что шаг его осторожного мула слишком медлителен для его нетерпеливых надежд и желаний. Он видит перед собой цель своего долгого путешествия. Природа во всей своей девственной свежести и величии открывается его изумлённым глазам, и он испытывает восторг, подобного которому никогда прежде не знал. Не обращая внимания на тяготы и опасности, он видит лишь грядущие удовольствия. Но вскоре он возвращается к холодной реальности и с силой вспоминает истину, что каждое наслаждение должно быть заработано трудом.Дорога разбитая, узкая и крутая; по лесистым склонам холмов она вполне проходима, но как только начинает спускаться, то представляет все те трудности, которые так живо описаны ранними путешественниками в Перу. Скудное население окружающих районов, природная леность индейцев и их равнодушие к удобствам жизни препятствуют созданию дорог, которые могли бы быть безопасными и удобными. Однако там, где сама природа из-за состояния местности вынуждает человека наладить сообщение, оно осуществляется самым грубым и неудовлетворительным образом. Ярким доказательством этого служат мосты, называемые барбакоас, которые сооружаются там, где путь проходит через узкое горное ущелье (деррумбо) или где дорогу преграждает скала, которую нельзя обойти.Барбакоас строятся следующим образом: в землю или в расщелины скал вбиваются колья длиной от 90 см до 1 м. На их верхние концы крепятся крепкие ветви деревьев, промежутки заполняются грязью, а всё сооружение покрывается плетёным настилом из ветвей и тростника. Если местность позволяет (что бывает редко), под барбакоас сооружается каменная опора, доходящая как минимум до половины его ширины. Если учесть, что с одной стороны такого моста, вероятно, находится скала, наклонённая под острым углом, или почти отвесный склон холма из рыхлой земли, а с другой зияет глубокая пропасть, не защищённая никаким ограждением, то путешественника можно простить за дрожь, которая пробегает по его спине, когда он пересекает скрипящий и шатающийся барбакоас.Эти хрупкие мосты часто бывают настолько изношены, что ноги мулов проваливаются сквозь слои грязи и тростника, и, пытаясь высвободиться, животные падают с края барбакоаса, низвергаясь в пропасть и увлекая за собой шаткую конструкцию. Из-за таких происшествий путь часто остаётся непроходимым в течение недель или даже месяцев.В конструкции этих грубых мостов я заметил, что индейцы в своей простоте всегда точно копируют свою великую наставницу природу. Большинство растений, произрастающих в этих краях, принадлежит, если можно так выразиться, к воздушной растительности. Небольшие, узловатые, низкорослые деревья часто имеют лишь половину корней в земле; остальные расползаются по поверхности почвы, затем обвивают корни или ветви соседних растений, цепляются за них и, тесно переплетаясь, образуют своего рода подвесные мосты, над которыми переплетение многочисленных буйных лиан создаёт прочную, непроницаемую сеть. Все деревья и кустарники покрыты бесчисленными паразитами, которые в более высоких районах встречаются в своих мелких формах лишайниках, мхах и т.д., но ниже, в процессе различных превращений, они проявляются в более крупных формах.Вся растительность здесь отмечена своеобразным характером. Она демонстрирует невероятное изобилие и буйство, широко раскидывается, но мало развивается вверх, поднимаясь в среднем всего на несколько футов над землёй. Деревья, кустарники и лианы переплетаются в бесконечном хаосе цветов, то поддерживая, то подавляя друг друга. Из останков мёртвых возникает новое поколение с усиленным жизненным импульсом. Кажется, будто увенчанные льдом Анды с завистью взирают на пышную растительность лесов и стремятся погубить её, посылая холодные ночные ветры. Низкая ночная температура противодействует тому чрезмерному развитию, которое способствуют влажность почвы и дневная жара. Но то, что растительность теряет в высоте, она компенсирует в ширине, обеспечивая себе тем самым защиту от постоянно меняющейся температуры.Чем дальше мы спускаемся по восточному склону, тем труднее становится путь. В сезон дождей потоки воды вымывают глубокие трещины; земля становится скользкой и покрывается ямами. Стенки этих узких ущелий часто расположены так близко друг к другу, что всадник не может опустить ноги по обе стороны мула и вынужден поднимать их и вытягивать вперёд. Когда вьючные животные, идущие в противоположных направлениях, встречаются в таких местах, возникает страшная неразбериха, нередко приводящая к кровавым стычкам среди индейцев. Более слабая сторона вынуждена разгружать своих мулов, а бедных животных тянут за задние ноги назад, пока не найдётся достаточно места для прохода других.Однажды, в канун Рождества 1840 года, проезжая через одно из таких ущелий, я столкнулся с тяжело нагруженным ослом, спускавшимся по крутому склону. Прежде чем я успел соскочить с седла, осёл налетел на меня с такой силой, что мой конь от удара отпрянул назад, и я упал. Десять месяцев спустя подобная встреча едва не закончилась для меня таким же несчастьем, и, чтобы спастись, мне не оставалось иного выхода, кроме как застрелить осла. Индеец, погонявший животное, не подал обычного предупреждающего крика, который аррьеросы издают, входя в опасные места, и не обратил внимания на мои неоднократные призывы остановиться.В некоторых крутых местах индейцы, чтобы улучшить дорогу, укладывают большие камни в виде ступеней; но ехать по этим грубым лестницам задача не из лёгких, так как камни малы и расположены на расстоянии 4560 см друг от друга. Мул начинает тем, что ставит задние ноги на первый камень, затем прыгает вперёд, достигая передними ногами третьего камня, одновременно ставя задние на второй. При таком манёвре тело мула остаётся полностью вытянутым, а всадник вынужден наклоняться вперёд, к шее животного, чтобы не быть сброшенным вперёд головой от резких толчков при каждом прыжке со ступени на ступень. Это настоящая пытка спускаться по такой дороге на протяжении пяти или шести лиг (2530 км). Утомлённый всадник охотно спешился бы и продолжил путь пешком, но если он попытается это сделать, мул остановится как вкопанный.Я уже отмечал удивительное упрямство мулов, которые отказываются идти дальше, когда всадник слезает с них, и это иногда приводит к очень комичным сценам. По дороге в Виток я проезжал через ущелье, где вывороченный ствол дерева лежал наискось, прислонённый к скале. Хотя места для проезда верхом не было, мул мог пройти, и я accordingly спешился; но все мои попытки заставить животное двигаться вперёд оказались тщетными. У меня не было другого выхода, кроме как подъехать вплотную к дереву, затем, резко шпорнув мула, быстро соскользнуть с седла и, ухватившись за ствол, повиснуть на нём, пока мул не пройдёт дальше.Не менее трудны и опасны крутые спуски по глинистым почвам, которые часто встречаются в этих районах. На них мул не имеет твёрдой опоры и рискует поскользнуться на каждом шагу. Но удивительный инстинкт этих животных позволяет им преодолевать трудности. Они сближают задние и передние ноги, подобно серне, готовящейся к прыжку, и, опуская заднюю часть тела в полусидячее положение, скользят вниз по гладкому склону. Поначалу это скользящее движение вызывает очень неприятное чувство тревоги, которое не исчезает даже после многократных повторений. Нередко происходят несчастные случаи, когда и мул, и всадник получают смертельные травмы.В этих краях разнообразие животных больше, чем в горных районах, но у них мало характерных особенностей. Быстроногая серна Кордильер бродит здесь и обитает в зарослях, избегая тёплых лесов. Тёмно-коричневая носуха (Nasua montana) воет и роется у корней деревьев в поисках пищи; пугливый опоссум робко ползает под листвой; ленивый броненосец заползает в свою нору; но ягуар и пума редко заходят сюда, чтобы оспаривать территорию у чёрного медведя (Ursus frugilegus). Маленький волосатый тапир (Tapirus villosus) лишь в сумерках выходит из своих густых зарослей, чтобы покормиться в высокой траве.Среди птиц здесь не так много видов, но все они отличаются ярким оперением. Наиболее характерными для этих мест являются краснобрюхая танагра (Tanagra igniventris), огненная пиранга (Phoenisoma bivittata), два вида ворон, один из которых имеет красивую синюю окраску (Cyanocorax viridicyanus), а другой зелёную на спине и ярко-жёлтую на брюхе (Cyanocorax peruanus). Индейцы называют последнего Квиен-квиен, так как он издаёт крик, напоминающий эти слоги. Отдельные особи из семейства пенелоп (P. rufiventris и P. adspersa) и зелёный тукан (Pteroglossus coeruleo-cinctus) встречаются в нижних лесах.Продолжая спускаться, мы наконец достигаем Монтаньи. Перуанцы называют так обширные аборигенные леса, которые простираются через всю страну с севера на юг вдоль восточного подножия Анд. Те из них, что расположены выше и где промежутки между высокими деревьями зарастают густыми зарослями кустарников и лиан, местные жители называют просто Монтаньяс. Те же, где нет этих промежуточных зарослей, они именуют Монтаньяс Реалес (королевские горы). На первый взгляд они производят впечатление девственного дубового леса.Расстояние от Сехи до района, собственно называемого Монтанья, сильно варьируется в разных местах. В некоторых частях требуется шесть или восемь дней тяжёлой езды; в других направлениях путешественник может утром покинуть покрытые снегом хижины Пуны, а к закату, на необитаемой окраине первобытного леса, уже пробовать ананасы и бананы, собранные своими руками. Такой день, несомненно, заслуживает того, чтобы стать вехой в его жизни, ведь за несколько часов он проходит через самые противоположные климаты Земли, и постепенное развитие растительного мира разворачивается перед ним в видимой реальности.Монтаньи Перу, как правило, мало заселены христианизированными индейцами. Они заняты либо возделыванием собственных полей, либо работают подёнщиками на крупных плантациях. Основными продуктами асьенд являются сахар, кофе, кукуруза, кока, табак, апельсины, бананы и ананасы, которые отправляются в Сьерру. Выращивание коры, бальзамов, смол, мёда и воска также занимает большое число индейцев.Плантационные постройки стоят на возвышенностях. Стены сделаны из тростника, промежутки заполнены глиной, а крыши из соломы или пальмовых листьев. Вокруг зданий находятся поля, отведённые под посевы, где выбираются почвы, благоприятные для определённых растений. Кофе обычно растёт вокруг дома, а в соседнем здании находятся склады. Фруктовые деревья высаживаются по краям кукурузных полей; под сахарные плантации выбираются болотистые участки; вблизи ручьёв и рек процветает полезный банан; сосны высаживаются рядами на сухих солнечных склонах, а кока лучше всего растёт в тёплых долинах.Из-за влажности воздуха, а также множества насекомых, мышей и крыс, продукты нельзя хранить долго, поэтому плантаторы стараются как можно быстрее продать или обменять их; отсюда возникает очень активная торговля между Монтаньей и Сьеррой. Горные индейцы привозят лам, вяленое мясо, картофель, кору и соль, чтобы обменять их на фрукты; деньги в этом обороте почти не участвуют. Только владельцы плантаций продают свою продукцию за наличные, на которые они покупают в высокогорных городах европейские товары, особенно хлопчатобумажные ткани, грубые шерстяные материалы, ножи, топоры, рыболовные снасти и т.д.; этими товарами они расплачиваются с рабочими, взимая за каждый предмет в пять или даже шесть раз больше его реальной стоимости.Из-за нехватки рабочих рук в этих лесных районах владельцы плантаций стараются навсегда привязать к своим землям тех немногих индейцев, которые добровольно селятся на их территории. Они продают им необходимые товары по завышенным ценам с условием оплаты полевыми работами. Я видел, как индеец пять дней подряд, от восхода до заката, работал за красный носовой платок, который в Германии не стоил бы и четырёх грошей. Желание обладать яркими вещами, необходимость добывать материалы для своей жалкой одежды или инструменты, чтобы в свободные часы обрабатывать собственное поле, а главное страсть к коке и опьяняющим напиткам всё это толкает индейца на бесконечные долги перед владельцем плантации.Сахарный тростник редко используется на лесных плантациях для производства сахара. Его сок обычно превращают в лепёшки, называемые чанкакас, или в гуарапо крепкий напиток, который индейцы готовы добывать любыми способами. Когда они начинают пьянеть, им хочется всё больше и больше этого напитка, который охотно дают, так как это в интересах владельцев. После нескольких дней крайнего воздержания они возвращаются к работе, и тогда майордом показывает им, насколько увеличился их долг, и поражённый индеец обнаруживает, что должен трудиться несколько месяцев, чтобы его выплатить; таким образом, эти несчастные оказываются в кабале.Обращение с ними, как правило, самое тираническое. Негр-раб гораздо счастливее, чем свободные индейцы на асьендах этой части Перу. На рассвете все рабочие должны собираться во дворе плантации, где майордом назначает им дневную работу и выдаёт необходимые инструменты. Они вынуждены трудиться в невыносимую жару, и им разрешается отдыхать лишь три раза в день на несколько минут, чтобы пожевать коку и пообедать. За лень или упрямство их подвергают телесным наказаниям, обычно помещая в колодки под названием сепо, где провинившийся стоит от двенадцати до сорока восьми часов с шеей или ногами, зажатыми между двумя деревянными брусьями.Обработка лесных земель одна из самых тяжёлых задач в Монтанье, и выполнять её можно только в самое жаркое время года. Поскольку почва всегда влажная, а растительность полна сока, деревья необходимо срубать ближе к концу сезона дождей, дать им просохнуть несколько месяцев, а затем сжечь; но редко удаётся добиться такого уровня сухости, чтобы они полностью сгорели. Это серьёзно мешает выращиванию растений, так как семена приходится сеять между поваленными деревьями, которые, возможно, лишь наполовину обуглены и всё ещё сыры. Поэтому принято в первый год сажать кукурузу на местах, где лежат сгоревшие деревья; кукуруза растёт с невероятной скоростью, давая необычайно богатый урожай, после чего часть сгоревшей древесины убирают. Этот процесс повторяется после каждого урожая, пока все обгоревшие деревья не будут убраны и не освободится поле для выращивания многолетних растений.Гораздо удачливее тех индейцев, что живут по соседству с плантациями, те, кто обитает в глубине лесов и из-за большого расстояния до любых поселений редко контактирует с цивилизованным миром. Довольствуясь тем, что щедро предлагает им природа, и не зная потребностей более утончённой жизни, они не стремятся ни к чему, кроме того, что могут без особых усилий добыть в своих краях. Там они обрабатывают свои небольшие участки земли, уход за которыми доверяют женщинам. Мужчины берут луки и стрелы и отправляются на охоту, во время которой отсутствуют дома неделями, а часто и месяцами. Сезон дождей загоняет их обратно в хижины, где они предаются ленивому безделью, прерываемому лишь изредка рыбалкой. Возвращение ясного неба снова выманивает их в экспедиции, во время которых они запасают достаточно еды на год.Но там, где эти индейцы селятся на берегах больших рек, торговые связи изменяют их образ жизни. Европейцы и креолы стараются пробудить в них, как и у плантационных индейцев, желание удовлетворять ненужные потребности, тем самым побуждая их собирать ценные дары лесов. В более высоких районах Монтаньи встречается хинная кора; в низких и болотистых местах растёт сарсапариль и древесина для крашения под названием льянгуа. Последний товар пока не попал в Европу.В мае индейцы собираются для сбора хинной коры, для чего отправляются в обширные хинные леса. Один из группы забирается на высокое дерево, чтобы по возможности осмотреть лес без помех и обнаружить манчас участки, где растут группы хинных деревьев. Людей, которые высматривают деревья, называют катеадорс (разведчиками). Требуется большой опыт, чтобы отличить тёмную листву хинных групп от окружающих деревьев, так как их оттенки часто очень похожи. Как только катеадор отметит и точно определит манчу, он спускается к своим товарищам и с удивительной точностью ведёт их через почти непроходимый лес к нужному месту.Сразу же строится хижина, которая служит ночлегом, а также местом для сушки и хранения коры. Дерево срубают как можно ближе к корню, делят на куски длиной от 90 см до 1,2 м и делают продольный надрез на коре с помощью короткого изогнутого ножа. Через несколько дней, если куски начинают подсыхать, уже надрезанную кору снимают длинными полосами и размещают в хижине или, в жаркую погоду, раскладывают перед ней для просушки. Во многих районах, особенно в центральных и южных областях Перу, где влажность не очень высока, кора сушится прямо в лесу, а полосы упаковываются в большие связки. В других районах, напротив, кору скручивают ещё зелёной и отправляют в соседние деревни, где её высушивают. К концу сентября каскарильерос (сборщики коры) возвращаются домой.В более ранние периоды истории Южной Америки кора была одним из основных предметов перуанской торговли. Однако с начала нынешнего века её ценность значительно снизилась, главным образом из-за фальсифицированной и некачественной коры, поставляемой из других регионов, а возможно, и из-за более частого использования хинина; ведь для производства алкалоидов требуется меньше коры, чем раньше использовалось в натуральном виде. Во время войны за независимость торговля корой получила смертельный удар, и в течение нескольких лет из Перу экспортировалось не более нескольких центнеров коры. Монтаньи Уануко, которые некогда снабжали все аптеки Европы божественным лекарством, снова начинают давать урожаи. От корней срубленных деревьев пошла мощная поросль. В Монтаньях Уамальес встречается вид коры, природа которого ещё не определена ботаниками; а из Монтаньи Урубамба поступает высоко ценимая Каскарилья де Куско, содержащая алкалоид, названный Кусконин*. Возможно, лекарственная кора снова станет процветающей отраслью торговли Перу, хотя она уже никогда не вернёт того значения, которое имела столетие назад.Во время моего пребывания в Перу обсуждался план создания фабрики по производству хинина в Уануко. Если этот план будет хорошо реализован, он, несомненно, увенчается успехом. В Боливии уже есть подобное предприятие, управляемое французом; но производимый там хинин очень нечистый.Жители перуанских лесов пьют настой из зелёной коры как средство от перемежающейся лихорадки. Я обнаружил, что во многих случаях он гораздо эффективнее высушенной коры, так как даже половина обычной дозы быстро приводит к выздоровлению, и пациент защищён от возвращения приступов лихорадки.Особая группа индейцев, обитающих в глубине лесов южного Перу и Боливии, занимается почти исключительно сбором бальзамов и ароматических смол из смолистых растений, многие из которых сжигаются в церквях как ладан. Они также собирают различные предметы, считающиеся симпатическими средствами: когти тапира против падучей болезни; зубы ядовитых змей, которые тщательно заворачивают в листья и вкладывают в тростниковые трубочки как мощное средство от головной боли и слепоты. Они готовят множество мазей, пластырей, порошков, семян, корней, коры и пр., каждому из которых приписывается некое чудодейственное целебное свойство.Когда начинается сезон дождей, они покидают лес и группами отправляются в горные районы. Вопреки обычаю большинства индейцев, ношу в этих случаях несут мужчины, а не женщины. Женщины сопровождают их только до Сьерры, так как грузы, часто очень тяжёлые, натирают спины мужчин, и тогда женщины выступают в роли лекарей. Поражённое место сначала тщательно промывают бальзамом копаибы, увлажняют, затем покрывают листьями, закреплёнными тонкими кожаными ремнями, и накладывают сверху шкуру какого-нибудь лесного животного. После этих процедур грузы снова водружают на спины индейцев.В родных лесах эти люди носят минимум одежды. Женский наряд ограничен подобием просторной безрукавной туники, а мужской куском ткани, обёрнутым вокруг талии. Они ходят босиком, но раскрашивают ступни и ноги соком уито (Genipa oblongifolia), создавая впечатление, будто носят полусапоги. Сок уито защищает их от укусов насекомых. Краска настолько прочно держится на коже, что не смывается водой, но легко удаляется маслом. В Сьерре эти индейцы надевают более тёплую одежду, а на ноги вид обуви под названием эспаргетас, сплетённый из побегов растений.Продав запасы бальзамов и лекарств, индейцы через несколько месяцев отсутствия возвращаются домой. Некоторые, однако, уходят на расстояние 200300 лиг (10001500 км) от родных лесов, пересекая большую часть Перу и даже добираясь до Лимы, неся большие тыквенные сосуды с бальзамами. Эти кочевые племена охотно идут на контакт с другими народами. Они не подозрительны и не замкнуты, а, напротив, донимают своей общительностью. Трудно понять причину этого исключения или определить время, когда индейцы начали странствовать в качестве лекарей и аптекарей. Самые ранние авторы, писавшие о древнейшей истории Перу, не упоминают об этом народе целителей.Все упомянутые здесь индейцы исповедуют христианство и, как "индиос кристианос", должны строго отличаться от диких индейцев "индиос бравос", населяющих восточные Монтаньи Перу у границ Бразилии. Эти "индиос бравос" включают множество племён, каждое со своими обычаями, религией и, как правило, собственным языком. Лишь о немногих из них есть достоверные сведения, так как после уничтожения миссий связи с ними почти не осталось.Дикие индейцы южных Монтань остаются совершенно неизученными, ибо между ними и цивилизованным миром лежат непроходимые дебри, и редко когда нога европейца ступала на их территорию. Наиболее враждебно к христианам настроены дикие индейцы центрального Перу, особенно искучанос в Монтанье де Уанта и те, что известны под именем чунчос в Монтанье де Витос.Искучанос иногда ведут меновую торговлю с жителями Уанты, но эти отношения часто прерываются длительными периодами вражды, во время которых искучанос, вообще-то народ мирный, совершают набеги на уантанцев: угоняют скот с пастбищ, похищают урожай и сеют страх по всей округе. Несколько лет назад, когда жители Уанты собрались на процессию по случаю праздника Тела Христова, отряд искучанос напал на них с дикими быками, направив разъярённых животных на процессию, которая рассеялась, причём многие уантанцы были убиты или тяжело ранены. Искучанос настолько выгодно используют местность, что даже военная экспедиция, посланная, чтобы оттеснить их глубже в леса, вероятно, не достигла бы успеха.Чунчос гораздо опаснее и принадлежат к числу самых грозных племён "индиос бравос". Они населяют самую южную часть Пампас дель Сакраменто (терра инкогнита Перу) и главным образом район, по которому протекают реки Чанчамайо и Перене. Эти земли населены множеством племён, большинство из которых известно лишь по названиям. Ближайшими соседями чунчос являются кровожадные кампы, или антес, уничтожившие миссии Хесус Мария в Пангое и до сих пор occasionally навещающие с враждебными намерениями Сан Буэнавентура де Чавини крайний христианский форпост в Монтанье де Андамарка. Дикое племя касибос, враждующее со всеми окрестными народами, обитает на берегах реки Пачитеа. Это племя ведёт непрерывную войну со всеми соседями и стремится их истребить. По словам миссионеров, они, как и антес с чунчос, до сих пор остаются каннибалами и предпринимают военные походы с целью захвата пленников, которых потом поедают.После сезона дождей, когда симиринчесы, амапуахас или консбос охотятся в западных лесах, они часто попадают в руки касибос, которые мастерски подражают крикам лесных животных, так что охотники, обманутые, становятся их добычей и уносятся как жертвы. Многие ужасающие рассказы об этом варварском племени были записаны миссионерами столетия назад, когда в ходу были романтические истории и всяческие преувеличения; но самые последние сообщения миссионеров из Окопы подтверждают, что в 1842 году касибос всё ещё оставались свирепыми антропофагами.Примечательно, что они никогда не едят женщин, что некоторые склонны приписывать уважению к женскому полу. Однако причина иная. Все южноамериканские индейцы, всё ещё находящиеся под влиянием колдовства и знахарства, считают женщин нечистыми и злыми существами, способными причинить вред. У некоторых менее диких народов это отвращение проявляется в семейной жизни в виде непреодолимого презрения к женщинам. У каннибалов это чувство, к счастью, распространяется и на их плоть, которая считается ядовитой.Языки диких индейских племён чрезвычайно разнообразны. От Мараньона до Омагуас говорят на языке кечуа языке инков. На левом берегу Укаяли преобладает диалект панос. На правом берегу каскас, синабус и диабус сохраняют свои идиомы, настолько различные, что эти народы не могут понять друг друга. На верхнем Укаяли, как говорят, заметны признаки общего происхождения у симиринчесов, кампас, рунагуас и мочобос. Но по этому вопросу нельзя сделать точных выводов, ибо сведения, собранные миссиями в ранние периоды, весьма неполны, а большинство племён настолько необщительны, что с тех пор не удалось собрать достоверных данных.Согласно рассказам миссионеров-путешественников, с которыми я имел возможность ознакомиться в монастыре Окопы, помимо кечуа, языки панос, каскас, симиринчесов и чунчос можно считать диалектами явно разного происхождения.Образ жизни у всех этих индейцев очень схож. Война и охота летом, починка оружия зимой вот занятия мужчин. Женщины возделывают поля, запасают провизию, ловят рыбу, прядут и готовят. Их одежда предельно проста. Многие племена вообще не носят одежды, а их тела полностью или частично разукрашены краской. Мужчины некоторых племён носят подобие рубахи без рукавов, а женщины юбку от талии до колен. Эти одежды сделаны из хлопка, добываемого с дикого дерева бомбах, и бывают белого, синего или красного цвета.Обычай прокалывать уши, нос и нижнюю губу для вдевания украшений широко распространён, особенно среди панос, шипеос и пиррас. Они раскрашивают тела, но не татуируют их в строгом смысле, ограничиваясь отдельными полосами. Женщины сенсис проводят две полосы от плеча через каждую грудь до солнечного сплетения; женщины пиррас рисуют пояс в виде ремня вокруг талии и три более тёмные полосы вокруг каждого бедра. Эти полосы, будучи однажды нанесёнными, не смываются. Их делают соком незрелого плода одного из растений семейства мареновых. Некоторые племена раскрашивают только лицо; другие, напротив, не трогают его, но разрисовывают руки, ноги и грудь.Оружие и охота у диких племёнВ охоте главным оружием индейцев служат лук и стрелы. В войнах, помимо них, они используют дубинки и особый вид деревянного меча. Стрелы делают из тростника длиной 1,51,8 м и толщиной в палец. Наконечник из очень твёрдого дерева, с зазубринами и острыми рыбьими зубами длиной около 7,5 см. На противоположный конец стрелы всегда крепят пёстрые перья.У многих индейцев, особенно в западных и северных районах Пампас дель Сакраменто, распространено охотничье оружие под названием покуна. Это длинная трость из тростника, достигающая 2,53 м и более. На одном её конце закреплены два клыка пекари (дикой свиньи), на которые охотник опирается при прицеливании. Сами стрелы крошечные всего 3,85 см в длину, вырезанные из толстой части стебля кактуса. Обычно эти стрелы отравлены, иначе даже маленькую птицу такая ранка не убила бы.Яд для стрел у каждого племени свой, а его приготовление сопровождается таинственными обрядами. Из-за этого искусство его создания и состав известны европейцам лишь отчасти. Основу яда получают из нескольких растений, ещё не определённых ботаниками, среди которых часто используют апиамаску и ядовитый перец. Также применяют настои из листьев очень крепкого табака, санано (Tabernmontana Sanano), и молочайных.Некоторые современные путешественники, вопреки свидетельствам старейших исследователей Перу, утверждали, что в яде для стрел не используют вещества животного происхождения. Однако я могу заявить на основании слов индейца, который сам не раз готовил этот яд, что в него добавляют не только чёрного и крайне ядовитого муравья (Cryptocerus atratus), но и зубы грозной змеи, известной индейцам как миуамару, или хергон (Lachesis picta).Рана от отравленной стрелы смертельна и убивает быстро. Человек и крупные млекопитающие умирают через 45 минут после попадания; мелкие звери и птицы уже через 2 минуты. Духовая трубка метает эти смертоносные стрелы с большой точностью на расстояние 3035 шагов.Охота с духовой трубкой требует долгой практики для достижения мастерства, а также крайней осторожности, чтобы случайно не пораниться маленькими острыми стрелами. Мне известен случай, когда индеец уронил стрелу незаметно, наступил на неё, и та пронзила ему подошву ноги через короткое время он был мёртв.Дубинка матусино длиной 1,21,5 м, с толстого конца спирально обвита оленьими рогами. В центре закреплён один длинный рог, главное назначение которого воткнуться в землю, когда дубинку ставят. Лишь немногие племена верхнего и нижнего Укаяли, а также сенсис, используют это грозное оружие, неудобное и громоздкое в густом лесу.Макана, или деревянный меч, делают из прочной чунты. Эта древесина тёмного коричнево-чёрного цвета, очень твёрдая и тяжёлая, всегда используется для изготовления инструментов, требующих особой прочности. Макана около 1,2 м в длину, 2,5 см в толщину и 1215 см в ширину; ближе к рукояти ширина сужается до 7,5 см, а конец закруглён. Меч так хорошо вырезан и отполирован, что по остроте почти не уступает сабле. Он настолько тяжёл, что требует для удара обеих рук.Защитное вооружение и жилищаПомимо наступательного, есть и оборонительное оружие. Одно из них виче, очень простой щит диаметром 4560 см. Он состоит из прочного каркаса из переплетённых лиан, обтянутого кожей оленя или тапира и закреплённого верёвками. С внутренней стороны есть две рукояти, а край украшен цветными перьями.Индейцы упомянутых племён редко живут деревнями, предпочитая отдельные хижины, разбросанные по лесу. Иногда они строят несколько жилищ рядом, образуя небольшой посёлок. Их хижины бывают квадратными, прямоугольными или круглыми. Стены сделаны из крепких стволов деревьев, связанных вьющимися растениями; крыша из пальмовых листьев, уложенных на каркас из тростника. Вход, расположенный с подветренной стороны, остаётся открытым и редко защищён дверью.В Чанчамайо я видел у чунчос очень простой тип хижины. Она напоминала раскрытый зонт, воткнутый ручкой в землю. Единственная стена, одновременно служившая крышей, состояла из восьми длинных тростниковых жердей: внизу они расходились веером, стояли наклонно на земле и крепились к трём стволам деревьев. На этот лёгкий остов укладывали листья пальмы омеро. Один крепкий шест, прочно вкопанный в землю, шёл наклонно к середине внутренней стороны стены, а два более тонких служили подпорками для этого хрупкого строения. В зависимости от направления ветра хижину поворачивали.Индейские жилища всегда стоят отдельно и редко делятся на комнаты. Они занимают очень мало места не более 5,5 м«. В главном поселении племени хижины разбросаны на протяжении нескольких километров в лесу.Отсутствие государственности и брачные обычаиБольшинство индиос бравос Перу не знает никакой формы правления. Единство языка, нравов и оружия объединяет группу индейцев в племя, но среди них нет ни добровольного подчинения, ни обязанности перед какой-либо властью, выбранной или самоназначенной.Однако у жителей нижнего Укаяли старейшины или самые храбрые воины каждого племени признаются вождями публично или молчаливо. Уважение к возрасту встречается лишь у немногих племён, таких как сетебос, майорхунас и панос. У других, например, у кампас, касибос и чунчос, стариков убивают. Обычай умерщвлять пленных стариков сразу после захвата распространён среди диких индейцев.Общественные собрания у этих племён редки. Угрюмые, замкнутые и подозрительные, индейцы чувствуют себя спокойно только в своём кругу. Однако, когда дело касается интересов всего племени, они смело выступают единым фронтом. Обычные сборы устраивают для организации длительных охотничьих или военных экспедиций. Отправления и возвращения отмечают шумными пиршествами, где обильно льются опьяняющие напитки. Большинство этих напитков готовят из юкки или плодов пальмы чунта, называемых масато.Даже в самых отдалённых лесах, среди самых изолированных племён, известно приготовление хмельных напитков. Можно с уверенностью сказать, что во всей Южной Америке нет ни одного индейского племени, не знакомого с этим искусством. Дикие пляски часть развлечений, а пиршество обычно заканчивается кровавой дракой.Брак у большинства племён заключается публично, но не в тех, где распространено многожёнство. Церемония различается: у некоторых союз скрепляется болезненными для невесты обрядами, у других постом и испытаниями для жениха. Обычно индеец сам выбирает себе жену. Во многих племенах девушку выставляют как приз, и молодые мужчины вступают в схватку не на жизнь, а на смерть. Старейшие воины выступают судьями, и победитель получает награду из их рук. Так поступают жители Рио де Санта Каталина.У них, как и у большинства племён западного Укаяли, рождение ребёнка отмечают празднеством. Старейшины племени собираются, чтобы принять младенца: на него дуют, чтобы отогнать демонов и болезни, дают ему имя животного и, согласно дону Педро Бельтану, свидетели церемонии наносят деревянным стилом какие-то иероглифы на два листа, которые бережно хранят и кладут в могилу с умершим.Похоронные обряды и религияУмерших хоронят в хижинах. Родственники, трижды пропев погребальную песнь, покидают место и строят новое жилище в отдалённом районе. Всю домашнюю утварь покойного они разбивают, но хоронят вместе с ним его оружие и земледельческие орудия, веря, что он будет использовать их в мире ином. У некоторых племён существует особый обычай: старший сын отрезает кусок от пятки умершего отца, вешает его себе на шею и носит как священную реликвию.Некоторые племена на Перене и Капанегуа, в отличие от большинства диких народов, не чтят останков умерших, а выбрасывают тела в лес на съедение хищникам.О религии перуанских индиос бравос известно очень мало. Все они верят в существование высших существ, разделяя их на добрых и злых, и почитают их из благодарности или страха. Первых считают благодетелями, а вторых носителями разрушительных сил природы.Таким образом, они находят объекты поклонения в небе, воздухе и на земле. Некоторые созвездия считаются добрыми знамениями, а другие внушают тайный ужас. Солнце радостно почитают все, особенно потомки тех, кто в древности был связан с инками. Луне же они поклоняются неохотно, возможно, потому, что её бледный свет отражает в лесу пугающие образы, а её фазы остаются для них непостижимой загадкой.Гром и молнию они приписывают демоническим влияниям, как и некоторые ветры, вредящие здоровью. Но их религиозные представления не ограничиваются необъяснимыми явлениями природы. Со всеми своими идеями об окружающем мире они связывают два противоборствующих начала: одно считается благотворным, другое вредоносным. В животных леса, растениях, камнях во всём они видят проявление этих сил.Каждая мысль, каждое действие следствие влияния одной из этих двух сил, а свободная воля невозможна. Хотя грубый материализм ограничивает разум этих индейцев, они, кажется, чувствуют связь между тем, что воспринимают органами чувств, и чем-то высшим лежащим за пределами телесного восприятия. Но о природе этого высшего они не имеют понятия и не пытаются её осмыслить. Их удовлетворяет смутная идея различия между видимым и невидимым, но она так ограничена, что они всегда придают духовному телесную форму и приписывают природным объектам, с которыми чаще всего сталкиваются, добрые или злые свойства, наделяя их природой духовных существ.Ни одно из этих племён, по-видимому, ещё не продвинулось так далеко, чтобы проникнуться убеждением, что вся природа управляется неизменными законами, над которыми царит единая воля. В целом, у них нет представления о духовном единстве, и они совершенно не знают единого Бога. Однако все они верят в бессмертие души.Они видят безжизненное тело, имеют явное доказательство, что земная оболочка больше не вмещает душу, но, не способные представить себе нечто чисто духовное и самосущее, они воображают, что их умершие возродятся в новом телесном облике. Племена по-разному представляют себе метаморфозы, которые ожидают их после смерти. Те, кто ждёт возвращения умерших в человеческом облике, хоронят вместе с мужчинами охотничье и земледельческое снаряжение, но даже их представления на этот счёт неясны, и на вопросы они отвечают путано.Они говорят, что отправляются в прекрасное место, далёкое от нынешнего жилища, но, судя по их описаниям, это место, хоть и отдалённое, всё же находится на земле. Те племена, которые верят в превращение в животных, убеждены, что умершие в новых обликах будут жить в лесах вокруг их домов и мстить за обиды, перенесённые при жизни. Такова вера обитателей верхнего Укаяли и Пачитеи.Физические особенности диких племёнРассматривая физическое строение диких индейцев, мы можем разделить их на две естественные группы: обитателей более высокогорных районов и жителей низких жарких равнин.Горные племена населяют восточные склоны горной цепи, разделяющей бассейны рек Уальяга и Укаяли, распространяясь до берегов Чанчамайо, Перене и Апуримака. Это искучанос. Они довольно высокие и обычно стройные, с крепкими конечностями, маленькими руками и ногами, при ходьбе сильно заворачивают пальцы внутрь. Голова пропорционально большая, с очень крепкими костями; лоб низкий, глаза маленькие и живые, нос крупный и довольно острый, скулы слегка выдаются. Рот невелик, губы тонкие, но часто обезображены украшениями. Уши маленькие полная противоположность индейцам равнин. Заострённый подбородок лишь скудно покрыт растительностью, которая появляется только в преклонном возрасте, а на щеках её нет вовсе.Волосы на голове длинные, жёсткие и иссиня-чёрные. Многие племена красят волосы: чунчос в красный цвет, а антес, как утверждает брат Лесета, в синий (хотя последнее мне кажется маловероятным). Кожа нежная и мягкая, цвета тёмной ржавчины.Говоря о южноамериканских индейцах, их кожу обычно называют медного цвета, но этот термин неточен, ибо нет ни одного племени, к которому он бы полностью подходил. Мне кажется, что у всех оттенок скорее коричневатый или желтоватый. "Ржаво-коричневый", если можно так выразиться, представляется гораздо более подходящим описанием.Жители равнин населяют северную часть Пампас дель Сакраменто, берега Укаяли и Мараньона. Они ниже ростом. Их телосложение имеет особенность: при широких плечах грудь плоская, а лопатки расположены низко. Конечности худощавые, руки довольно маленькие; ступни широкие и плоские. Лицо широкое, глаза удлинённой формы с глубоко посаженными зрачками, нос плоский с большими раскосыми ноздрями, скулы выдаются. Рот широкий, губы толстые, у некоторых племён рот и нос расположены очень близко. Подбородок маленький и округлый, уши большие и оттопыренные. Волосы и борода у этих индейцев такие же, как у горных. Цвет кожи варьируется: у одних светло-рыжевато-коричневый, у других желтоватый, очень похожий на монгольский.Женщины всех этих племён чрезвычайно некрасивы и далеки от того образа "дочерей первобытных лесов", который может нарисовать европейское воображение. Эти женщины быстро стареют, ибо выполняют не только женские обязанности, но и большую часть тяжёлых работ, которые должны были бы достаться сильному полу.Животный мир девственных лесовПерейдём теперь к описанию животного мира этих пышных краёв. В отличие от мирного спокойствия, царящего среди животных на высокогорных равнинах, в лесных районах царит постоянная борьба: сильные нападают на слабых, хитрые обманывают доверчивых. Сила и ум, осторожность и инстинкт всё находится в непрерывном действии.Пёстрое разнообразие форм и красок, встречающееся взгляду, и многоголосые крики, раздающиеся в лесу, создают самые причудливые контрасты. Золотохвостый колибри порхает, подобно ослепительной вспышке света, над тёмным неуклюжим тапиром. Резвая певчая птица льёт свои мелодичные трели в густой листве древних деревьев, в то время как свирепый ягуар рычит, пробираясь среди их исполинских корней.Всё царство животных представлено здесь во всём своём многообразии, и трудно сказать, какая группа преобладает. Однако, пожалуй, наиболее многочисленны пёстрые пернатые. Количество млекопитающих также значительно. Днём охотник редко их видит, но с наступлением сумерек они выходят из своих укрытий.Стаи обезьян перепрыгивают с дерева на дерево, робко озираясь и издавая тоскливые вопли. Среди них особенно выделяются чёрные мирикины (Ateles) с длинными тонкими лапами и красно-коричневыми или чёрными мордами; у некоторых морды обрамлены белой шерстью (Ateles marginatus), что придаёт им поразительное сходство с негритянскими стариками.Рядом можно увидеть группу серебристо-серых мохнатых обезьян (Lagothrix humboldtii), важно шествующих среди груды сломанных ветвей в поисках места для отдыха. Эти обезьяны самые крупные в Южной Америке, достигающие около 90 см в высоту, отличаются смелостью и злобным нравом. Раненые, они занимают оборонительную позицию против охотника, яростно сопротивляясь и оглашая воздух громкими криками, на которые их сородичи спешат спуститься с деревьев им на помощь. Но вот раздаётся короткий предсмертный стон и они мгновенно обращаются в бегство.Хитрый саю осмеливается приближаться к человеческим жилищам, где с невероятной ловкостью разоряет кукурузные поля. Нежная шелковистошёрстная обезьянка, дрожащая от каждого прохладного ветерка или дождевого потока, пугливо жмётся в чаще, пронзительными глазами высматривая приближающуюся опасность.Летучие мыши и кровососыС заходом солнца тучи летучих мышей проносятся над полями и лесами, жадно пожирая насекомых, пробуждающихся в сумерках. Среди них особенно примечательна листоносая летучая мышь (Phyllostoma hastatum) с размахом крыльев около 60 см. Другие виды отвратительны на вид и издают зловоние. Эти проникают в индейские хижины и сильно досаждают обитателям. Ни огонь, ни дым, ни другие средства не могут изгнать их, пока в полночь они не удаляются сами.Не менее докучливы вампиры (Phyllostoma), которые нападают как на людей, так и на животных. Эта мышь соскабливает кожу жертвы и пьёт выступающую кровь. Домашний скот сильно страдает от их ночных нападений, и многие животные погибают от истощения. Сама по себе потеря крови не превышает нескольких унций, но ранка продолжает кровоточить долгое время, и к утру животное часто находят в крайне ослабленном состоянии.Одна из моих мулов была спасена только благодаря тому, что ей на спину нанесли мазь из камфорного спирта, мыла и нефти. Запах этой мази настолько отпугивает кровососов, что они перестали приближаться к мулу.Эти летучие мыши особенно вредят на лесных плантациях, где вьючные и рогатые животные становятся их жертвами. Долго дискутировался вопрос, нападают ли они на людей. Однако я могу привести случай, происшедший на моих глазах: вампир (Phyllostoma erythromos) вцепился в нос индейцу, лежавшему пьяным на плантации, и высосал столько крови, что не смог улететь. Лёгкая ранка вызвала сильное воспаление и отёк, так что черты лица несчастного стало невозможно узнать.Хищники лесаСреди обитателей лесов немало грозных хищников. В более высоких Монтаньях водится чёрный медведь (Ursus frugilegus), столь же дикий, как его сородич в Кордильерах. Он часто заходит на кукурузные поля индейцев, ломает стебли растений и утаскивает зелёные верхушки. Когда этот медведь не может найти свою обычную растительную пищу главным образом плоды пандануса (Phytelephas), он подстерегает оленей и диких кабанов или нападает на волов, вращающих жернова на сахарных мельницах; известны даже случаи нападения на одиноких путников.Шумные коати роются у корней деревьев в поисках пищи. Жёлтогрудый гризон (Galictis barbara), называемый индейцами омейро, оглашает лес монотонным завыванием, напоминающим вой собаки в лунную ночь. Но самые свирепые из всех лесных хищников принадлежат к семейству кошачьих.Безупречно серый ягуарунди, не намного крупнее европейской дикой кошки, охотится на всевозможных птиц, особенно голубей, куропаток и пенелоп. Оцелот (Felis celidogaster), онза (Felis pardalis) и длиннохвостая серовато-жёлтая тигровая кошка (Felis macrurura) подстерегают не только более слабых млекопитающих, но иногда осмеливаются заходить на плантации, где убивают собак и домашнюю птицу.Пума, мексиканский лев без гривы, бродит по верхним районам леса, где охотится почти беспрепятственно. Она смело нападает на жертв, не способных дать отпор, лошадей, мулов и ослов, вырывая огромные куски мяса из их рёбер; но на волов не решается. Людей она избегает, а в лесу убегает даже от безоружного индейца. Я стрелял в очень крупную пуму, которая тотчас обратилась в бегство с громким рёвом. Будучи смертельно раненой и загнанной в угол, она иногда в отчаянии вступает в схватку и может убить охотника. Пума достигает около 1,2 м в длину и более 60 см в высоту.Но самый грозный из всех кошачьих кровожадный ягуар (местное название чаке чинка). Он обладает огромной силой и свирепым нравом. Хотя излюбленные места обитания ягуара обширные пампасы, он часто селится вблизи деревень и плантаций, наводя ужас на жителей. В отличие от пумы, он не боится людей и нередко нападает на них без провокации, а в голодное время даже средь бела дня пробирается в лесные деревушки, чтобы утащить добычу, которую потом трудно отбить.Опасные встречи с ягуаромЯгуар не только не боится человека, но часто первым нападает без видимой причины. В отличие от пумы, которая предпочитает избегать конфликтов, эта большая кошка демонстрирует поразительную смелость. Мне довелось стать свидетелем забавного случая в Монтанье де Виток, ярко иллюстрирующего наглость этих хищников.Однажды ночью индеец услышал отчаянный визг своей единственной свиньи. Выскочив из хижины, он увидел, как ягуар, вцепившись зубами в голову животного, пытался утащить добычу. Не раздумывая, индеец схватил свинью за задние ноги и вступил в невероятную тяжёлую борьбу с хищником. Ягуар, сверкая глазами в темноте, не выпускал свою добычу, а индеец изо всех сил тянул в свою сторону. Положение спасла жена индейца, выбежавшая с горящим факелом только тогда разъярённый ягуар с громким рёвом отступил в лес.Индейцы испытывают перед этими кошками суеверный страх и редко отваживаются ходить в одиночку в местах их обитания. Лишь охотники за ягуарами осмеливаются противостоять им напрямую. Вооружённые длинными копьями, они подпускают зверя на несколько шагов, затем наносят смертельный удар. Но если удар неточен охотник сам становится жертвой, ибо раненый ягуар в ярости способен сбить человека с ног и разорвать его в клочья за считанные секунды.Охота на ягуараИногда жители деревень организуют коллективную охоту. Они собирают собак и загоняют ягуара в ловушку или на дерево, где убивают его длинными стрелами из луков или духовых трубок. В некоторых местах используют капканы или выкапывают глубокие ямы с заострённым колом посередине, маскируя их ветками и приманкой. Однако ягуар слишком хитер, чтобы легко попадаться в ловушки, и только сильный голод может заставить его рискнуть.В некоторых районах ягуары размножились настолько, что жителям приходилось покидать свои поселения. Особой дурной славой пользуется Кебрада де Маюнмарка в Монтанье де Уанта, где более ста лет назад была оставлена деревня Маюнмарка её жители ежегодно становились жертвами ягуаров. До сих пор ни один индеец не отважится войти в это злополучное ущелье.Чёрные ягуарыСреди ягуаров встречается чёрная разновидность, которую многие ошибочно считают отдельным видом. На самом деле это те же ягуары, но их шкура имеет тёмный коричневато-чёрный оттенок, из-за которого пятна становятся менее заметными. Эти тёмные особи чаще встречаются в низовьях Укаяли и Мараньона, а также в Монтаньях Уанты и Урубамбы. Они обычно крупнее, сильнее и смелее своих светлых собратьев. Мне довелось видеть несколько чёрных шкур, превосходящих обычные размеры, но никаких видовых отличий у них нет.Индейцы, суеверные по природе, приписывают чёрным ягуарам сверхъестественные способности. Яна чинка (чёрный ягуар) занимает важное место в религиозных обрядах некоторых племён.Мирные обитатели лесовПокинув свирепых хищников, обратим взгляд на более мирных жителей этих тенистых мест. В дуплах деревьев или среди густых ветвей прячутся робкие опоссумы (Didelphys impavida и noctivaga). Днём они скрываются в тёмных убежищах, а с заходом солнца выходят на поиски насекомых и фруктов. Нередко они проникают в слабо охраняемые индейские хижины, шныряя по всем углам, пока не попадают в ловушки с приманкой из бананов и ананасов.На высоких деревьях семейства терпентинных, с их орехоподобными плодами, живут целые колонии белок, живо напоминающие европейские леса. Множество грызунов от маленькой древесной мыши (Drymomys parvulus) до крупной отвратительной колючей крысы (Echimys leptosoma) кишит во всех Монтаньях, причём многие виды любят селиться близ человеческого жилья. Эти животные уничтожают собранный урожай и даже в этих отдалённых краях становятся настоящим бедствием.Любопытно, что некоторые животные неразрывно связаны с человеком. Они сопровождают его или следуют за ним, куда бы он ни поселился. Мыши один из таких видов. На побережье они отличаются от горных, а в лесах представлены ещё другими разновидностями. Повсюду они покидают свои первоначальные места обитания, чтобы поселиться рядом с человеком.Если мыши и крысы нападают на собранные плоды, то агути предпочитают лакомиться ещё растущими. Эти зверьки редко встречаются в глубине леса, чаще обитая на опушках, возле индейских чагр (полей). Перед закатом они покидают заросли и крадутся на кукурузные, юкковые и ананасовые поля, где выкапывают корни и поедают зерно и фрукты. Но малейший шум заставляет их бежать обратно в норы.Ленивцы и броненосцыИз глубины леса доносится монотонный, протяжный крик ленивца. Здесь мы видим символ жизни в высшей степени вялой, величайшего безразличия в состоянии томной праздности. Это воплощение нищеты цепляется за почти голую ветку и остаётся там беззащитным лёгкой добычей для любого хищника.Броненосец в своей броне защищён гораздо лучше. По вечерам он роет глубокие норы в поисках личинок насекомых или выходит из леса на поля юкки, где выкапывает вкусные корни. Муравьед своими длинными изогнутыми когтями разрывает муравейники, запускает длинный спиральный липкий язык в самую гущу шевелящейся массы и втягивает его обратно, покрытым множеством прилипших насекомых.Тапиры и пекариВ мягких болотистых почвах или сырых тенистых уголках леса днём отдыхает тяжёлый тапир. С наступлением вечерней прохлады он бродит по лесу, срывает нежные побеги с кустов или ищет пищу на травянистых пампасах. Иногда целые группы тапиров выходят из лесов на возделанные поля, к ужасу индейцев. Широкая борозда отмечает их путь, а все растения, встречающиеся на дороге, оказываются вытоптанными или съеденными. Особенно страдают от таких набегов плантации коки тапиры обожают листья этого невысокого растения и могут за одну ночь уничтожить поле, стоившее бедному индейцу целого года тяжёлого труда.Стаи пекари (диких свиней) бродят по равнинным Монтаньям. Если охотник ранит одного из них, вся свирепая стая бросается на обидчика, и единственное спасение влезть на дерево. Тогда, визжа и хрюкая, они окружают ствол и начинают рыть землю у корней, словно пытаясь повалить дерево, чтобы добраться до врага. Олень прячется в чаще, спасаясь от прожорливого ягуара, но к вечеру выходит из укрытия и иногда забредает за границу леса на кукурузные поля плантаций, где задерживается до глубокой ночи.Птичий мир лесовТакое же разнообразие природы и привычек наблюдается среди бесчисленных птиц, населяющих лиственные своды леса. На самых высоких деревьях или отдельно стоящих скалах орлы, коршуны и соколы вьют свои гнёзда. Самый грозный из пернатых хищников гарпия (Morphnus harpyia) смело нападает даже на самых крупных обитателей леса. Сова (Noctua, Scops, Strix) и козодой (Caprimulgus, Hydropsalis, Chordiles) бесшумно летают на охоту, чтобы застать жертву врасплох во сне.В холмистых районах Монтаньи чёрная птица-бык (Cephalopterus ornatus), называемая индейцами торопишу, наполняет лес отдалённым рёвом, похожим на бычий. Там же обитает и тункви* птица размером с петуха, с ярко-красным телом и чёрными крыльями. Голову венчает хохолок из красных перьев, под которым выступает слегка изогнутый оранжевый клюв. Она живёт сообща с другими птицами в зарослях или среди хинных деревьев, плодами которых частично питается. Её резкий крик напоминает хрюканье свиньи и странно контрастирует с красивым оперением.*Rupicola peruviana, Ch. Dura. Самка окрашена в красновато-коричневый цвет и называется индейцами "тункви мулато"; самец "тункви колорадо". В некоторых частях Монтаньи Cephalopterus ornatus называют "яна тункви". Таким образом, даже индейцы заметили родство этих птиц, которые, согласно нашей системе классификации, действительно принадлежат к одному семейству котинговым.Бесчисленные мухоловки и сорокопуты (Muscicapidae и Laniidae) порхают среди деревьев и кустов, с удивительной ловкостью хватая пролетающих насекомых. Вьюрки щебечут на верхушках самых высоких деревьев, вне досягаемости выстрела охотника. Они, как и свиристели, живущие среди нижних кустов, выделяются ярким, почти ослепительным оперением.Скромного коричневого цвета, с оливковой головой и шеей, органиста* поднимает в самых лесистых частях леса свою восхитительную песню, обычно предвещающую приближение бури. Нежные меланхоличные переливы и удивительная чистота бесчисленных модуляций пленяют слух изумлённого путешественника, который, словно остановленный невидимой силой, замирает, слушая сирену, забывая об опасности надвигающейся грозы.*Перуанские "органисты", упоминаемые многими путешественниками в Перу, Бразилии, Гвиане и т.д., все принадлежат к семейству крапивниковых (Troglodytinae), к двум родам Troglodytes и Cyphorhinus. Описанная здесь перуанская органиста это Troglodytes leucophrys.На старых трухлявых пнях суетятся поползни* и пёстрые дятлы, выковыривая насекомых из-под отставшей коры или выманивая их постукиванием из скрытых щелей, в то время как краснохвостый горшечник (Opetiorynchus ruficaudus) строит своё жилище из гончарной глины или суглинка так прочно, словно оно должно стоять вечно. Ткачи* подвешивают свои гнёзда, часто длиной 1,21,5 м, на тонких ветвях деревьев, где они раскачиваются при малейшем дуновении ветра.*Различные виды Picus.**Различные виды Cassicus и Icterus.Как ослепительная вспышка цветного света, колибри появляется и исчезает. Никакое сочетание самых ярких красок не может превзойти оперение золотохвостого колибри (Trochilus chrysurus), обитающего в тёплых девственных лесах, но чаще встречающегося в "опоясанных" Монтаньях. Пурпурногорлый кукушковый колибри (Trogon heliotrix) прячется в самой гуще листвы, где его нежно-розовое оперение выглядит как цветок.Крик прожорливых чукимбис* сопровождает путешественника от первых шагов в Монтанье до входа в первобытный лес, где встречается их родственник "диос те де"**. Эта птица сопровождает свой выразительный крик характерным движением: запрокидывает голову и покачивает телом. Индейцы, всегда склонные связывать суеверные представления с окружающими их природными объектами, верят, что тому, кто подстрелит эту птицу, грозит великая беда, потому что она произносит священное слово "Диос" (Бог).*Разновидности Pteroglossus. Чаще всего в Монтаньях встречаются Pt. atrogularis, Pt. coeruleocinctus (Aulacorhynchus) и Pt. Derbianus.**"Диос те де" означает "Да даст тебе это Бог". Звук, интерпретируемый как "Диос те де", очень напоминает крик большинства туканов.Длинные вереницы зелёных попугаев наполняют воздух своим болтливым щебетом. Один из видов (Psittacus mercenarius) примечателен регулярными миграциями. Каждое утро они стаями вылетают из верхних лесов в нижние, где проводят день, и неизменно возвращаются перед закатом на свои насесты. Из года в год эти попугаи покидают ночлежки в один и тот же час и возвращаются с такой же пунктуальностью. За это постоянство местные жители прозвали их хорналерос (подёнщики).Из глубины лесов часто доносятся звуки, напоминающие человеческие голоса, и ошеломлённый охотник сначала думает, что приближается к товарищам или, возможно, к враждебным индейцам. Лишь хорошо зная голоса крылатых обитателей леса, он может распознать меланхоличные звуки лесных голубей (Columba infuscata, C. melancholica). На закате собираются группы фазаноподобных хачауальп*, призывая далёких сородичей криком "Вен ака, вен ака!" (Иди сюда!).*Разновидности Penelope.Наземные птицыНе только деревья лесов населены мириадами птиц земля тоже имеет своих пернатых обитателей, редко поднимающихся над почвой. Они вьют гнёзда среди корней и упавших ветвей, полагаясь больше на ноги, чем на крылья. Среди этих нелетающих представителей пернатых здесь встречаются:Туркас голубь с богато окрашенным оперениемКрапчатая зубастая куропатка (Odontophorus speciosus)Короткохвостая куропатка-трескун**, чьё мясо после приготовления нежно-белое и изысканного вкуса**Несколько видов Crypturus.На болотах и илистых берегах рек любит бродить ябиру (Mycteria americana) вместе с розовой колпицей (Platalea ajaja), рыбоядным ибисом (Tantalus loculator), кривоклювым бекасом (Rhynchoea Hildeea), пёстрыми журавлями, ржанками, пастушками и даже морскими ласточками*. В реках водятся утки возможно, их заносят течения с Анд, или же они прилетают большими стаями из внутренних районов Бразилии.*Sterna erythrorhynchos, Sterna magnirostris.Земноводные и пресмыкающиесяИз земноводных в главных лесах Перу только огромная пресноводная черепаха (Hydraspis expansa) полезна туземцам. На песчаных речных отмелях она зарывает яйца, из которых индейцы добывают масло; её мясо также служит вкусной пищей. Все прочие представители этого класса внушают индейцам ужас или, по крайней мере, отвращение.В тёплом песке речных берегов лениво лежит кайман*. Он держит пасть широко открытой, закрывая её лишь для того, чтобы проглотить мух, садящихся на его язык. Беззащитность этих животных на суше единственное, что спасает людей от самого опасного бича лесов: в воде их смелость и быстрота движений ужасающи.*Caiman sclerops, C. niger.Ящериц здесь немного, и они не достигают таких размеров, как в других экваториальных регионах. Змеи же внушают страх, и при встрече с ними не сразу поймёшь, ядовиты они или безобидны. В лесах, где слой опавших листьев лежит толстым влажным ковром, нога охотника на каждом шагу глубоко увязает. Мириады ядовитых земноводных выводятся в этой полуперегнившей растительной массе, и тот, кто нечаянно наступит на них, может считать себя невероятно удачливым, если отступит без укуса.Но эти отвратительные твари встречаются не только в таких, казалось бы, предназначенных для них местах. Они ползают между корнями больших деревьев, в густых переплетениях кустарников, на открытых травянистых полянах и на кукурузных и сахарных плантациях индейцев. Более того, они заползают даже в хижины, и обитателям этих мест ещё повезло, что ядовитые виды среди рептилий сравнительно немногочисленны.Ядовитые змеиИз ядовитых змей лишь немногие виды представляют серьёзную опасность. Миуамару, или хергон (Lachesis picta), достигает в длину не более 90 см, с широкой сердцевидной головой и толстой верхней губой. Она водится в верхних лесах, тогда как в нижних её место занимает не менее страшный сородич фламмон (Lachesis rhombeata), длиной 1,82,1 м.Эти змеи обычно лежат, свернувшись почти в кольцо, с выдвинутой вперёд головой и свирепыми коварными глазами, высматривающими добычу, на которую они бросаются со стремительностью стрелы. Затем, снова свернувшись, они спокойно наблюдают за предсмертными муками жертвы. Похоже, эти пресмыкающиеся вполне осознают ужасное действие своего ядовитого оружия, ибо применяют его даже тогда, когда не подвергаются нападению или угрозе, и ранят не только животных, пригодных в пищу, но всех, кто оказывается в пределах досягаемости.Ещё страшнее двух описанных змей, но, к счастью, гораздо реже встречается коричневая гадюка длиной около 25 см*. Она коричневого цвета, с двумя рядами чёрных круглых пятен. Её укус действует так быстро, что убивает крепкого мужчину за 23 минуты. Индейцы настолько убеждены в неизбежности смертельного исхода, что даже не ищут противоядия, а сразу после укуса ложатся умирать. В Монтаньях Пангоа эта гадюка водится в изобилии, и чоло ежегодно отправляются туда на сбор листьев коки с большим опасением, не надеясь вернуться живыми.*Echidna ocellata единственный известный на сегодня вид гадюк в Южной Америке.Средства от змеиных укусовПрирода, установившая равновесие почти во всём, дала туземцам средства против змеиных укусов. Одно из самых распространённых корень амарукачу (Polianthes tuberosa), нарезанный пластинами и наложенный на рану. Другое сок вьющегося растения уако (Mikania Huaco), уже получившего широкую известность.Это последнее средство было открыто неграми экваториальной провинции Чоко. Они заметили, что ястреб-перепелятник, называемый уако, питается в основном змеями, а будучи укушенным, летит к лиане и поедает её листья. В конце концов индейцы решили испытать это средство на себе и, при укусе змей, пили выжатый сок листьев уако, неизменно убеждаясь, что рана становилась безвредной.Использование этого превосходного растения скоро стало повсеместным, а в некоторых местах веру в его защитную силу довели до того, что им стали прививать здоровых людей. Для этого выпивают несколько ложек сока, а затем вводят несколько капель в надрезы, сделанные на руках, ногах и груди. Жидкость втирают в раны свежими листьями уако. По свидетельству заслуживающих доверия лиц, после такой процедуры укус ядовитой змеи долгое время не оказывает вредного воздействия.Помимо двух упомянутых растений, применяют и многие другие с большим или меньшим успехом. Обитатели Монтаньи прибегают и к другим, более абсурдным средствам, которые здесь не стоит описывать. Тем не менее, их лекарства часто помогают, ибо действуют как сильное противоядие. Обычно они вызывают сильную рвоту и обильное потоотделение. Способы наружного лечения ран тоже разнообразны, часто применяют прижигание.Я видел, как индеец наложил на укушенную ногу своей жены пластырь из влажного пороха, толчёной серы и мелко нарезанного табака. Он поджёг эту смесь прямо на ране. Это средство в сочетании с рвотным, принятым внутрь, дало положительный результат.Неядовитые змеи и удавыНеядовитые змеи* обвиваются вокруг вьющихся растений или лежат, словно коралловые ожерелья, на коричневых перегнивших листьях. Там, где рукава рек врезаются в сумрачные леса, образуя узкие лагуны, над которыми высокие деревья раскидывают почти непроницаемые для дневного света своды, обитает могучий удав (Eunectes murinus), называемый индейцами в образной речи якумаман "мать вод".*Sphenocephalus melanogenys, Lygophis Reyinae, L. taeniurus, L. elegans.Растянувшись в ленивом покое или обвив ствол старого дерева, погрузив хвост в прохладную лагуну, она с нетерпением поджидает лесных животных, приходящих на водопой. Когда её взгляд останавливается на далёкой добыче, кажется, что mesmerizing сила её глаз покоряет трепещущую жертву, лишая её воли к бегству и делая лёгкой добычей.Земноводные и насекомыеЗемноводные из семейства лягушек, скрывающиеся в безмолвии днём, после заката поднимают оглушительный хор. Фиолетовогорлый свистун (Cystignathus silvestris) издаёт свой громкий монотонный крик под кустами или проникает в жилища людей. Трапичеро, или "сахарная лягушка" крупный вид, достигающий 15 см в длину. Её кваканье удивительно напоминает скрип сахарной мельницы, за что туземцы и прозвали её "трапичеро" (мельник). Крики этих лягушек, сливающиеся в хаотическое многоголосие, усиливают гнетущую тоску лесной ночи.Насекомых в этих краях бесчисленное множество, но лишь немногие отличаются красотой; зато многие привлекают внимание необычными повадками. Укусы и ужаления многих из них очень опасны, и требуется большая осторожность, чтобы избежать нападения.Пёстрые бабочки бесшумно порхают среди раскидистых ветвей деревьев или греются на тёплых скоплениях опавших листьев. Самая примечательная из них крупная атласная бабочка, чьи ярко-голубые переливы сияют ослепительным блеском в тусклом свете леса.По берегам рек, особенно в жарких болотистых местах, роятся мелкие москиты. Их укус вызывает нестерпимое жжение и часто приводит к сильному воспалению. Но гораздо более многочисленны и докучливы мошки-гнус (сангудос). По прибытии в Монтанью я несколько дней тяжело болел из-за сильного опухания головы и конечностей, вызванного их укусами.Для обитателя леса сангудос нескончаемая мука. Ни в какое время года, ни в какой час дня или ночи нет от них спасения. Единственные средства защиты натирание тела маслянистыми веществами и едкими соками некоторых растений, а ночью заворачивание в полог из хлопчатобумажной ткани или пальмового луба. Обычная одежда не помогает, ибо длинное жало крупных видов, особенно страшно ненавистного хуир-пасими-сангудо ("мошки, заставляющей плакать"), легко её прокалывает. Каждый вечер на закате появляются новые полчища этих вредных насекомых.Клещи и муравьиКлещи (Ixodes), предназначенные природой для высасывания соков растений, нередко покидают деревья, кусты и травы, чтобы прицепиться к человеку и другим животным. Своими длинными острыми хоботками они прокалывают кожу, впиваются головой и вызывают очень болезненные язвы. Эти насекомые, кажется, не различают виды животных. Их часто находят в шерсти мёртвых млекопитающих и среди перьев подстреленных птиц; даже жабы, лягушки и чешуйчатые ящерицы не избавлены от их нападений.Гораздо неприятнее этих насекомых антанас невидимые невооружённым глазом. Они проникают под кожу и размножаются там с невероятной быстротой. Когда их собираются тысячи, появляется чёрное пятно, быстро распространяющееся. Если этих насекомых не уничтожить сразу после проникновения, они размножаются с неисчислимой скоростью, разрушая кожу и все мягкие ткани. Обмывание спиртом, часто помогающее против менее вредных "исанкос", недостаточно для избавления от антанас. Единственное действенное средство многократное обмывание поражённого места смесью спирта и сулемы.Кто сможет описать несметные полчища муравьёв, кишащих в лесах? Каждый куст полон копошащейся жизни, а гнилая растительность даёт приют особым видам этих насекомых. Крупные жёлтые пука-пипи встречаются в изобилии на открытых местах и даже проникают в жилища. Этот муравей не кусается, но его беганье вызывает сильное раздражение кожи. Маленькие чёрные яна-пипи, напротив, наносят весьма болезненные укусы.Особенно опасен чёрный муравей-пуля (сункурун). Он вонзает длинное жало, расположенное на задней части тела. Ранка невероятно болезненна и иногда приводит к опасным последствиям. Мой спутник К. Клее, ужаленный таким муравьём, испытывал такую сильную боль и жар, что на время впал в бред. Несколькими ночами позже подобное случилось и со мной во сне. Я мгновенно проснулся и вскочил в судорожном прыжке. Должен признаться, что за всю жизнь не испытывал боли сильнее.Бродячие муравьи и термитыЗамечательное явление представляют собой полчища науи-хуакан-пипи больших бродячих муравьёв. Они внезапно появляются несметными тучами и движутся стройными колоннами, не останавливаясь. Молодые, слабые и бесполые особи идут в центре, а крупные и сильные по флангам, высматривая добычу. Эти полчища, называемые туземцами чакам, иногда врываются в хижину и очищают её от всех насекомых, земноводных и прочих нежеланных гостей. Закончив работу, они снова выстраиваются в длинную колонну и движутся дальше.Совместная сила этих маленьких созданий огромна, и рассказы о том, что они убивают не только змей, но и крупных млекопитающих агути, броненосцев и пр., вовсе не являются преувеличением. На сухих возвышенных участках Монтаньи встречаются большие конические постройки термитов, настолько прочные, что их не пробить даже ружейной пулей. Они стоят поодиночке или выстроившись длинными рядами. По форме они удивительно напоминают простые конические хижины Пуны.Тараканы и другие насекомыеПрежде чем покинуть царство животных этих лесных областей, о котором я рассказал лишь кратко и отрывочно, следует упомянуть ещё двух насекомых кукарачу и чиликабру, виды тараканов (Blatta). Они чрезвычайно многочисленны и докучливы. Кукарача, чаще встречающаяся в глубине леса, достигает 3,8 см в длину и 1,3 см в ширину, рыжевато-коричневая, с жёлтой шеей. Чиликабра, хоть и мельче, ещё вреднее из-за своей многочисленности.Они селятся в хижинах, где портят припасы, грызут одежду, заползают в постели и в посуду во время еды. Никакие меры предосторожности не спасают от их назойливых атак. К счастью, природа предусмотрела для них врагов. Среди них маленький рыжевато-жёлтый муравей, называемый индейцами пуччу-пипи, полезный член муравьиного семейства, ибо он преследует и уничтожает вредных тараканов.Есть и очень изящная птичка кукаракеро (Troglodytes audax), ведущая войну против этих насекомых. Поймав таракана, она сначала откусывает голову, затем съедает тело, а жёсткие крылья выбрасывает. Закончив трапезу, она вспархивает на ближайший куст и заводит мелодичную песню, звуки которой напоминают слова "Акабе ла тареа!" (Закончил работу!) как называют её индейцы*.*В некоторых районах индейцы утверждают, что птица поёт "Каса те сольтера" ("Выходи замуж, девица").Я мог бы заполнить ещё многие страницы описаниями опасных или докучливых насекомых, среди которых шестисантиметровая многоножка (Julus), крупные чёрно-красные скорпионы, не говоря уже о многочисленных ядовитых осах и цикадах. Однако упомянутых примеров достаточно, чтобы дать представление о вечно кипящей деятельности животного мира в этих лесах.Охотно бы я обратился к описанию растительности девственных лесов, попытавшись проследить её постепенное развитие и смену форм от холмистых Монтань на восточных склонах Анд до влажных равнин вдоль крупных рек. Но не считаю себя достаточно компетентным для этой задачи, к которой уже приложили руку путешественники, глубоко сведущие в мире растений. Будучи посвятившим себя изучению зоологии и, к сожалению, недостаточно знакомым с ботаникой, я ограничился описанием общего впечатления от буйного роста растительности, не вдаваясь в детали отдельных видов.В более высоко расположенных Монтаньях, где хинное дерево встречается в естественной среде, внимание наблюдателя невольно приковывают гигантские орхидеи, многочисленные папоротники, древовидные крапивы, удивительные бигнонии и непроходимые сплетения лиан. Ниже, на более лёгких лесных почвах, среди множества кустарников и вьющихся растений, глаз радуется при виде величественных пальм, терпентинных деревьев, густолиственных бальзамоносных бобовых, пышных лавров, панданусов с их огромными листьями или геликоний, солановых с их гигантскими цветами и тысячами соцветий.Спускаясь ещё ниже, плоские лесные земли приобретают мрачный и угрюмый вид. Массивная листва вековых деревьев образует свод, почти непроницаемый для дневного света. На илистой почве не встретишь ни низкорослых кустарников, ни цветущих растений. Могучие деревья стоят отдельно, выстроившись рядами, словно надгробия на кладбище; а дитя тьмы быстрорастущий гриб находит обильную пищу в тёплой влажной земле.
Глава 15
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
