"Конец света" (Война стариков 6)

— Мистер Дакен, — сказала я.

— Да, советница Сорвал.

— Вы были тем, кто пилотировал корабль во время спасения дипломатов.

— Да, это был я, — сказал Дакен. — У нас есть еще два пилота, но управлял я.

— Я знаю пилота, который назвал это потрясающим пилотированием и хочет угостить вас несколькими напитками в честь этого.

— Передайте своему другу-пилоту, что теоретически я согласен, — сказал Дакен. — Но с настоящей выпивкой придется подождать.

* * *

— Вы счастливы? — спросила я Тарсема, когда мы с ним снова остались одни в его кабинете.

— Счастлив? — переспросил он. — Какой странный вопрос.

— Я имею в виду, произошло ли все, что вы запланировали на этот день?

— Все, что я планировал, это чтобы Абумве произнесла свою речь, а это даже не входило в мои планы, — признался Тарсем. — Это было в ваших планах. Так что, полагаю, я должен спросить вас, довольны ли вы.

— Пока нет, — сказала я.

— Почему нет? — удивился Тарсем. — Выступление Абумве полностью подорвало тот импульс, который был у Унли Хадо и его сторонников по планам вотума недоверия. Тот факт, что я заверил Хадо и Ска, что не считаю их предателями, не означает, что их репутация не пострадает безвозвратно. Даже если они останутся в качестве представителей.

— Я не собираюсь притворяться, что мне не понравилось, как сегодня раздавили Хадо, — сказала я. — Этот тщеславный милитарист заслужил взбучку. Но теперь у нас есть более серьезная проблема, заключающаяся в том, что и элпри, и эйр были обвинены если не в государственной измене, то в предательстве худшего рода. И вы знаете, что они будут не единственными народами, которые укрывают членов этой группы Равновесия. Внак прямо сейчас анализирует данные.

— Вы беспокоитесь о том, что может получиться в результате анализа.

— Нет, — не согласилась я. — Я боюсь, что вас обвинят в том, что вы используете это, чтобы начать расправляться с политическими оппонентами, включая целые нации. Как бы мне ни нравилось видеть, что Хадо заткнули, мне не помогло то, что элпри — это один из двух народов Конклава, конкретно упомянутых в докладе Абумве. Независимо от того, подтвердит ли Внак весь этот доклад, независимо от того, будет ли все это безукоризненной правдой, все равно найдутся те, кто увидит в этом только шанс для вас свести счеты в тот момент, когда вы были уязвимы.

— Вы приказали Ой обнародовать данные, чтобы избежать этого.

— Я приказала обнародовать данные, чтобы не выглядело так, будто вы вступили в сговор с Колониальным союзом, — сказала я. — Эта проблема решена. Остается другая проблема.

— Что вы предлагаете?

— Думаю, вам нужно обратиться к ним напрямую, лично и на Великой ассамблее.

— И что бы вы хотели, чтобы я сказал там?

— То же, что вы сказали Хадо и Ска, — ответила я. — Только побольше. Это касается дипломатов, а не государств.

— Мы собираемся найти предателей, — сказал Тарсем.

— Да, но это люди. Отдельные лица.

— Отдельные лица, которые, возможно, смогут убедить свои правительства покинуть Конклав.

— Тем больше причин прояснить, что действия нескольких заблудших людей не отражаются на людях в целом.

— Вы думаете, это сработает?

— Думаю, это лучше, чем поощрять наших участников обвинять друг друга в подрыве деятельности Конклава. Последний путь ведет в то место, куда мы не хотим идти.

— Насколько вы привержены этой идее? — спросил Тарсем. — Если предположить, что Союз колоний не собирается долго нас обманывать, о чем вы просили меня подумать, и я так и сделаю, то вполне возможно, что правительства всех государств-членов работают над тем, чтобы положить конец Конклаву. У нас были попытки и раньше. Мы бы позволили им выйти сухими из воды.

— Нет. Мы бы предложили им способ отойти от пропасти, прежде чем сами в нее упадем.

— Это оптимистичный взгляд на ситуацию.

— Это совсем не оптимистично. Это дает нам больше времени для решения проблемы.

— А если у нас больше не будет времени?

— Тогда мы решаем проблему сейчас, — указала я. — Но я думаю, что все начинают осознавать, насколько близка пропасть в данный момент. Очень немногие люди действительно хотят туда попасть.

— Значит, вы настроены оптимистично, — сказал Тарсем. — Потому что на данный момент, я думаю, есть еще несколько человек, которые считают, что бездна — это очень хорошая идея.

— Вот почему я хочу, чтобы вы убедили их в обратном.

— Ценю вашу веру в мои способности.

— Дело не в вере, — возразила я. — Дело в доверии.

Часть четвертая

— Какие новости вы хотите услышать в первую очередь? — спросил меня Внак Ой. Я снова была в офисе, на первой встрече в этот сур.

— У вас есть хорошие новости? — спросила я.

— Нет, — ответил Ой. — Но некоторые новости объективно менее плохие, чем остальные.

— Тогда, конечно, давайте начнем с них.

— Мы закончили с первым этапом семантического анализа и анализа данных доклада Абумве, — сказал Ой. — И сопоставили с информацией, которая есть в наших собственных базах данных. В самом кратком варианте эти данные менее проблематичны, чем данные в отчете Окампо.

— Менее проблематичны.

— Это означает, что в этом наборе данных меньше очевидной неправды и противоречий с нашими собственными данными.

— Итак, вы утверждаете, что Колониальный союз, несмотря на кардинальное изменение обстоятельств, на самом деле говорит нам правду.

— Я никогда не говорил "правду", — сказал Ой. — Я сказал, что в них меньше неправды, которую мы можем увидеть сразу. И даже если они в основном говорят правду, в чем нам еще предстоит убедиться, правда сама по себе не обязательно является положительным моментом. То, о чем они говорят правду — какой информацией они делятся с нами, — не менее важно. Когда Абумве поделилась этим с нами, мне действительно захотелось узнать, о чем она умолчала.

— Мне нужно знать, считаете ли вы, что эта группа Равновесие существует и представляет ли она угрозу, о которой говорит Абумве.

— Да, в первом случае, и неубедительно во втором. Нам нужно еще пару раз просмотреть данные, чтобы быть уверенными. Но вот в чем дело, советница.

— Полагаю, что именно здесь менее хорошие новости переходят в плохие, — предположила я.

— Вы правы, потому что прямо сейчас не имеет значения, соответствует ли информация Абумве действительности или нет, — сказал Ой. — Генерал прав в том, что Союз колоний и Абумве бросили нам в руки бомбу — бомбу, которую, напомню вам, вы предлагаете нам взорвать, — и теперь все разговоры, которые я слышу, сводятся к тому, что наши члены то приближаются к ней, то отдаляются от нее. Мы привнесли хаос в привычную смесь амбиций и продажности, которую с любовью называем Великой ассамблеей. Раньше в зале было две основные группы: те, кто обычно отходил от Конклава, и те, кто в целом поддерживал его. На данный момент мои аналитики выявили шесть различных формирующихся философских групп. Некоторые из них верят отчету Окампо, а некоторые — Абумве, и есть те, кого не волнует истинность ни того, ни другого, а лишь то, можно ли их использовать в качестве инструментов для сведения политических счетов. Группа, которая особенно беспокоит меня в данный момент, — это те, кого мои аналитики называют "чистильщиками". Вы можете догадаться, что хотят сделать чистильщики.

— Генерал обратится к Великой ассамблее по поводу этой проблемы.

— Без сомнения, благодаря вашему совету.

— Это звучит более обвиняюще, чем обычно, директор.

— Прошу прощения, — сказал Ой. — Я не хочу сказать, что это был плохой совет. Просто в последнее время вы, кажется, имеете на генерала больше влияния, чем обычно.

— Я не верю, что это правда.

— Если вы так говорите. По крайней мере, все остальные слишком заняты, чтобы заметить это.

— Как вы думаете, в политическом плане положение генерала стало хуже, чем было раньше? — спросила я, меняя тему.

— Нет, — сказал Ой. — До того, как Абумве обратилась к Великой ассамблее, большая фракция нацелилась на генерала, чтобы протолкнуть к власти одного из своих людей. Теперь эта фракция раскололась, и все части воюют друг с другом. Так что, если ваш план состоял в том, чтобы отвлечь внимание от генерала, он сработал. Конечно, теперь возникли осложнения. То, что было лучше для генерала в краткосрочной перспективе, я думаю, не является лучшим для Конклава в долгосрочной перспективе. Вы это понимаете, советница.

— Понимаю, — сказала я. — Мы выигрываем время, когда можем.

— Вы выиграли время, — согласился Ой. — Я не думаю, что это очень хорошее качество.

* * *

В моем собственном кабинете, как раз перед выступлением генерала, я рассматривала Оде Абумве, а она — меня. — Я считаю, что мы с вами, возможно, подходим друг другу, — сказала я ей, наконец. — Два человека, которые верят в полезность правды, несмотря на условия, в которых мы работаем.

— Я рада, что вы так считаете, советница, — ответила Абумве и подождала, пока я продолжу.

— Вчера на нашей встрече после вашей презентации вы были прямолинейны, — сообщила я. — Я надеялась, что вы снова будете такой.

— Как пожелаете, — сказала Абумве.

— Что Союз колоний надеется получить, поделившись с нами имеющейся у вас информацией?

— Мы надеемся избежать войны с Конклавом, — призналась Абумве.

— Да, — сказала я. — Но что еще, кроме этого?

— Мне не давали никаких других поручений, ни публично, ни в частном порядке, — ответила Абумве. — Мы знали, что Окампо и Равновесие хотели натравить нас друг на друга по своим собственным причинам. Мы знали, что для нас это плохо кончится, и что мы будем обязаны сделать так, чтобы для вас это закончилось как можно хуже.

— Предоставление нам этой информации не устраняет потенциальный конфликт между нами.

— Конечно, нет. Но если конфликт и произойдет, то только из-за нашей собственной чертовой глупости, а не чьей-либо еще.

Я широко улыбнулась этим словам. Абумве, профессиональный дипломат, не дрогнула. — Но вы же не верите, что в вашем резюме кроются все причины, по которым нам была предоставлена эта информация, — сказала я.

— Вы спрашиваете мое мнение, советница?

— Да.

— Нет, я не верю, — сказала она.

— Не поделитесь ли вы со мной своими соображениями относительно некоторых других причин?

— Это было бы безответственно с моей стороны.

— Пожалуйста.

— Я бы предположила, что мы хотели того, что произошло на самом деле, — сказала Абумве. — Используя информацию, чтобы разрушить единство Конклава и спровоцировать раскол, который уже возник. Вы могли бы уничтожить нас, и даже если бы мы взяли вас с собой, это было бы слабым утешением. Лучше бы вы уничтожили себя, не проходя сначала через нас.

— И вы верите, что именно так все и могло произойти? — спросила я. — Что члены бывшего на тот момент Конклава, поодиночке или по отдельности, легко забудут, что именно с вашего доклада мы встали на путь к нашему уничтожению? Забыли бы о Роаноке? Забыли бы обо всех других причинах, по которым мы должны презирать вас?

— Во что я верю, это не относится к моим обязанностям перед Союзом колоний.

— Я понимаю это, — сказала я. — Но это не то, о чем я спрашивала.

— Я считаю, что в настоящий момент оба наших правительства находятся в безвыходной ситуации, советница, — ответила Абумве. — Да, нас подтолкнула к этому группа Равновесие. Но Равновесие само по себе не могло бы привести нас туда, где мы оба находимся сейчас. Мы можем винить в сложившейся ситуации Равновесие или друг друга. Но мы находимся там, где находимся, потому что сами себя туда поставили. Я не знаю, есть ли у нас какой-нибудь способ избежать того, что нас ждет. Лучшее, что мы можем сделать, — это отложить это и надеяться, что со временем появится что-то еще, что спасет нас от самих себя.

— У нас есть еще одна общая черта, посол.

— Я в этом не сомневаюсь, советница, — согласилась Абумве. — Ходят слухи, что генерал собирается выступить сегодня перед Великой ассамблеей.

— Так и есть.

— Он надеется исправить ущерб, нанесенный моим докладом.

— Да, отчасти это так.

— На его месте — или на вашем — я бы не позволила себе выступить перед ассамблеей.

— Если бы мы не поручили вам это сделать, у нас были бы другие проблемы.

— Возможно, они были бы лучше.

— Это спорный вопрос, — сказала я.

— Как вы думаете, это чему-нибудь поможет? То, что генерал сегодня выступает перед ассамблеей?

— Будем надеяться, что это поможет, — сказала я. — Ради нас обеих.

* * *

— Мы переживаем критический момент в истории Конклава, — говорил Тарсем с трибуны в центре Великой ассамблеи. И затем он произнес еще много слов.

Я не обращала внимания на отдельные слова. Со своего наблюдательного пункта позади и сбоку от него я делала то, что у меня получалось лучше всего: считала по головам. Смотрела на тех, кто внимательно кивал в ответ на его слова. Смотрела на тех, кто выражал скептицизм, гнев или страх.

Если вы считаете, что это простая задача для четырехсот видов, из которых часть не имеет голов, выражающих заметные эмоции, или, более того, у некоторых из них нет того, что можно было бы правильно назвать "головами", я, конечно, приглашаю вас попробовать.

— Вам следует обратить особое внимание на Прулин Хортин, — сказала я Тарсему непосредственно перед тем, как он начал свою речь. — Именно на нее Ой нацелился как на главу этой зарождающейся фракции "чистильщиков". Нам нужно срезать их, пока их не стало еще больше.

— Я знаю, что она задумала, — сказал Тарсем. — Я говорил с Внаком.

— Когда?

— Как раз перед тем, как я был здесь. Когда вы разговаривали с послом Абумве. У меня, знаете ли, есть встречи, на которых вы не присутствуете.

— Я бы вам этого не советовала.

— Не думаю, что вы согласились бы, — улыбнулся Тарсем. — Не волнуйтесь, Хафте. Эта речь решит ряд проблем. Я уверен в этом.

— В любом случае, это может стать началом.

— Мы сделали хорошее дело, — сказал Тарсем. — Я имею в виду Конклав. Вы, я и все остальные в этом собрании. Это было делом всей моей жизни.

— Это действительно замечательная вещь, — согласилась я.

— Думаю, мы так и сделаем, — сказал Тарсем.

— Начните с того, что утрамбуйте Прулин Хортин, — посоветовала я. — И Унли Хадо, пока вы этим занимаетесь.

Я посмотрела туда, где, как я знала, должен был быть Хадо. Вокруг него было довольно много места; похоже, от него исходил неприятный запах после того, как Абумве обвинила элпри в участии в Равновесии. Однако не слишком далеко от него находилась Прулин Хортин, которая, без сомнения, думала, что помогает Тарсему, пытаясь отправить целые виды на плаху Конклава. Я снова обратила свое внимание на Тарсема, который, как оказалось, как раз занимался этим вопросом.

— ...Директор Ой и его сотрудники уже сейчас анализируют данные обоих конкурирующих отчетов, чтобы сказать нам, какая информация является точной, а какая — нет, и, что важно, о чем нам не сообщают. Пока мы не получим полный анализ и отчет от офиса Ой, я не могу и не буду строить предположений относительно лояльности какой-либо из наших держав-участниц. Есть ли в этих государствах люди, которые могут желать Конклаву зла? Да, конечно. Они будут найдены, и с ними разберутся.