— Послушай, Бес... Прости, Рассвет,— стоя посреди перекрестка спросила она.-Я все думаю насчет формы и содержания. Помнишь, когда Инкуб впервые сказал тебе свое условие, почему ты не тронул Трину?

— Разве ж он назвал ее имя?-пожал плечами я.-Слова его были таковы, что он оставил мне некоторую свободу действий. Мне было названо только число, а уж имена, оставлены на мое усмотрение.

— Не напоминает ли тебе это и нынешний случай?-просияла тут Глазки.-Ведь сказано было о том, что нужно вонзиться в девственниц, а не лишить их девства! Не видишь ли ты здесь некой зацепки?

— Послушай, друг мой,— всесторонне обдумал я сказанное ей.-Быть может, та игра, которую ты, я и Трина столь часто практикуем и имеет некоторое отношение к вонжению, но с формальной стороны, по моему, это больше брание.

— Глупый-глупый Рассвет,— усмехнулась Глазки.-Не ты ли вместе с Крикуном вонзался в баронессу Зубень не совсем общепринятым путем? Да и с Мисой, помнится, вы не особенно церемонились. Вот я и думаю, что есть возможность нам четверым, хоть и претерпеть стыд, но, все же избежать потери девства. Мы подставим тебе наши зады, а уж ты постарайся в них вонзиться.

— А не будет ли при этом слишком больно?-спросила одна из одинаковых с лица сестер.

— Девицы, есть некоторые вещи, которые нужно попробовать, чтобы ответить на этот вопрос,— сказала Глазки.— Здесь у каждого все по-своему. Сделаем так, как я сказала, и сохраним свое девство, а, уж, если вам не терпится с ним расстаться, то Рассвет вам в этом поможет, ведь число его побед очень и очень отстает от полусотни.

— А как это можно — вонзиться в зад?-удивилась моя милая маленькая Трина.-Там ведь так мало места.

— Знаю лишь одно,— ответила моя рыжеволосая спутница,— развратные старцы всегда проделывают такое с маленькими мальчиками, так что способ этот вполне употребим.

— И что же нам сейчас делать?-спросила одна из сестер.

— Опустимся же на четвереньки и подымем подолы, а ты Бес... Прости, Поздний Рассвет, уж постарайся, чтобы все прошло побыстрее,— предложила Быстрые Глазки.-Но уж, если после этого ты не получишь ответ на свой вопрос, я сама пойду завтра к старейшине и скажу все, что о ней думаю.

— Друг мой Денра,— от избытка чувств прослезился я,— ты деже не представляешь, что для меня делаешь.

Вслед за этим я использовал масло из лампы, что все это время освещало наш путь, для того, чтобы умастить их всех четверых.

— Ой, Бес! Сказано было вонзиться, но не так же глубоко!-попеняла Глазки, будучи первой из четверых.

— Ах!-только и сказала моя маленькая Трина.

Первая из сестер только хихикнула, второй же пришлось потрудиться больше всех, ибо похоть моя разгорелась необычайно и от ее маленького ладного задка было так трудно оторваться.

— Попробуй только после этого на мне не жениться,— сердито сказала она.-Я, в точности, стану шлюхой и мама проклянет тебя за то, что приучил меня к таким играм.

-Джила, перестань!-рассердилась ее сестра.-Я тоже непрочь выйти замуж!

— Где же ответ, коль скоро, мы выполнили все условия?-спросила Глазки.-Это ли не надувательство?

— Ответ здесь!-прямо перед нами возникла старейшина деревни и посмотрела мне в глаза.-Что же, сейчас я вижу, что в вашей компании есть не только светящаяся палка, но и голова, а ты не такой осел, чтобы не прислушаться к дельным советам. Знай же, что находится далеко на севере Ледяной храм, а в храме том — алмазная скрижаль. И всякого, кто доставит эту святыню на их остров, северные эльфы с радостью введут в свою магическую ложу и, коль скоро он подмастерье, возвеличат в ранге.

— Постой!-не утерпел я.-Хоть это, может, и не по правилам — ведь уговора о трех вопросах в нашем ритуале не было, а, все ж таки, где находится этот храм?

— Глупый наивный дурачок,— усмехнулась нагая старуха,— сказала бы я это тебе, если бы не хотела, чтобы ты его нашел? Смотри на земли северных кочевников, куда люди вашего королевства постоянно отправляются за пушниной. И не благодари меня, предприятие это не из легких. Как говорится, легко достать, да нелегко отдать.

— По крайности, она не предложила тебе обесчестить еще с пол сотни девственниц,— сказала Быстрые Глазки после того как старейшина, видать, по своему обыкновению, растаяла в воздухе.— Замечу еще, что путь на север лежит не иначе, чем через Заячий Зуб.

— Зуб так Зуб,— согласился я.-Значит, так на роду написано и против судьбы не пойдешь. Все ж таки странно, как бросает меня судьба — отплывая оттуда я столь надеялся никогда не оказаться там вновь...

— Эй, Рассвет, здесь еще две девицы, которые не прочь оказаться твоими женами, значит, все не так плохо,— усмехнулась Глазки.-И, уж чему я рада, так это тому, что наше совместное путешествие продолжается.

— Ох! Нам нужно построить баню,— вспомнил я.-Тоже достаточно тяжкие труды.

— Мы назовем ее "Источник Позднего Рассвета",— подбодрила меня рыжеволосая приятельница.-В конце концов, построить здесь баню придумал ты.

Я почел за благо согласиться.

— 58 —

Когда мы вернулись в дом вдовицы, последняя сидела заключив в объятия Крикуна, который, понося меня последними словами, оплакивал девство своей горячо любимой сестры. Вдовица также утирала с лица слезы и горевала о девстве дочерей.

— Успокойтесь, все обошлось как нельзя лучше!-объявила Глазки пересекая порог.-Нам четверым удалось уберечь свое девство.

— Никогда так не пробовала,— призналась вдовица, услышав, что именно мы сделали.-Я и подумать не могла, что можно вонзиться таким образом.

— Я бы вас в этом просветил, не будь я столь уставшим,— сказал я.-А, в прочем, есть еще Крикун с которым вы, кажется, успели подружиться.

— Ах, добрый мой сударь, я просто пожалела милого мальчика,— смущенно покраснела вдовица.

— Тем приятней для вас обоих будет эта ночь Я же улягусь с Джилой, на которой завтра собираюсь жениться,— ответствовал я.-И не далее, чем завтра лишу ее девства.

— Ах, милый мой зятек,— произнесла она.-Завтра же можете делать с ней, что захотите. Несколько не по обычаю, конечно, что до того вы развлекались со мной, ну, да Боги нас простят.

— Мы не развлекались, а творили очень серьезный магический опыт,— поправил ее я.-Изначально, даже, трудно было предположить, насколько он окажется серьезен.

На следующий день мы начали отмечать свадьбу по местному обычаю, то есть, ходили по всем дворам деревни и, угощая их обитателей вином, объявляли о моем с Джилой браке. Попутно искали работников для постройки здания бани.

Вечером, в семейном кругу, отпраздновали свадьбу и, наконец, мы с Джилой оказались на нашем супружеском ложе. Вдовица при этом легла спать с Крикуном, Глазки же расположилась в одной постели с Триной и Моной.

Коль скоро эта моя супруга была той, которую выбрал я сам, не буду нарушать приличия и излишне описывать подробности нашей первой брачной ночи. Скажу только, что лишить Дэжилу девства оказалось совсем несложно.

Потом я несколько заснул и был разбужен весьма ощутимым толчком в бок.

— Любимый супруг, давай же поиграем еще раз,— предложила соседка по постели.

— Милая Мона,— сказал я, зевая и просыпаясь окончательно,— если бы я не мог отличить девственницу от женщины, я бы, верно, принял тебя за сестру. А так, скажи, что ты в моей постели делаешь?

— Могу я, хотя бы, попробовать,— смущенно хихикнула Мона.-Сестрица не будет злиться, если ты разок примешь меня за нее — у нас все оговорено.

— Завтра же будешь замужем за Крикуном,— навалившись на девицу сверху пообещал я, лишая ее девства.

— Что ж, мамочке с ним нравится,— хихикнула Мона.-Дадут Боги, понравится и мне.

На утро же я объяснил Нете почему именно Моне желательно выйти замуж за Крикуна и мы отметили еще одну свадьбу. Правда, я не спал всю ночь и стерег Джилу — теперь, когда и она, и ее сестра были недевственны, различать их не было никакой возможности. Мысль же о том, что моя жена может изменить мне с Крикуном, казалась непереносимой.

Еще пару недель ушло на постройку бани, потом же, распрощавшись с милой вдовицей, мы отправились в дальнейший путь. Уходя, обеим сестрам я вручил по золотому. Излишне же ревнивому Крикуну пришлось объяснить, что нельзя рассчитывать на хорошие отношения с женой, коли не задобришь золовку.

Селение следовало за селением. Пошли уже края нашего родного королевства, но, чем дальше, тем более отношение к нам становилось все настороженнее.

Изрядную долю вины за это нес мой магический посох. В нашем королевстве маги, вообще, пользуются дурной славой, я же считал ниже своего достоинства называться иначе, чем Поздний Рассвет из магической ложи дварфской столицы.

Сие приводило к тому, что на ночевки нас принимали весьма неохотно, либо же, вообще, отсылали к людям, у которых в здравом уме и трезвой памяти никто не остановится — к травникам, ведунам и кузнецам.

Именно так в селеньице Тугое Вымя мы попали на постой к Большой Гелл. Примечательна, для меня эта особа была с двух точек зрения: во-первых, это была первая женщина-кузнец, которую я в своей жизни встречал. Во-вторых, она являлась девственницей, что было совершенно удивительно, ибо было ей отроду уже двадцать семь лет.

Гелл нам всем сразу же понравилась, потому как, узнав, что мы из страны дварфов, тут же принялась обильно нас привечать и угощать. Увидев же на моей шее серебряный знак с изображением молота и наковальни, она начала оказывать мне всяческие знаки внимания и почтения.

Как мог, я объяснил доброй девушке, что, хоть я и маг, по дварфским законам имеющий право входить в любую их гильдию, но в гильдии кузнецов ни разу не был, ибо в этой, столь закрытой для всех посторонних, гильдии побывать мне было недосуг, но она продолжала оказывать мне всяческие знаки внимания.

Дождавшись же пока спутники мои улягутся спать, она вызвала меня в свою кузницу и распалила горн, дабы ночная прохлада не беспокоила нас.

— Ах, сударь,— сказала она и извлекла из самого темного угла кузни сверток.-Взгляните на это.

Я взглянул и увидел самый прекраснейший меч из всех, каких я когда-либо видел в своей жизни.

— Я работаю над ним уже три года,— сказала Большая Гелл,— и, все-таки, чувствую его незавершенным. И, коль скоро, никакие мои старания не улучшат его, я знаю только одно — меч этот должен стать магическим, иначе же он не будет завершен никогда.

— 59 —

В восхищении я осмотрел идеально отполированный длинный узкий клинок, чуть ближе к рукоятке украшенный изображением единорога. Вид этого гордого животного, являющегося так же символом девственности навел меня на некоторую мысль.

— Послушай, уважаемая Гелл, не буду тебе лгать, ибо поклялся никогда не пользоваться магией для плутовства, познания мои колдовские не столь велики, как оно может со стороны показаться,— осторожно начал я.-Вопрос же, который я задам тебе, покажется, может быть, не из тех, что благодарному гостю приличествует задавать хлебосольной хозяйке. Постарайся не обижаться, ибо на этот вопрос есть у меня особая причина.

— Спрашивай, мой добрый волшебник, а я обещаю не держать обиду, каких бы странностей ты не коснулся,— согласилась девица-кузнец, глядя при том на меня столь уважительно, что я даже смутился.

— Мог бы я попробовать подержать сей клинок в магическом свете моего жезла, хотя и совершенно не уверен в результате,— объяснил я и, на всякий случай, уточнил.-Нет ли у тебя на примете жениха и не собираешься ли вступить в брак?

— Нет же, а что с того?-пожала широченными своими плечами Гелл, касательно же магического света заметив, что была бы бесконечно благодарна мне за такой труд.

— Так ли хочется тебе сделать этот меч магическим, что ради этого ты бы и девства своего не пожалела?-подвел я разговор к интересующему меня предмету.

— Ах, сударь,— нахмурилась хозяйка.-Вы, и правда, коснулись вопроса, не совсем приличествующего к задаванию девицам, и необычного, учитывая ваши и мои годы.

Годы свои я чрезмерно преклонными не считал, но возражать Гелл счел ненужным, а стоял и ждал ее решения.

— Верно ли я поняла, что в обмен на свою услугу, вы заберете мое девство?-спросила она подумавши.

— Не в обмен,— покачал я головой.-Хочу лишь заметить, что у меня в твоем девстве такая же потребность, как у тебя — желание сделать свой меч магическим.

— Должна признать,— в задумчивости сказала хозяйка,— что, покуда меч этот не завершен, никакие иные дела не идут мне в голову. Чьими же силами вы хотите лишить меня девства?

— Знаешь Гелл,— несколько обиженно сказал я.-В тебе говорит отсутствие опыта. Поверь, чтобы справиться с этой задачей, и моих собственных сил предостаточно.

— Быть может, я несколько смущена,— призналась девица-кузнец.-Но не пойдем же мы туда, где расположились на ночлег твои спутники? Делать то, что мы задумали, на глазах у посторонних мне не хотелось бы.

— А чем плохо здесь? Задуй же светильники, если робеешь, достанет нам и того света, что идет из горна,— предложил я ей.

— Сударь, такую работу мне еще делать не приходилось,— для удобства занятий кузнечным ремеслом, Гелл одевалась исключительно по мужски и сразу же начала развязывать пояс на штанах.-Вы уж подскажите, что да как.

— Покуда у тебя отлично все получается,— похвалил я.-Снимай же, заодно, и сорочку, ничто не способствует задуманному больше, чем вид нагого девичьего тела. Садись на этот табурет и обопрись спиною о стену.

— Неужели же вам обязательно нужно теребить меня и трогать во всех неприличных местах?-робко укорила девица вскоре.

— Конечно же!-пылко подтвердил я.-Ну можно ли было подумать, что твоя большая грудь столь же тверда, как твои мышцы и, притом, соски ее столь чувствительно и охотно отвечают на мои прикосновения? А этот милый лобок столь беззащитный и невинный!

— Господин маг,— пробормотала она.-У меня между ног жарко, как будто там кузнечный горн распалили. Я же, сейчас, убегу от стыда.

— Есть и от этого средство,— сказал я.-Давай-ка свои ножки мне на плечи.

— Знал бы мой покойный отец, что я вытворяю в его собственной кузнице,— пролепетала девица.-Вы уже начали?

— Не вытворяй он такое же с твоей матушкой, тебя бы и на свете не было,— успокоил я хозяйку.-Это еще не начало, милая Гелл, мы только-только обносим вокруг твоего горна заготовку, которую собираемся туда поместить.

— Осторожней, сударь, осторожней!-ахнула Гелл.-Не суйте же с такой силой.

— Совсем не стоит зажиматься, милая сударыня,— посоветовал я.-Бояться уже нечего, все заслоны сняты, осталось лишь наслаждаться.

— Все? Я уже недевственна?-спросила Гелл, когда, поцеловав ее в последний раз, я утомленно отстранился.

— Никаких сомнений,— подтвердил я.

— И теперь ты можешь заняться моим мечом?

— С превеликим удовольствием!-проведя пальцами в том месте, которое она только что именовала своим горном, я увлажнил их смесью моего семени и ее крови, потом поднялся на ноги и, проведя ладонью над мечом, торжественно возвестил.-Нарекаю тебя Девственником, возьми столько силы, сколько сможешь!