| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Кто дал команду стрелять? — выдавил, хмурясь, Скорцени.
— Господин оберштурмбаннфюрер СС, — сбивчиво заговорил капитан фон Фолькерсам. — Мы следовали... нас раскрыли. Мы вступили в бой согласно инструкции.
— Черт, каким образом нас опознали? Силы противника?
— Уточняю... Рота десантников. Может, больше.
— Откуда взялась эта рота десантников? — зарычал эсэсовец. — Почему проморгали? Спят, свиньи?.. Кто там? — Скорцени обернулся на шум.
К диверсантам спешно подходил Ольбрихт, одетый, как они, в американскую униформу поверх немецкой. Сзади на малых оборотах двигалась командирская 'Пантера'.
У Скорцени перекосился рот от опеки со стороны Франца. Из груди вырвалось:
— Господин подполковник, я не нуждаюсь в вашей помощи. Зачем вы здесь?
— Отто! Прекратите брань! Ваши люди невиновны, — заступился за офицеров разведчик, не отреагировав на бестактность любимца фюрера. — Это остатки 506-го американского полка. Десантники прорываются к Бастони. Любое движение в обратную сторону вызывает подозрение.
— Хорошо! Допустим, — согласился раздраженно Скорцени. — Если вы такой умник, Франц, то подскажите выход. Мне нужно сохранить отряд. Я не привык обороняться, я привык нападать первым. Не мой промысел добивать отступающие части.
— Отто! Выводите танки вперед. Немедленно! Пока их не расстреляли из базук в этой лесной глуши. Атакуйте ими. Моя 'Пантера' останется сзади. Перекрестным корректированным огнем разделаем американцев под орех. Капитан, — Франц обратился к командиру группы, — американцы атаковали с двух сторон?
— Нет, господин подполковник. Нападение внезапное слева, — глаза фон Фолькерсама благодарно светились.
Франц легким кивком ответил на благодарность офицера, перевел взгляд на Скорцени.
— Нам повезло, Отто. Американцы вступили в бой без подготовки, наткнувшись на колонну. Всех гренадеров на правую сторону, займите оборону. При поддержке танков подавите десантников. Отдавайте приказ, оберштурмбаннфюрер. Время идет...
— Ложись, — вдруг заорал связист. Падая, потянул за собой фон Фолькерсама.
— Где? Что? — шарахнулся от бронетранспортера Скорцени.
Знакомый свист, два хлопка справа в подлеске. Эсэсовец почувствовал будто удар по лбу и свалился в кювет. Не теряя сознания, стал ощупывать нос и щеки. По лицу текло что-то теплое, над правым глазом пальцы коснулись лоскута дряблого мяса. Отто в ужасе вздрогнул: 'Неужели глаз потерян? Хуже этого ничего случиться не может. Теперь полный Квазимодо', — подумал он. Пальцы ощупали место под мясом. Облегченный выдох: глаз цел.
Солдаты и офицеры устремились к Скорцени, подняли его. Взгляды у всех оторопелые, сочувствующие. Как же — лицо шефа в крови! Правая штанина посечена осколками, пропитана кровью.
— Разойдитесь! Дайте осмотреть командира! — раздалась грозная команда позади столпившихся диверсантов.
Усатый эскулап с орлиным профилем ворчливо пробирался к Скорцени. За ним следовали молодые санитары с носилками. Подойдя вплотную к раненому эсэсовцу, медик окинул профессиональным взором его лицо. Нагнулся, осмотрев правое бедро, рассеченное в двух местах осколками, строго подытожил:
— Господин оберштурмбаннфюрер СС, вам нужно срочно в санчасть. Надо вытащить осколки, обработать и зашить раны. Нельзя допустить сепсиса.
— Что? К черту санчасть! — взревел Отто, услышав заключение врача. — Только не сейчас, медикус. Я себя чувствую твердо на ногах. Обработайте в полевых условиях. Это приказ! — подумав, он добавил спокойнее: — От стакана коньяка и порции гуляша я не откажусь, — и, развернувшись к Ольбрихту, пробасил: — Франц, вы обещали русскую кухню.
— Обещал, — сдержанно, без эмоций ответил Франц. — До форта пять километров, там обед. До Нешато три. Слева недобитые американцы. Разберитесь вначале с ними, Отто. Левый здоровый глаз Скорцени недобро загорелся, ожег фон Фолькерсама.
— Вы почему еще здесь?
— Так...
— Немедленно выполняйте боевую задачу по отражению атаки американцев. За мной есть кому присмотреть...
Ветки кустарника, обнаженные дыханием осени, покрытые декабрьской коркой изморози, дрогнули. Зашуршал игольчатый покров. Уинтерс опустил бинокль. В усталых глазах командира второго батальона 506-го американского десантного полка тревога, даже смятение. Немецкая колонна просматривалась плохо. Впереди в кювете дымился джип разведки, рядом стоял поврежденный бронетранспортер. Немцы, словно растревоженные муравьи, выпрыгивали из тяжелых 'Студебекеров', рассредоточивались, вступали в бой. За ними еле различимые в туманной дымке силуэты танков, похожих на 'Шерман'. 'Будто слоны с вытянутыми хоботами, — подумалось ему. — Это разведка. Что за ней? Неужели танковая дивизия?'
Уинтерс оглянулся на шум. К нему сквозь кустарники пробирался командир роты 'Изи' лейтенант Харигер.
— Это боши! — выдохнул офицер, чуть не сбив командира. Смуглое лицо десантника было в испарине, в грязных подтеках. Дыхание шумное. Руки подрагивали. Каска сбилась от быстрого бега по глубокому снегу. — Я сразу смекнул — это фрицы. На джипе 'циркулярная пила Гитлера', а не наш браунинг 50-го калибра. Это диверсанты в нашей форме. Первый взвод вступил в бой. Что дальше, Дик? — чтобы унять заметное волнение, Харигер крепче сжал автомат Томпсона.
Глаза капитана сузились, устремились на подчиненного. На потемневшем заросшем лице заиграли желваки.
— Ты спрашиваешь, лейтенант, что дальше? — произнес Уинтерс холодно. — Отвечу. Харигер, у тебя сало вместо мозгов. Почему мне не доложил? Почему ввязался в бой, не зная сил противника? Что это: бравада или трусость?
— Сэр, рация не работает. Я подумал...
— Рация не работает? — Уинтерс сделал шаг вперед, схватил лейтенанта за грудки, процедил гневно: — Если не сыграем в ящик, я тебя отправлю чинить старые велосипеды, а не командовать ротой. Понял? — и оттолкнул жестко офицера. — Лейтенант, отводи взвод назад. Не дай себя окружить. Кто за пулеметом? Обгадился что ли? Два рожка выпустил. Экономить патроны!
— Сэр, я командир роты 'Изи'.
— Был командиром роты. Где твои люди? Положил под горой у зеленки? — Уинтерс с горечью сплюнул. — Выполняй приказ!
— Мерфи! — офицер кликнул радиста.
— Я здесь, сэр, — молодой десантник юрко подскочил к капитану.
— Срочно минометчикам: три залпа, пусть отсекают колонну. Лейтенант Джексон! — капитан перевел взгляд на офицера из первого батальона, сопровождавшего его. — Базутчиков к дороге. Жгите танки, как попрут. Им здесь не развернуться...
Засвистели мины, загоняя немцев в лес. Шумно, угрожающе, словно лавина, сорвавшаяся с гор, рухнула вековая ель. Ответный выстрел 'Пантеры' внес сумятицу в умы американских солдат. Далекий взрыв многократным эхом оповестил Нешато о новом сражении.
Американская атака не готовилась заранее, больше походила на спонтанный, хаотичный наскок. Минометная поддержка была краткой, малорезультативной. Рота 'Изи', обескровленная в недавнем бою, не смогла подавить сопротивление бронетанковой группы 'Штилау'. Немцы опомнились быстро. Рассредоточившись по правой стороне леса, ответили дружным пулеметным огнем. Огненные вспышки зловеще вырывались из раскаленных стволов MG-42. Свинцовые осы резали кустарники, ветви придорожного мелколесья, обжигали заповедные деревья. Потекла смола из глубоких ран хвойных красавиц, полилась солдатская кровь на рождественский снег. Крики и стоны раздавались с обеих сторон.
— Ты видел? Ты видел? — Коллинз подскочил к другу и толкнул в бок. — Я его завалил, Джимми!
— Подожди, не видишь, я целюсь, — Блейт из положения для стрельбы с колена целился во врага. Затаив дыхание, плавно нажал на спусковой крючок. Выстрел. Пуля точно нашла цель. Водитель 'Студебекера' повис на дверях.
— Джимми, ты молодчина! Урезонь того боша толстозадого.
— Где?
— Под машину заполз, гаденыш.
— Это тебе за Грея, — прошептали обветренные губы снайпера. Щелчок. Краснолицый фриц уткнулся в снег у колеса.
— Перебегаем, Джим, сейчас такое начнется... Смотри, черный Бил спрятался под корягу. Эй, десантник!
Длинная раскатистая пулеметная очередь прошлась по кустам подлеска. Одна, вторая, третья.
— Вжик, вжик, — пули засвистели, срезая стволики кустарников, подернутые инеем, придорожные елочки, укутанные снегом. Запах свежести и хвои стремительно погнался за десантниками. — Вжик, — у самого уха.
— Эй, Гансы! Мы так не договаривались. Достану, надеру задницу... Черт, меня ранило! Джимми! Ты где? Помоги...
Коллинз пробежал еще несколько десятков метров вглубь леса, остановился от нестерпимой боли. Спину жгло, будто дотронулся кожей до раскаленной плиты. Сжал зубы, чтобы не стонать, лицо перекосилось, потекли слезы. Он понял, что теряет силы. Пошатываясь, сделал несколько шагов к огромной мачтовой сосне, навалился грудью. Пальцы разжались, карабин упал к ногам. Гарри на мгновение стих. Что-то теплое и липкое текло по рукаву куртки, капало на снег.
— Это моя кровь, — содрогнулся он. — Я ранен!.. — чтобы не упасть от нахлынувших чувств жалости к себе, он обхватил руками шершавый могучий ствол. Медленно запрокинул голову, посмотрел вверх, кого-то выискивая, прошептал: — Боже! Умирать глупо...
— Гарри! Я здесь! — Блейт спешил на помощь другу, карабин с прицелом держал наперевес. Перескочив валежину, бросился напрямик через густой кустарник на зов товарища. Увидел Коллинза под сосной, обрадовался, подбежал. — Куда тебя? Ты будешь жить, Гарри! Давай перевяжу.
— Джимми! — губы Коллинза дрожат. — Джимми... Дружбан... Я рад. Где ты так долго пропадал? Я умираю. Посмотри сзади. Рука онемела, не поднять.
— Гарри, терпи. Задело выше правой лопатки. Только мясо срезано. Сделаю укол и перевяжу. Ты не поверишь! У меня есть ампула морфия. Ты будешь жить, Гарри! Ты еще получишь орден 'Пурпурное сердце' за убитого боша. Я тебе своих припишу, тогда наверняка, — Блейт быстро достал из индивидуальной аптечки ампулу, снял колпачок и всадил обезболивающий наркотик другу в бедро. — Теперь опускайся осторожно на снег, перевяжу. Санитаров нет. Их вчера боши перебили.
— Подожди, Джимми, передохну... Смотри, командир бежит. Эй, лейтенант! — прохрипел Коллинз. — Лейтенант Харигер?
Офицер оглянулся, услышав стон десантника.
— Меня ранило, лейтенант. Ухожу в сторону... Мне жаль...
— Давай назад! Отходим! — Харигер крикнул на ходу, побежал дальше, оставляя на снегу глубокие размазанные следы. 'Много раненых, — огорчился мысленно офицер. — Даже разгильдяй Коллинз подставился. Может, комбат прав, зря полез в драку?'
Обежав густой ельник, командир роты 'Изи' выскочил на полянку к минометчикам. Удивился встрече с лейтенантом Кафтаном. Тот, сидя на пне, с безразличным видом заряжал в обойму патроны. Рядом отдыхали минометные расчеты и несколько легкораненых десантников.
— Что такое, Кафтан? Почему не на передовой?
Комвзвода посмотрел недоуменно на Харигера, огрызнулся:
— Лейтенант! Какая передовая? У них пулеметы, танки, а у меня последняя обойма. Мин нет. Надо отходить. Что сказал комбат?
— Есть приказ Дика. Смещаемся левее на пятьсот ярдов к штабу. Собирай раненых. Не дай себя окружить. Шевели копытами, Кафтан. Я к дороге и назад.
— Стив, разруливай сам. Не я начинал, — буркнул офицер.
— Да пошел ты... — Харигер круто развернулся, побежал к месту боя.
В подлеске по левой стороне от дороги десятка три-четыре десантников, зарывшись в снег, из-за деревьев вяло отвечали на пулеметный натиск бошей. Боеприпасы были на исходе. Немцы также не шли в атаку, что-то выжидали.
'Вот и вся рота. Неужели в этом моя вина? — застыдился Харигер. — Я же хотел как лучше в том бою. Отводил роту в укрытие. Кто знал, что в лесу растяжки и засада? Сегодня я вступил смело в бой, не прятался. Разве мог я пропустить бошей? Это явные диверсанты. Кто-то должен был их остановить. И вновь Дик недоволен...'
— Вжик, вжик, — пули свистят, иссекают лес.
'Будто налетевшая саранча поедает кукурузное поле, как у нас в Техасе, — подумал Харигер. — Черт, откуда у них столько пулеметов?'
— Вжик, вжик.
— Пригнитесь, сэр! Пригнитесь! Ложитесь.
Харигер прислонился к сосне, вскинул автомат и дал длинную прицельную очередь в сторону пулеметчика.
— Ага, затихли! — обрадовался молодой офицер. Глаза азартно заблестели. Как мальчишка сложил ладони в рупор, прокричал из-за дерева: — Отходим, ребята. Смещаемся влево. Шевелитесь! Я поддержу!
Офицер отбежал несколько шагов в сторону. Автоматом отодвинул обледенелый куст с подтаявшей снежной шапкой, выглянул. Ему страстно захотелось посмотреть на убитого боша. Он увидел глаза нового пулеметчика: колкие, насмешливые. Стив нажал на спусковой крючок. Очередь была странно короткой, с сильной отдачей. Его отбросило назад в сугроб.
— Санитар! Санитар... — голос американца слабый, угасающий. — Отхо... дим... — дрогнули его губы, остывая. Кровь выступила, побежала тоненькой струйкой на снег.
— Внимание всем экипажам! Колонной! Дистанция — тридцать метров. Скорость максимальная. Противник слева. Подавить огнем из пулеметов. Выйти из зоны поражения. Вперед! — прозвучала команда Скорцени басовитым требовательным голосом. Вспомнив о ранении, главный диверсант с пьяной усмешкой добавил: — Поджарим этих свиней, ребята. Они этого достойны!
Взревели немецкие 'Шерманы'. Выхлопные газы, снежная пыль заклубились за трубами. Капитан фон Фолькерсам взмахнул рукой, скрылся в башне замыкающего танка. Взламывая полузамерзший грунт, 'Пантеры' двинулись по лесной дороге. Из-под широких гусениц полетели комья грязи, снега, льда.
— Сэр, танки подходят! Танки! — прокричал ошалело американский наблюдатель в телефонную трубку.
Лейтенант Джексон вздрогнул, приняв сигнал, взглянул сурово на гранатометчиков.
Десантники в грязной непросохшей одежде сидели на валежине, прислушивались к отдаленному бою, переговаривались. Лица понурые, изнеможенные. Офицер вытаращил глаза, гаркнул:
— Что заснули, черти? Бегом на огневой рубеж. Жгите бошей.
Первым выскочил к дороге расчет рядового Нельсона. Стрелок присел на правое колено возле небольшой разлапистой елочки. Осмотрелся. Пространства для газов сзади хватало. До дороги метров двадцать. Взгромоздив на плечо полутораметровую трубу базуки М9, прицелился.
Заряжающий достал из укупорки следующую гранату, с дрожью в голосе произнес:
— Ну как, Фрэнк, едут?
— Подходят стремительно. В лоб не возьмешь, и экраны стоят. Пропустим, ударим по корме. Расчет Титери добьет. Он на холме засел.
— Давай, не промахнись.
Танки шли плотной колонной, быстро приближались к окраине леса, не боясь сползти в глубокий кювет. Первый танк проскрежетал рядом, умчался вперед.
— Какого хрена пропустил? — завопил десантник.
— Заткнись! Не успел. Второй не уйдет.
Грозная 'Пантера' надвигалась скалой. Командирская башенка крутилась в поисках противника. Грохот, лязг гусениц, едкий запах выхлопных газов приближались. Лицо Нельсона побелело. Руки задрожали. Губы шептали одну фразу:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
