— Доброе утро, Алекс. Как спалось? — гость медленно повернулся и взглянул на приютившую его хозяйку. Пифия была удивительно женственной. Ее неброская красота покоряла не сразу, а постепенно затягивая и привязывая. Те немногочисленные минуты, которые им пришлось общаться, позволили Алексу оценить какая девушка находится рядом с ним.
— Доброе утро, Элла. У тебя мне всегда прекрасно спится. Я уже собираюсь уходить. Что-нибудь надо купить?
— Алекс, подожди минуточку, нам надо поговорить, — Элла села за стол, и рукой предложила фениксу последовать ее примеру. Молодой человек насторожился и ожидающе присел на стул.
— Что-то случилось?
— Можно и так сказать, — вздохнув ответила Элла, которая никак не могла решить как объяснить ему все происходящее в двух словах. — Алекс, ты смотришь новости?
— Очень редко, а что?
— Значит ты не видел последней пресс-конференции Ксении?
— Нет, что-то случилось? — тревога все больше нарастала в голосе Алекса.
— Случилось. Верхушка нашей власти готовит переворот. Они хотят подчинить Человечество Эфиру. — Феникс пристально посмотрел на девушку и холодно спросил:
— Ты уверена?
— Абсолютно, — смутилась от такого недоверия Элла.
— Теперь мне все понятно! Это похоже на дурной кошмар! — было видно, что феникс с трудом справляется с бушующей в нем злостью.
— Я рада, что тебя не обрадовала эта информация, но не очень понимаю, что вызвало такую острую реакцию, — не сдержалась пифия.
— Ты не понимаешь! Это ни в коем случае нельзя допустить!
— Это-то я, как раз, понимаю. Но мне кажется, что ты что-то недоговариваешь.
— Элла, если я что-то не договариваю, то только потому, что не имею на это права. Но поверь, мне. Нельзя допустить, чтобы Эфир пошел против Человечества.
— Хорошо. Пока я готова принять подобное объяснение. Но только пока. А теперь, с твоего позволения, я продолжу. Ксения решила противостоять этим безумцам. Она собрала пресс-конференцию и обнародовала их планы, чтобы у них не было возможности провернуть это дело, поставив общество перед фактом. Теперь в Эфире неизбежно произойдет раскол. Дабы найти сторонников, ребята открывают ресторан, куда смогут приходить заинтересованные эфиры. Это негласный штаб. Завтра вечером я должна быть на открытии. Если ты все так же хочешь поддерживать легенду о нашем романе, тебе придется пойти со мной. — Феникс так глубоко ушел в себя, что Элле показалось, будто он ее просто не слышал. Но в тот момент, когда она собралась его окликнуть, Алекс поднял глаза и жестким голосом произнес:
— Я обязан быть на этом вечере. Мне надо поговорить с Ксенией. — Элла легонько прикусила губу. В своей девичьей наивности и неискушенности, она была слишком беззащитна перед равнодушием и невниманием. А находясь каждый день рядом с Алексом, она неизбежно сталкивалась с ними.
— Я рада, что ты согласился, потому как мне самой необходимо там появиться. Общественность должна знать, чью сторону выбирает пифия. Слава Богу мои имя стоит не последним в списке влиятельных эфиров этого мира.
Протянув руку и не обнаружив никого рядом, Ксения окончательно проснулась. Она удивленно открыла глаза и села на кровати. Сегодня было то самое редкое утро, когда проснувшись в собственной постели, она была абсолютно одна. Она не заметила как ушел Майкл. Впрочем, он редко оставался "на завтрак". Ксения уже привыкла, что засыпает у него на груди, а просыпается одна. На соседней подушке лежала засушенная роза. После каждой ночи, проведенной с архангелом, Ксения находила одну засушенную розу. Майкл признался, что каждые сто лет ожидания встречи с ней он находил самую прекрасную розу на земле и засушивал ее. Ксения всегда изумленно смотрела и пыталась понять, как можно было сохранить такой хрупкий цветок в течение тысячелетий. Она подозревала, что без волшебства здесь не обошлось. Но настоящим волшебством было то, что стоило Ксении прикоснуться к цветку и он оживал. Лепестки бутона распрямлялись, наливались силой, играли цветом, листики и стебель приобретали свежий вид. Это маленькое чудо каждый раз завораживало Ксению. Она просто не могла не поддаваться чарам таинственного преображения. Чувствуя, что дарит цветку новую жизнь, Ксения испытывала состояние близкое к экстазу. Идиллию сладкого пробуждения прервал телефонный звонок. Поморщившись Ксения взяла трубку.
— Алло?
— Это Инспектор. — Немногословность ответа с одной стороны порадовала Ксению, в таких маленьких дозах этот голос она еще как-то могла переносить. Но в то же время ее просто бесила его манера с ней разговаривать.
— Это Хранительница, — в тон Инспектору ответила Ксения.
— Не пора ли нам встретится?
— А зачем?
— Ксения, вы никак не хотите смириться с тем, что предназначено вам судьбой.
— Рорк, моя судьба предназначила мне такое количество событий, что одни начинают противоречить другим. Вы в курсе, что я являюсь суженой лягушк-царевича Василия.
— Это совершенно невозможно. Вы не можете принадлежать никому другому. Вы моя.
— Рорк, вы что тупой? Я еще раз повторяю, что не собираюсь становится вашей любовницей. Мне есть с кем разделить постель.
— Это не Василий.
— Нет это не Василий. Откуда вы знаете?
— Я самый могущественный эфир на земле, я просто вижу, что он вам не любовник.
— Ну, раз вы так не меряно круты, тогда сами в состоянии определить, кто является моим любовником.
— А вот это как раз, самая большая загадка. Я не могу пробиться и посмотреть на его личность. — Первый раз за все время Ксения услышала нотку сомнения в голосе Инспектора.
— Надеюсь у вас хватит мозгов понять, что мой любовник просто слишком крут и вам не по зубам.
— Не важно как он крут. Важно только, что вы должны быть со мной.
— Господи, вы можете хотя бы объяснить зачем вам это надо?
— Вы самая прекрасная женщина Эфира, вы должны быть со мной.
— Чушь какая-то! Ну, подумайте сами, что за смысл вам иметь со мной отношения. Я вас не люблю, вы мне не нравитесь, если вы принудите меня к связи, я стану вас просто ненавидеть. В чем смысл?
— Думаю, что вы обманываете сама себя. Я вам очень даже нравлюсь. И если бы вы дали себе шанс, уверен полюбили бы меня.
— Вы хотели сказать, если бы я дала вам шанс...
— Я сказал именно то, что хотел сказать.
— Господи, но почему ты послал мне такого самовлюбленного болвана!
— Оскорблениями вы не добьетесь, того что я от вас откажусь. Чем больше вы противитесь, тем сильнее вы мне желанны.
— Почему вам тогда не приложить усилия и не изменить свою манеру поведения. Не вести себя как бабуин в период обострения! Мне не нравятся грубые, высокомерные мужчины!
— Вы ошибаетесь.
— Да, что вы говорите!
— Я вам нравлюсь.
— Я вас терпеть не могу.
— У вас сбивается дыхание всякий раз, когда вы слышите мой голос.
— Ложь!
— Вы жадно облизываетесь глядя на мои губы.
— Ложь!
— Вы как порывистая лошадь устремляетесь ко мне всем телом, стоит вам посмотреть мне в глаза.
— Ложь!
— Ваши глаза затягиваются поволокой, когда вы смотрите на мои руки.
— Ложь!
— Вы хотите заполучить каждую частичку моего тела.
— Ложь! Ложь! Ложь!
— Вы не умеете врать.
Ксения в гневе бросила трубку.
Мозг: — Вот это да!
Ксения: — Ты когда-нибудь встречал такого самовлюбленного болвана?
Мозг: — Редкой упертости тип.
Ксения: — А главное я не понимаю, ну зачем я ему нужна? Неужели ему так необходимо трахаться с самой прекрасной женщиной эфира?
Мозг: — Зато он заставил тебя признать, что ты самая прекрасная женщина Эфира. Твоя самооценка повышается.
Ксения: — Не смешно.
Мозг: — Прости. А может ему просто хочется свести тебя с ума.
Ксения: — Я надеюсь ему это не удастся. Ведь ты будешь на страже?
Мозг: — Конечно, куда же я денусь.
Ксения: — Не, ну каков нахал!
Мозг: — Что радует, что Майкла он прощупать не смог. Значит архангел сильнее.
Ксения: — Ну, было бы странно, если б все было наоборот! Майкл Архистратиг воинства Божьего!
— Неожиданно в спальне раздалось деликатное покашливание. Ксения обернулась и с радостью обнаружила Шико.
— Милый, привет! Как я рада тебя видеть! Ну, что нагулялся перед работой? Сегодня открытие ресторана.
— Хозяйка, я жду этой работы с нетерпением. Если честно слежка за Сатаной стала весьма утомительной.
— Что-то серьезное? — насторожилась Ксения.
— Мне кажется у него серьезные проблем с психикой. Он все меньше и меньше контролирует себя. У меня есть сведения, что три князя Ада собирались, чтобы обсудить возможность его отстранения.
— А он еще говорил, что они не рвутся к власти!
— Они не рвутся власти. Они просто не хотят, чтобы в Аду воцарил хаос, — обидевшись за великих князей, ответил Шико.
— И кто же у нас главный ревнитель порядка?
— Мамон.
— Неприятное имечко, — поморщилась Ксения.
— Поверьте, сам он значительно более неприятен, чем его имя.
— Ну, что ж, заглядывай туда периодически. Не думаю, что смена власти в Преисподней может сильно ухудшить обстановку на земле. А что происходит в их клоаке, меня мало волнует.
— Госпожа, а знаете кого я там встретил?
— И кого же?
— Я там встретил слугу господина Инспектора, возлюбленного Тетки, Джека.
— Как интересно, — задумалась Хранительница. — А ведь действительно, меня еще в первый раз заинтересовало, что он там делал. Но тогда, я подумала, что он один из шпионов Ферзя. А теперь, когда я знаю, кому он служит его появления в Аду становятся более интригующими. Он тебя видел?
— Нет, госпожа, — растянувшись на спинке кровати, промурлыкал Шико, — Преисподняя мой дом родной, меня местные не все могут увидеть, а уж чужаки...
— А ты уверен, что он чужак? Может быть он ваш местный?
— Нет, это исключено. Во-первых, он перемещается по Аду, как турист, то есть туристическими тропами. Во-вторых, на нем нет специальных меток, по которым обитатели Ада всегда узнают друг друга. И в-третьих, раньше я его там никогда не видел. А будучи личным курьером Сатаны, трудно не знать каждого, кто может свободно перемещаться. И главное, зачем обитателю Ада следить за Сатаной?
— Ну, для того, чтобы доложить кому-то другому, например Мамону.
— Мамон, может и так постоянно следить за состоянием Сатаны. Четыре Великих Князя Ада объединены между собой. Они квадра. Они едины. Они чувствуют и видят действия друг друга, как самого себя.
— Хочешь сказать, что когда я поместила в грудь Сатаны сердце, они все это ощутили?
— Еще как! А вы думаете почему вас оставили в покое? Им достаточно ощущений Сатаны, своих уже не надо. Обитатели Ада предпочли затаиться и пережить ваш короткий век в тишине и покое. А неадекватное поведение владыки все время привлекает внимание ведомства архангела Михаила. Великий Совет Ада собирается для того, чтобы обсудить ситуацию.
— Шико, я с тобой с ума сойду, что за Великий Совет Ада.
— Семь Князей.
— Ты же говорил четыре! — возмутилась Ксения.
— Четыре самых главных, а есть еще три. Они тоже входят в правящую верхушку. Госпожа, зачем вам эти тонкости? Если вам так хочется, то, конечно, я расскажу вам подробное политическое устройство Преисподней. Но она вам надо?
— Пожалуй нет. Но что же в Аду делает Джек? — Ксения поняла, что ближайшее время эта мысль занозой будет свербеть у нее в голове.
— Что он делает, это понятно. Следит за дьяволом, — высказал гениальную по своей глубине мысль Шико, — а вот для чего и для кого он это делает! Вот это вопрос! — Ксения с усмешкой взглянула на духа и подумала, что с ним жизнь кажется веселее. Раздавшийся телефонный звонок заставил Хранительницу вспомнить о том, что жизнь довольная паршивая штука.
— Алло?
— Ксения?
— Здравствуйте, господин Ферзь.
— Подумал, что стоит напомнить вам о нашей договоренности. Вы все еще готовы со мной встретится?
— Ну... если вы настаиваете...
— Будьте так любезны! Через сколько за вами прислать машину?
— Через полчаса.
— Жду, с нетерпением.
Ксения показала в трубку язык и отключила ее. Встречаться с Ферзем страшно не хотелось, но необходимость этого она хорошо понимала. Оставалось только умыться, собраться, позавтракать и решить для себя самой, что она может обсуждать с главой ЭСБ , а что нет. Насколько можно доверять этому вояке. Как много он сам доверит ей. Выйдя позавтракать Ксения радостно обнаружила на кухню Милицу и поняла, что что-то хорошее в этой жизни все-таки есть. Вареники с вишней залитые ванильным сиропом слегка приподняли, подпорченное с самого утра, настроение. Когда Ксения вышла на улицу огромный черный джип ожидал ее у подъезда. За рулем сидела Мари. Ксения решила, что это добрый знак. Сев на пассажирское сиденье, рядом с водителем, она радостно поздоровалась со своей временной телохранительницей.
— Привет, Мари! Как дела?
— Здравствуйте, Ксения. Очень много работы. Вы к шефу по делу, или в гости?
— По делу.
— Видела ваше вчерашнее выступление... — девушка многозначительно промолчала.
— Ну и что скажешь? — пригласила продолжить ее Хранительница.
— Сказано было хорошо, как всегда, вам удалось проникнуть в души слушателей. По крайней мере сегодня весь Эфир гудит как растревоженный улей.
— Что говорят? И какой же точки зрения придерживаешься лично ты? — Ксения с интересом следила за рысью и пыталась понять, что та думает на самом деле.
— Конечно, я считаю не допустимым изменение мироустройства. Но этой точки зрения придерживаются не все. Очень многие выступают с заявлениями о том, что давно пора занять главенствующие позиции.
— Господи, неужели есть эфиры, которые действительно считают, что им удастся избежать той мясорубки, в которую превратится вся эта планета?
— Правящая элита как правило хорошо защищена от каких либо неприятностей. А ведь именно они являются инициаторами этого кошмара.
— Да, конечно. Только что я могу сделать в данной ситуации?
— Вам предлагали кризисное управление. Если бы вы согласились сейчас не было бы таких проблем. — Ксения решила не комментировать последнее заявление. Подъехав к Спасо-Андроникову монастырю, Хранительница подумала, что запросто могла бы дойти и пешком. Но похоже, в СБ считали, что перемещение Ксении по улице ногами, подвержено неоправданному риску и опасности. Кабинет Ферзя находился во внешней стене монастыря. Строгий, аскетично обставленное помещение не отличалось от сотни таких же безликих кабинетов-близнецов кроме одного — огромного бревна, поставленного в распорку между потолком и полом. Все бревно было исполосовано когтями. Ксения потрясенно смотрела на истерзанный столб и представляла какого же размера должны быть когти, чтобы оставлять такие следы. Заметив столь пристальное внимание девушки к необычному предмету обстановки, Ферзь смущенно пробормотал,
— Порой моя кошачья натура берет свое и приходится держать его здесь, чтобы было обо что поточить когти. — Хранительнице стало не по себе от извинений Ферзя и она смущенно пробормотала:
