— Отчего же баловались. Казак у нас есть Иван Верныдуб. Гвардейского роста, так они с каким то спецназовцем поспорили. Народу посмотреть собралось много. Так вот, чудные умения показали этот спецназовец, все казалось играет он с Иваном, все время опережает его и все удары на перед знает.
— Интересно и чем ж все закончилось?
— Закончилось конфузом для Верныдуба. Все время в воздух лупил, получая при этом чувствительные удары. А этот все вокруг него прыгает и лупит то ногой, то рукой, а потом надоело ему играться так он как то странно оказался за спиной у казачка, чудное сотворил и Иван уже на земле лежит и руки за спиной, а тот на нем сверху сидит, а Верныдуб хоть и здоровенный, а шевельнуться не может.
— Все ясно с этими спецназовцами, никакой тайны в этом нет,— хитро улыбнулся Свиридов,— они эти захватки, да ухватки от татар и башкиров научились. То о чем Вы мне рассказываете я на их праздниках неоднократно видел.
— Да я тоже схожее видел но здесь другое. Не так башкиры да татары борьбой занимаются. И о артиллеристах — Низовцев с близкого расстояния осматривал их орудия. Он достаточно грамотный специалист, так вот он говорит то что нынче увидел не видел доселе никогда. Пушки у них заряжаются с казённой части, а такого нынче не имеет ни одна страна мира. Ракеты которыми они стреляли так же очень чудно устроены, а уж о взрывах и говорить нечего. Никаких ядер, стреляют исключительно большими продолговатыми гранатами, которые именуют фугас и взрывается они очень сильно. Чечены которые под обстрелом были да в плен попали в основной своей массе до сих пор как чумные. Их после этого голыми руками брали, а они все за голову держались да ей же мотали как лошадь. И о лошадях. Обстрел как начался у горцев множество лошадей от испуга с привязи сорвалось и разбежались. Кони у немногих остались да и на тех казачки с тылу нагрянули да порубили,— немного помолчав добавил,— вот так то. Пробыли они здесь еще два дня, почему то собрали всех убитых лошадей которых предварительно освежевали, взяли немалый трофей и пропали.
— Как это пропали, Вы хотели сказать уехали?
— Нет нет, они как бы уехали. Со всеми распрощались водку пили, песни казачьи пели. Казаки в них враз своих признали...., а утром уехали вон в ту сторону. С самого начала они мне казались какими то странными, вот я и послал за ним егерей, чтобы проследить куда едут. Так они вскорости вернулись, говорят след потеряли. Опытные егеря и вдруг потеряли след целого обоза. Я им не поверил и сам решил проверить. От лагеря след хорошо было видно и по дороге тоже видно хорошо, потом ручей небольшой, телега вся едва поместится, так вот после ручья следов нет. Как сквозь воду...Вот такая странность.
— Мне бы такую странность повстречать,— только улыбнулся в ответ майор-инспектор,— новые образцы оружия предоставил, селение горцев взял и так вовремя удалился. Прелесть да и только. Все награды Ваши. К стати отличившихся в данной операции надо бы отметить. Вы уж не скупитесь на награды. Войск у Вас действительно мало, а селение хорошо укреплено и с большим гарнизоном к тому же так вовремя захвачено. На других то участках с куда более серьезными силами имеют куда скромные результаты. Командующий точно отметит. Ему нынче громкая победа нужна, ох как нужна,— говоря это он покачал головой,— А об этом экспериментальном отряде в данном случаи господина Говорова. Так имеется у Его Императорского Величества несколько таковых для деликатных дел,— говорил он особо в это и сам не веря, но чтобы успокоить собеседника и выглядеть более сведущим,— так что уважаемый Андрей Васильевич не удивлюсь, ежели за такую славную победу Вас досрочно в чине повысят.
* * *
— Владимир Николаевич я ознакомился с Вашим рапортом,— говорил генерал-лейтенант Бояров Петр Петрович, вернувшемуся майору Свиридову,— и сделал определенный вывод,— продолжая ходить по комнате медленно говорил и одновременно думал их превосходительство генерал-лейтенант Бояров,— мне нужен этот Говоров, который Валерий Александрович, я надеюсь Вы поняли, что я об этом экспериментальном отряде.
— Так точно Ваше превосходительство понял, что Говоров Василий Афанасиевич Вас не интересует.
— Владимир Николаевич, Вы неправильно меня поняли. Как раз этот Говоров меня интересует так же.
— Этот то зачем? Он неисправимый пьяница и баламут.
— Они могут быть родственниками. На сколько мне известно у этого, который наш, батюшка имеет имение где то под Тулой. Если провести параллель с новейшими образцами оружия то...хотя,— тут он задумался,— знавал я Говоровых и с Нижнего...Н-да. Так что Владимир Николаевич, решить эту задачу я поручаю Вам.
— Ваше превосходительство, это очень непростая и сложная задача.
— Потому, милейший именно Вам я ее и поручаю,— и как то хитро посмотрел в глаза майора и сладеньким голосом продолжил,— Вы же прекрасно осведомлены о нашем шатком положении. Я ведь не изловить Вам его поручаю, а пригласить на встречу со всем почтением и уважением,— тут же изменил тон сказал,— Если возникнет такая необходимость, тогда отправьте телеграмму в столицу. Кому то же он подчиняется в конце то концов! Человек, вернее подразделение с легкостью умеющее брать штурмом столь сложные в фортификационном смысле сооружения нам здесь,— он указал пальцем на землю,— крайне необходимо. Отзовите этого с гауптвахты, поспрошайте, отправьте его в отпуск домой в Тулу с наказом отыскать всех своих родственников Александров, у которых может быть сын Валерий, лет эдак до 30. Точно ведь неизвестно и если он с заданием не справиться,— здесь он многозначительно промолчал.
— Разрешите выполнять?
— Да да приступайте.
Глава 5
Столоначальник Канцелярии Министерства Иностранных Дел Русолов Дмитрий Михайлович не спеша возвращался со службы по хорошо знакомой улице. Погода была чудесная, ласковое летнее солнышко и легкий ветерок с Невы делал это маленькое путешествие особенно приятным и полезным для здоровья уже достаточно повидавшего жизнь чиновника.
— Простите, если не ошибаюсь, Вы Русолов Дмитрий Михайлович?,— прервал его раздумья взявшийся как бы из неоткуда молодой человек.
— Допустим,— важно ответил тот.
— С Вами желает побеседовать один очень уважаемый человек.
— А если я откажусь и отхаживаю тебя тростью?— с наигранной злостью, прищурюсь и делая зверское лицо, ответил Дмитрий Михайлович.
— Неужели Вы полагаете, что не найдется кто ни будь из случайных прохожих, кто бы заступился за несправедливо избиваемого честного человека?,— нахально ответил юноша, при этом склонил набок голову и пытливо прищурив глаза.
Русолов с опаской огляделся. "Случайных прохожих", непременно желающих заступиться за "несправедливо избиваемого честного человека" по близости оказалось как минимум трое.
— Однако,— тихо проговорил он, достаточно струхнув, а про себя начал лихорадочно вспоминать кто же его так невзлюбил и как исправить создавшееся положение, в слух же произнес,— Я весь во внимании,— и полез в карман за платком, чтобы вытереть появившийся пот. Но не успел этого сделать, как быстро оказавшиеся рядом "случайные прохожие" заблокировали руку в кармане крепко прижав ее к туловищу.
— Не балуй,— услышал он тихий голос у себя за ухом.
— Господа,— еще больше испугался столоначальник Русолов,— это платок, я желаю вытереть пот.
— Отпустите его,— проговорил молодой человек, что и было тут же выполнено и они тут же отошли,— Дмитрий Михайлович, Вы уж извините ради Бога, поверьте они бы не сделали Вам худого, так как Вам мое предложение, о приватной беседе с "уважаемым человеком".
— Я согласен,— склонив голову обреченно ответил тот, предварительно тяжело вздохнув.
Тут же появилась пролетка. Приехали к дому Мюссара или по другому гостинице "Неаполь", вошли во внутрь, прошлись по коридору:
— Прошу-с,— сказал, так и не представившийся спутник, открывая дверь одной из многочисленных комнат.
Если с наружи, это были обыкновенные двери, которых было множество на корридоре, то войдя внутрь Дмитрий Михайлович был поражён, это не было похоже на комнатушку в не очень дорогой гостинице, скорее на кабинет очень большого начальника, рангом уж ни как не ниже генерала, занимающего достаточно высокий государственный чин. Большие окна, изящно приукрашенные шторами, у стены большие шкафы, заставленные книгами, огромный глобус, большой массивный двух тумбовый стол, удобные стулья. Хозяин кабинета, со вкусом, по заграничному одетый мужчина, среднего роста и неопределенного возраста, смотрел в окно, но когда они вошли, повернулся к ним лицом.
— Столоначальник Канцелярии Министерства Иностранных Дел Русолов Дмитрий Михайлович,— сказал доставивший его сюда хрупкий молодой человек.
— Да да,— внимательно всматриваясь в прибывшего господина произнес он,— присаживайтесь господин Русолов,— проговорил он, указывая на ряд стульев.
— Вы были приглашены сюда, столь неординарным способом, чтобы услышать некую информацию, донести ее до нужного человека и в дальнейшем инкогнито организовать нашу встречу, если ему будет она интересна,— улыбнулся хозяин кабинета.
— Да уж, приглашён,— пробурчал Дмитрий Михайлович, и уже громче,— прошу учесть, может я недостаточно смелый человек, но предавать Отечество и участвовать в заговорах я не стану.
— Хм хм хм,— беззвучно засмеялся Александр Николаевич Говоров, это был именно он, собственной персоной,— от Вас этого и не требуется, даже наоборот, Вам предлагается принять участие в защите Отечества,— сделал паузу и продолжил,— ведомством в котором Вы имеете честь служить была получена депеша от господина Горчакова, в которой сообщалось о инженере Гарине и летательных аппаратах называемых "самолет", так вот, ежели кому интересно узнать об этом больше то мы не прочь с ним встретиться и побеседовать и даже организовать осмотр воздушных аппаратов,— и внимательно посмотрел на гостя.
— Простите, не понимаю,— часто замотал головой собеседник,— при чем здесь я и при чем эти воздушные аппараты, решительно ничего не понимаю.
— Для начала достаточно того, что Вы уже услышали, остальное Вам ненадобно, достаточно того, что Вы извещены и донесете содержание нашей беседы своему руководству. Прошу обратить внимание пока, официально встречаться мы не желаем, потому ежели кто то сочтет нужным необходимость нашей встречи, то они будет вынуждено прибегнуть к Ваши услугам.
— Простите, я снова решительно ничего не понимаю,— запротестовал Русолов.
— Н-да, с кем приходится работать,— подумал Александр Николаевич, в слух же произнес:
— Для того, чтобы встреча состоялась Вам надлежит в нынешний четверг около 10 часов дня идти по обычному Вашему маршруту, закинув трость на плечо, к Вам подойдет уже известный Вам человек. Вопросы есть?,— и пристально посмотрел на собеседника.
— Нет, вопросов у меня нет,— ответил тот.
— В таком случаи Вас доставят на прежнее место,— произнес он давая понять, что разговор окончен.
На следующий день Русолов Дмитрий Михайлович доложил своему начальнику о вчерашних приключениях, а через некоторое время начальство само вызвало его и потребовало повторить содержание утреннего рассказа.
— Да, Дмитрий Михайлович. Так значить они говорили о письме господина Горчакова, которое поступило из Штутгарта. Забавно. А сейчас,— продолжил он, глядя на присутствующего здесь же мужчину,— Вам надлежит проехать с господином Кутаховым, Вадим Ивановичем и показать в какой именно комнате Вас так любезно принимал господин, знающий о письме господина Горчакова.
Если показать комнату, в коей его принимал неизвестный господин в начале Дмитрий Михайловичу казалось простейшей задачей, то прибыв на место он убедился в обратном. Указанная им комната была решительно не той, в которой он был вчера, тогда они осмотрели соседние комнаты, потом весь этаж, потом этажом выше, этажом ниже, другое крыло и все впустую. Расспросили портье и коридорных, по их клятвенным заверениям таких комнат у них в гостинице нет и никогда не было.
— Дмитрий Михайлович, Вы уверены, что были именно в этой гостинице,— после долгих метаний спросил Вадим Иванович,— а не в какой иной?
— Теперь я и сам ни в чем не уверен,— совершенно растерянным голосом ответил тот,— у меня хорошая память, город я знаю достаточно прилично, но чтобы так, ничего не понимаю.
— Ну что же,— нехотя проговорил господин Кутахов,— придется Вам в четверг прогуляться с тростью, иного выхода познакомиться у нас просто нет,— и вытер платком пот со лба.
* * *
Майор Кутахов Вадим Иванович, служащий жандармского дивизиона в Санкт-Петербурге, был срочно вызван к начальству. Его основным занятием было расследование и сыск тайных политических обществ и направляясь по срочному вызову к высокому начальству Кутахов полагал, что речь будет вестись в этом направлении.
— Вадим Иванович, нас запросили о помощи в сыске некоего инженера Гарина. Это дело решено было поручить Вам, как одному из наших лучших сотрудников, потому как поиски надлежит вести в величайшей тайне, с соблюдением наивысшей секретности,— произнеся это он очень внимательно на него посмотрел, как бы спрашивая все ли ясно.
— Так точно, Ваше высокоблагородие, я все понял,— скорее по привычке, ответил Кутахов,— кто введет меня в курс дела?
— Хм, так вот, все это весьма необычно, потому в суть дела, ввиду особой секретности мероприятия Вас посвящу я,— тяжело вздохнув он продолжил,— а состоит оно в том, что представитель нашего МИДа, Горчаков, Александр Михайлович находясь в Штутгарте прислал прилюбопытнейшую бумагу, в которой утверждает, что к нему, в Штутгарт, явился мужчина, назвавшийся инженером Гариным с необычной просьбой, оказать помощь в ознакомлении, вернее сказать продемонстрировать представителям МИД Пруссии и Австрии неких летательных аппаратов, так вот, эта демонстрация произвела на представителей вышеуказанных государств неизгладимое впечатление, впрочем как и на самого господина Горчакова. Так вот этими событиями заинтересовались,— и кивнул головой на потолок,— в прочим, Вам надлежит отыскать этого господина, убедиться, что у него действительно имеются данные летательные средства и установить с ним дружеские отношения,— при этом он платком вытер лоб и затылок,— Вы должны понимать как важны для России такие люди, и упаси Бог, ежели ввиду оплошности или недосмотра они покинут Россию и переедут в другую страну. В таком случаи наша с Вами карьера будет досрочно окончена,— он пристально посмотрел в глаза Вадима Ивановича,— О ходе выполнения докладывать мне лично.
* * *
Русолов Дмитрий Михайлович с тростью на плече медленно шел по улице. Он сильно волновался. Пот застилал глаза, он часто затравлено оглядывался, нервничал, спотыкался, но мужественно продолжал движение, проклиная депешу Горчакова, свою судьбу и хмурого жандарма своими расспросами истрепавшего ему нервы.
— Дмитрий Михайлович, Вы ли это,— как бы через вату услышал он голос, начал оглядываться и увидел молодого человека повинного в его нынешних приключениях.
— Да да, это я,— нервно проговорил он,— с Вашим "уважаемым человеком" желает побеседовать господин из жандармерии,— он специально выделил последнее слово, дабы испугать собеседника.
