Жизнь и необычайные приключения Аллиотейи Нооби

— Ыы-х, рыы! — поведала Блошша хозяйкам.

— Да, гостеприимный домишко, — согласилась конторщица.

— Что б вам всем... — уныло прошептала Ал.

Ее утреннее смятение, миновав различные стадии, внезапные зигзаги изменений ветра, "девятые валы" и полосы штиля в разгар трапезы, превратилось в смятение иного качества. Но что толку в смене галсов?! От несчастной судьбы не уйдешь. Вот как теперь в Порт-Норест возвращаться?

— Но где же усы? — пробормотала Аллиотейя.

— А что у нее с усами? — удивилась конторщица, присматриваясь к чрезвычайно довольному жизнью и орехами грызуну. — Ах, те усы? Думаю, это местная поговорка: напомадить усы — привести себя в порядок. Если тебе усы так сильно нужны, попроси, он отрастит. Ты ему весьма нравишься. Хотя и непонятно за какие такие совершенства.

— Но он меня в Порт-Норест ссылает, — напомнила невеста.

— А что ему еще остается делать? Привезли злюку, чуть ядом не брызжет. Я бы на его месте отобрала бы у тебя арбалет и отволокла в спальню. Все решилось бы быстро и естественно. Но тут все местные уж чересчур добродушные и провинциальные.

— Особенно старикашки, — не могла не съязвить Аллиотейя.

— Ну, ты еще многого не понимаешь, — снисходительно улыбнулась конторщица.

Можно подумать, уже сто лет стукнуло этой многоликой торговке и все тайны мира она познала. Просто дразнит, нравится ей выглядеть умной. И все кругом над чужачкой издеваются...

Аллиотейя со скорбью осознала, что загубленная судьба стала еще непредсказуемее и выковыряла из ладони рабыни полдюжины орешков. Один оказался порченным и горьким. Нет, это вообще не жизнь...

Глава вторая

Заботы торговые и иные

— Что-нибудь старо-гоблинское есть?

Хозяин лавки погрустнел:

-Увы, был сундучок, но уже продан. Бабушка одна присмотрела. Воспоминания молодости, так сказать. Но обещали привезти с востока парочку подобных, истинно старинных. Стопроцентно гоблинские вещицы, с историей! Входите, госпожа, если угодно на солидный товар взглянуть.

Тиффани прошла за прилавок. Лавка была невелика, в большей части заставлена (если не сказать "захламлена") примитивными столярными изделиями не первой свежести, антикварных вещиц здесь имелось всего несколько, но и то удачно, что вообще есть.

— Вот эта шкатулка чьей работы?

— Редкостная вещица! Обманчиво проста, но как уникальна! Обнаженные мужчины, изволите видеть, очень детальной работы. Это ящичек с Акробора — был такой городок на дальнем диком востоке. Теперь такого товара уж не делают...

...Пришлось поторговаться — продавец справедливо считал, что вещица уникальная...

Подбирая юбки, Тиффани поспешила к двери — в окно было видно, что приемная полукровка семьи Волпи уже стоит у коляски и посматривает на лавку.

— Удачная покупка? — кратко осведомилась красавица-фенке.

— Надеюсь что удачная. С какой-то старинной Акроборы шкатулка. Дороговато, но пару крон на перепродаже этакой редкости я определенно заработаю. Рисунок крайне оригинальный.

Гелррурра взглянула на тонкую инкрустацию, оценила сомнительный сюжет рисунка и кивнула.

— Едем?

Девушки поднялись в экипаж, но тут неожиданно подал голос возница, вроде бы и вовсе не смотревший на ценное приобретение:

— Заверните срамной сундучок, или вообще никуда не повезу. На весь город, наф, запозоримся.

— Шкатулку я, несомненно, спрячу, — заметила Тифф, доставая из сумки заготовленное именно для таких случаев чистое полотно, — а вы, милейший, уж извините не знаю как вас зовут, за лошадьми лучше следите. У вас вон, совок для навоза на самом виду, и ничего, не особо позоритесь.

— Так лошадки, известное дело, им, что перед дворцом герцога, наф, что у храма — облегчаются и хоть как, — возмутился чересчур добродетельный кучер.

— Люди — отчасти тоже лошади, — хладнокровно объяснила образованная и повидавшая всякого-разного конторщица. — Если человеку припекло с интимным, вы хоть что с ним делайте. Вот для того, чтобы человек на улицах и у храмов не гадил, для того искусство и придумано. Один нарисовал или вырезал по приливу фантазии, другой купил ту шкатулку, поставил дома — и приличия соблюдены, и с ума никто не сходит. Искусства вообще весьма полезны для благополучия нравов: люди, увлеченные искусством, и юбки дамам на улице поменьше задирают, и чужих мужей не так отчаянно соблазняют. Для каждого бесстыдства необходимо отвести свое собственное место. Лучше пусть будет на полочке и подороже, чтобы не особо бесстыдствовали, знали истинную цену пороку.

— Этак все мудрено, наф, даже и не скажешь сразу, — задумался кучер и тронул лошадей.

Коляска покатила по мощеной улице, а Тифф покосилась на соседку-надсмотрщицу. Намек на усмешку уже покинул чувственные губки Гелррурры.

Фейри из семьи Волпи порядком интриговала конторщицу. До сих пор Тифф не приходилось тесно общаться с представителями не-городских народов фейри. Вполне понятные, и как оказалось, знакомые "через два рукопожатия" клураканы тут не в счет. Фенке — иное дело. В каком-нибудь ином мире их определенно сочли бы ангелами или демонами — привлекательны нечеловечески. Тифф мельком видела нескольких фенке в городе — в Дюоссу жители лесистых берегов заходит лишь при большой необходимости. Отношения горожан и фенке сохранялись достаточно напряженными, поговаривали о близкой войне. Мужчины-фенке оказались тоже очень... выразительны. Просто концентрированные изящество-мужественность-шарм, плюс потрясающие глаза и буйные шевелюры редкостных оттенков. Гм, если Ал такого красавца увидит, результат будет непредсказуем. А горожане ничего — косятся на прекрасных дикарей, но вполсилы, без всякого вожделения. Недоверие — старое и привычное недоверие неизменно на первом месте.

Собственно, Гелррурра — горожанка и полукровка, с детства воспитывавшаяся во вполне человеческой семье Волпи. Дикая красота нечеловеческого племени в девушке чуть приглушена. Ну, неподготовленному человеку смотреть на нее все рано непросто. Тифф все еще было слегка не по себе рядом с хранительницей "денежных сундуков дома Волпи". Спору нет, метиска чрезвычайно деловитая и неглупая особа, вести с ней дела можно и нужно. Но вот так ехать в тишине, чувствуя на себе краткие взгляды загадочных глаз...

— Полагаю, мне стоит посетить еще праздничную ярмарку, — чувствуя, что начинает нервничать, молвила Тифф. — Для общего впечатления, так сказать. Со сбытом масла видимо, особых проблем не будет. Объем заказов конечно, скромноват, но иначе и быть не могло. Возьмут на пробу, поразмыслят, прикинут маржу...

— Несомненно, — тряхнула кистями алого головного шарфа Гелррурра. — Видимо, лавка Бэкса была венцом сегодняшним наших поездок?

Снова эта усмешка на фейрийских губах цвета свежей малины-крови...

Фейри обитали на левобережье Кедры давным-давно. И Дюоссы тогда еще не было, да и вообще люди не заглядывали на здешние берега, а гордые фенке уже украшали стены своих лесных гротов и пещер сотым слоем волшебных знаков. Говорят, они рисуют исключительно красной и оранжевой краской. Только кровь и солнце в тех изображениях. Поэтично, хотя и страшновато. Но в тех тайных обиталищах мало кому из людей доводилось бывать, преувеличивают должно быть.

Тифф точно знала, что про фейри все преувеличивают. Про этих фенке иначе вообще рассказывать нельзя — про них и не хочешь, а наврешь. К примеру, что можно сказать о Гелррурре, или как ее называют домашние — Гел? Обычно конторщица могла вполне внятно, гладко и красиво излагать свои мысли — бывшая профессия обязывала. Но тут не знаешь, как и выразиться — невозможно объяснить, почему тихий голос и взгляд огромных золотисто-медных глаз так завораживает.

Черт возьми, вся беда в том, что Гелррурра нравилась шпионке. Вместе с ее отстраненностью, вечно прикрытыми глазами, холодком высокомерия и всем остальным. Совершенно неуместная симпатия, учитывая статусные, торговые и все иные обстоятельства.

Пока Тифф вполне управлялась. Задания хозяйки скрупулёзно выполнены, конечно, требуется еще поднажать, перед отъездом нанести повторные визиты потенциальным заказчикам, во время бесед с благородными лордами города (а так же с горожанами неблагородными, но заведомо состоятельными) ненавязчивая реклама тоже не помешает. Но в меру, главное, в меру!

С судебными делами вроде бы обошлось. Похоже, процесс расследования и назначения виновных в несчастье на "Повелителе" грозил стать самым длинным и запутанным в юридической истории Дюоссы. Герцог — краснолицый властный мужчина с запоминающимися ушами — наверняка был осведомлен о произошедшем на борту "Повелителя" куда детальнее, чем желал то показать. Но если властелин города явно не горит желанием сурово карать любимого (а может и нелюбимого, тут и боги запутаются) бастарда, то что с этим обстоятельством поделаешь? Мир далек от идеальной справедливости. Процесс пойдет по всем правилам — в Дюоссе на редкость развитый (и переразвитый) кодекс старинных законов и установлений — но приговор едва ли будет вынесен. В иных мирах такой способ ведения расследования называется "спустить на тормозах". Корабль спасен, семьи погибших получат приличествующую компенсацию. Увы, кораблевождение издревле считалось рисковым занятием.

О необходимости поучаствовать в помощи семьям погибшим Тифф в записную книжку не записывала — это и так помнится. Не то что конторщицы жутко чувствительны и сердобольны, но тут особый случай.

В суде Тифф побывала дважды. Первый раз с компаньонкой, потом еще разок отдельно приглашали. Обращались с чужестранками вежливо. В первый раз девушки дружно порыдали (благородная Аллиотейя сочла возможным прислушаться к доброму совету и прибегла к помощи луково-цитрусового крема). Плакалось хорошо и искренне — воспоминания о бедствии на борту действительно были не из лучших. Молодых дам утешали и давали водички, показания страдалиц ничему не противоречили и абсолютно ничего не подтверждали. Тактика проверенная, к показаниям глуповатых нервных девиц все равно мало кто всерьез относится. Тиффани подозревала, что ее будут допрашивать дотошнее, но семейство Волпи нажало на нужные рычаги и повторный визит к судейским вышел чисто формальным и скучным. Даже герцог не почтил вторичный допрос своим личным присутствием. Кстати, интересно, отметил ли Олив повышенный интерес герцога к своей предполагаемой невесте? В первый визит Его Светлость изволил лично поднести кубок с водой очаровательно рыдающей гостье. Ал действительно после луко-цитрусового крема весьма изящно плачет. Сказать ей, что ли? Оружие недурное, но хватит ли у благородной девицы ума им разумно пользоваться?

В зале суда скотина Лино сидел на свидетельской скамье, весь такой утонченно-изнуренный, болезненный и бледный (пудра, кстати, отвратительная), но нарядный. Кое-кто на него изо всех сил старался не смотреть, но едва не заработал косоглазие. Что темперамент с несчастной делает? Попала в приличную семью, имеет все шансы устроить свою судьбу, так о чем таком постороннем могут быть мысли?!

Самой Тифф хозяйственное и приветливое семейство Волпи очень даже понравилось. Конечно, господин Олив для своих лет удивительно осторожен и нерешителен с женщинами, а детям не помешало бы побольше сдержанности, но можно было ожидать от вдовцов и сирот куда худшего...

...Постукивали копыта, экипаж приближался к окраине.

— Господина мэтра навестить изволите? — спросила Гелррурра.

— Если вас не затруднит, — с благодарностью отозвалась Тифф.

Мэтр Раваль держался на пределе. Клятвенные заверения, что во время следствия он не возьмет в рот ни капли спиртного, ветеран, в общем-то, сдержал. Но всякой стойкости существуют границы. На допросы отставного лекаря уже не вызывали и коварная скука вовсю осаждала гостиничную комнатушку мэтра. Магический стаканчик хранился в сундучке Тифф, но ведь алкогольных искушений вокруг полным-полно...

"Пламя горна" встретило посетительниц дурными новостями:

— Не в себе ваш мэтр, — без обиняков заявил хозяин трактира. — Должно быть помрет сегодня.

— По причине? — слегка насторожилась Гелррурра.

— Три хуторских кувшина хоть кого убьют, то проверено, — со снисходительной ноткой пояснил опытный хозяин. — Я ж помнил, как господин Волпи наказывал — "чтоб ни капли". Клянусь Старой Речной Мамой — мы ни капли и не налили. Так он, ваш мэтр, в "Зоркую курицу" наведался. И там принял, и с собой притащил. Три! Три кувшина! Между прочим, в "Курице" хуторской джин подают. Выходит, не просто смерть, а в корчах и без всякой приятственности. Мы-то с поваром пытались воспрепятствовать, помня настоятельное указание господина Волпи...

— И? — сузила огромный глаз Гелррурра.

— Вы на меня не щурьтесь, — обиделся хозяин. — Мы-то как могли, а он, мэтр, вот... — владелец "Пламени горна" повернулся левым ухом — распухшим и ярко малиновым. — А у Крига два зуба шатаются. Беспокойный у вас мэтр. Ну, я о мертвых худого говорить никогда не стану, не то у меня воспитание...

— Вроде бы еще жив мэтр, — напомнила Тифф.

— Может, еще и жив. Если дамам угодно, сами у него под дверью послушайте. Накрепко он заперся. Эх, Мама моя Старая Речная, это ж еще и дверь потом ломать. А задвижки у меня из новых, хорошие, надежные, — с горькой гордостью завздыхал хозяин.

Девушки поднялись по лестнице. Из-за двери мэтра доносился слегка надрывный, но отчетливый храп.

— Жив, конечно, — буркнула Тиффани. — Но с местного джина может заболеть. Он к другим напиткам привык.

— Слаб Раваль, — кратко заметила полукровка.

— Что значит "слаб"?! — неожиданно для себя разозлилась конторщица. — Болен он. Гадкая и позорная болезнь, но болезнь.

— О! Извиняюсь, — вкрадчиво промурлыкала Гелррурра.

Тифф посмотрела в смуглое, шелковой гладкости лицо, на котором напрочь отсутствовало какое-либо выражение и заставала себя вернуться в подобное же состояние ледяной любезности:

— Увы, дорогая госпожа Гелррурра, и в моей жизни случались тяжелые деньки. Не девочка уже, слава Старой Речной Матери. Приходилось болеть. И выздоравливать тоже приходилось.

— Несомненно. Именно поэтому я хотела просить позволения задать вам несколько вопросов, касающихся лично меня. В Дюоссе я не нашла на них ответов. Еще раз прошу меня простить.

Глаза смуглой фейри на мгновение распахнувшиеся, лишившись защитной тени ресниц, оказались преисполнены ослепительно-медного сияния.

— Нет, это я прошу меня простить. Видимо, я что-то не так поняла, — в замешательстве заверила порядком ослепленная Тифф.

— Хорошо, мы обе виноваты, — с намеком на усмешку ответила Гелррурра. — Открывать будем?

— Весьма желательно. Раваль, конечно, порядочная свинья, но все равно немного мой компаньон. Но дверь с виду весьма крепка, так?

Красавица-фейри небрежно махнула узкой ладонью, звякнули браслеты:

— Дрянь. И задвижка тоже. Сейчас...

Она вернулась вместе с кучером. Действовала эта парочка без слов, разве что умелец-возница изволил деловито крякнуть, оценивая преграду. Он ухватился за дверную ручку, оттянул дверь в сторону косяка, девушка-фейри, присев, втиснула в щель напротив засова лезвие своего лесного кинжала-яксимэлмэ. Чаще эти запоминающиеся клинки фенке применялись для особо изящного нарезания горьковатой древесной дыни — блюда поистине ритуального у лесных фейри, но презрительно игнорируемого горожанкой Гел. Однако узкий кинжальчик оказался пригоден и для дела: засов скрипнул, дверь разом открылась.