| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— По большей части это были обитатели нижних уровней, пропустившие эвакуацию… но были среди них и рабы, сбежавшие с корабля-сеятеля. Йуужань-вонги знают об этих хищниках и не трогают их; я не удивлюсь, если окажется, что это были образцы оригинального вида, от которого были выведены "летающие миры" — как тот, на котором тебя… который был у Миркра.
Джейсен закашлялся, почему-то смутившись.
— Прости.
— Ничего, Джейс. — Анакин тепло и непринужденно улыбнулся. — Не беспокойся. Я не из чувствительных.
Джейсен кивнул.
— Зато, пожалуй, я из таких.
— Тоже не новость. Продолжай.
Джейсен невесело вздохнул, но гнев уже начал одолевать его снова.
— И так вышло, что лучшего укрытия от йуужань-вонгских патрулей и быть не могло. Чудовище прятало их, давало место, еду и воду — иногда оно приманивало животных, которых можно было убить и съесть, или беженца с запасом протеиновых брикетов или еще чего-нибудь. Проблема была только одна. Время от времени оно чувствовало голод. Иногда находилось одно или два животных, которых можно было протолкнуть в рот-присоску, — Джейсен сглотнул и посмотрел на потолок. Сквозь пролом, оставшийся после гигантского брезент-корня, свешивались сверкающие зеленые полосы мха. — А иногда, — голос его вдруг стал глухим, хриплым от ярости. — Иногда не находилось.
Анакин серьезно кивнул.
— Девушка.
— Точно, девушка. У них было правило: кто появился последним, тот идет первым. Первым… прямо туда. Девушка пришла всего лишь на несколько часов раньше, чем я. Но некоторые из них… тех, кто схватил ее… — дышать вдруг стало горячо, а перед глазами появилась красная пелена. — Некоторые прожили там недели. Недели, ты понимаешь? Понимаешь, что там происходило? Сколько… сколько народу… — он замолчал, отдуваясь, пока ярость, вырвавшаяся из глубины, не улеглась.
Анакин бесстрастно наблюдал за ним. В конце концов Джейсен совладал с собой.
— Они даже не умертвили ее, просто ударили по голове и сунули в пасть, — подбородок его напрягся и стал казаться квадратным. Голос истекал ненавистью.
— Полагаю, они не убили ее, потому что никто не хотел брать это на себя.
Анакин пожал плечами.
— Люди что угодно способны рационализировать до абсурда.
— Но она очнулась до того, как оказалась внутри, и даже почти смогла выбраться. Наполовину. По крайней мере настолько, чтобы закричать, — голос Джейсена упал до шепота. — Как раз тогда и появился я.
— Так что же произошло?
— Я уж точно не собирался позволить им отправить ее обратно. И ничего бы не позволил им туда отправить, но все присоски открылись, а зоб подталкивал жителей к пищеводу. Чудовище хотело есть, и если они не накормят его, оно само себя накормит.
— И последним, кто появился…
— Точно, это был я.
— Они пытались скормить тебя пещерообразному чудовищу?
Джейсен ответил:
— До этого не дошло.
— Нет?
— Я изменился, Анакин. Я… У меня нет оправданий. У меня нет даже объяснений. Но ты… ты должен знать…
— Ничего, Джейс. Неважно, что произошло — неважно, что сделал ты или сделали тебе — ты по-прежнему мой старший брат, понимаешь? И всегда им будешь.
— Старший брат, — без выражения повторил Джейсен. Глазам было больно. Он поставил локти на колени и уткнулся лицом в сожженные ладони. — Забавно… последние пару лет мне казалось, что это ты — мой старший брат.
— Ну это никуда не годится.
— Разве? Ты… Анакин, ты был так уверен в себе. Так уверен во всем. Так силен. Я и вправду… вправду смотрел на тебя снизу вверх, Анакин. Ты всегда вел себя так, словно знал, что будет дальше. Тебе все легко давалось.
— Все легко, когда нет никаких сомнений.
— Но это как раз то, чего я хотел. Быть уверенным. Я думал, это и называется быть джедаем.
Он поднял голову, и в его глазах были слезы. Сквозь них Джейсен и рассмеялся.
— Не понимаешь? Ты — это то, чем я мечтал стать, когда вырасту.
— В смысле, мертвым?
— Ты понял, о чем я.
— Я никогда не задавал вопросов, потому что это не мое. Я никогда не раздумывал, в отличие от тебя. Я был, наверно, как дядя Люк: человек-орудие. Направь меня на злодеев и ослабь хватку — я сам разберусь с ними под аплодисменты. Но теперь все изменилось. Если продолжать — так, как я поступал, как поступал дядя Люк — то люди будут умирать и умирать. Взгляни, что случилось со мной. Со всеми нами случилось.
— Лучше так, чем как у меня, — прошептал Джейсен. — Лучше умереть.
— Думаешь?
На Джейсена нахлынуло сожаление, делая тяжесть вины и отвращения к себе и вовсе невыносимой. Он взглянул на свои руки: на обожженную плоть посреди ладоней — следы от молний его гнева.
— Анакин, я стал темным.
— Стал ли?
— Под развалинами старого Храма, когда Вержер собиралась отдать меня Ном Анору… то, что я сделал, было плохо, но в этом не было зла. Была паника, срыв, внезапное обретение Силы, с которой я уже было распрощался. Спасение девушки… Я не сожалею. Я не чувствовал ничего, кроме гнева. И я никого не ранил.
— Кроме себя самого.
— Но так и надо, правда? Разве не в этом служение джедаев — приносить свое благополучие в жертву ради других?
Анакин поднял руку.
— Ты скажи мне.
Джейсен отвел взгляд. Вспоминать было больно. Рассказывать еще больнее. Но промолчать… умолчать о том, что он сделал, логически объяснить это, оправдаться… он обойдется без этого. "Не так низко я пал", подумал Джейсен. "Пока что". Он использовал силу тьмы, позволил ей течь по венам, чтобы быть на ногах и в готовности, когда столкнулся с обитателями пещерообразного чудовища, когда узнал, что они из себя представляют, и что они творят ради спасения своих жизней. Он мог бы сдержаться, если бы на этом все закончилось. То, что они делали — во что они превратились — напугало его, но он не был судьей. Он был джедаем. Он все еще мог бы найти способ помочь им. Даже когда рты-присоски раскрылись повсюду, отравляя воздух кислотными испарениями, когда пещерные жители окружили его, тыча бластерами, прикрывая равнодушие фальшивым сожалением, он все еще мог противостоять своему недоброму стремлению искалечить их. Последней каплей оказался возглас девушки.
"Он последний, последний!" — закричала она. "Хватайте его — его! Он последний!"
— Она обратилась против меня, — тихо произнес Джейсен.
— Ты винишь ее?
Джейсен покачал головой.
— Как можно? Это всего лишь девушка. Девушка, которая знает, каково это — когда тебя переваривают заживо. Которая знала, что если не я, то — она. Снова.
— Наверно, я хотел спросить, винил ли ты ее тогда?
— Тогда все было по-другому, — лицо Джейсена было непроницаемым, как песчаная скала на КирдоIII. — Я винил их всех. Всех их ненавидел. И хотел причинить им боль.
— Правда?
— Я знал, что делаю; знал, что это значит для меня. Я окунулся во тьму. Я хотел этого. Я ликовал. Помню, я смеялся. Рассказывал, во что они только что вляпались. Помню, как почувствовал, что их фальшивое сожаление превращается в настоящий страх. Помню, что мне это понравилось.
Они открыли огонь, красные выстрелы прошили зеленоватый кислотный туман. Джейсен со смехом ловил бластерные выстрелы на ладонь правой руки, без усилий гася их разрушительную энергию.
Щелчком пальцев он вырывал бластеры из рук и швырял в разные стороны.
— Скольких же ты убил?
— Всех, — Джейсен уставился на свои дрожащие руки. Он сжимал ладони, пока из ожогов не начала сочиться кровь. — Ни одного. Какая разница?
В его голове бурлила Сила, а сам он обратился к пустоте, оставшейся после имплантанта послушания, и нашел там зачаточное сознание пещероообразного чудовища.
При помощи Силы Джейсен сотворил иллюзию: и это ненавязчивое убеждение так прочно засело в темном разуме чудовища, что никакими способами нельзя было доказать обратное. Люди ядовиты. Так же, как и любые другие разумные виды жителей Новой Республики.
У чудовища не было механизмов защиты от подобных трюков; оно было лишено даже элементарной возможности сказать себе: "Но я не отравился ни одним из тех, которых успел съесть"… Все, что у него было — это инстинкт самосохранения. Чудовище отрыгнуло. Мощный толчок обратной перистальтики вынес Джейсена, девушку и остальных, а также все иные посторонние предметы, из гигантского брюха, через хрящеватую глотку, прямо на поверхность. Джейсен помнил окружившую его злость и панику, возникшие, как только народ осознал, что за пределами гигантского рта — каждый сам по себе, и что их убежище навсегда захлопнуло свою пасть перед ними. Больше им не платить за свою безопасность от йуужань-вонгов чужими жизнями.
"Ты погубил нас", зарыдал кто-то. "Убил всех нас". Джейсен молча смотрел, величественно застыв на месте. Пока. Что за рыхлые, слабые, отвратительно подлые существа — он не мог представить ничего более мерзкого. Он повернулся к ним спиной. Ушел прочь. Он оставил их на милость йуужань-вонгов, и на милость друг друга.
— Но ты же помог им. Лучше умереть, чем купить себе жизнь ценой невинной крови.
— И что же, потому все вдруг станет правильным и хорошим? Я не пытался им помочь. Я хотел, чтобы они страдали. И темная сторона тут ни при чем — теперь я знаю это. Темная сторона не вынуждала меня поступать так.
— Я знаю. Она воздействует совсем по-другому.
— Это все был я, Анакин. Я поддался своей собственной темной стороне. Я выпустил на свободу свою тьму…
— Ты мог бы убить их всех. У тебя хватило бы сил. Ты мог бы убить чудовище. И на это бы у тебя хватило сил тоже, я уверен. Точно так же, как ты мог бы убить Вержер и Ном Анора. Но ты никого не убил. Вместо этого ты использовал свою силу, чтобы поддержать жизнь. Не такая уж она темная, эта твоя темная сторона, старший брат.
— Это не имеет значения. Ты не можешь победить тьму тьмою.
— Слова дяди Люка. Сражения с тьмой были его призванием. Йуужань-вонги не темные. Они просто другие.
— И я все не могу заставить себя бороться с ними.
— Кто говорит, что ты должен бороться с ними?
Джейсен дернул головой.
— Ты говоришь. Все остальные тоже. Какое еще решение может быть у этой проблемы?
— Почему ты спрашиваешь у меня?
Задорная усмешка исчезла с лица Анакина, а сам он приблизился настолько, что Джейсен мог бы дотронуться до него. Если бы смог заставить себя пошевелить рукой… Если бы было до чего дотрагиваться. Отчаяние, пригвоздившее Джейсена к стулу, превратилось в черную дыру безнадежности, сквозь которую из его груди уходил весь воздух.
— Кого мне еще спросить? Что я могу поделать? Что я должен сделать прямо сейчас? — он поник, дрожа. — Я совершенно запутался, так ведь? Сижу, спорю с галлюцинацией. Ты ведь даже не существуешь!
— Это ли важно сейчас? До тебя так трудно достучаться, старший брат. Приходится использовать все доступные средства.
— Как это не может быть важным? — вдруг выкрикнул Джейсен. — Мне надо… надо… Я уже не знаю, во что верить! Я уже не знаю, что настоящее, а что — нет!
— На корабле-сеятеле я был проекцией Силы. Потом телепатической приманкой. Сейчас я — галлюцинация. Но это не значит, что я — это не я. Почему любая вещь должна быть тем или иным?
— Потому что! Потому что любая вещь это либо то, либо совсем иное! Так заведено! Ты не можешь быть настоящим и поддельным в одно и то же время!
— Почему?
— Потому что… не можешь, и все!
— Сила едина, Джейсен. Она вмещает в себя все противоположности. Правду и ложь, жизнь и смерть, Новую Республику и йуужань-вонгов. Свет и тьму, добро и зло. Все во всем и в каждой вещи. Сила едина.
— Эти слова — ложь!
— Да. И правда тоже.
— Ты не Анакин! — вскрикнул Джейсен. — Не он! Анакин никогда бы не сказал такого! Анакин никогда бы не поверил в это! Ты просто галлюцинация!
— Ну что ж. Я галлюцинация. И это значит, что ты разговариваешь сам с собой. Это значит, что я говорю о том, во что веришь ты.
Джейсену захотелось взвыть, размахнуться, спрыгнуть со стула и вступить в схватку… что-нибудь сделать.
Что угодно. Но черная дыра украла у него и дыхание, и силы, и гнев; она поглотила целую вселенную ненависти, но стала еще ненасытнее, чем была вначале. На месте его надежд, любви и доверия теперь зияла холодная пустота, в которой затаилась бездушная жадность космического вакуума. Джейсен начал проваливаться. У него не было сил даже заплакать.
Он падал в черную дыру. Может, целые эпохи, а может, всего наносекунды. В черной дыре одно от другого неотличимо. В мгновение ока из межгалактического газа рождались звезды, загорались, жили, выделяли тяжелые металлы, а потом сжимались белыми карликами и исчезали. Вечность во тьме. Горизонт событий пропустил информацию: голос. Голос был знакомым, и его нельзя было слушать; но он не просто провалился в черную дыру — он стал черной дырой, и не слушать было невозможно.
— Что реально? Что иллюзорно? Где граница между правдой и ложью? Между хорошим и плохим? До чего же холодно и одиноко, Джейсен Соло, когда ты в пустоте незнания.
Он не отозвался. Черная дыра не умеет отвечать. Горизонт событий замкнут: через него можно проникнуть только вовнутрь, но не наружу. Но голос вызвал в этой дыре квантовый распад. Его персональный горизонт событий в один миг сжался до размеров точки в центре груди.
И Джейсен открыл глаза.
— Вержер, — вяло проговорил он. — Как ты меня нашла?
Она уселась по-кошачьи на обеденном столе семейства Соло, подобрав руки и ноги. И прожигала его темным, как межзвездное пространство, взглядом.
— Я не разделяю предубеждений наших хозяев против технологий. Какие-то фрагменты общепланетной базы данных сохранились в запоминающих устройствах. Разыскать домашний адрес бывшей главы государства не составило труда.
— Но откуда ты знала? Откуда ты знала, что я пойду домой?
— Таков инстинкт всех оседлых животных: смертельно раненные, они ползут в свое логово, чтобы умереть.
— Раненные?
— Опаснейшей для джедая раной: свободой.
Еще одна загадка. У Джейсена не было сил на загадки.
— Я не понимаю.
— Когда ты точно знаешь, что правильно, а что — нет, где здесь свобода? Никто не выбирает плохое, Джейсен Соло. Свободу дает лишь неопределенность.
Джейсен надолго задумался.
— Умереть дома, — пробормотал он. — Тот еще дом. Видала? В комнате Джейны полно каких-то растений, которые хотели съесть меня. Кухня выглядит как коралловый риф. Моя коллекция… — ему оставалось только покачать головой. — Это не мой дом.
— Ну так ты и не собираешься умирать, — бодро ответила Вержер. — Или ты забыл? Ты уже мертв. Был мертвым все эти долгие месяцы; твое путешествие через земли мертвых почти закончено. Настало время не для смерти, а для новой жизни. Ты исцелился, Джейсен Соло. Встань и иди!
Джейсен еще прочнее уселся на стуле, невидяще моргая на разросшуюся паутину.
— С чего бы это?
— С того, что ты можешь. Ради чего еще срываться с места?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
