Рождены, чтоб сказку сделать былью #1

А дальше оставалось разобрать машину и протестировать каждую деталь по отдельности.

На трёшке стояло четыре планки динамической памяти, предоставляющих целых четыре мегабайта оперативки. В первую очередь Виктор спаял стенд для внешнего подключения памяти к "Спектруму". Он вытравил новую плату. Купил и поставил новые слоты. Добавил параллельный порт. К порту подключил регистр, который принимал и запоминал адрес ячейки. Простейшая схема помещала адрес в четырёх байтовый регистр. Этот регистр транслировал своё содержимое на адресную шину внешней памяти. В зависимости от состояния порта данных выполнялось чтение или запись значения по выставленному адресу. Пришлось ещё добавить буфер, чтоб корректно работать с шестнадцатиразрядной шиной данных внешней памяти, ведь порт ввода/вывода за один раз пропускал лишь восемь бит.

Подросток написал простую программу, в цикле перебирающую все адреса и тестирующую содержимое ячеек. "Спектрум" за несколько непозволительно долгих часов опросил все ячейки. Судя по индикаторам, за которыми следил Витя, память работала нормально. Но уже в начале повторного прохода программа сообщила, что данные потерялись. Лишь перечитав статью из справочника о динамической памяти, мальчишка подметил оговорку, что после чтения значения, его нужно восстановить. Оперативка на "Спектруме" регенерировала свою память автоматически. А Виктор на стендовой плате ничего подобного не делал. Память могла оказаться рабочей, а виновником потери данных вероятнее всего являлись недоработки схемы.

После полной переделки платы ради добавления регенератора и переконфигурирования портов результат оказался немного лучше. На этот раз Виктор подключил память почти напрямую к шине "Спектрума". Вместо одного порта Виктор задействовал сразу шесть. Поставил два параллельных порта для ввода и вывода шестнадцати битного слова данных. И ещё четыре порта для сегментированного регистра выставляющего адреса нужной ячейки. В результате такой оптимизации удалось ускорить доступ к внешней памяти. Например, если требовалось несколько раз записать или прочитать информацию из одной и той же ячейки, то её адрес передавался лишь единожды. И когда требовалось получить доступ к соседней ячейке, то вместо перезаписи всего адреса изменялся лишь один сегмент адресного регистра. После переделок, программа тестирования опросила ячейки всего лишь за двадцать минут.

Поигравшись с новой примочкой, Витя закручинился. Скорость доступа оказалась не слишком-то большой. А программы не умели напрямую работать с расширенной памятью подобно тому, как они работали с основной памятью. Внеся доработки в несколько утилит, всё равно не смог достигнуть заметного профита. Мало того, что приходилось тщательно обдумывать какие данные нужно получить или разместить, так ещё и работа выполнялась длинной цепочкой команд. И не спасало даже сегментное задание адреса, поскольку программы часто обращались к разным частям памяти, изменяя весь регистр.

Откатив программные изменения, подросток попытался разобраться с окном в расширенную память. Теория выглядела достаточно красиво. Программа отправляла в специальный порт номер страницы расширенной памяти, а затем обращалась по специальным адресам обычной памяти. Но вместо блока основной памяти, процессору подсовывался доступ к ранее выбранному блоку из расширенной памяти. Процессор не замечал подмены. Только вот для внедрения проекции окна пришлось бы переделывать схему управления всей памятью "Спектрума", а для этого заново пересчитывать и перепаивать материнскую плату.

Хотелось как-то мягко отключить от "Спектрума" один блок родной памяти. Вместо него подключить окно на расширенную память. В адресной шине "Спектрума" точнее на её верхней части выставлялось смещение от начала блока. Это смещение требовалось напрямую передать на плату расширенной памяти. К нижней части адресной шины "Спектрума" нужно подключить логический ключ, который задействует расширенную память, когда процессор обратиться к диапазону адресов зарезервированных за окном. А к отдельному порту подключить регистр, запоминающий номер страницы, то есть блока расширенной памяти, который будет доступен через окно.

Витя зарылся в схемы, изучил их, покрутил в голове и отложил. С программами получалась уже знакомая фигня. Для поддержки расширенной памяти пришлось бы всё переделывать. Старые программы не умели работать с окнами. А в книгах почему-то не рассказывалось, как можно обучить простые программы взаимодействовать с дополнительной памятью. Витя чувствовал некий подвох, предполагая существование трюка, снимающего ограничение по числу доступных адресов. Но мальчишка не мог даже догадаться, в какой стороне ему искать информацию о предполагаемом трюке.

Подросток отложил стенд с памятью и продолжил тестировать остальные компоненты трёшки. Он снял и подключил к "Спектруму" видеокарту. Получилось неважнецки, поскольку центральному процессору не хватало скорости. Саму карту пришлось замедлить и дефорсировать, понизив разрешение и битрейт. В прочем по косвенным признакам выяснилось, что карта работает. А приспособить её к телевизору не получилось из-за различий стандартов видеосигнала. Карта мешалась, как пятая нога у собаки и отправилась в коробку с деталями.

А дальше Витя замахнулся на стенд для тестирования процессора. Он изучил всю доступную документацию. Внимательно рассмотрел материнскую плату трёшки. И с разочарованием отступился. Для полноценного проверочного стенда пришлось бы собрать почти цельный компьютер, причём гораздо сложнее "Спектрума". А его сил и возможностей наверняка не хватило бы на столь эпичную задачу.

Мальчишка мог попытаться разобрать плату, но сильно сомневался, что затем сможет воспользоваться снятыми деталями. Если даже повезёт демонтировать микросхемы без повреждений, то в любом случае он не сможет удостовериться в их работоспособности. Вид материнской платы вызывал в нём глубокие сомнения. Ножки микросхем, противоестественно тёмные, словно бы окислились. Конечно, контакты сами по себе не должны окисляться. Да и странные потёки наводили на предположения о трагических приключениях компьютера, доведших его до фатальной поломки.

Виктор с грустью засунул плату обратно в ящик. Можно было бы протестировать отдельно все микросхемы. Но для каждой новой микросхемы требовался специализированный проверочный стенд. А финансы школьника не позволяли закупить все нужные детали. Да и жаль тратить время на подобные игры. Когда появятся деньги, ему быстрее и проще купить детали для большого компьютера и собрать его самостоятельно. Всяко постройка новой машины обойдётся дешевле, чем попытка оживить старую трёшку. А если посчитать и прикинуть, то покупка новой материнской платы большого компьютера выгоднее самостоятельной сборки.

И всё же некоторые детали уцелели. Владея же работающими компонентами, как-то противоестественно коллекционировать их просто так без практической пользы. Хотелось пусть даже частично, но пристроить и задействовать отдельные детали. В голову пришла идея подключить дополнительную память как второй диск. Разбить его на кластеры и хранить на этом диске файлы с данными. Поскольку прямая адресация каждой ячейки фатально тормозила работу, подумалось, что лучше запрашивать не отдельную ячейку, а сразу кластер. Таким образом, экономия времени только на передачу адреса принесла бы ощутимый прирост по скорости. Но плата, созданная для подключения планок памяти, израсходовала модернизационные ресурсы. Виктор решил, что проще спаять другую плату с новой логикой. Пришлось придумывать изощрённую схему, чтоб максимально просто, на доступных микросхемах, эмулировать дисковод. Потратив неделю, подросток всё же добился желаемого.

Во время испытаний вылезли странные результаты. Прироста скорости виртуальный диск почти не давал. Он работал лишь немного быстрее дисковода с реальной дискетой. Бутылочным горлышком, ограничивающим скорость чтения и записи, оказался дисковый интерфейс, предназначенный для старых, медленных, механических дисководов. Крохотный выигрыш получался лишь из-за того, что реальный дисковод тратил время на перемещение головки, а виртуальный диск сразу же переключался на указанный кластер. Зато на виртуальный диск влезало содержимое почти трёх дискет.

Объём виртуального диска позволял легко копировать содержимое одной дискеты на другую или же просто собирать нужные файлы в одном месте и работать сразу со всеми, не дёргая дискеты лишний раз. Перед началом работы Витя загружал исполняемые файлы. Программы, которым не хватало оперативной памяти, могли сохранять на диск временные файлы. Эффективность работы на компьютере немного повысилась. Дискеты требовалось менять реже, а кешированные программы запускались быстрее. После оптимизации программы управления файловой системой заметно сократилось время считывания или записи кластера данных на виртуальный диск. Но если программа зависала, то "Спектрум" приходилось перезагружать и заново копировать все файлы на энергозависимый диск, а сама загрузка растягивалась почти на десять минут.

Виктор упрямо продолжал совершенствовать "Спектрум". Читал разные книги, подхватывая идеи и даже намёки на них. Парень пытался реализовывать то, что мог. Но ему не удавалось развернуться максимально широко, именно так как этого хотелось. А ему хотелось очень многого. Больше скорости, больше памяти, места на дискете и так далее и тому подобное. Он мечтательно изучал характеристики современных компьютеров. Мозг перебирал варианты, где бы взять денег, чтобы купить настоящий компьютер. А если нельзя купить, то хотя бы сделать. Только ведь простым паяльником не создать ни одной микросхемы, даже самой простой. Оставалось искать детали или снимать их с других устройств, расширяя возможности "Спектрума".

Центральный процессор совсем не обязан заниматься всякой ерундой. Банальные и рутинные операции прекрасно исполняли специализированные микросхемы. Например, спаянная микросборка могла копировать или переносить блоки данных в памяти гораздо быстрее, чем это делал процессор. Другие подобные сборки ускоряли расчёты, формировали изображение и звуки. Но слишком много времени и сил уходила на изучение, разработку, сборку и подключение таких специализированных устройств. К тому же некоторые детали вообще отказывались работать. А Виктор терял слишком много времени, чтобы собрать и подключить очередное устройство. Программирование же позволяло, используя лишь возможности процессора, обучать компьютер новым трюкам, не тратясь на покупку новых деталей и даже не включая паяльник.

к оглавлению

Фрагмент 12D

Школа забирала много времени. Уроки, уроки и опять уроки. Ребята постепенно притирались друг к другу. Волков с ироничной ухмылочкой наблюдал, как развивалась противостояние самцов за право провожать девчонок.

Сам Виктор не собирался связываться с девушками. Заглядывался просто так. Иногда на уроках вместо книжки сидел и с интересом разглядывал одноклассниц. Они конечно симпатичные, но чего-то недоставало в их внешности.

В книгах он читал про неутолимое влечение и желание отключающее мозг. Но сколько не прислушивался к себе так и не заметил ничего из описанных симптомов. Зато подмечал недостатки почти у всех окружающих девушек вроде длинного или наоборот короткого носа, узких или наоборот пухлых губ, весьма коротких или слишком длинных пальцев и так далее и тому подобное. Особенно же сильно его раздражало их непонятное поведение: странные смешки, глупые ужимки, чудные разговоры и многозначительные переглядывания.

Попытавшись объективно оценить внешность одноклассниц, подросток пришёл к выводу, что они выглядели не так уж плохо. Юная Свежесть легко компенсировала мелкие дефекты внешности. Но субъективно ни одна из девчонок не вызывала светлых чувств, исключительно низменный интерес. Виктор вообще не обращал внимания на модные тренды, общественные нормы и общепринятые ценности. Он пытался делать собственные выводы. Он желал самостоятельно выбирать то, что ему нравиться. Общественное же мнение только мешала определиться, излишне агрессивно навязывая конкретные критерии красоты. Другие подростки говорили о женских титьках и задницах, игнорируя прочие части тела. Причём мальчишки чётко делились на два лагеря: представители первого смотрели исключительно на попы, а представители другого смотрели исключительно на грудь. Но Виктор уделял внимание и другим частям тела, например: ножкам, ручкам и животикам, сразу же оценивая гармоничность линий и развитость мускулатуры. Конечно, его интересовали попки и груди, но в первую очередь из-за их таинственности, а во вторую очередь из-за гендерных различий. И чем плод казался более запретным, тем сильнее вызывал интерес.

На сверстниц Виктор смотрел с большим удовольствием, коего вообще не проявлялось при виде мальчишек. За одноклассницами ему проще всего удавалось наблюдать во время физкультуры. Девочки приходили в бикини. Вроде бы раньше они одевались в трусы и футболки, как и предписывали школьные правила. Но постепенно и незаметно полностью отказались от традиционной формы. Их футболочки уменьшались, сначала превратившись в маечки, а затем и топики. Да и просторные треники тоже ужались или это попки увеличились до того, что ткань обтянула упругую плоть, очень заманчиво обрисовав анатомические подробности.

Эти проказливые девчонки сбивались в кучки, смеялись над чем-то своим, а сами постреливали глазками, испытывая реакцию мальчишек. Виктор каждый раз смущался, краснел и отводил взгляд. Но через пару минут вновь ловил себя на разглядывании длинных ножек, плоских животиков и приятных округлостей, туго обтянутых тонкой тканью. Он ничего не мог поделать со своими инстинктами, доставшимися по наследству от первобытных предков.

А учителя тоже, казалось, не обращали внимания на одежду. Витя раскопал в библиотеке старое правило о школьной форме. Там русским по белому указывалось, что запрещено одеваться открыто, а так же приводилось очень строгое описание правильной спортивной формы. Ещё запрещалось ходить в этой форме на прочие уроки. Девушки же вместе с учителями словно и забыли об этих правилах. Одноклассницы, то одна, то другая садились за парту облачённые в бикини. Они отговаривались ленью переодеваться после физкультуры. Виктор же глотал слюни и не знал радоваться или скорбеть о мягкости преподавателей. Его мысли улетали от вида девчоночьих прелестей выступающих из-под тонкой ткани. А в его штанах проявлялась постыдная физиологическая реакция мешающая и смущающая.

Однажды сломался замок женской раздевалки, где осталась обычная одежда, снятая перед физкультурой. Девки не смогли переодеться и дружно отправились на последующие уроки в спортивных костюмах. От такого нашествия полуобнажённых девчонок повылезали глаза у всех учителей. Но закрытая раздевалка оказалась весьма уважительным поводом. И когда прибежала завуч чтобы разобраться с бесстыдницами те мило улыбаясь, попросили открыть раздевалку. Конечно, замок вскрыли, но не сразу, а только перед обедом. И всё это время одноклассницы рассекали по школе в открытой спортивной форме. А после того случая девки окончательно обнаглев, приходили в школу сразу в своём варианте спортивной формы. Они отговаривались тем, что не желают переодеваться на физкультуру и оставлять вещи неведомо где. Благо всё ещё тёплая погода позволяла им легко одеваться, не боясь замёрзнуть. Учителя, а за ними и завуч отмахнулись, мол, пускай ходят, в чём хотят.