Заслышав потенциальных преследователей, перепуганные девицы слаженно пискнули и наперегонки кинулись к куску сменного брезента, висящего в углу ступницы небольшой походной палаткой. Мест для укрытия катастрофически не хватало.
— Да чего ты трясёшься? — сонно проворчал Стасий, открывая дверь и лениво вваливаясь в ступницу.
Молодой чародей явно не горел желанием спозаранку куда-то мчаться и что-то делать. Он вообще прибывал в блаженном состоянии затянувшегося сна и воспринимал происходящее вокруг через раз, если не через два с учётом общей рассеянности.
— Тихо ты, не ори так! — шикнул на бывшего одногруппника Равелий и, судя по звукам, надёжно закрыл за ними дверь. — Хочешь, чтобы нас эти две озабоченные ослицы обнаружили? И так возле беседки чуть от них отбился. Вот не спится же гадинам! Будто и не они вчера три кувшина вишнёвки на двоих вылакали.
Столичный франт и сын достопочтенного члена Совета был искренне огорчён. Непонятно только: тем, что его с рассвета преследуют жаждущие чародейского тела девицы, или отсутствием похмельного синдрома у оных.
— Кузины, да, кузины они такие, — невольно хохотнул Валент. — По первой, когда ещё за мной гонялись, умудрились на брудершафт бутылку спирта уложить. Им ничего, а меня чуть Алелька откачала.
Алеандр в своём укрытии громко фыркнула. Она ещё тогда догадывалась, что братец совсем не вчерашней селёдкой отравился, как уверял родителей, но то, что возлияние ставило целью соблазнение перспективного жениха не знала. Танка рассерженно ткнула локтем в соседку, чтобы не портила маскировку. Только прячущимся в ступнице парням явно было не до посторонних шорохов.
— Что за херня? — возмущённо воскликнул Стасий, обнаружив свою любовь и гордость на грязном полу с прикреплёнными в придачу криво заткнутыми бочонками.
— Тихо! Или ты хочешь, чтобы нас здесь нашли? Не знаю, как ты, но мне взгляд этой сушеной воблы сегодня совершенно не понравился. С таким видом у нас дипломы Жуковский принимал. Будто уже разделал, заспиртовал и расставил на полках.
— Так какого демона ты сюда попёрся? — недовольно проворчал Валент, поглощённый высвобождением своей красавицы из оков низкого плебейства и жестокой эксплуатации. — Прятался бы лучше в подвале. Там тебя точно никто искать не будет.
— Ты дебил? — устало уточнил Ломахов и девушки за брезентом с ним дружно согласились. — А от ищеек ты тоже в подвале прятаться будешь или, может от кабачника? Да когда они с этим пожаром разберутся, к нам в первую очередь потащатся за компенсацией. Лично я в этом участвовать не намерен. Лучше пусть ты меня, типо, выгуливаешь по окрестностям. Авось, и дожидаться не станут. Ну, что ты копаешься? Давай быстрее! Я, кажется, слышал рядом шаги.
Ломахов нервно прошёлся до стойки с мётлами, пошарил по полу, тихо ругнулся и, заметив угол знакомой ручки, радостно бросился к свёртку брезента.
Определённо, у Яританны Чаронит было много хороших рефлексов, рефлексов полезных, не раз выручавших её в критических ситуациях. Хватательный не был из их числа. Лишь почувствовав, как кто-то коснулся прихваченной в спешке метлы, она сильнее сжала пальцы на рукоятке.
Хозяин сопротивлением был явно озадачен. Он дёрнул на себя не поддающийся артефакт один раз, другой, но, казалось, тот лишь крепче застревал в ворохе ткани.
— Да что это за ...! — разозлился Равелий и, упершись ногой в стенку, дёрнул на себя со всей силы, рискуя и вовсе разломать метлу.
— У-а-ай! — взвизгнула духовник, вздёрнутая мощным рывком из своего укрытия, как дикая мандрагора бабкой-огородницей.
— А-а-а, — заорала травница, сползая на пол от прилетевшей в лоб чародейской пятки.
— Бля-а-а-а, — прохрипел Стасий, корчась на полу под весом далеко не хрупкого одногруппника и в меру упитанной девицы.
— Ага! — победоносно вскричала Эльфира, распахивая двери ступницы.
Её вопль, полный торжества и чуть скрытого злорадства, вполне мог стать последним, что услышит перед смертью цвет княжеского чародейства. Во всяком случае, если судить по тому, как побледнела Яританна, сжалась Алеандр и схватился за сердце Равелий. Стасий на явление родительницы отреагировать не успел ввиду своей незаурядной позы потоптанного половичка. Невысокая женщина с растрёпанной чуть сбившейся на бок курчавой шевелюрой, хранившим следы подушки сонным лицом и коротеньким халатом, чуть прикрывавшим дородную фигуру, смотрелась сейчас действительно устрашающе. Цепкий взгляд пытливо прошёлся по застигнутым на месте преступления молодым людям и чуть потеплел. Потенциальная тёща положительно оценила сидящую в ногах столичного чародея дочку, в особенности распущенные волосы и сползший с плеча ворот игривого платья. Но позже она обратила внимание на распластавшегося на полу сына и валявшуюся поперёк его спины блондинку, и взгляд её снова посуровел.
— Что здесь происходит, молодые люди!?! — строго спросила боевая дамочка, упирая в бока пухлые кулачки и очень грозно хмурясь.
Пускай конкретной угрозы в адрес нелегалов никто не озвучивал, чародеи прекрасно поняли, что запахло жареным. Стасий громко сглотнул и безвольно обмяк, мимикрируя под местность. Первой, как ни странно, пришла в себя духовник. Возможно, сказалось отсутствие родственных связей, позволяющее меньше трепетать перед грозной в своём негодовании женщиной. Возможно, авторитет собственной матери был настолько высок, что по сравнению с её недовольством всякое другой казалось менее опасным и значительным. А может, она просто достаточно удачно приземлилась, чтобы инстинкт самосохранения на миг притупился.
— Эльфира Риктововна, как вы нас напугали! Не надо же появляться так неожиданно! — с убийственной по своему идиотизму оптимистичностью проговорила она, поднимаясь на ноги и незаметно пытаясь отряхнуться. — Мы уж решили, что это бандиты какие или толпа угробьцев.
Равелий и Эл поддержали парламентёршу широкими, насквозь фальшивыми улыбками, смотрящимися в сложившейся ситуации впрочем, очень органично. Травница при этом ещё и пыталась сильнее натянуть на загипсованную руку широкий рукав платья.
— Не говори ерунды, — фыркнула женщина, но подозрительно быстро проскользнула внутрь помещения и затворила за собой двери.
— Ну, правда же! — попыталась состроить невинное лицо Танка, пусть в её исполнении это и выглядело слегка пугающе. — Мы тут вещи собирали, никого не трогали, и вдруг как заорут... Я едва к своим клиентам не отправилась, честно-честно. Представляю, как бы удивился Воронцов, если бы ему в отчёте написали: "задание не выполнено по причине преждевременной смерти подмастерья"!
Алеандр пару раз нервно хохотнула, укрываясь за ногой молодого чародея, тот же от упоминания грозного наставника и вовсе заметно побледнел. Имя Воронцова не произвело впечатления разве что на саму Эльфиру, знавшую бывшего чернокнижника только понаслышке. Видя отсутствие должного эффекта, Яританна попыталась сменить тактику:
— Вот Эл и предложила заодно ещё и к знакомым её заехать, гостинцев передать. Речка там, говорит потрясающая, берега там обрывы, закаты... Ну, вы меня понимаете?
Эльфира её поняла. Эльфира прекрасно её поняла и перспективы оценила, особенно в рамках совместных закатов, романтических прогулок и экстремального путешествия, сближавшего ничуть не хуже весёлой попойки. Шаг был определённо хорош и открывал перед её дочерью много радужных картин. Единственное, что совершенно не вписывалось в этот вернисаж, это одна блондинистая особа. Жаль, отослать её куда-нибудь под благовидным предлогом не было возможности.
— А парни вызвались вас проводить? — дама пытливо глянула на столичного гостя, и тому ничего не оставалось, как только согласно покивать. — Вот и правильно. А то на этих дорогах так опасно! Не дело благовоспитанным девушкам в одиночку бродить без присмотра. Вы уж проследите, чтобы девочки добрались в целости и сохранности.
Вряд ли в княжестве Словонищи нашёлся бы человек, который после таких заверений рискнул бы подвергнуть подмастерьев хоть какой-то опасности. Приободрившаяся Эльфира радостно тряхнула головой:
— Так, молодёжь, давайте живенько по мётлам и летите развлекаться, пока эта змеюка не заметила. Доча, садись к Равелию. Думаю, он с радостью подвезёт тебя на своей метле, а...
Здесь наметился конфуз. При чём, по выражению лица госпожи Валент, он тянул на экзистенциальный кризис среднего пошиба: человек было четверо, а мётел всего две. И вроде бы, на первый взгляд, проблем не было. Стандартная метла запросто могла увести двух-трёх человек средней комплекции и всё же....
Романтику совместных полётов на гоночных мётлах осознавал любой житель княжества. Молодые люди сидят рядом, тесно прижавшись, порой, откровеннее, чем при любых объятьях, трутся бёдрами, а на особо лихих виражах цепляются друг за друга, нервно хватая воздух. Эльфира уже представила, как мило будет выглядеть её девочка в объятьях родовитого чародея, особенно, когда ветер подхватит медные пряди, а девичья грудь прижмётся крепче. Да против такого ни один мужчина не устоит! Ни один, в этом-то и заключалась проблема: Стасий тоже, по досадному недоразумению, был мужчиной. Яританна, конечно, хорошая девочка: прилежно учится, вином не увлекается, да и обилием кавалеров не знаменита — вот только в образ идеальной невестки для Эльфиры Валент не вписывалась. Слишком самолюбива и заносчива, плохо поддаётся воспитанию, совершенно не разбирается в полезной пище, мамаша у неё просто несносная, профессия бесперспективная, да и в целом семейка откровенно нищая. Последний аргумент был решающим, но госпожа Валент, взращённая на великих идеалах и тотальном либерализме, скорее удавилась бы, чем призналась в этом. Поэтому кандидатура, представленная молодой чародейкой, вполне подходила на роль подружки дочери, но ни под каким видом не могла рассматриваться, как невеста сына. Стасий, может, и был ленив, не амбициозен и простоват, но явно заслуживал более достойной девицы!
— Нет, это совершенно не прилично! — решительно пресекла охоту на собственное чадо Эльфира. — Алелька, поедешь с братом, а...
Взгляд снова, мимо воли, задержался на нелюдимой блондинке. Может, она и нищая и неулыбчивая, но грудь-то у неё побольше Юриьеной будет, а, значит, прелесть полёта Ломахову гарантирует. Зато никак не гарантирует его здравомыслия. Всё же семейство Советника имело такую значимость в обществе, что могло позволить себе исключительно ратишанское отношение к деньгам, когда они либо определяли каждый вдох, либо вообще не имели принципиального значения. Рисковать потерей завидного зятя женщине не хотелось.
— ...перегруз получится, — будто бы только что заметила наличие балласта Эльфира и мучительно осмотрела собравшихся: предложить оставить Чаронит в поместье было совсем глупо, как и сажать парней на одну метлу, когда рядом есть девицы. — В таком случае... в таком случае...
— Может, мы на старой полетим?— внесла предложение Яританна, но с таким видом, будто доподлинно знала всё, о чём только что подумала госпожа Валент и успела устать от подобных предположений.
— Замечательная идея! — расплылась в широкой улыбке Эльфира, добавляя к списку нервирующих черт дочкиной подруги излишнюю сообразительность. — Всё! Садитесь быстрее по мётлам! Дорогу знаете?
Госпожа Валент развела бурную деятельность по организации спонтанного побега молодёжи с таким рвением и сноровкой, будто проделывала нечто подобное по десять раз на дню. Всех подняли на ноги, отряхнули, поправили одежду, и построили вряд напротив двери, чтобы по одному выпускать на волю.
— Зачем ты это предложила? — злобно зашипела Алеандр на ухо подруге, пока мать довольно осматривалась в поисках врага. — Нам теперь покататься на новеньких даже не светит!
— А у нас были альтернативы? Кроме приснопамятного подвала? — уточнила Яританна, пристраиваясь позади травницы.
Девушка в ответ промолчала. Ввиду хорошего воспитания и высоких моральных принципов она отказывалась замечать (а, может, и действительно не замечала) за собственной матерью тяги к интригам и толики здоровой тирании. Намёки же Танки нежные дочерние чувств серьёзно ранили примерно на час-другой обиженного, полного благородного презрения молчания.
— Давайте, детки, и пусть эта гадина захлебнётся своим приворотным зельем! — вскрикнула Эльфира, давая отмашку на взлёт: пусть всё получилось не идеально, но значительно лучше, чем могло быть.
* * *
* * *
*
* * *
*
* * *
*
* * *
**
Смиргород был одним из тех замечательных провинциальных городков, хорошо жить в котором можно было только в случае владения им. Остальным же несчастным приходилось изо дня в день, не взирая на погоду и самочувствие, подниматься с дешёвых скрипучих кроватей (других было просто не докупиться), доедать остатки вчерашнего ужина, если таковые имелись, и тащиться на работу. Тяжёлую, опостылевшую, монотонную работу. При этом неважно было, где именно житель работает и насколько любил своё призвание, выбирая род деятельности. В подобных городках уже после полугода любая работа становилась тяжёлой, опостылевшей и монотонной, оставляя на лицах людей неизменный след серой отуплённости. То ли виной тому был воздух, горклый от располагающихся прямо посреди жилых районов производств. То ли узкие, непригодные для жизни нормальной семьи комнатушки типовых квартир. То ли жёсткий график, гонящий всех единым стадом в одно время по разным местам. То ли вечная погоня за каждой монетой, едва окупающей стоимость проезда. Неважно было атмосфере таких городков, насколько ты умён или талантлив, энергичен или силён — год другой и ты уже шатаешься в рядах патологически уставших бездумных потребителей.
Единственными, на кого не действовали эманации глубокого мещанства, были угробьцы. Угрюмые и весёлые, вялые и бодрые, они всегда пребывали в своём особенном состоянии, находящемся вне времени и пространства. Быт и рутина стекали с них, как вода с жирной сковородки, не заставляя даже на секунду коснуться былой жизни. Пёстрыми стайками оборванных птах слетались они из подворотен, подвалов и семейных квартир к лавкам торговцев вином, облепляли двери питейных заведений, висли у окон харчевен, канюча кружку-другую огненного зелья, а, подновив алкогольный флёр, вновь разбредались по своим углам, чтобы позже в глубоких сумерках подкарауливать возвращавшихся с работы благодетелей и рвать их за горсть медяков.
Сегодня же мутировавшие твари вели себя непривычно и как-то для себя излишне человечно. Тащась вдоль улицы, грязные созданья, даже не заглядывали в окна в поисках наживы и не провожали взглядом каждую сумку. Их словно влекла вперед какая-то цель достаточно весомая, чтоб перекрыть даже желание выпить.
— С ума сойти, — пробормотала Вестлана Чаронит, видя как соседский угробец, проигнорировав забытую кем-то бутылку вползает в подвал новостройки.
К слову, помимо угробьцев, к числу неподверженных "осерению" можно отнести тех немногих домохозяек, что отказались от сомнительной радости независимой работницы из любви к искусству, а не от изнеженной лени кукольных молодок или безвыходности старух. Для них ведение хозяйства и поиск средств к существованию превращалось в изысканную охоту, борьбу с системой и стереотипами. Для них не существовало других рамок, кроме собственного распорядка и взятых на себя обязательств. И в этой специфической свободе сообразительные феи домашнего очага вызывали у окружающих жгучую зависть и злословие. Ведь далеко не каждый (уж тем более каждая) мог себе позволить роскошь пойти в молочную лавку не после работы или в короткий обеденный перерыв, а просто когда вздумается.
