— Потому что последний раз, когда тебя пленили и держали рядом с границей, госпожа, — хриплым голосом сказала очнувшаяся Лари, — ты эту крепость взяла штурмом и присоединила к Государству. Напомнить, где это было?

— О бедном алар-рагане я вообще молчу, — вставила свои пять копеек Ниона.

— Вам бы лишь поболтать, — вдруг резко сказал Зайр, упорно пытающийся голыми руками справится с прутьями клетки. — Лучше бы помогли.

— Бесполезно, Зайр, — спокойно сказал Илир, сидящий на коленях и как будто превратившийся в статую. — Это стальное дерево.

— И что теперь, сидеть и ничего не делать? — огрызнулся Зайр.

— Так, успокойся, — сказала я Зайру, — Мне тоже не нравится бездействовать. Но иногда приходится просто... ждать. Удобного момента. А если в этот момент у тебя не окажется сил, потому что ты потратил их раньше, что будешь делать?

А в следующее мгновение мы все попадали на колени и согнулись от волны нечеловеческой боли, прошедшей через наши тела. Я инстинктивно крепко прижала Ольгу к себе, закрывая собой от непонятной угрозы. Надеюсь, её эльфы пощадили и она не чувствует того же.

— Анна Андерис, — произнес почти нараспев прекрасный мелодичный голос. — Убийца Эрендериила Элтьена Вайенарелле, моего отца, встань.

А... Тварь уртварскую тебе в жены! Ну почему таким прекрасным голосом! Почему в этом мире у меня враги — один краше другого, а в друзьях — монстры, пьющие кровь? Вот же гад, мститель чокнутый. Когда твой папаша твою же дочь в плену держал небось и не пикнул в защиту своей родной крови. Ему в вину это не ставил.

Кстати, да... Если он меня назвал убийцей старого эльфа, то Лиам или не стал рассказывать правду, или ему не поверили. Было бы хорошо, если бы он смог промолчать. Вряд ли ему удастся нам помочь, но хотя бы избежит наказания и сможет помочь моему сыну. Возможно.

Ладно, поднимусь, уговорил, ушастый. Ну... красив. Похож на своего отца, покойного деда Нионы. Но в том больше было прямолинейности, а этот — словно скользкая змея. Холодная, скользкая и ядовитая. Сразу видно, что Ниона пошла в мать. Ну и выражение лица у тебя, длинноухий. Как будто слизняка увидел. Наверное, еще и удивляется, как ТАКАЯ как Я смогла победить его отца. Снял бы ошейник, вышел бы тет-а-тет на поединок — показала бы. Плевать мне на твои гримасы. Чтобы ты не показывал, отношение ко мне и моим спутникам очень хорошо демонстрируют те меры предосторожности, которые ты принял для того, чтобы нас поймать и обезвредить. На слизняка не цепляют такое произведение магического искусства, как наши ошейники. За всем твоим показным пренебрежением кроется страх. Ты боишься нас. Меня и тех, кто находится со мной рядом.

— Тебя и тех, кто защищал тебя от правосудия, признали виновными в убийстве Истинного сына Творца этого Мира, ныне воплотившегося для свершения мести. Дочь предателей, посягнувших на воплощение Творца, ты и твои спутники искупите свою вину перед Творцом, пройдя Ритуал лишения силы. Выходи.

Что? Вот так сразу? А как же помучить, поиздеваться. А полуторачасовая речь с объяснением мне всех моих прегрешений? Все? Меня сейчас казнят, а остальных? Отпустят домой? Или им уготовано тоже самое? Только после меня? Уточним, обязательно уточним. Кстати, про деда он сказал, а про Лиама ни слова. Почему? А вот это я уточнять точно не буду.

Значит, ритуал лишения силы... А ещё "истинные сыны", блин. Я, конечно, далеко не воплощение Творца, мне долгая мучительная смерть не грозит. Грозит быстрая и мучительная. Если я правильно понимаю суть ритуала по его названию.

Два прута в клетки отъехали в сторону, образовав проход как раз напротив меня. Я видела, как Макс пытается пересилить боль и подняться, как сопротивляется боли Зайр, как текут слезы по щекам Илира и Нионы. Блин, чем больше я медлю, тем дольше длится эта боль. Я положила плачущую Ольгу рядом с Максом, развернулась и быстрым шагом вышла из клетки. Прутья тут же стали на место и, как я и предполагала, боль тут же отпустила моих близких.

— И все же, Макс, я была права, — сказала я с улыбкой, пытаясь навсегда запечатлеть в своей памяти каждую черточку лица любимого.

Потом резко развернулась и посмотрела отцу Нионы прямо в глаза.

— Скажи мне, эльф, ты убьешь их всех так же, как и меня?

— Конечно. Разве могу я поступить с детьми предателей по-другому?

— Забавно, что ты сказал именно так. Ведь среди них и твоя дочь тоже. По твоей логике ты также являешься предателем, раз твоя дочь с нами.

И вот зачем я его поддеть пытаюсь? Из природной вредности? Раньше не замечала за собой такое. Хотя, мне до смерти — пара минут осталась, почему бы и не отвести душу, потрепать нервы эльфу? Просить его пощадить кого-то из моих близких — бесполезно. Спасти дочь? И кем она тут будет? Бесправной рабыней? Нет, не хочу я такой участи для моей дочери. Пусть лучше умрет. Я бы точно смерть выбрала. Если бы мне давали выбор.

— Ты умеешь проигрывать? — неожиданно даже для себя спросила я.

И, видимо, тоже от неожиданности, эльф ответил:

— Я всегда выигрывал, измененная. И нарушать эту традицию не собираюсь.

— Глупо. Ведь силен не тот, кто никогда не падал, а тот, кто каждый раз после падения поднимался. Ну да ладно. Что ты скажешь моему сыну, когда он поймет, что ты убил меня?

Поток сознания, блин. А поделать ничего с собой не могу. Да и не хочу.

— Что он хотел именно этого.

Я рассмеялась, но в этом смехе была горечь и печаль, а не радость. Бедный Творец. Сначала тебя предают и используют в своих целях, а потом желают сделать инструментом мести в своих руках. Бедный Дан. Прости, что не смогу защитить тебя от этого фанатика. Надеюсь, старейшины альерионов смогут объяснить этому длинноухому, почему не стоит пытаться решать за Творца, чего он хочет. Хотя, быть может, Творец как раз и желал именно такого поворота событий? Потерять семью, остаться сиротой, превратиться в орудие мести не по своей воли. Неплохая завязка для драмы. Кажется, я сошла с ума.

— Значит, ты уже проиграл, — продолжила я выводить из равновесия отца Нионы. — Жаль, эльфы как раса мне были симпатичны. Надеюсь, ты не собираешься пленить мой дух после смерти моего тела?

— Нет, прислуги у меня достаточно. И смазки для мечей тоже.

— Отлично. Что же, тогда жди меня в своих снах, эльф. Звездные чертоги не удержат меня надолго.

Эльф лишь фыркнул мне в ответ. И тут же ко мне подошли двое помощников-эльфов в балахонах, скрывавшим и фигуры, и лица, взяли за руки и повели через странный каменный лабиринт, камни которого давно поросли мхом, к каменному же алтарю, испещренному магическими знаками. Конечно, оковы для рук и ног были тоже предусмотрены. Тянуть кота за хвост эльфы явно не были намерены, так что меня быстро приковали к камню и быстро покинули пределы лабиринта. Меня боятся или того, что сейчас начнется?

— Начинайте, — скучающим голосом сказал эльф и все мое тело заполнила боль.

Казалось, что из меня не просто высасывают жизнь, с меня снимают слой за слоем, разрушая до молекул, до атомов, до квантов. Кажется, я заорала...

— Нет! — разом выдохнули два с половиной десятка разумных, видя, как под магическим куполом, накрывшим весь каменный лабиринт, истаивает на ритуальном камне женская фигура.

— Звезды светлые, только не так...

— Ублюдок длинноухий, сволочь поганая!

— Нет, Творец, только не снова...

— Да я его зубами загрызу, дайте лишь прутья разломать! Илир, помогай!

— Помоги стать сильнее...

— Ниона, держи Ольгу.

— Илир, что ты там шепчешь?! Помогай, говорю!

— Не только защитить, но и наказать...

— Ни, а что это за облако над магическим куполом?

— Сила Творца...

— Помоги, молю!

— Звезды светлые... Илир?!

Прижавшись к прутьям клетки, четверо взрослых и один ребенок наблюдали за черно-белым вихрем, закружившим пятого из них. Черные и белые перья перемешивались, становясь однотонно-серыми. Не прошло и минуты, как вихрь опал до земли и альерион вновь стал виден. Но теперь его белоснежные крылья стали серо-стального цвета. Изменилось все, начиная с длины и цвета волос до одежды. Хотя нет, одежда осталась прежней, просто поверх неё теперь был одет доспех. Легкий и прочный, состоящий из множества блестящих чешуек, он оставлял незащищенной только голову. Однако шлем с подшлемником Илир держал в руке и уже надевал, скрывая короткую стрижку темно-серых волос. Во второй руке крылатый держал двухстороннюю глефу, лезвия которой, казалось, были созданы из самого света.

— А вот теперь я действительно могу вам помочь, — приглушенным из-за шлема голосом сказал Илир, взмахнув глефой и срезав сразу тройку прутьев клетки.

Одновременно с этим он взмахнул свободной от оружия рукой и все ошейники, которые были надеты на пленников, расстегнулись и упали. Альерион же устремился вперед, к главному эльфу и явно не для дружеской беседы.

— Илир, ритуал! — крикнул Зайр, привлекая внимание товарища.

— Вы справитесь сами. Вспоминай, чему тебя учили.

Конечно, им попытались преградить путь. Но первые же воины погибли от магии Максира, подарив небольшому отряду достаточно оружия для всех, включая женщин.

— Не дайте им прервать ритуал! — выкрикнул эльф, к которому уже подбирался Илир, прорубаясь сквозь несколько рядов непонятно откуда взявшихся телохранителей.

— Стрелы! — выкрикнула Лари и Макс тут же активировал купольный щит над всеми.

— Надо уничтожить стрелков, но из-под щита я это не сделаю, — напряженно сказал Макс, не отрывая взгляда от ритуального камня.

— Сейчас, — сказал Зайр, садясь в позу для медитаций и закрывая глаза.

— У меня мало магической силы, — с предостережением сказал Макс.

— Я быстро, — не прерывая транса, медленно проговорил Зайр. — Твой отец псих, Ниона. Его воины — гомункулы под управлением духов. Я разорвал связи, до кого дотянулся.

Последняя стрела на излете ударила в щит и пробила его.

— Вовремя, — бросил Макс, ускоряясь и добегая до защитного купола вокруг каменного лабиринта. — Это не защита, это часть ритуала! Его не снять обычными способами. Зайр, что имел в виду Илир?

Зайр прикусил губу, но неудачно, попал на клык и прокусил её. Ругнувшись, окинул взглядом весь купол и каменный лабиринт.

— Камни тоже не для красоты тут находятся, — отдышавшись, сказала Ниона. — Каждый из них — опорный столб всего ритуала. Это действительно тот самый ритуал лишения силы. Только убран блок поглощения энергии Творца сотворенными. Она просто постепенно рассеивается в пространстве и все.

— И как нам это поможет? — удивилась Лари.

— Понятия не имею, — выдохнула Ниона и сказала: — Это все, что я знаю.

— А вот и поможет! — воскликнул Зайр, садясь в позу для медитаций и вновь входя в подобие транса. — Так и есть, блок убрали, а заглушку не поставили, поэтому сила и растекается по округе. Поэтому и зелень здесь ненормальная. Господин Максир, нужно плетение делать. Такое... — Зайр начертил в воздухе тремя мазками шестиугольную снежинку. — Только линии не пересекаются в центре. Над самым облаком. Видите шесть оборванных нитей? Вот над ними. Только одновременно. Иначе может не схлопнуться, а взорваться.

Лари, держащая на руках Ольгу и Ниона, вооруженная двумя клинками, переглянулись и отошли от мужчин подальше.

Тем временем Илир уже закончил уничтожать телохранителей эльфов и скрестил клинки своей глефы с парными мечами отца Нионы.

— Ты же альерион! Вы были теми, кто спасал прошлое воплощение от предателей! Почему ты сейчас защищаешь не его, а их потомков?! — гневно выкрикнул эльф, с трудом сдерживая яростные атаки Илира.

— Потому что ОН не желает им смерти, глупец, — абсолютно спокойно сказал крылатый. — Иначе я не стал бы Старейшиной. Иначе он выбрал бы не трайру, а кого-то из твоих сестер. Или тех, кто придерживается твоих взглядов. Иначе сейчас не я бы насадил тебя на свой клинок, а ты меня, — заканчивая схватку обманным маневром, смотря сквозь личину шлема в глаза князя эльфов, отца Нионы, сказал Илир.

В этот же самый момент Максир закончил плетение и плавно опустил его до полного соприкосновения с куполом ритуала. Тот вспыхнул ярчайшим светом и исчез с легким хлопком. Все пятеро сотворенных с облегчением выдохнули и тут же застыли, надеясь, что увиденное окажется страшным сном.

* * *

Боли больше не было. Тело от болевого шока впало в кому, но проклятые условия ритуала не позволили моему духу просто и незатейливо отправиться по звездной дороге. Мой дух видел все, но ничего не мог сделать с происходящим, прикованный к алтарю также, как и мое тело.

Ритуал — жуткая вещь. Он уничтожал мое тело слой за слоем, клетку за клеткой, по всей поверхности сразу. При этом душа, мой энергетический каркас, не затрагивалась, как и мой дух. Видимо, уничтожение души было следующим этапом после тела. А дух... Думаю, дух ждала бы та же участь. Я бы не смогла прийти к эльфу в кошмарных снах. И по звездной дороге мне не было суждено пройти. Мда...

И сквозь этот ритуал прошел Творец воплощенный? И после всего произошедшего не уничтожил предателей в порыве праведного гнева, а... простил? Ну а как иначе интерпретировать происходящее в этом мире? Теперь я понимаю, почему многие были уверены в том, что Творец не простит предателей и решит уничтожить всех измененных лично особо изощренным способом. Я вот точно не горю желанием простить всех тех, кто был причастен к моим мучениям в этом ритуале. Хотя их практически уже и не осталось, благодаря, в основном, Илиру.

А слова эльфа в адрес резко "посеревшего" альериона меня заинтриговали. "Вы были теми, кто спасал прошлое воплощение от предателей". Вот значит каким образом Творец отблагодарил тех, кто остался верен ему и попытался спасти его воплощение несмотря ни на что. Сделал самыми таинственными и самыми сильными из существующих в этом мире. Неуязвимыми в паре. Практически неуязвимыми. А сегодня, после трансформации... Я была в шоке от того, КАК сражался Илир, с какой легкостью и точностью он отбивал все атаки противников-телохранителей отца Нионы. Это было потрясающе. Я рада, что успела увидеть его таким. Хотя бы духом.

Ну да ладно. Теперь ритуал прерван и вряд ли мои близкие оставили в живых тех, кто мог бы даже чисто теоретически его продолжить. Так что жди меня, звездная дорога. Скоро буду, как только разрушат оковы и мой дух освободится от привязки.

Бедный Макс, бедные девочки. Наложников тоже жалко, конечно, но они у меня сильные, справятся. И обязательно выкарабкаются.

Илир добрался к моим останкам первым, ему не пришлось обходить камни лабиринта. Ну что могу сказать, ему идет быть серым даже больше, чем белым. Вечная печаль стала суровой решимостью, вечно опущенные плечи развернулись, выпрямилась осанка. Красивый... И эти серые крылья... Эх. Здорово.

А он превратил свою глефу в жезл, повесил его на пояс и нараспев затянул какую-то песню, быстро-быстро перебирая пальцами над тем, что от меня осталось. Как будто задевал только ему одному видимые струны. Мои останки окутала непроницаемая для всех видов зрения пленка. Молодец, Илир. Незачем Максу и остальным видеть в деталях мои останки.