— Да, — ответ прозвучал как-то устало и обреченно.
— Хочешь сигаретку?
— Давай, — согласился Наруто.
Учиха легко поднялся и ловко спрыгнул с крыши. Подойдя к сидящему блондину, он протянул ему пачку сигарет и когда тот вытянул одну, дал прикурить от своей зажигалки. Но вместо того, чтобы вернуться на свое прежнее место, тоже снял пиджак и расположился рядом, последовав примеру Наруто.
Сидеть с Учихой оказалось как-то уютно. Он не приставал с разговорами, не лез в душу, просто молча курил и смотрел куда-то в небо.
— Учиха, а зачем ты куришь? Ты же вокалист, — неожиданно для себя спросил Наруто.
— Ну, и что, — флегматично ответил тот. — Хочу, вот и курю.
На такое Наруто только фыркнул. Правда, это больше относилось к нему самому, чем к Учихе. Ну, и какого хрена он к нему полез? Ему нахер не надо знать, зачем Учиха курит.
— А вообще, я просто так успокаиваюсь, — вдруг закончил брюнет.
Наруто удивленно глянул на него и тоже уставился на небо, запустив в полет очередное старательно выдохнутое дымное колечко.
Рядом раздалось фырканье Учихи, и в небо взлетело второе колечко.
— Тебя кто-то достает? — полюбопытствовал Наруто.
— Каждый день, — кивнул Учиха. — Фанатки, — презрительно поморщил он свой аристократичный нос.
— Неужели это так плохо, иметь фанатов?
— Ещё как. Они постоянно пытаются попасться тебе на глаза, просят подписать автограф, вешаются на шею, звонят, чтобы наговорить пошлостей, лезут обниматься-целоваться и всеми силами пытаются затащить в постель.
— Сочувствую, — слукавил Узумаки.
"Мне бы таких фанаток, — печально подумал он. — А то нарываюсь только на каких-то пидарасов. Кстати, о пидарасах".
— Учиха.
— Что?
— А зачем ты меня поцеловал в субботу утром?
Учиха повернулся к Наруто, полюбовался смущенным румянцем, выступившем у того на щеках, и снова отвернулся.
— Захотелось, вот и поцеловал, — спокойно сказал он.
— Ты голубой? — опасливо покосился на него Узумаки.
— Нет, — честно ответил тот, а про себя подумал: "Но на тебя у меня встает".
— Тогда зачем? — не понял Наруто.
— Бля, Узумаки, я же тебе сказал — захотелось.
— А, ну ладно, — немного растерялся Наруто и затих.
Учиха вынул бычок от сигареты, выбросил его за бортик крыши. Наруто повторил его действие.
— Будешь еще?
— Давай.
Они снова закурили. Солнце светило ярко, Учиха неуютно поежился, опустив голову, и повыше поднял воротник рубашки.
— Ты что, замерз? — удивился Наруто.
— Нет, сгораю быстро.
— А, — на этот раз Узумаки посочувствовал искренне.
Недолго думая, он вскочил с импровизированного насеста, схватил свой пиджак и накинул его на сетку, ограждающую крышу. Над Учихой образовался кусочек тени. Наруто насмешливо подмигнул удивленной физиономии Учихи и хотел уже опуститься на свое прежнее место, прямо на бетон, но Саске вдруг подвинулся, и похлопал ладонью рядом с собой. Узумаки благодарно опустился на учиховский пиджак и снова запыхтел сигаретой. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, но это не было неудобным. Было хорошо и тепло. Нет, не физически, где-то в душе.
— Слышь, Узумаки. А это правда, что у тебя прозвище Белоснежка?
— Блядь, но тут пришел Учиха и всё испортил, — проворчал Наруто.
— Чего? — удивился Саске.
— Ничего. Кстати, ты на Белоснежку больше похож, — мстительно сказал Наруто.
— С чего это? — удивился тот.
— Ну, ты понимаешь — белая кожа, черные волосы, — попытался объяснить Узумаки.
— Да?! Тогда ты — на Златовласку, — обижено надулся Учиха.
— Придурок.
— Дебил.
— Кретин.
— Недоумок.
— Иди в жопу, — проворчал уставший препираться Наруто.
— Если в твою, то с радостью, — хмыкнул Учиха.
— Что? — удивленно захлопал глазами Узумаки.
— Ничего, — быстро ответил Саске, а Наруто испытал чувство дежавю.
Неуверенный, что действительно слышал то, что слышал, Наруто не осмелился уточнить — что все-таки Учиха сказал, а тот вовсе не собирался повторять свои слова.
— Эй, Учиха, — наконец снова открыл рот Наруто.
— Что? — осторожно спросил тот.
— Как ты относишься к "траве"?
— Никак, — пожал плечами Саске. — Растет и пусть себе растет.
— Точно кретин, — поставил диагноз Узумаки. — Я не про ту "траву" говорю. Я имел в виду "траву"!
— Аааа, "траву", — протянул Учиха. — Я отношусь к ней сугубо положительно, а что?
— А, ничего! Предлагаю пойти в гости.
— К кому? — заинтересовался Саске.
— К одному травоведу, — подвигал бровями Наруто.
— Хм, ничего не имею против. Травоведов я уважаю.
— Отлично, — заулыбался Наруто. — Тогда двинули!
И они двинули.
* * *
Дом, где жил основной состав группы "Суна", представлял собой довольно длинное шестиэтажное строение, а квартира этой троицы находилась на самом последнем этаже, можно сказать, в пентхаусе. Хотя, пожалуй, больше ничего общего с пентхаусом она не имела. Одна гостиная, две спальни, кухня, прихожая, ванная и туалет — стандартный набор. В одной спальне царствовала Темари, а во второй ютились братья — Канкуро и Гаара. Вот туда-то и завалились Узумаки с Учихой.
— О, привет, Белоснежка! А чего это ты так рано? — увидев на пороге блондина, удивился Канкуро, вертя в руках неизменную вонючую сигаретку. Узумаки выразительно проследил за ней глазами.
— Смолишь с утра? — сказал он.
— Как видишь! А кто это там топчется у тебя за спиной? — полюбопытствовал Канкуро, заметив колышущуюся тень за плечом друга — сквозь дым было не очень хорошо видно.
— Знакомься, брат, это Учиха Саске, собственной персоной, — проталкивая гостей в комнату, ответил Гаара, который и впустил парней в квартиру.
— Что, тот самый? — изобразил удивление Кануро.
— Тот-тот, — недовольно поморщился Учиха.
— Да, ладно, приятель, расслабься! Здесь твоих поклонников нет, доставать не будем. Верно, Белоснежка? — подмигнул Канкуро Узумаки.
— Блядь, ты меня уже достал! — заворчал тот, располагаясь на кровати одного из братьев, скорее всего, Гаары, потому что на другой лежал Канкуро. — Я же просил не называть меня Белоснежкой!
— Правильно, не называй его Белоснежкой, — поддакнул Саске, присевший верхом на стул. Наруто благодарно посмотрел на Учиху, а тот продолжил:
— Златовласка ему больше идет.
Канкуро хрипло рассмеялся, выпустив из ноздрей две струйки дыма, и поддев локтем Гаару, севшего прямо на пол у ног брата, выдавил:
— Ха-ха, Златовласка, ха-ха, а парень не промах, да? Наш ударник — Златовласка.
К вящей радости Наруто, Шукаку брата не поддержал, а только внимательнее вгляделся в Учиху и, видимо, решив, что тот достоин, находиться в их компании, молча протянул ему жестяную банку с каким-то коктейлем. Благодарно кивнув Гааре, Учиха принял банку. С этого момента можно было считать, что он влился в компанию.
Отсмеявшись, Канкуро снова затянулся косячком, блаженно прикрыв глаза, затем протянул Наруто, тот взял его без разговоров — за этим и пришел.
— Нет, ты, Белоснежка, навсегда останешься Белоснежкой, — наблюдая за его действиями, задумчиво протянул Канкуро. Наруто на это только плечами пожал — не до того сейчас.
— Златовлаской у нас будет Учиха! — безапелляционным тоном поставил точку Канкуро.
Саске прыснул коктейлем на Гаару, частично пролив на себя, Наруто подавился дымом и закашлялся, и только Шукаку остался невозмутим: не говоря ни слова, он достал из кармана платочек, вытер жидкость с лица и затолкал его обратно. Канкуро некоторое время наслаждался произведенным эффектом, потом поковырялся в прикроватной тумбочке, извлек из её недр ещё два косяка и, прикурив их, один сунул себе в рот, второй протянул Учихе для успокоения нервишек. Мир был восстановлен.
Примерно через два часа вернулась со свидания Темари. Обнаружив в комнате братьев не совсем трезвую, обкуренную компанию, она нахмурила брови, погрозила пальцем и присела с ними, чтобы пожаловаться на недоумка, с которым только что сидела в кафе. Все ей дружно посочувствовали и начали расписывать, как бы они поступили с девушкой на свидании. Та послушала их и сказала, что они такие же козлы, но она все равно их любит. Да-да, всех — с Учихой и Узумаки в придачу. Четыре представителя мужского пола сентиментально умилились и сунули ей в благодарность в одну руку косяк, а в другую бутылку пива.
Так и понеслось до самого вечера.
Домой Наруто и Саске не пошли. Им постелили футоны (1) в гостиной, где они и отключились.
(1) Футон — японский матрас, лежанка
12. Точки над "i"
Наруто проснулся мгновенно. Еще минуту назад он был в царстве Морфея, но прошла секунда и раз — он уже готов вскочить и бежать на кухню. Почему на кухню? Потому что его разбудил божественный аромат готовящейся еды. Стоило пленительным запахам достичь обонятельных рецепторов Наруто, как его живот жалобно заурчал. Есть хотелось просто зверски, и причиной тому была вынужденная голодовка Узумаки. После вчерашнего школьного обеда у несчастного блондина не было во рту ни крошки, если не считать слабоалкогольных напитков и ядовитых дымов сигареток Канкуро. Это они, конечно, зря — не следует так издеваться над растущим организмом. Ну, да ладно, мы сейчас не об этом.
Наруто уже собирался покинуть свое уютное теплое ложе, когда заметил, что на его бедре лежит рука. Чужая рука, если быть точным. Несколько секунд Узумаки изучал бледную конечность, тонкие пальцы которой были унизаны серебряными перстнями и имели наглость по-хозяйски впиться в упомянутое бедро.
"Это еще что?" — удивленно захлопал глазами Наруто. — "Я брежу или вчерашний кошмар имеет продолжение?" Узумаки содрогнулся, припомнив происшествие в школьном туалете. По коже побежали мурашки, заставив его зябко поежиться.
"Только этого говна мне не хватало", — проскулило внутреннее "я" Наруто и трусливо поджало хвост.
Хозяин руки, который все это время находился где-то сзади, зашевелился, подгребая безвольное тело блондина поближе. Это заставило Узумаки очнуться от транса и начать действовать. Первым делом он безжалостно пихнул локтем горячую грудь, прижавшуюся к спине, потом лягнул извращенца в голень и собрался уже добавить затылком по лицу, но тот видать тоже уже проснулся и быстро сгреб Наруто в охапку, фиксируя тело.
— Блядь, отпусти меня, пидарас ебнутый! — заорал Наруто во все горло, продолжая брыкаться. Ну, или пытаться брыкаться. — Я тебе живым не дамся, гребаный извращенец! Если ты хоть пальцем тронешь мою задницу, я тебе всё, что ниже пояса нахер оторву! Бля, отпусти!!!
— Мальчики, уже проснулись? — послышалось от двери.
Наруто и бледный извращенец замерли.
— Какие вы горячие с утра! — насмешливо продолжал девичий голос. — Но на вашем месте я бы этим здесь не занималась — стены тонкие. Так что, вам придется поумерить свой пыл. Давайте, парни, поцелуйте друг друга на прощание и идите уже по одному умываться, я завтрак приготовила. — После чего послышались удаляющиеся шаги — обладательница голоса снова ушла на кухню, видимо, накрывать на стол.
Какое-то время Наруто потребовалось на то, чтобы вспомнить, кому же принадлежит голос, а потом до него вдруг дошло значение всего, что тут было сказано. От возмущения у него перехватило дыхание. "Что это, мать вашу, было?! Темари, дура, блин, стукнутая, что она там себе навоображала?!"
— Ну, так что? — отвлек Наруто от размышлений голос извращенца, подозрительно похожий на учиховский. — Сперва поцелуемся, или так дойдешь до ванной?
Узумаки дернулся и проворчал:
— Бля, Учиха, убери руки. Между прочим, из-за твоих шуточек я тебя чуть не загасил.
Руки действительно отпустили Наруто, и тот, наконец, смог обернуться. Это действительно был Учиха. Вчера Темари постелила ребятам футоны рядом друг с другом, ночью этот бледный гриб перекатился на футон Узумаки и, по-видимому, тискал того вместо плюшевого медведя всю ночь напролет. Чтоб его!
— Ну, и чего ты так на меня уставился? Не хочешь идти первым, тогда пойду я, — с этими словами Саске вскочил с футона, роняя на пол одеяло, под которым ничего не оказалось. То есть вообще ничего!
Наруто выпучил глаза. Белизна кожи Учихи просто ослепляла, к тому же он находился в прекрасной физической форме. Худощавый, подкаченный, без грамма лишнего жира — ни тебе изъянов, ни бородавок, ни уродливых родимых пятен. Готовая модель для журнала "Play girl", мать его так! А еще у него был большой. Нет, не огромный, как у коня, а просто большой и почему-то знакомый.
"Ах, ты ж жопа, я же его уже видел! — догадался Узумаки. — Бля, я думал, мне вся эта херня приснилась тогда!"
— Нравится? — промурлыкал хозяин сего сокровища.
— Да, — не подумав, ляпнул Наруто.
Черная бровь Учихи поползла вверх. Осознав сказанное, Узумаки попробовал исправить положение:
— Ой, то есть, нет. Нет, не то, чтобы ты выглядел ужасно, ты не урод, просто мне не нравишься... Блин, то есть нравишься, конечно, но я... Нет, я не в том смысле... Ты мне противен, но вовсе не потому, что ты страшный, а просто потому, что ты мужик... То есть, я, конечно, ничего не имею против мужиков, потому что сам мужик, но... Черт, я хотел сказать, что я не против мужиков вообще, но спать с ними не пробовал... Ну, что я не гомик. ... Блин, я не хочу сказать, что ты гомик, просто... Мы оба не гомики, и,... в общем, так, да, — подытожил он и закрыл рот, пока опять чего-нибудь не сморозил.
Учиха, чмошник сранный, еле сдерживался, чтобы не заржать.
— Я тебя понял, Узумаки. Пожалуй, одену что-нибудь, а то вид моей несравненной красоты явно плохо на тебя влияет, да, и дама может увидеть.
Наруто обижено засопел, а Учиха, тем временем, надел брюки, проигнорировав трусы, и вышел из комнаты. Узумаки вздохнул с облегчением.
Завтрак был обалденный, или это Наруто так показалось. Лично он не ел нормальный завтрак почти два года, поэтому просто визжать был готов от вида теплых булочек и лепешек на блюде.
За столом присутствовали только они трое. Темари сказала, что её братья никогда не встают так рано и будут дрыхнуть до полудня. Наруто это устраивало, ему вовсе не улыбалось стать жертвой очередных подколов Канкуро, когда тот узнает, в каком положении застала их с Учихой Темари.
— А который час? — вдруг спросил Темари Саске.
— Десять, а что? — поинтересовалась та, наливая яблочный сок.
— Мы опоздали в школу.
— Ну, и ф шопу её, — прошамкал набитым ртом Наруто. — Я фсе фафно тута не хафу.
— Прожуй, балда, — поморщился Учиха.
Наруто в ответ показал ему язык, облепленный крошками, и продолжил уминать за обе щеки.
— Фу, Наруто! — возмутилась Темари и, не стесняясь, огрела его свернутым полотенцем. — Ешь нормально, придурок!
Узумаки возмущенно что-то промычал, но фокусов больше не выделывал. Прожевав, он сказал:
— Мне в ближайшее время в школе делать нечего. Я туда не пойду, так что придется тебе, Учиха, топать одному.
— Что, думаешь, ты один такой особенный? Я тоже туда не хочу, — хмыкнул Саске. — Давай не ходить туда вместе.
