Легар, вместо того, чтобы склонить голову пред богами ночи, криво усмехнулся и ответить:
— Как раз оспорить ваше, так называемое, наказание, я могу очень легко и даже вы, всемогущие боги, ничего не сможете с этим поделать. Всё, что вы можете, это уничтожить нас всех четверых, но чёрта с два вы принудите меня хоть к чему-либо, хотя и можете заставить вопить от нестерпимой боли. Но что вы сделаете, если я сейчас плюну, развернусь и вместе с Бураном сам спущусь в одну из вонючих, ледяных ям вашего зловещего ада, где срублю головы ещё нескольким дюжинам ваших верных, рогатых слуг? Кто тогда станет носиться, как угорелый, по всему Илмирину, и приближать своими глупыми ошибками Эру Драконов? Наверняка не вы. А мне вот почему-то сдаётся, что вам очень хочется, чтобы она наступила, как можно скорее. Тогда вы возложите все свои обязанности на плечи драконов, а сами начнёте творить какой-нибудь новый мир, с учётом ошибок, сделанных вами в этом. Ну, и как вам такой вариант?
— Никак. — Сурово ответила Светлоликая — Ты никогда не откажешься выполнить приказ богов только потому, Легар, что только таким образом сможешь спасти друга. И ты очень доволен нашим решением и особенно тем, что теперь у тебя есть мерило твоих поступков, но знай, Легар, своей сегодняшней выходкой ты лишил награды богов и себя, и своего друга. Эолтан теперь уже никогда не станет правителем Илмирина.
На языке Легара тут же завертелась язвительная фраза, но он, наконец, сдержался и не дал словам сорваться с языка и лишь кривовато усмехнулся. Темноликий нахмурился и тихо сказал:
— А теперь садись на свою крылатую, злобную бестию, Легар, и убирайся отсюда вместе с псом-призраком. Да, вот ещё что, хочу тебя обрадовать. Твой друг, при желании, сможет становиться невидимым псом-призраком. — В ту же секунду рыжей, косматой молнией, из хрустального кристалла вылетел Клык и залился гневным лаем, на что бог насмешливо сказал — Твой друг ещё не привык к своему новому облику, но это не страшно. Уже довольно скоро он научится разговаривать, как и прежде.
Эолтан, в облике призрачного пса, немедленно подбежал к богу ночи и, как это и полагается всякой уважающей себя и презирающей своих врагов, собаке, задрал на него заднюю лапу, словно на угол дома или столб, вот только из этого ничего не вышло. Однако, пёс, постояв так несколько секунд с умным видом, сделал вперёд ещё пару шагов и презрительно шаркнул задними лапами несколько раз, но не смог поколебать ни единой серебряной песчинки. Легар усмехнулся, сокрушенно вздохнул, молча даже не поклонился богам, а мотнул головой, повернулся к грифону и сказал:
— Буран, лежать.
Грифон послушно лёг на брюхо, вытянул вперёд лапы и положил на них голову, громко щёлкнув клювом, громадный призрачный пёс запрыгнул ему на спину, а Легар принялся, якобы, осматривать и поправлять седельные сумки, но на самом деле просто решил прихватить на память об адской серебряной равнине несколько дюжин горстей тяжелого, серебряного песка. Наконец он вскочил верхом на грифона, перекрутил ступни ремнём, тот вскочил на ноги и все трое мгновенно исчезли. Таврус улыбнулся, покрутил головой и, коротко рассмеявшись, спросил:
— Как тебе понравились два этих сумасшедших нахала, моя прекрасная госпожа?
Богиня тоже рассмеялась и ответила:
— О, они просто великолепны, мой благородный господин. Что дракон, что человек и оба напоминают мне тебя в юности. Ты тоже имел когда-то совершенно несносный характер. Но зачем ему понадобилось серебро адской пустыни, ведь ему ничего неизвестно о его магических свойствах? И, вообще, не слишком ли щедрый подарок мы им сделали? Он засыпал его в свои перемётные сумки столько, что сможет сотворить с помощью лунного серебра совершенно невероятные вещи, если, конечно, постигнет его секрет, а не пустит на какие-нибудь украшения.
— Ничего, моя госпожа, этот юноша хотя и обладает на редкость страстной натурой и несносным характером, всё же весьма умён и проницателен, а потому сумеет правильно распорядиться нашим необычным подарком. — Ответил Аштавии Таврус.
Легар, Эолтан и Буран вылетели из преисподней в мгновение ока и чуть не ослепли от яркого солнечного света, хотя и там, где они побывали, света вполне хватало. У них над головой, прямо в зените, сверкало в безоблачном небе солнце, а под ними расстилалось изумрудно-зелёное море. Впереди, правее, посреди моря лежал остров, но не Высокий, а Большой Риголадр. Легар с облегчением вздохнул и насмешливым тоном сказал:
— Ну, слава дневным богам, из чертогов ночных мы благополучно выбрались. Эй, ты, призрачная псина, перебирайся вперёд, буду учить тебя разговаривать по-человечески.
Эолтан, в облике призрачного пса, лежал на спине грифона позади Легара. Услышав такие слова, он поднялся на ноги и прошел сквозь рыцаря, но не полностью, а лишь наполовину. Повернув к нему голову, Эолтан с обидой в голосе спросил:
— Это кого ты собираешься учить говорить по-человечески, меня что ли? Сам только что, в преддверии ада, гавкал, словно злобная, полоумная псина, причём не на каких-то котов помойных, а на могущественных ночных богов, а теперь вознамерился учить нормальной человеческой речи меня, самого вежливого, обходительного и культурного дракона. Да, Легар, нахал ты просто редкостный и к тому же конченный придурок. Ты хоть понимаешь, дубина, что нас всех из-за тебя там могли в серебряный песок истолочь? Тебе что, трудно было подумать своей бараньей головой, куда мы угодили, прежде чем начать размахивать налево и направо навадором? Мало того, что ты, собака дикая, замочил чёртову прорву чертей с рогами, так ты ещё так лягнул Темноликого, что тот на заднице метра три проехал, пока его этот дикий котяра с куриной башкой лапой к песку не припечатал. А если бы он к тебе вполоборота стоял, тогда что было бы?
Легар заржал и моментально ответил:
— Ну, смотря как он под удар подставился бы, Элли. Если задницей, то вышел бы славный подсрачник с обеих ног, а ежели фасадом повернулся, то тогда точно по яелам схлопотал. Ладно, псина блохастая, вылезай из меня и забирайся к Бурану на шею. Мы, кажется, добрались благодаря милости ночных богов до нужного острова. Во всяком случае я вижу внизу, в самом конце узкого залива здоровенный парусник, а рядом с ним три кораблика поменьше. Это точно пираты с захваченным ими кораблём, а чуть поодаль от них виднеются какие-то каноэ, точь-в-точь, как орочьи, только метров тридцать в длину и в них плывут открытое море тролли. Хорошо им. Так, островок, как я посмотрю, не маленький, весь сверху и не видать. Поэтому мы сейчас спустимся пониже, полетаем над ним и я высмотрю нам с Бураном укромное местечко, хорошо, что я подозрительную трубу взял с собой, а заодно завалю кого-нибудь, желательно рогатого, на завтрак. Ну, а ты смотаешься на разведку в деревню троллей. Вот уж с кем-кем, а с ними мне воевать совершенно не хочется.
Эолтан послушно перебрался на шею Бурана, сел, погрузившись в неё на треть нижней частью своего призрачного туловища и, вывалив длинный язык, уставился на Легара. Помолчав несколько секунд, он всё же не выдержал и спросил:
— Легги, так в честь чего это тебя пробило на такую борзоту?
Легар широко и открыто улыбнулся другу и ответил:
— Знаешь, Эл, всё могло произойти и иначе, если я пробубнил бы заветные слова и мы с Бураном засверкали, как два золотых кубка. Полагаю, что тогда черти не полезли бы в драку, но и нас с тобой ночные боги мигом посчитали бы за двух воспитанных мальчиков, не смеющих выглянуть из-за спины своей кормилицы и мигом списали в архив, как конченых уродов, взявшихся не за своё дело. Когда я начал косить чертей, то обратил внимание вот на какую странность, очень уж они легко откинули копыта. Спрашивается, почему? Да, потому, братишка, что их хозяйка не хотела лишний раз утруждать меня и Бурана. Мы же не железные, а нам ещё с троллями бодаться лбами. Ну, а потом, когда она остановила меня, то я сначала почувствовал в руках такую тяжесть, что чуть глаза от натуги на лоб не вылезли, но странное дело, Элли, когда я разозлился, сцепил зубы и напрягся, то мне сразу стало полегче. Мечи, я, разумеется, опустил, с моей стороны было бы некрасиво угрожать им женщине, пускай даже богине, но при этом решил, что и стоять с понурым видом смысла нет никакого. Вот тогда-то я и высказал им обоим всё...
— Можешь не повторяться, Легги, мы с Клыком прекрасно слышали твои пылкие признания в любви. — Перебил рыцаря бывший дракон, а ныне призрачный пёс — В общем я вполне доволен итогами нашего визита к ночным богам. Во всяком случае теперь, после каждого нашего нового дельца мы сразу же сможем узнать, правы мы или нет, разрешив его так, как нас сподобило, но самое главное даже не в этом, а в том, что когда мы покончим со всеми нашими делами, к драконам вернётся их магическая способность превращаться в людей, а я, если ты не начнёшь валять дурака, смогу превращаться из пса в человека раньше всех драконов. Круто.
Буран, спустившийся на высоту в пару километров, направляясь вглубь острова, защелкал клювом и негромко сказал:
— Внизу еда и поляна.
От этих слов Легар чуть не свалился с него, но удержался и с восхищением в голосе воскликнул:
— Элли, а ведь я с самого начала, с момента нашей первой встречи считал, что грифоны имеют разум! Вот это действительно круто, что Буранчик заговорил. Буран, мальчик мой, кто же научил тебя говорить, Аштавия или Таврус? Кого из них мне за это благодарить теперь, дружище?
— Благодари серебряный песок, попавший мне в клюв, когда ты сказал, чтобы я лёг. — Ответил Буран и тут же прекратил дискуссию, сказав — Внизу ходит много большой еды. Вкусный тур.
Легар посмотрел вниз и увидел поляну на небольшом горном плато, поросшем густым лесом, а на ней стадо туров. Он достал из седельной сумки блочный лук и две стрелы. Одну Легар зажал зубами возле наконечника, а вторую наложил на тетиву и натянул тугой лук до самого плеча. Говорящий грифон снизился, заложил плавный вираж и предоставил рыцарю прекрасную возможность произвести выстрел по молодому быку. Легар улыбнулся и через несколько секунд тур упал сначала на колени, а затем завалился на бок. Стрела, вонзившись в его тело наискосок, угодила точно в сердце. Остальные туры, задрав хвосты, тотчас умчались в лес и грифон спокойно опустился на траву рядом с большой едой и лёг, глядя на свой завтрак, обед, а также ещё и ужин. Легар соскочил с него, достал из седельной сумки охотничий тесак и приготовился свежевать тура, а Эолтан проворчал:
— Ну, вот, вы будете тура лопать, а я облизываться.
— В таком случае отправляйся на разведку. — Предложил призрачному псу Легар — Чем зря трепать себе нервы, глядя на нас. — И тут же громко скомандовал грифону — А ты чего развалился? Быстро двигай в лес за дровами, а то опять натрескаешься сырого мяса и будешь животом маяться. Дай я сумки сниму, горе ты моё, чтобы ты между двух деревьев не застрял. Ну, вот, порядок, теперь можешь идти.
Грифон кивнул, защёлкал клювом и трусцой направился к лесу, а призрачный пёс-дракон отправился вслед за ним. Эолтан хорошо знал, что когда Легар принимается за какую-нибудь работу, то не терпит пустой болтовни. Рыцарь, куда больше похожий на лесного разбойника, сбросил с себя мечи, камзол и первым дело принялся сноровисто копать складной лопатой яму для того, чтобы закопать в ней далеко не самые аппетитные части тура и кишки. Ещё через несколько минут он стал свежевать тура, а вскоре примчался Буран с первой охапкой сухих веток. Ещё через три четверти часа Легар соорудил орочью земляную печь, достал из седельной сумки мешочек с солью и специи, после чего начал священнодействовать над большими кусками турьего мяса, нанизанного на три шеста. У орков он научился жарить и запекать мясо в полевых условиях так, как это получалось далеко не у каждой орчанки дома. Поэтому вскоре над поляной вкусно запахло жареным мясом, а Легар принялся сервировать стол.
Грифон, натаскав из лесу сухих дров, взял в клюв большое кожаное ведро и полетел за водой. Когда Буран вернулся, то увидел, как его друг и наездник, энергично размахивая своим камзолом и гоня ветер, заботливо остужает для него первую партию жареного мяса, порубленного на такие куски, чтобы он мог их отправлять в желудок без лишних хлопот. Когда выдавалась такая возможность, а с Легаром у него это происходило очень часто, ведь он даже свою наложницу заставлял готовить для Бурана не просто вкусные блюда, а самые настоящие деликатесы, грифон ел неторопливо, наслаждаясь каждым кусочком мяса. Сегодня завтрак того вполне стоил и Буран, лёжа на животе, совсем не по-орлиному, не спеша, съел первый кусок и весёлым голосом сказал:
— Вкусно. Буран любит есть, когда Легар делает вкусно.
Эолтан обиженно воскликнул:
— Можно подумать, что я готовил невкусно!
— Когда дракон не был Клыком, он делал мясо вкуснее, чем Легар. — Согласился грифон — Дракона уже нет. Теперь Легар делает мясо вкусным и мягким.
Рыцарь усмехнулся и язвительно сказал:
— Да, уж, лучше бы из того кристалла выбрался наружу Клык в теле дракона, пусть и в призрачном, чтобы мяса совсем не жрал, но обязательно был огнедышащим, чтобы его жарить.
Эолтан не обиделся и залился громким, кашляющим смехом, а вслед за ним весело заклекотал грифон и расхохотался рыцарь. У всех троих, нервы в это утро, были напряжены до предела и только теперь, оказавшись на острове, лежащем посередине Зейфирского моря практически на экваторе, они смогли перевести дух, прежде чем начать действовать. Весело подшучивая друг над другом, Легар и Буран, под пристальным наблюдением Эолтана, позавтракообедали и завалились спать в тени огромного, раскидистого дерева, а дракон, превращённый богами в призрачного пса, помчался через поляну в сторону моря, к деревне троллей, но, не добегая до её середины, исчез из вида.
Глава двенадцатая.
Тили-тили тесто, жених и сбежавшая невеста
Утром следующего дня Легар успел не только умыться, но и позавтракать вместе с Бураном, а Эолтана всё не было. Как разыскивать призрачного пса-невидимку, он не знал, а потому, не смотря на полный желудок, принялся делать разминку и через три с половиной часа снова проголодался, но есть не стал, а лишь вволю напился воды. Под вечер вчерашнего дня они полетали над островом и Легар немного изучил карту предстоящих военных действий, если таковые, вдруг, начнутся, хотя и не выбрал ещё, на чьей стороне сражаться. На острове Большой Риголард жило на редкость много троллей, тысяч под сто, не меньше. Причём жили они не в пещерах, а в лёгких хижинах, если так можно выразиться относительно построек из брёвен, толщиной в добрых два человеческих обхвата. Он насчитал больше сотни деревень с двумя, тремя сотнями хижин в каждой, стоявшими под пальмами на берегу моря и возле каждой деревни имелся вал из здоровенных камней, отгораживающих деревню от моря.
Однако, в глубине острова, в горах, они увидели множество входов в пещеры и они не пустовали. Возле каждой отирались старые тролли и от них к морю эти великаны протоптали целые дороги. Легар даже увидел, как несколько троллей тащили на себе от моря к пещерам здоровенные корзины, наполненные свежей рыбой. Хотя он и не был в этом уверен, но кажется тролли наловили в море для своих стариков здоровенных акул, длиной метров по пять. Впрочем, он видел, как десяток этих великанов вытаскивали на берег из моря здоровенного кита длиной метров в тридцать и тот не подавал никаких признаков жизни. Наверное сложил ласты, едва увидев таких огромных рыбаков. Охотились тролли и на туров, но они, скорее всего, после китов и акул казались им слишком маленькими и через чур быстрыми. А ещё Легар обратил внимание на то, что эти гиганты не совались без особой нужды в лес и не вытаптывали его, а ходили только по тропинкам. Ну, и ещё он убедился в том, что тролли не такие уж и огромные. Самый высокий из них вряд ли имел рост больше восьми с половиной метров, а вовсе не десять и даже двенадцать, как рассказывали им об этом орки-инструкторы.
