Западный ветер

Он лежал на циновках, положив под голову сфалт. На другом краю площадки вокруг корабля толпились джайкоты, переговариваясь тихим шёпотом и время от времени оглядываясь на спящего. Фрисс хмыкнул и быстро пошёл к дому.

— Анаквати рады гостям, особенно тем, кто приходит издалека, — степенно кивнул Речнику седой джайкот. — Я — Мацаска Ойяу Анаквати, и этот дом — мой... и ничего не опасайся под его крышей, путник.

Хозяин Дома-на-Перекрёстке одет был ярко, и украшений у него было немало, и только он не был никак раскрашен. Остальные служители от обычных джайкотов не отличались ничем, хоть и состояли в союзе Анаквати. А под крышей дома собралась небольшая, но пёстрая компания... но пока Фриссу было не до незнакомцев.

— Зачем Мацаска Анаквати выгнал сармата-странника спать на улицу? — сердито спросил Речник. — Мацаске Анаквати не заплатили?

Джайкот развёл руками.

— Мацаска Анаквати проявил всё возможное уважение к сармату-страннику — но нет в этом доме потолков, которые выдержали бы его вес! Мы постелили ему много циновок и накрыли его навесом, и никто там не мешает ему спать. Он захотел лечь рядом с кораблями...

Речник вздохнул и улыбнулся.

— Сарматы любят всякие штуковины... Я вот не знаю — сказал Гедимин о разбившемся корабле посреди пустыни, или же нет...

— Сказал, — кивнул джайкот. — Покорители Небес благодарны ему и тебе, но оплакивают тех, кто вёл этот корабль. Поэтому их нет сегодня в Доме. Садись на циновку, посланник Реки, скоро будет готова еда. Здесь мирные путники — руйи с южных кораблей, прилетевшие накануне, охотники с востока, дева-воин из народа кеу... А скажи, странник, правда ли, что у тебя есть острые порошки, и ты готов продать их?

— Есть немного, и ещё есть лаймар, — кстати вспомнил Речник о плодах, попусту занимающих место в сумке. Он попробовал съесть лаймар, когда наскучила Би-плазма, но плод оказался невероятно кислым и терпким. Фрисс подозревал, что он попросту недозрелый. Что может созреть в конце весны?!

Торг был недолгим — ещё не успели принести еду, как Речник передал Мацаске все плоды лаймара и засунул в сумку пару свёртков — небольшие, но красиво разрисованные сосуды из Кими, длинную юбку из тонкой мягкой кожи в подарок Кессе и кожаные рукавицы со шнуровкой, немного узкие в запястьях, но удобные. Лишь одно мешало Фриссу торговать пряностями — в его сумку не влезло бы всё, что он хотел и мог выменять...

Довольный Речник сел на пол рядом с другими постояльцами. Снаружи давно стемнело, плошки с жиром, расставленные по комнате, больше чадили и коптили, чем светили. Свернув из лепёшки подобие черпака, Фрисс запустил руку в огромную миску с варевом — судя по вкусу, жёсткое мясо и сушёный Менси долго варили в одном котле, а потом плеснули туда сок лаймара. Из соседней миски пахло растёртой луковицей Хелтори, а месиво было тёмно-зелёным — руйя-сосед сказал любопытному Речнику, что это ванкаса. После Би-плазмы Фриссу всё казалось вкусным...

— В Наахеше мы видели дождь, — тихо рассказывал джайкот-охотник, вернувшийся из пустыни. — Мы видели воду с небес в начале лета. Трудно же было в него поверить...

— Хранитель Мишкоатль тоже видел этот дождь, — негромкий писклявый голос долетел из темноты. — Он говорит — такое было лишь однажды, когда...

— Только над Ангалау нет и нет дождей, — вздохнули под боком Речника. — Для нашего племени у священных змей нет воды.

— Священные змеи дали тебе Старое Оружие, Кев Джиен Най, — с укоризной сказал руйя-торговец. — Кто виноват, что ты забрала всю удачу племени?

Фрисс обернулся, забыв о еде. Рядом сидела и широко раскрытыми глазами смотрела то на бластер, то на мечи та самая дева-воин из племени кеу. В темноте Фриссу показалось, что она одета в блестящий скафандр наподобие сарматских, но это была простая человеческая одежда, только сшитая из серо-стального скирлина. Кеу нашила на серый скирлин множество шнурков и перьев, непонятных деталей от неизвестных механизмов и бусин из фриловых осколков. На груди кеу, как странный медальон, висел небольшой бластер — точнее, отдельные его части, чудом удерживающиеся вместе.

— Он не стреляет, воин, — покачала головой странница, показав Речнику разделившиеся обломки — часть ствола, часть рукояти. От лёгкого, но смертоносного оружия остались лишь куски корпуса, стрелять там было уже нечему.

— Подобрала в крысятниках Танготи, — пояснила кеу, запихивая все детали обратно в бластер. — Только самого тупого хенто напугаешь таким оружием. Крысы его не замечают...

— Зря ты так говоришь. Хорошее оружие, его только починить нужно. А крысы не боятся даже ракет, на то они и крысы, — уверенным голосом сказал Речник и подумал, что мимо Танготи и его "крысятников" точно не пройдёт. Где сломанное оружие, там и действующее...

— Твой народ тоже готовится встать на пути Волны? — спросил Фрисс и положил перед Кев лепёшку и горсть местных леденцов — гигантских муравьёв, замурованных в сахар. Сладостей принесли мало, дотянуться до них удалось не всем. Слуги разливали что-то пенящееся по подставленным чашкам, Фриссу плеснули тоже — на пару глотков, как и всем остальным, и Речник чувствовал, что напиток безбожно разбавлен.

— Мой народ уже никому не помеха, и скоро он истает, как тень, — мрачно ответила кеу, глядя в чашку. — Я искала помощи, да, видно, поздно. Двуногие крысы расправятся с нами, четвероногие — доедят кости.

— Что с вами произошло, и какая помощь нужна вам? — спросил Фрисс, отставив чашу и поймав взгляд кеу. — Я Фриссгейн, воин Великой Реки, и я не пройду мимо.

— Великая Река?! Сельба Джиен Камикви — старшая в нашем племени... она тоже искала помощи — и она говорила, что кто-то с Великой Реки обещал ей помочь. И кто-то усмирил тогда крыс из Ангалау и дал нам несколько спокойных лет! Это ты был, воин?

Речник вздрогнул.

— Скажи, давно это было? Сельба — твоя мать?

— Моя прабабушка, — покачала головой Кев. — Очень давно. Трудно поверить её рассказам. Тогда нас было больше, и крысы не смели бегать по нашим крышам! Сейчас не наберётся и сотни людей Джиен, даже если считать всех рабов в Ангалау...

— Расскажи по порядку, Кев Джиен Най, — попросил Фрисс, и его глаза сверкнули. Кеу отстранилась и посмотрела на него со страхом и надеждой. Речник видел старые и свежие шрамы на её лице и руках.

— Если бы не ушла вода, тарконы не посмели бы сунуться в долину! А когда они заперли нас в пещерах, хентос пришли по их следам. Теперь они издеваются над нами вместе, а крысы ждут своей очереди. Слушай, воин Великой Реки...

Когда она замолчала, в зале не осталось уже никого, и последняя плошка с жиром угасала в клубах чадящего дыма.

— Завтра я уйду из Ойи. В Тикении живут сильные племена, может, они согласятся помочь нам, — закончила Кев. — Один воин не прорвёт кольцо осады, там нужна армия — или могущество Тлаканты. У тарконов и хентос — Старое Оружие, наши ножи и копья против них бесполезны...

— У тебя тоже есть Старое Оружие, — Фрисс снял бластер с перевязи и положил перед Кев. — Надеюсь, оно поможет твоему народу.

— Ты не насмехаешься, воин Реки? — Кев сомкнула пальцы на рукоятке бластера. — Самое сильное оружие, какое мне доводилось видеть... А ты? Как ты пойдёшь дальше без оружия?

— Мне не надо в одиночку противостоять городу работорговцев и стае крыс, — покачал головой Речник. — Мне хватит мечей. И как только путь приведёт меня в Тикению или Ангалау, я прийду на помощь тебе.

Он подумал при этом, что обязательно заглянет в Ангалау — и если не выпустит племя Джиен из осады, то по крайней мере вернёт им воду и убьёт достаточно крыс и беззаконных хентос. Гедимин наверняка откажется помогать в таком деле, но это и не дело сарматов — здесь должны навести порядок люди.

— Мне нечего дать взамен, воин Реки, — вздохнула Кев. — Но моя комната открыта для тебя ночью и днём, и если ты меня не боишься...

Узкие окна Дома-на-Перекрёстке были закрыты лишь плетёными занавесями. Когда Фрисс проснулся, занавесь хлопала на ветру и роняла капли воды на пол, а за окном шёл дождь, и всё небо до горизонта потемнело и набухло влагой. Из-под стены послышался знакомый голос, Речник из любопытства выглянул в окно — и отступил за занавеску. Внизу лежал навес, залитый водой и упавший под её тяжестью, а рядом стоял Древний Сармат, скрестив руки на груди, и дождь стекал по его броне. Мацаска смотрел на него, задрав голову, и с его широкополой шляпы ручьями бежала вода.

— Не злись, Гедимин, — голос джайкота еле слышен был за шумом дождя. — Если чего-то нет у нас, то и тебе мы это дать не можем!

Что ответил сармат, Речник не расслышал. Кев выглянула в окно вместе с ним — и быстро спряталась за стену.

— Дождь в начале лета, — прошептала она и покосилась на небо. — Тем приятнее будет путь. Мне не добраться до вашей Реки, ты никогда не прийдёшь в Ангалау, и это очень печально. А если этот сармат увидит меня, то история завершится быстро и плохо. Если священные змеи видят нас, пусть они пошлют тебе новое оружие и удачу в поисках...

Все припасы Кев помещались в небольшой торбе, оружие она спрятала под одеждой. Речник успел крепко сжать сухую горячую ладонь и пожелать удачи в бою — и больше ничего. Кев протиснулась в окно и тихо спрыгнула на другом краю двора, подальше от Гедимина и Мацаски. Если бы Фрисс не знал, что в Доме-на-Перекрёстке не берут денег с путников, решил бы, что кеу очень не хочет платить...

"Хвала богам, земля напьётся и отдохнёт от зноя," — рассеянно подумал он, проверяя, не затупились ли мечи за время бездействия.

Когда Речник спустился в общий зал, и Мацаска, и Гедимин были там — и делали вид, что не замечают друг друга. Сармат сидел у стены и задумчиво жевал лепёшку, обмакивая её в жижу из мятой ванкасы. Как он проталкивает еду сквозь маску, Речник так и не понял — слишком удивился увиденному. Это Гедимин-то ест человеческую пищу, здесь, в лучистых степях Аркасии?!

Руйи с торговых кораблей — их оказалось вдвое меньше, чем померещилось вчера Речнику — сидели у блюда с горкой варёных яиц, крупных и совсем мелких, чистили их и макали в ванкасу, попутно обсуждая цены на кожи и паучий клей. Фрисс взял столько яиц, сколько поместилось в руках, и уселся рядом с хмурым сарматом.

— Как спалось, Гедимин? Никто не наступал на тебя? — спросил Речник, скрывая усмешку. Отдых, даже рядом с кораблями, пошёл сармату на пользу — его взгляд прояснился, и если что-то сейчас злило его, то чудовище из Чинчикоцоу было здесь ни при чём...

Сармат посмотрел на Речника долгим пристальным взглядом.

— Куда бластер дел? — спросил он.

— Отдал тому, кому он нужнее, — спокойно ответил Фрисс, глядя ему в глаза, хотя это было непросто. — Кев сражается одна против беззаконной орды. Я же всю жизнь обходился мечами, обойдусь и теперь.

Гедимин тяжело вздохнул.

— А есть ли смысл искать Старое Оружие, Фриссгейн? Если ты готов отдать его первой же встречной самке...

Речник вспыхнул и готов был ответить резко, но сердитые возгласы и быстрые шаги за порогом зала заставили его замолчать и посмотреть на дверную завесу. Откинув её, в зал вошёл мокрый и недовольный Покоритель Небес — Фрисс узнал его по рукавицам и повязке, закрывающей лицо, которую джайкот сейчас снял и комкал в руке.

— Что за день-то такой, а... — пробормотал он и остановился невдалеке от сармата, глядя на него с опаской.

— Гедимин, слушай, я понял, что не так с двигателями! Кеу, чтоб им ни взлёта, ни посадки, наверняка разбавили масло!

— Проверим, — буркнул сармат, поднимаясь с места. Он провёл пальцем по запястью, выпуская "усы" анализатора, покосился на замерцавший экран — и столкнулся взглядом с изумлённым Фриссом. Рука сармата медленно опустилась, глаза потемнели — он был до крайности смущён.

— Разбавили масло?! Это не пустяковое обвинение! — поспешно сказал Речник, глядя исключительно на Покорителя Небес. — Надо очень хорошо всё проверить! Думаешь, кеу хотели, чтобы ваши корабли разбились?

— Да нет, они всегда так делают, их корабли так летают — и ничего, но нам-то нужно хорошее масло! А они... — джайкот махнул рукой и побежал догонять Гедимина — тот уже вышел во двор. Фрисс озадаченно посмотрел на Мацаску, тот — на потолок.

— И несёт же их в небо в единственный дождливый день за лето! — пробормотал Анаквати.

Что-то ткнулось в колено Речника. Чьи-то коготки проскрежетали по пластине брони. Фрисс посмотрел вниз — и увидел мохнатое существо с острой мордочкой и длинным пушистым хвостом. Оно было чуть длиннее кошки и в два раза приземистее.

— Дождь идёт по твоим следам, Речник Фриссгейн, — тихо сказало существо. — Тебя запомнил менн-хранитель Мишкоатль, а мы тебя узнали. Мало за кем в этой степи ходят дожди...

— Кто ты? — спросил Речник. — Ты что, ищешь меня?

— Вовсе нет, но встреча для нас удачная, — существо уселось поудобнее, обернув хвост вокруг лап. — Мы — нхельви, жители холмов. И мы знаем, как хорошо спрятана вода под холмами, и как скупо летнее небо на тучи.

— Пусть боги избавят всех нхельви от жажды, — растерянно сказал Фрисс, — но ты ошибаешься — я не вызывал этот дождь, я не великий маг и не джейгон-жрец.

Он, конечно, слышал о гигантских городах-холмах землероек нхельви, хрупких на вид зверьков, которых боялись трогать и хески, и люди, и сарматы. Но никак не ожидал встретить скрытного осторожного нхельви на постоялом дворе. Рыже-пепельная землеройка была здесь не одна — теперь Фрисс увидел стайку нхельви вокруг миски с ванкасой. Все существа смотрели на Речника.

— Джейгоны не могут вызвать дождь, они даже не пытаются, — серьёзно ответил нхельви. — Только сирлавен пляшут и поют для небесных змей, дудят, гремят трещотками и бьют в барабаны — и небесные змеи приводят для них дождь. А за тобой тучи ходят по пятам, как голодные псы. Вода земли и неба слышит твой зов...

"Что им, интересно, рассказали в Наахеше? Менны вроде не склонны выдумывать байки..." — растерянно думал Фрисс.

— Чего ты хочешь от меня, нхельви? — мирно спросил он. — Ты заходишь издалека...

— Я зову тебя в Нхайю, повелитель дождей, — нхельви поставил лапы на ногу Речника. — Этой зимой иссяк наш родник. Нет воды на наших холмах, и как мы ни копали, она не вернулась. Мы просим тебя найти воду для Нхайи, пока жажда не опустошила наш город...

— Где мне найти Нхайю? — спросил Речник.

— Ты поможешь? — нхельви подпрыгнул на месте, и стены еле заметно дрогнули. Мацаска укоризненно посмотрел на землеройку, нхельви прижал уши.

— Да, и так быстро, как только смогу, — кивнул Фрисс. — Так куда мне идти?

— К Танготи, полуживым-полумёртвым развалинам! Наши холмы — за полями многожальника, за красными рощами, на полпути к городу! — нхельви не удержался и снова запрыгал, вместе с ним подпрыгнуло блюдо на полу, и яичная скорлупа разлетелась по залу. — Весь народ холмов будет ждать тебя! Мы отправимся немедля! До встречи...

Фрисс проводил ошарашенным взглядом рыжие хвосты, мелькнувшие в дверях. Он так и не успел спросить нхельви, бывают ли они в самом Старом Городе Танготи. Землеройкам не нужно Старое Оружие, с ними и так никто не связывается, но видеть его они могли...