— Погоди-погоди, — перебил я, — черного лотоса?! Ты не ошибся!?
Люция тоже ахнула, глаза её округлились. Черный лотос являлся необычайной редкостью и стоил очень дорого! За несколько бутонов драгоценного цветка можно было скупить половину крупного города, вроде Алиссии. Это растение имело колоссальное значение для магов и алхимиков. Без него были немыслимы сложнейшие колдовские ритуалы высшего круга волшебства. Порошок из черного лотоса мог ввести душу в состояние мощного транса, которого нельзя было достичь даже в процессе многочасовых медитаций. По слухам, черный лотос давал разуму способность разрывать ткань между мирами. Эту байку я смог проверить и подтвердить на себе лично. Болотный маг умудрился отправить меня в Астрал с помощью эликсира на основе черного лотоса. Тогда мой мозг был слишком занят первостепенными проблемами, дабы гадать, откуда у еретика мог оказаться самый дорогой и редкий в мире колдовской ингредиент. Богатеем ведь маг не выглядел.
Купить черный лотос легально просто невозможно, а достать на черном рынке трудно и дорого. По сути, во всем Эрмсе было известно только одно место, где редчайшие цветы произрастали в количестве, пригодном для ведения каждодневного сбора. Местом этим был Проклятый Остров. Мрачный, опоясанный цепью опасных рифов кусок суши расположился в центре Озера Слез. Месторождение обнаружили давно — ещё несколько столетий назад, и с самого начала между колдунами и священниками Великого Королевства из-за него разгорелся конфликт, который долгие годы медленно, но неотвратимо развивался, время от времени остужаемый королями, желающими сохранить нейтралитет. Затем Святой Церкви удалось переломить ситуацию, ценой вмешательства в светскую жизнь государства. Тогдашний Первосвященник поддержал в короткой, но ожесточенной гражданской войне за престол одного из принцев, отправив тому на помощь всех имеющихся в распоряжении Его Святейшества паладинов. Подсобила благочестивая церковь и деньгами, и оружием, и святой водой. И это не говоря уже о мощной проповеднической компании, развязанной священниками во всех городах и селах Великого Королевства. В каждой хоть сколько-нибудь крупной церкви, наряду с молитвами Светлому Владыке, пелись песни и жглись благовония во здравие и величие угодного принца, и кричались каждодневные анафемы в адрес его еретика-брата. Войска опального претендента на престол попытались урезонить священников, но это привело лишь к резкому увеличению числа великомучеников за веру и, как следствие, к массовым народным восстаниям. Вскоре война была выиграна, и новоиспеченный король не замедлил отблагодарить Первосвященника, удовлетворив "скромные просьбы слуги Божьего". Перво-наперво, под запрет попали все колдуны, ведьмы и чернокнижники, а для борьбы с ними учредили Инквизицию — по сути, личную армию Первосвященника, подконтрольную только церкви. Король рассчитывал, что Святое Воинство поспособствует развитию и укреплению его власти и, надо сказать, монарх не обманулся в своих ожиданиях. Инквизиторы развили кипучую деятельность, добросовестно освоив полагающуюся им долю от церковной десятины. По всему Великому Королевству и даже за его пределами мигом распространились ужасные слухи о зверствах религиозных фанатиков, сжигающих ни в чем не повинных рыжеволосых девушек, обвинив их в ведьмовстве. Впрочем, всем было известно, что любой рыжий мечен дьяволом, а женщина так уж вдвойне. Так или иначе, но Святая Инквизиция оказала своё благотворное влияние, очистив страну от еретиков, чернокнижников, друидов, некромантов, мертвяков, нелюдей и всех прочих, тем самым укрепив народ в желании следовать нормам морали и чтить заветы Светлого Владыки. Разумеется, на Проклятый Остров, который в те времена именовали Туманным, священники тоже положили глаз, решив передать омываемую водой землю в полное распоряжение церкви. Увы, они опоздали. Недобитые еретики сумели добраться до острова раньше и устроить переворот. Чернокнижники посулили тамошнему князю эликсир вечной молодости, и когда лорд благополучно помер, испив его, еретики подняли мятеж, захватив местную крепость. К несчастью для инквизиции, остров оказался практически неприступен. Острые рифы открывали для судов только один-единственный проход к небольшой гавани, которая буквально упиралась в гигантскую каменную стену крепости. Конечно же, инквизиция так просто не смирилась. Еретики незамедлительно были преданы анафеме. Уже второй, так как первое проклятье (а заодно и объявлении магии вне закона) чернокнижники успели заработать сразу по окончании гражданской войны. Впрочем, что одна анафема, что две — для еретиков уже было не суть важно, они крепко закрепились на острове, взяв под контроль всю добычу черного лотоса. Не раз и не два Отцы Церкви объявляли священный поход, но каждый раз он приводил лишь к огромным жертвам. Даже просто высадиться на острове оказалось непросто. Проход между рифами был очень узкий, вдобавок, еретики, проведя жуткие ритуалы, сумели призвать в окрестные воды чудовищных гигантских кракенов, которые с яростью топили все проходящие корабли, кроме судов чернокнижников. Когда же войскам удавалось ступить на сушу, на их пути вставала высокая каменная стена, а узкая полоса пляжа перед ней была непригодна для размещения осадных орудий. Взять остров измором также не получилось. В минуту острой нужды, и без того проклятые еретики начинали употреблять в пищу своих же кракенов. В конце концов, инквизиторы смирились, предав для острастки анафеме уже весь остров и повелев называть его Проклятым. По прошествии времени Отцы Церкви успокоились, сделав вид, что на Эрмсе такого места просто не существует.
Разумеется, отбившимся еретикам очень скоро захотелось целого ряда мирских радостей, коими изобиловала большая земля. Люди же Эрмса остро нуждались в черном лотосе, в том числе и сами священники. Как оказалось, без чудодейственного цветка не срабатывают молитвы, повышающие урожай на сельских полях, а, следовательно, благоговение и уважение к церкви со стороны сельских жителей резко пошло на убыль. Пропорционально снижению доходов крестьян, снизились и сборы церковной десятины. Тем не менее, признать еретиков было выше сил и возможностей Отцов Церкви. Жизнь, разумеется, подсказала выход. Очень скоро между Проклятым Островом и ближайшим к нему портом в Предгорье стали ходить суда контрабандистов. Через них еретики получали необходимые для себя товары, расплачиваясь лотосом. Церковь получила возможность забирать ценное растение у контрабандистов уже задаром. Инквизиция устраивала по всему побережью Озера Слез регулярные облавы, конфискуя весь товар и сжигая бандитов, вступивших в сговор с еретиками. Поговаривали, впрочем, что зачастую контрабандистов тут же отпускали, и даже даровали благословение, ограничившись простым изъятием лотоса, но я в это не верил. Торговля растением приносила столь большой доход, что, как только уничтожали одну преступную банду, её нишу тут же занимала другая. Свято место пусто не бывает. Так что инквизиции не было нужды идти наперекор своим принципам. Все оказались довольны, но в результате цены на черный лотос взлетели до небес. В свободной продаже растение было не достать. А на черный рынок ещё следовало выйти, не говоря уж о необходимости отстегнуть за самый куцый бутон просто заоблачную сумму. К слову сказать, ритуал великого урожая в Вороновье не проводили уже много-много лет, хотя священники моего монастыря отлично знали все необходимые для сего действа молитвы. Увы, но на покупку одного только бутона черного лотоса ушла бы вся выручка с продажи зерна за несколько сезонов, а стало быть, и выгоды в этом не было никакой. Пытаясь исправить положение, наш настоятель как-то раз написал письмо в Святой Совет, с просьбой выслать немного лотоса. Через полгода пришел ответ о том, что Вороновье принято на учет, и мы занесены в общую очередь на раздачу. С тех пор прошло пять лет, и очередь, видать, ещё не подошла.
— Да, почитай, на черном лотосе весь наш Гадюшник живет, — улыбнулся Жупель, прервав мои мысли, — озерцо с цветками обнаружили давно. Одна беда только — чернокнижник. Пришел хрен знает откуда. Выстроил башню. А уж потом незнамо что в ней делал, да только полезли оттуда всякие монстры: василиски, мантикоры, даже гидру откуда-то выволок, засранец. Ну, значит, с этим зверинцем он озерцо-то с лотосом и занял. Ну, дык, колдуну-то не только ритуалы свои проводить, но и жрать охота. Опять же тварюг своих кормить надо. Вот и ударили они с тогдашним королем по рукам. Колдун, значит, делился с Гадюшником черным лотосом — по одному цветку в месяц, ну, а король проштрафившихся преступников отдавал монстрам на съедение. Договор действует до сих пор. Хотя у нас, почитай, десять-пятнадцать королей уже сменилось.
— А преступников меньше стало? — спросила Люция, вопросительно подняв бровь.
— Ничуть, — отмахнулся Жупель.
— А колдун? — спросил я.
— А что колдун? — удивленно переспросил нелюдь.
— Если у вас уже с десяток королей сменилось, он уже и умереть должен был?
— Сомневаюсь, — ответил гоблин, — что ему станется всего за тридцать-то лет? Маги, они ведь живут-то подольше.
— За тридцать лет десять королей? — ужаснулась Люция.
— Особенности местной политики, — пожал плечами Жупель.
— Ясно. Ну, так подмял колдун озеро с черным лотосом, дальше что сталось? — спросил я.
Люция странно на меня посмотрела. Поначалу я удивился, но потом понял, что моя собственная речь с каждой фразой ловила всё больше и больше гоблинских словечек-паразитов. Вроде: "ну", "типа", "конкретно". Не сказать, что я к этому стремился, наоборот, хотелось промыть рот с мылом. Просто выражения гоблина оказались необычно приставучи. Понемногу, сам того не замечая, но уже после нескольких фраз начинаешь подражать. Конечно, неправильно это было. Мне, как человеку образованному, изучавшему в монастыре грамоту и церковные книги, полагалось просветить невежественного нелюдя, заронить в темную душу основы веры и культуры. Впрочем, только одного взгляда на "невежественного" хватало, дабы понять — горбатого могила исправит.
— Ну, а чё дальше? — продолжил рассказ Жупель, — всё было чин по чину. Жили, как сыр в масле катались. Королевский двор с десяток-другой гоблинов монстрам скормит, лотос от колдуна получит, продаст, и на эту деньгу месяц жирует. Ну, плюс другие доходы. На болоте кристаллов много для волшбы нужных....
Я кивнул. Люди, как, впрочем, и другие расы, не могли сотворить ни одного заклинания без кристаллов. Даже врожденные магические способности фей и дриад оказывались бессильными при отсутствии маленьких фиолетовых камешков. Мы жили в материальном мире, во всяком случае, осознавали себя в нём, а, значит, на всё здесь требовалась энергия. В том числе и на магию, особенно на магию. Кристаллы являлись единственным в своём роде вместилищем силы, и любое колдовство без них было немыслимо. Рассказывали, правда, жуткие истории, будто энергию можно получить посредством темных ритуалов, принося человеческие жертвы в угоду силам зла. Но даже если и так, это являлось, по сути, обменом. Тьма даровала своим почитателям всё те же кристаллы.
— В общем, токмо продажей лотоса, кристаллов, ну, и торгового сбора с наших местных барыг королевский двор и жил, — сказал Жупель, задумчиво почесав свою бородавку, — всё шло контрабандой в человечий град — Алиссию. Бандиты местные, да всякий проворный народец, освоили ниши рынка победнее. Здесь же много всякой полезной травки растет. Грибочки. Мхи. Целебные и не очень. Полюбастик тот же, озабоченные людишки в городе охотно берут. Яды. Самокруточки-дурилки. Если удачно сбыть, так месяц можно сидеть в таверне, бельма заливать, за задницы девок щупать....
Люция снова стрельнула глазами, но Жупель этого даже не заметил. Словоохотливый гоблин, найдя благодарных слушателей, охотно изливал душу.
— Ну, а сейчас всё вверх дном, — с сожалением подвел итог нелюдь, — банда Железной Задницы всё под себя забрала. Сначала они хотели колдуна-монстролога порешить, чтобы черный лотос хапнуть. Но как Юджин на гидру-то, харчами гоблинскими отожранную, поглядел, так сразу и забыл, зачем шёл. Торговлю ж всю под себя захапал. Весь выменянный у колдуна черный лотос, вместе со всеми добытыми кристаллами, теперь идет на север — Владыке Белезу.
Гоблин сплюнул.
— Плюсом им ещё и налоги подавай, — зло заметил Жупель, — вот слуги королевские и крутятся теперь, как могут!
— А разве Юджин не убил вашего правителя? — удивленно спросила Люция.
— А кому этот маразматик сдался? — удивился гоблин, — король уже четыре года, как на голову больной. Правят, считай, советники. Ну, управлять-то тут всем как-то надо. Казнил одних, набирай новых! Так что убивать старика никто не стал, только нового советника к нему приставили. Дань платить обязали! Стражу новую из гоблинов же и набрали, что у восточных развалин жили. Как банда Юджина из болот свалила, так здесь, почитай, только наместник Белеза-то и остался, ну, и с ним пара упырей, следят, чтобы драгоценному Владыке меньше денег, чем можно выжать, не досталось. Вот теперь всякие скоты за честными контрабандистами и гоняются.
Я кивнул на трупы. Гоблин поддакнул.
— Они, — заметил Жупель, — стража и новый советник короля ищут халявный источник денежки. Жрать-то все хотят. Вот и решили они, что контрабандисты теперь и им должны платить! А не было такого уговора!!!
Гоблин зло сплюнул.
— Я, считай, и так половину с дохода Бубну отдаю, если ещё и властям, то как самому жить?! Я же не корова дойная, вымя у меня ещё не выросло!
— Бубен — это местный бандит? — спросил я.
— Бубен — это местный отморозок, — заметил гоблин, — людоед.
— Людоед? — несколько испуганно переспросила Люция.
Жупель кивнул.
— Глава банды орков. Черти проклятые. Хрен его знает когда, но сколько-то лет назад людишки вытурили эту братью с равнины. Они бежали в болото, решили схватиться с теми, кто пониже их ростом. Ну, да в болоте орки бойцы так себе. Завоевать нас не завоевали, но напакостили основательно. Осели на юго-западе болот. Лагерь на дороге в Алиссию поставили, тропу контрабандную перегородили, и давай брать плату за проход. Стража несколько раз пыталась им кости пересчитать, но засели они там крепко. А потом ещё и людоед у них завелся, незнамо, откуда пришёл. Начал у них главенствовать. Харя у него будь здоров, вот и прозвали — Бубен. Людоед, не будь дурак, решил, как колдун у нас пристроиться. Так что, кто ему дань за проход не платит, того жрет нещадно. Не любит он нас. Правда, с десяток-другой гоблинов при нём кормится, а то орки в болоте задницу свою не найдут, не говоря уже о контрабандной тропе. А ведь верно...
Гоблин просиял.
— Если вы хотите попасть в Алиссию, вам придется взять меня с собой, иначе людоедова братья вас не пропустит! А я могу договориться. За это вы меня с собой возьмите. Может, в ваших городах получше устроюсь. Гоблинов у вас, правда, не любят, ну, да где их любят-то?!
Люция в задумчивости кивнула, с интересом оглядев Жупеля. Проводник казался ей кем-то совершенно необходимым, но она не знала всего...
