Край непрощенных - Роман закончен

'Диалог' был краток: Святой помахал белым флажком, стоя перед решетчатыми воротами чужого поселка, из толпы, нацелившей на незваных гостей стволы, вышел странный тип в немецкой офицерской шинели и советской фуражке и выжидающе уставился на парламентера.

Кирсан подошел к воротам и показал ему одолженную у кого-то споротую с рукава трехцветную эмблему российского флага. Офицер в ответ указал пальцем вначале на свою фуражку, потом ткнул себя в грудь.

По знаку разведчика подошел гипнотизер и поставил перед воротами специально принесенный стул.

— Можем приступать.

Кирсан сел на стул, поймав на себе недоуменные взгляды варваров, Анатолий Юрьевич встал перед ним и сбоку, чтобы все видели, что он делает, и достал из внутреннего кармана часы на цепочке.

— Так надежнее, — пояснил он, закачал ими перед лицом Кирсана и начал монотонно бубнить: — вы смотрите на часы, они приковывают ваш взгляд... вы смотрите только на них, следите только за ними, вас больше ничто не беспокоит, не раздражает, вы ничего не слышите, кроме моего голоса, вам тепло и хорошо... Вы просыпаетесь.

— А? Все, что ль? — спросил Кирсан и внезапно понял, что вопрос был лишним.

Варвары стояли там же, где и прежде, но их стволы смотрели в землю, а лица выражали шок, потрясение, удивление и восторг. Постепенно среди их рядов нарастал возбужденный гомон.

— Кир, дружище, — сказал Святой из-за спины, — ты хоть понимаешь, что ты сделал? Ты поимел систему, как сказал бы Катулл, 'в задницу и в глотку'. Pedicabo ego vos et irrumabo, черт побери. И мне безумно завидно, что до этого додумался не я.

Кирсан встал со стула и хищно ухмыльнулся:

— То ли еще будет, я ведь пока только начал.

— Так у тебя есть еще сюрпризы?

— Есть, Игнат, есть. Теперь, когда у нас появилась точка опоры, как ты смотришь на то, чтобы перевернуть все тут вверх тормашками? Раз мы не можем сбежать из этой тюрьмы — давай развалим ее. До основания.

Святой ухмыльнулся:

— Знаешь, у нас в Лиге есть одно ограничение — принимаем только помнящих. Но я готов сделать для тебя исключение. Что получится — еще неизвестно, но мне нравится то, в каком направлении работает твоя башка. Восстание в аду... м-м-м. Я просто не могу остаться в стороне от такого действа.

— Тогда двигаем обратно. Осталось убедить остальных командиров.

* * *

Когда Кирсан вместо с Игнатом вновь подошел к штабному столу, больше никто не спросил, кто это такой, а его право находиться в числе руководителей не подверглось сомнению. Теперь он оказался в центре внимания, и смотрели на него с уважением. Что ж, железо надо ковать, пока горячо, пока все поражены его достижением.

Кирсан подошел к столу и резким движением перевернул его, набрал в грудь воздуха. Сейчас ему предстоит произнести речь в первый раз.

— Эй, зачем ты?..

— К черту карту. К черту все. Планы меняются! — крикнул он и обвел взглядом зал, обращаясь уже не к командирам, но к обычным бойцам: — я задам вам всем всего один вопрос: не довольно ли с вас?! На самом деле, я не нуждаюсь в вашем ответе! Знаю, что вы все сыты по горло! Я здесь считанные дни, но уже знаю, каково тут! Я знаю, каково вам, которые провели тут годы, столетия, тысячи лет! И я не желаю провести тут вечность! Теперь вот тот вопрос, на который я хочу знать ответ: не желаете ли прекратить все это? Окончательная смерть, полное небытие — или этот вот непрекращающийся цикл псевдожизни и псевдосмерти?! Что вы все выберете, а?!

Послушайте меня! Мы все заперты тут навсегда, и выбраться невозможно, но система несовершенна и уязвима, что я и доказал сегодня! Мы все можем коротать вечность тут, страдая и мучаясь — или же мы можем восстать и разрушить нашу тюрьму! Да, пусть нас похоронит под ее обломками — но скажите мне, разве это не лучше, чем вот так вот влачить жалкое существование в этом противоестественном месте?!

Все молчали, переваривая услышанное. Эта речь оказалась последними словами, которые кто-либо ожидал услышать.

— О чем ты говоришь? — крикнул кто-то сверху и сбоку.

— Я разве неясно выразил свою мысль?! Ты можешь мучиться и страдать тут вечно — а можешь поставить точку во всем! И в своем существовании, и в своих муках!! Выбор в твоих руках! Мы все можем покорно мучиться — а можем восстать! Я не знаю, чем это восстание для нас закончится — но какая, к чертям собачьим, разница?! Разве нам есть, что терять?! Разве может нам быть хуже, чем теперь?!!

— Но как ты собрался сделать задуманное? — спросил кто-то, — против кого восставать? С кем бороться?

— Против системы! Да, мы не можем бороться напрямую с тем, кто тут главный, но мы можем начать ставить палки в колеса! Послушайте меня, я — разведчик, и меня обучали, как бороться с терроризмом. Я знаю, как действуют террористы, и предлагаю поступить так же! Весь этот мир — шаток и уязвим, он поддерживается извне силами, может быть, божественными, может быть, демоническими, но я знаю одно: эти силы не бесконечны и не безграничны! Если мы заставим этот мир перебрать лимит энергии — кто знает, что случится. Может быть, все рухнет, и мы уйдем в небытие вместе с ним.

— Бред, — сказал пастырь страдальцев, — бог всесилен.

— Да неужели?! Отлично, продолжай день за днем бросаться в толпу мертвецов на растерзание! Продолжай страдать!! А отсюда вали нафиг, я обращаюсь к тем, кто сыт страданиями по горло и готов на что угодно, лишь бы прекратить все это! Сатана однажды поднял восстание против бога — и нам тоже не остается ничего иного!! Если ты веришь, что тебя однажды простят, когда ты свое отстрадаешь — вали прямиком к людоедам и страдай! Крысы пусть уходят с корабля — они мешают схватке бесшабашной!! Я спрашиваю вас всех — вы готовы бросить вызов небесам?!

— Богохульство!! — взвыл страдалец, но в этот момент с контейнеров прозвучал выстрел из чего-то крупнокалиберного, и Кирсан ощутил на лице влажные теплые брызги.

— К черту крыс! — закричало сразу три или четыре голоса, затем кто-то один спросил: — но что ты предлагаешь делать?

— Какая, нахрен разница, что я предлагаю?! — крикнул Кирсан, — план есть, вопрос в том, хватит ли мне решительных людей, чтобы осуществить его?! Вы все со мной или нет?!!

Дружный рев стал свидетельством того, что первая его речь удалась как нельзя лучше.

— Мы с тобой! — проревел викинг в джинсах, его крик подхватили зрители, вначале другие люди в кольчугах, затем к ним присоединились и другие.

Кирсан повернулся к остальным командирам:

— Вы-то что скажете?

— А что тут говорить, — сказал японский офицер, — я тут с тех самых пор, как страна восходящего солнца капитулировала... Давно потерял счет векам. Хочу, чтобы все это закончилось. Мне все равно, как, просто чтобы закончилось.

— Подумаешь, полторы тысячи лет, — отозвался смуглый турок с ятаганом на поясе, — я тут с тех пор, как русские пришли Болгарию освобождать...

— Долгонько, — заметил Кирсан, — что ж ты натворил такого?

— Я? Хе-хе... Как ты думаешь, отчего у болгар по сей день кивок значит 'нет', а мотание головы — 'да'? Приставляешь ятаган к горлу и спрашиваешь, мусульманин он или нет. Если 'нет' — сами себе, идиоты, горло перерезали. Вот с тех пор у них 'нет' и 'да' перепутаны.

Разведчик сжал зубы и напомнил себе, что такие тут все. В краю непрощенных сволочей — только сволочи. И если он не хочет остаться тут до конца времен — придется забыть о личных антипатиях. Цель оправдывает все. Он вновь повернулся к залу.

— В общем, так. Раз мы решили бороться — я изложу вам самое главное. Ваше понимание — ключ к успеху. Святой, которого вы все знаете, подсчитал, что количество божественной силы, которая выделена нашему 'острову', ограничено. Хотите — верьте мне на слово, хотите — он не откажется прочитать вам лекцию.

— Верим, верим, — донеслось из зала, — только как бороться с этой божественной силой, если ее нельзя порубить?

— А мы не будем бороться с ней. Весь этот гребаный мирок — где шатко, где валко, то и дело сбои и ошибки типа вросших в землю зомби. Тому, кто нас сюда запер, не хватает места в аду, не хватает энергии. В мире живых умирают все новые грешники, я не знаю, как наш тюремщик решает эту проблему, но Святой полагает, что отсюда постепенно выпускаются те, кто уже настрадался. Однако многие провели тут века и тысячелетия, и я не собираюсь ждать с моря погоды, как они. Наша задача — внести дестабилизацию в существующий расклад. Вставим палки, куда сможем. Если нам удастся сделать так, чтобы наш 'остров' сожрал энергии свыше лимита — это первый шаг к успеху.

Он прошелся из стороны в сторону, словно лектор в университете, и продолжил:

— Итак, вот наш план. Началась стройка. Мы не знаем, зачем вообще стройки. Мы не знаем, откуда берутся Тени и откуда они. Мы ничего не знаем, и единственный способ узнать — провести разведку боем. Мы пнем посильнее и послушаем, громко ли закричит наш враг. Если громко — значит, повезло и мы попали в пах! Таким образом, мы не можем напрямую ударить по врагу — но мы можем ударить по его слугам. По Теням. Наша задача — атаковать стройку до того, как город будет достроен.

— Имею возражения, — сказал офицер-танкист, — целых два. Во-первых, Теней там будут тыщи. Тьма-тьмущая. Второе — ладно, мы разгромим Теней, и что? Останемся с недостроенным городом.

— Просеки фишку. Если в небе зажигаются звезды, значит, это кому-то надо. Если строятся города — то же самое. Это удар вслепую. Нарушим планы, дестабилизируем обстановку, посмотрим на реакцию врага и поймем, что делать дальше. Нам нечего терять — и любое изменение нам на пользу.

— Разбить Теней... Даже с варварами это вряд ли реально.

— А еще и орда есть, — крикнул кто-то с контейнера.

— Правильно! — поднял палец вверх Кирсан, — именно орда — козырь в нашем рукаве! Мы не будем драться с людоедами — они наш ключ к успеху. Мне нужна отчаянная команда, которая способна найти орду, взять живых пленников и притащить их сюда, ко мне.

— В принципе, осуществимо, — сказал Святой, — но я, к своему стыду, не понимаю, зачем.

— Это наш главный аргумент в споре с небесами. Людоеды — такие же отчаявшиеся узники, как и мы. Я передам им с помощью гипнотизера план действий. Мы скоординируемся и ударим по стройке все вместе, и после этого погибшие каннибалы возродятся каждый в своем месте. Поймите меня, наши усилия здесь, на одном из островов, которых, возможно, миллионы — капля в море. Я замахнулся на большее — я собираюсь перевернуть вверх дном весь ад. Понимаете? Весь. Каннибалы разнесут мой план, а также знание о том, как можно говорить через гипнотизера, по множеству островов. Словно чума, эти запретные знания распространятся по всему аду. Когда наш образ действий примут все — мы победим. Нас — миллиарды, узников этого мира. Мы причиним врагу настолько большие неудобства, что он уже не сможет этого игнорировать. Что дальше? На рай я не рассчитываю, скорее всего, все знающие отправятся в небытие, чтобы воспрепятствовать смуте. Но это я и предлагал вам, не правда ли? Да, победа не будет быстрой — но она будет. Нас заставили страдать здесь, убивая друг друга из-за непонимания — мы исключим этот фактор. И заодно избавимся от скуки, заставив нашего врага хорошенько попотеть, разгребая то, что мы сейчас наворотим! Нас тут разделили на два лагеря — но мы объединимся вновь! И все остальные на других островах пойдут по нашим стопам! Нас — миллиарды, и все вместе мы создадим такую силу, с которой придется считаться даже небесам!

* * *

Как-то так само собой получилось, что во главе нового штаба Движения Сопротивления оказался Кирсан: его право строить планы и раздавать указания никто не оспорил. Сам он подозревал, что не последнюю роль тут сыграла и Лига Негодяев: Святой, благодаря своему авторитету, взял на себя роль начальника штаба и с ходу разрулил ряд организационных вопросов, и тот факт, что лидер Лиги признал главенство Ладынцева, фактически передав ему свой авторитет, оказал немалое воздействие.

Помимо Святого, в рядах высших командиров оказались еще пять человек. Японский офицер, советский танкист, немецкий военный неизвестного ранга и викинг являлись одновременно и военными, и самыми авторитетными людьми своих поселений, пятым стал ирландский террорист по имени Мартин, специалист по изготовлению оружия в домашних условиях: особый враг требует особого оружия, а особое оружие требует организации его производства.

Первым делом Кирсан распорядился, чтобы Богуславский отобрал себе нескольких учеников из числа помнящих и обучил их гипнозу.

— Дело ведь не быстрое, — заметил гипнотизер.

— А мы не особо и спешим. Это задел на будущее.

Вторым важнейшим моментом стало вооружение.

— Против Теней хороши зажигательные, трассирующие и разрывные пули, — сказал Мартин, — но таких патронов у нас совсем в обрез. Использование огнеметов неэффективно, они выжигают свое топливо слишком быстро и в нашем случае — нерационально. Мы переделаем в огнеметы дробовики, их-то у нас в достатке.

— Каким образом?

— Из патрона удаляем пули, дробь и пыж: пластиковый не подходит. Забиваем другой пыж, из неплотной бумаги, и заливаем воском. Наливаем горючую смесь, затыкаем пыжом из полиэтиленовой пленки, заливаем воском. Вот вам и огнеметный патрон. Второй вариант — холостой патрон с повышенным пороховым зарядом. Без пули можно применять очень мощные заряды: раскаленные газы вылетят из ствола легко и непринужденно на несколько метров, Тени просто испарятся.

— Где бы столько пороха взять... танк! В 'нашем' городе стоит подбитый 'тигр', у него должны быть снаряды...

— Нету уже, — сказал танкист, — мы давно их забрали, в нашем поселке два таких же танка есть. Не на ходу, но в обороне самое оно... А снарядов у нас хватает, если что. И я знаю, где еще стоят два танка, один наш, второй немецкий.

— Значит так, — подытожил ирландец, — нам надо снарядить экспедиции. Для производства патронов требуются свечи для воска, огнеметные баллоны, порох из снарядов и собственно сами патроны. Далее, мы можем произвести 'коктейли Молотова', для этого потребуется высокоградусное пойло, а также мыло и бензин из огнеметов. И ветошь.

— А мыло зачем?

— Если растворить в бензине некоторое количество мыла, смесь при горении будет адски стрелять, разбрасывая горящие капли, которые липнут ко всему. И третье, что нам понадобится — это факелы для ближнего боя.

Кирсан озадачил поиском снарядов танкиста, японцу поручил организовать доставку спиртного и свечей, ирландца отправил организовать производственные цеха, немец вызвался провести операцию по захвату нескольких каннибалов своими силами.

Очень полезным оказался и норвежец, пообещавший поддержку всех викингов. Святой отправил лидеров мелких поселений по домам с указаниями по агитации, производству вооружения и сбору ресурсов, а поскольку викинги проживали практически во всех поселках, то поддержка на местах, можно сказать, обеспечена.

— Мы все помнящие, у нас всех стаж в десятки тысяч лет в этой извращенной Валгалле, потому с нами всегда считаются, — сказал он, — и все воины Одина будут слушаться в первую очередь меня, конунга, и только потом — местных вожаков. А если вожаки эти, или другие люди, будут возражать... Мы на наших дракарах крыс не терпели, ты все правильно сказал.