Пехота Империи

— Я не собираюсь входить в круг с женщиной. — сказал Шойджи, внезапно ожив. Все повернулись к нему. Шойджи сидел на парапете крыльцы, свесив вниз ноги. Рядом с ним встал на ноги шериф Броуджан и старина Бигглз.

— Что же... — протянула Джун, поворачиваясь к нему спиной: — значит ты предпочитаешь биться с калекой...

— Да я... — Перси только хотел сказать что он не калека и сломана у него только рука, а ноги в порядке и вообще драться с Рикио очень опасно и может быть ей на самом деле отойти в сторону и не мешать. Но сказать ничего из этого он не смог, потому что Джун шагнула назад и наступила ему на ногу, да так, что он зашипел от боли.

— И нога сломана. — глядя ему прямо в глаза отчетливо выговаривая каждую букву сказала она: — а будешь упираться — обе будут сломаны. Это мой бой. — она вновь повернулась к толпе и пожала плечами.

— Значит такова хваленая храбрость дома Рикио. Они боятся скрестить клинки с женщиной, но готовы убить калеку, ее мужа. Такова цена гордости клана? Такова цена гордости хуттов?! — прокричала она и Шойджи скрипнул зубами.

— Я буду драться с тобой, женщина. — сказал он и легко спрыгнул вниз с крыльца.

— Мунгсогор! — крикнул кто-то и толпа послушно раздалась, образовывая круг.

Рядом с Перси с глухим ударом приземлился двухметровый стальной скафандр, на потрепанной броне была нарисована саламандра. Забрало скафандра откинулось и показалось лицо ротного саб-лейтенанта Фарры Аканис.

— Сэр. Мы можем забрать раненных? — сухо спросила она.

— Ммм... — Перси оглянулся. Похоже что с того момента, как статус амазонок определился они никого больше не интересовали: — конечно. Забирайте.

— И вам тоже понадобиться медицинская помощь, сэр. — Фарра кивнула на его руку. Перси поморщился.

— Я останусь тут. — сказал он, наблюдая как толпа освобождает место для Круга и убирает возможные помехи и препятствия.

— Хорошо. — Фарра выдвинула из скафандра полевую аптечку и прежде чем он успел что-либо сказать — зафиксировала запястье в обтягивающей повязке и сделала обезбаливающий укол.

— Эмм... спасибо. — пробормотал Перси. Фарра кивнула головой. За ее спиной четверо амазонок было ловко погружены на специальные носилки и эвакуированы с площади за какие-то секунды.

— А вы? — спросил Перси, видя, что Фарра не собирается улетать.

— Мы остаемся с вами, сэр. — нахмурилась та: — на всякий случай.

— А. — сказал Перси, несколько раз сжал пальцы в кулак, чувствуя как боль уходит: — спасибо еще раз, саб-лейтенант.

— Это мой долг. Сэр.

Джун стояла, подняв голову вверх и подставив лицо ветру. Она ждала этого момента слишком долго. Ее сумасшедший план сработал и теперь она стояла в Круге с Шойджи, Безумным Художником и Крылатым Клинком клана Рикио. Она опасалась что кто-нибудь в толпе поймает ее на противоречиях в ее требованиях, что ее не допустят, или что Шойджи несмотря ни на что не станет сражаться. Но сейчас, когда толпа на площади расступилась, освобождая место для боя, когда сам Шойджи спустился вниз и ступил в круг, внимательно разглядывая ее и поигрывая клинком в руке, сейчас — был момент ее триумфа. Потом может быть всякое — но сейчас она победила. Джун вздохнула воздух полной грудью и опустила голову, готовясь к поединку. В ее правой руке привычно завибрировал квантовый клинок, она шагнула вперед, показывая что готова. Стоящий напротив Шойджи из дома Рикио посмотрел на нее, наклонив голову набок, словно большая птица, на некоторое время замер, словно бы задумавшись, потом кивнул самому себе и в его левой руке появилось синеватое лезвие сонбу. Толпа вокруг ахнула и подалась назад. Конечно, по старым правилам надо было выбрать секундантов и арбитра, разметить Круг должным образом, но сейчас было не до этого, никто не стал бы ждать соблюдения формальностей. Поэтому не было и команды на схождение — просто Шойджи и Джун шагнули вперед. Он левша, подумала Джун, все это знают, но я буду следить и за правой рукой тоже, я владею двумя клинками и это мое преимущество, он не знает обо мне ничего. Я же знаю все о знаменитом Рикио, о его фамильном сонбу 'Белый дракон', о его привычке слегка наклонятся вперед перед атакой и о его молниеносном разрезе снизу вверх по диагонали, и о его последнем Круге в шестьдесят девятом, тогда он получил нехорошую рану правого предплечья и с тех пор избегает пользоваться скользящим блоком. А еще он будет недооценивать меня, подсознательно, но будет относиться ко мне с пренебрежением, как и положено клановому хутту, который никогда не покидал поверхности планеты. И это тоже мое преимущество, но оно будет кратким — как только он поймет что я представляю опасность — он начнет сражаться в полную силу, а этого нельзя допустить. Может ли она выдержать атаку Шойджи в полную силу или нет — она даже не задумывалась. Важно не допустить этой атаки, использовать все преимущество, которое у нее есть. Потому — если ты умеешь считать до десяти — остановись на семи, потому — если тигр силен, то он показывает что слаб. И потому Джун двинулась вперед, перехватив сонбу так, словно она держала его в первый раз. Подшагнув вперед она подняла клинок и приготовилась к атаке. В поединке на квантовых клинках сила была не столь важна, как в традиционном фехтовании, квантовый клинок резал абсолютно все, в том числе и другой клинок, если они сталкивались под прямым углом, поэтому блокирование одного клинка другим было невозможно. Можно было парировать удар скользящим блоком, отводящим, ударом по плоскости клинка сбоку, но не подставлять его под удар. Поэтому фехтование по сути не было даже фехтованием в традиционном смысле — это скорее было серией ударов и уклонов, обманных движений и финтов, и тут больше ценилось умение разорвать дистанцию и так же молниеносно приблизиться. Поэтому у Джну был ее шанс. Если бы бой был на ржавых водопроводных трубах или двууручных мечах — она проиграла бы. Проиграла силе мышц и массе мужчины. Но недаром хутты в древности называли сонбу великим уравнителем — неважно, мужчина ты, старец или подросток, — с квантовым клинком в руке ты становился настолько опасен, насколько отточено твое мастерство.

— Ху... — Шойджи выдохнул и шагнул вперед, желая закончить это как можно скорей. Потому он скользнул вперед и нанес короткий удар невооруженной правой рукой. Несильно и небыстро, так, чтобы не покалечить эту дурную девушку из дома Харссон, так, чтобы отбросить на землю, обезоружить и выиграть поединок без крови и увечий. Джун ожидала этого удара, она видела как Шойджи ударил одного из хуттов дом Рикио — так же, несильно и не быстро, но эффективно. Сперва его рука движется обманчиво медленно и легко, но вдруг набирает скорость и бьет как хлыст — наотмашь, накопив энергию и выбросив ее в противника. Все-таки он недооценил меня — мелькнула в голове у Джун торжествующая мысль, и тут же пропала, она растворилась в движении, в сосредоточении. Когды ты по настоящему сосредоточен в голове нет мыслей, есть только движение, все вокруг исчезает, растворяясь в белесом тумане, исчезает слух, зрение и даже дыхание — остается только твое движение навстречу движению противника. Джун сместилась с оси удара и выдвинула лезвие сонбу навстречу. Хороший удар это действие на рефлексе, только новички думают какие мышцы напрячь а какие расслабить, удар профи это размазанный по пространству миг перемещения на каких-то подсознательных, коротких даже для ящерицы инстинктах. А значит хороший удар чертовски сложно остановить когда ты его уже начал. И сейчас, едва сместившись в сторону и слегка изменив положение кисти Джун сделала так, что там, куда должен был попасть кулак Шойджи, Безумного Художника дома Рикио — на этом самом месте вместо подбородка Джун возникло слегка гудящее лезвие сонбу. Неважно как наносил удар Безумный Художник, но сейчас его кулак должен был превратиться в кровавое крошево, даже если бы он был сделан из монолитной монокулярной стали. В своей сфере сосредоточения без звука и света Джун почувствовала как удар Шойджи достиг цели, как дрогнул клинок проходя сквозь плоть и кровь дома Рикио. Рванув клинок к себе она хотела довершить дело, отрезав кисть Шойджи, но лезвие не встретило сопротивления. Черт! Значит он уже убрал руку! Джун отпрыгнула назад, почувствовав как что-то взрезало воздух на ее месте. Она подняла глаза, и увидела что Шойджи стоит на месте, разглядывая свою правую руку, с которой на пыльную землю Бартама капала кровь. Джун опустила руки и выпрямилась, она знала что Безумный Художник не будет атаковать. Пока. Еще она знала что упустила свое преимущество, разменяла его на правую руку наследника Рикио. Много это или мало? Зависит от того, задела ли она крупные сосуды, опытные бойцы не стараются разрезать другу друга пополам, воткнуть клинок в грудь или отрубить голову красивым взмахом. Эти удары легко предсказуемы и опытные бойцы метят в конечности, подрезая сухожилия и вскрывая вены. Пустить кровь противнику — всегда полезно. Либо противник испугается вида своей крови и станет вести себя осторожней, либо наоборот — потеряет голову от ярости — и начнет делать ошибки. Но это сработало бы если бы напротив Джун стоял обычный боец, а не он. Джун выдохнула, признавая ошибку и наклонила голову вбок, разминая шею. Шойджи хмыкнул, оторвал от кушака полоску ткани и ловко, пользуясь ртом и одной рукой перемотал рану, затянул узел, вытер с лица капли крови и еще раз удивленно взглянул на Джун. Его взгляд едва уловимо изменился, что-то блеснуло и исчезло в глубине глаз наследника и Джун еще раз попрощалась со своим имиджем неопытного бойца впервые увидевшего квантовый клинок. Шойджи чуть побаюкал свою раненную руку, словно успокаивая ребенка, взглянул на кровавые пятна на земле, на Джун и наклонил голову вбок, словно птица, разглядывающая блестящий предмет. Джун подняла клинки и присела, встав в стойку, готовая к атаке. Но Шойджи словно бы и не собирался нападать, он разглядывал ее с удивлением и непосредственностью ребенка на деревенской ярмарке, впервые увидевшего фокусника, доставшего из своего помятого цилиндра живого кролика с бусинками черных глаз. Чудо-Джун — вот, как он смотрел на нее. Так, словно весь мир вокруг был лишь серой декорацией к ней, стоящей тут кровавой розой, посреди площади. Кровавой розой?! Джун вдруг поняла что мир вспыхнул у нее в глазах и перевернулся набок. Но как? Когда он успел? Джун открыла глаза и попыталась встать, ноги не слушались ее, она смогла встать на колени и вытереть рот рукой. Кровь. На рукаве и ладони. Безумный Художник клана Рикио, когда ты успел, подумала она, глядя на свою кровь и отчетливо понимая что Харальд был прав. Она не ровня этому человеку. Да человек ли он?! Джун знала себя, знала свой предел и знала что в ее клане нет такого человека, который двигался бы ... так. Она не видела его движения, их невозможно было увидеть, но она успела бы их почувствовать... наверное. Если бы не отвлеклась на обманчивый блеск его глаз и каплю крови на правой руке. Пока эта капля падала на землю — Шойджи исчез там и появился здесь, рядом с ней. И сейчас она пытается встать и поднять голову, чтобы увидеть как блеснет в свете полуденного солнца клинок Белого Дракона, отсекающий ее голову. Джун стиснула зубы и встала, рывком, выпрямляяя спину. Как бы то ни было, но она — Джун хутт Харссон и умрет стоя, а не на коленях. Она выпрямилась, несмотря на резкую боль в правой руке и повернулась навстречу своей судьбе.

— А вот теперь — начнем. — сказала огромная черная птица голосом Шойджи Рикио и клинок в ее руке запел песню смерти.

Шойджи был вдохновлен. Его муза, его вдохновение вернулось к нему и он снова мог рисовать картины! Всплесками красного — вверх, вниз, слева направо, и снова снизу! Начав этот поединок он и не думал что сможет нарисовать такое, он ожидал разочарования и серости и поэтому первый же штрих удивил его. Удивил и обрадовал, эта девчушка выставила клинок, порезав его кисть и едва не отрезав ее вовсе, он еле успел разжать пальцы, практически пропустив ее лезвие между ними, на мгновение ощутив восхитительный ужас не-бытия. И поэтому он отплатил ей тем же — на мгновение позволив себе действовать на полной скорости, и нанеся ей такой же разрез. И туда же. И только потом он стал рисовать — сперва сравняв шансы, ответив ей тем же. Да, она удивила его, но и он удивил ее, он видел это по ее расширенным зрачкам, когда девушка стала вставать с земли. Ее движения стали замедленней и Шойджи тоже замедлился — чтобы прочувствовать поединок, понять ее, эту странную девушку, не желающую сидеть дома и воспитывать детей, а по какой-то странной прихоти желающую лежать в пыли на площади, пав от его руки. Они двигались как два танцора, в едином слитном движении, непрекращающемся и постоянном, в тишине, нарушаемой лишь гудением клинков да тяжелым дыханием танцоров. Шойджи понял, что его противник прекрасно подготовлен и довольно силен физически. Единственно чего у нее не было — это его скорости. Впрочем, ее не было ни у кого. Поэтому он постепенно наращивал темп, становясь все быстрей и быстрей, в такие минуты он почти физически чувствовал как отчаяние начинает охватывать его противников, как они начинают понимать что ничего не смогут сделать с ударом — этим или следующим. И как они начинали ломаться, эти люди. Лучшие бойцы кланов. Ветераны сотен дуэлей и битв. Хладнокровные убийцы. Просто мусор перед его клинками. Вот и эта... он уже чувствовал что она на пределе, еще немного и .... и тут эта девушка вдруг отбросила свои клинки в сторону и встала в полный рост, подставляя грудь его удару. Шойджи замер, задержав свою руку. Он не понимал. Он смотрел на нее, она смотрела на него и он впервые увидел ее — всю. Глазами. Наверное кому-то она даже покажется привлекательной, подумал он, сильная, уверенная в себе и наверняка красивая. Лицо — симметрично, а у людей это считается красивым. У нормальных людей. Но что она вытворяет посреди его картины? Шойджи раскрыл рот, прокашлялся и начал говорить, с удивлением слыша свой голос — чужой и скрипучий.

— Что ты делаешь? — спросил он, смотря ей прямо в глаза и не видя там страха.

— Ты слишком быстрый. Я лучше тебя, но ты быстрей. Я не смогу тебя одолеть. — сказала девушка и развела руки в стороны, словно приглашая его: — поэтому — вот...

— Что ты делаешь? — он повторил вопрос, не понимая о чем она говорит и почему разрушает такой прекрасный танец: — подними клинки...

— А смысл? — она пожала плечами и зажмурилась, подставляя лицо солнечным лучам: — ты все равно меня убьешь. Какой смысл? Ты слишком быстрый, Шойджи хутт Рикио.

— Но... — Шойджи вдруг почувствовал себя глупо. Смысл? Какой смысл? Разве в этом обязательно должен быть смысл? Но что он должен ей сказать? Возьми сонбу и сражайся как мужчина? Глупо, она не мужчина. Сражайся, иначе ты погибнешь? Глупо, она погибнет в любом случае. В конце концов должны же мы соблюсти какие-то приличия, я не могу просто прирезать тебя без оружия посреди площади? Еще глупей, какого черта, он сам никогда не соблюдал приличия, а тут блюстителем морали заделался? Шойджи хмыкнул.

— Что тут смешного? — гневно сверкнула на него глазами Джун. Шойджи захохотал в голос, передние ряды отшатнулись от него, в толпе раздались недоуменные восклицания. Шойджи смеялся, чувствуя, как его душу окончательно покидает чувство скованности и тяжести. Все это время, думал он, все это время я был свободен от предрассудков и правил, так я говорил всем и я был достаточно силен, чтобы иметь свое мнение — так я считал. Но сейчас он вдруг понял что даже он был связан всеми этими предрассудками. Быть сильным. Никогда не проигрывать. Внушать страх. А смысл? Да, правильно, а смысл. Смысл? Для потехи толпы, собравшейся на площади? Он боится этой толпы? Нет, он мог бы убить всех и каждого, так почему он ищет у них одобрения своих поступков? Шойджи почувствовал как в его груди начинает расти красный костер гнева, гнева который вспыхивал в нем когда на него кто-то пытался давить. Или угрожать. Как давно я не чувствовал этого, подумал он, как давно я думал что я свободен делать что хочу. Эти люди думают что я буду поступать как всегда. Иначе они станут думать что Шойджи — придурок, но ведь они уже так думают, нет?