Золотая Валюта

Золотого долга. . ..... 111 000 000 пиастров.

Серебряного долга...100 000 000 пиастров.

Где страна с золотой валютой, которая может похвалиться таким ничтожным отношением внешней задолженности к сумме ежегодных торговых оборотов?

Для международных банкиров эта цветущая страна является лакомым куском: желательно было бы опустошить и ее испытанным действием золотой валюты.

Но Мексика, как кажется, обнаруживает мало желания подвергнуться операции закования в золотые кандалы.

Слухи о предстоящем переходе Мексики к золотой валют не раз уже появлялись в печати, но всегда оказывались неверными. То же самое происходит, по-видимому, и теперь.

Вот что говорит об этом вопросе журнал "Mexican Financiar" от 16 июля 1897 года:

"Сравнивая экономическое положение разных стран Америки, Мексика никак не может из этого сравнения вынести убеждение, чтобы золотая валюта приносила с собою благосостояние. Канада переносит период угнетения всех дел; в Соединенных Штатах неудовольствие растет, и улицы кишат рабочими, не находящими заработка; Чили переносит острый рабочий кризис, и золотая валюта не приносит туда благоденствия. Нет, мы не видим никаких причин желать отречься от серебряной валюты.

Эта валюта имеет свои неудобства: она затрудняет общества, капитал которых выражается в золотой валюте, опубликовывать значительные чистые барыши; она требует от правительства больших усилий, чтобы оплачивать проценты по золотым займам.

Но, с другой стороны, она значительно оживила внутреннюю предприимчивость: она насадила у нас большое количество прядильных мастерских и новых фабрик, дала, таким образом, занятие массе рабочих; она оказала очень благотворное влияние на развитие нашего земледелия и вообще всякого рода предприятий, связанных с вывозом за границу. Мы платим свои налоги серебром, все расходы производства — серебром, а за предметы нашего вывоза нам платят золотом.

Исследования показали значительный рост предприятий в большинстве местностей. Этот прогресс не мог бы совершиться, если бы мы заменили у себя серебряную валюту золотой, что, в сущности, было бы даже неосуществимо.

Возрастающий интерес, с которым предприимчивость обращается к нашим золотым приискам, происходит именно оттого, что расходы производства на этих приисках уплачиваются серебром, и поэтому лучше окупаются. Эксплуатация золотых приисков серебряными деньгами тем более выгодна, что серебряный доллар сохранил свою покупательную силу почти во всех отношениях.

Пшеница, ячмень, рис, сахар стоят, на серебро, столько же, сколько во времена Гумбольдта, т. е. 100 лет тому назад. Кофе вздорожал, но это нам выгодно — мы его вывозим.

Если дороговизна жизни возросла для рабочих классов, то это потому, что они требуют теперь, как необходимых, таких товаров, которые прежде рассматривались, как предметы роскоши.

Таким образом, если стоимость жизни и возрастает постепенно, то новые потребности побуждают людей направлять больше энергии на предприятия. Если бы наша страна имела золотую валюту, то развитие предприимчивости не могло бы произойти, и народ был бы принужден довольствоваться простотою жизни прежних времен.

Мексика, таким образом, представляет миру наглядный пример того, что обстоятельство, считавшееся пагубным (серебряная валюта), может стать источником благоденствия. Демонетизация серебра за границею дала нам возможность лучше использовать преимущества нашей монетной системы. Наш вывоз служит тому доказательством".

Трудно предположить, чтобы в Мексике, где печать так хорошо осведомляет население о выгодах её монетной системы и об опасностях, которыми грозит золотая валюта, происки международных банкиров подчинить и эту страну золотому игу, увенчались успехом.

Из изложенного мы не видим, чтобы государства, имеющие серебряную валюту, особенно "торопились перейти к золотому обращению".

Если бы, при понижении всех цен, номинальная заработная плата оставалась неизменною, рабочий без сомнения выигрывал бы от обесценения предметов первой необходимости. Та же заработная плата доставляла бы ему больше удобств — его благосостояние повышалось бы по мере падения цен на товары. Рабочий был бы заинтересован в низких ценах, в дорожающей валюте.

Однако 26 мая 1897 года, во время прений по поводу доклада м-ра Мортона Фрюэна в лондонской Society of Arts, профессор Foxwell высказывает, ссылаясь на историю, что, "насколько может убеждать действительность, в общем понижении цен с 1819 по 1849 год имело результатом не увеличение действительного заработка рабочего, но совершенно обратное явление".

О влиянии цены товаров на современное положение рабочих высказывается на лондонском митинге биметаллистов в мае 1894 г. m-r James Mawsdley, секретарь Ассоциации рабочих-прядильщиков, один из виднейших лидеров английской партии рабочих: "Позволяю себе упомянуть о пресловутой "дешевизне", о которой столько говорят. Меня нисколько не беспокоит перспектива повышения цен под влиянием биметаллизма; ибо, если бы это вздорожание наступило, то оно было бы вызвано тем, что масса народа имела бы возможность больше покупать, что его покупательная способность возросла. Мы не можем допустить, чтобы все товары поднялись в цене без того, чтобы и труд, важнейший товар, также поднялся в цене".

Далее Mawsdley приглашает рабочих подавать голоса только за таких кандидатов в члены Палаты Общин, которые стоят за биметаллизм, так как вопрос о двойной валюте "является для рабочих вопросом о насущном хлебе".

В 1897 году, по поводу приезда в Англию миссии Волькотта, английские рабочие подают на имя первого министра, лорда Салисбюри, петицию, в которой они "очень почтительно, но очень настойчиво напоминают правительству об его прошлогоднем обязательстве перед палатами употребить все свое влияние для восстановления, путем международного соглашения, прочного отношения между золотом и серебром".

Под этою петициею подписались уполномоченные более 350 рабочих союзов Англии.

С 9 по 14 августа 1897 в Roubaix заседал "Третий Международный Конгресс Рабочих-Прядильщиков".

Конгресс принял следующую резолюцию:

"Конгресс признает, что господствующий ныне денежный хаос создает несправедливую монополию в пользу праздных капиталистов, доставляя в то же время такое же несправедливое преимущество для стран Крайнего Востока, благодаря их более низкому мерилу ценностей; что в интересах промышленности необходимо добиться восстановления международной валюты, подобной существовавшей в течение многих лет до 1873 года, благодаря просвещенному воздействию Франции и других стран Латинской Унии".

Эта резолюция поддержана французскими и бельгийскими делегатами; президент бладфордской Ассоциации рабочих-ткачей, М. W. Н. Drew высказался о золотой валюте: "...некогда привилегия чеканки монеты составляла личную прерогативу королей... ныне право чеканки монеты, золота и серебра, принадлежит народу. В последнюю четверть столетия у нас "отняли" половину нашего права — право чеканки серебра. Обладающие золотом обеспечили таким образом монополию своему металлу. Мы от этого страдаем: мы из года в год принуждены платить возрастающие количества произведений своего труда за их золотую монету".

Мы видим, что рабочие Англии, Франции и Бельгии рассматривают свои интересы, как солидарные с интересами промышленности, в которую они вносят свой труд. Они понимают, что падение цен на товары неизбежно должно вызывать сокращение издержек производства. Заработная плата составляет главную часть издержек производства. Она первая подвергается сокращению, если рабочие не организованы. Если организация рабочих не допускает сокращения заработной платы, то предприятия, не будучи в состоянии привести в равновесие издержек производства (заработной платы) с пониженною ценою товаров, принуждены сокращать или даже прекращать производство. Тогда масса рабочих остается совсем без заработка. В обоих случаях рабочие страдают от понижения цен.

Они понимают и то, каким образом всеобщее и даже равномерное1 понижение цен на все товары и на труд может быть разорительно для всех, несмотря на то, что при таком равномерном понижении взаимное новое отношение ценности всех товаров, в том числе и труда, между собою оставалось бы неизменным. — Г-н Струве "совершенно отказывается понимать" это. Но еще никогда отказ от понимания, ни даже добросовестное непонимание не служили научным аргументом2. Дело очень просто: когда цены на все имущества и произведения труда понижаются, ничей долг не понижается.

Поэтому при всеобщем и равномерном обесценении товаров трудящемуся человечеству приходится, как говорит m-r. Drew "платить возрастающие количества произведений своего труда за их золотую валюту".

Когда количественное отношение денег к товарам — произведениям труда — уменьшается, и меньшие количества денег служат для обмена тех же количеств товара и труда, тогда те же количества денег представляют большие количества товара и труда; тогда те же денежные суммы налогов и долгов (частных и государственных) поглощают большую долю труда отдельных лиц и целых народов — поглощают большую долю их благосостояния.

___________________

1) Понижение не равномерно: оно тем больше для отдельных товаров, чем значительнее конкуренция в предложении этих товаров со стороны серебряных стран.

2) Есть люди, которые никогда не могли понять самых простых математических теорем. Такое непонимание никогда не послужило к опровержению абсолютной верности незыблемых истин математики.

Макс Шиппель понимает это, когда говорит о влиянии падения цен: "Проценты по долгам продолжают течь в старом размере, тогда как доходы землевладельцев (Bauer) сокращаются до все более ничтожных размеров; этим все более значительная часть доходов землевладельца, так сказать, наперед уходит в руки третьих лиц" (кредиторов).

Г-н Струве приводит эти слова; но "отказывается понимать", что сказанное об увеличении доли, поглощаемой процентами из дохода земледельца, так же верно в применении не только к промышленнику, но и к рабочему, отдающему большую долю своего труда за деньги, которыми приходится платить налоги на удовлетворение государственных нужд и на уплату процентов по государственным долгам.

Макс Шиппель прекрасно понимал эту солидарность интересов производительных классов, когда в июльской книжке журнала "Staatswirthschaftliche Abhandlungen" 1892 года выступал в защиту биметаллизма (в статье "Fur den Bimetallismus"), потому что "вздорожание денег ведет ко всеобщему понижении цен, к убытку всех "должников и производительных предпринимателей", a понижение ценности денег — "к облегчению бремени долгов, к повышению цен, к оживлению промышленности, в ущерб банкиров".

Поэтому Шиппель в той же статье полагает, что нельзя и помышлять, без опустошительнейших катастроф, о проведении единой, "монометаллической валюты" (речь идет о золотой валюте).

Мы видим, с каким красноречием Г. Шиппель выступал против золотой валюты "в интересах наемных рабочих", пока он не стал вожаком социалистов.

С тех пор его взгляды изменились:

В своей полемике с д-ром Арендтом в журнале "Socialpolitisches Centralblatt" в 1895 году, Шиппель в интересах тех же рабочих выступает в защиту золотой валюты. О солидарности интересов больше нет речи. Шиппель признает, что золотая валюта разоряет мелких землевладельцев и мелких предпринимателей. Ho проповедник социализма вовсе не желает "подъема жизненных сил этих вымирающих мелких предприятий; — рабочие имеют все основания желать прямо противоположного, не замедления, но ускорения перехода земли в руки, сильные капиталами"... И далее:

"He сохранение, а уничтожение средних классов, занимающих неопределенное положение между трудом и капиталом, "входит в интересы наемных рабочих".

По мнению Шиппеля, как вожака социализма, "интересы наемных рабочих вовсе не солидарны с интересами других производительных классов; они им прямо противоположны".

Профессор Foxwell, во время прений по поводу вышеупомянутого доклада Мортона Фрюэна 26 мая 1897 г., сообщает, между прочим:

"Изучая литературу первой половины нашего столетия, мы поражаемся массой социалистических сочинений и всеобщим недовольством, которым были тогда пропитаны классы, ныне совершенно почтенные и глубоко консервативные. Трудолюбивый и вполне честный человек не был тогда уверен в постоянном заработке за умеренную плату, и эта неуверенность вместе с сознанием несправедливости, разжигала страсти и направляла страну к революции".

Но этого не боится Шиппель, как вожак социализма. Он не боится отрицать теперь солидарность интересов, которую ранее признавал; он проповедует вражду общественных классов; его более не пугают "опустошительнейшие катастрофы"; он требует "уничтожения средних классов" и "перехода земли в руки, сильные капиталами".

Он знает, что крестьяне-собственники, как бы бедственно ни было их положение, представляют консервативный элемент. В наемных рабочих они не возбуждают злобной зависти, а напротив, небольшая земельная собственность и самостоятельный труд на ней составляют затаенную мечту большинства рабочих. Это серьезная преграда, которую народное благоразумие ставит агитации социалистов.