Гремя огнём, сверкая блеском стали -3

-Прихожая. -хором решили мы и я буквально в несколько минут преобразовал её в помещение, облик которой я когда-то подсмотрел в итальянском журнале по дизайну.

-Вот как-то так... -я опасливо глянул на Надю, боясь, что ей не понравится.

-Мама, тут здорово! -прошептала Аня. -Тебе нравится?

Надя в восторге чмокнула меня в щёку. Я с облегчением вздохнул.

Напрягся, представил себе отделку стен, которая тут же поползла наверх по штукатурке. Анютка восхищённо взвизгнула. Легко дался идеально ровный серый паркет, проступивший поверх бетона.

-Пойдём дальше, па и ма. -увлечённо требовала Анютка. -Теперь в спальню! Потом в мою комнату, ладно? А вон там давайте устроим зоопарк, медведю наскучило лежать упакованному! И бассейн! И...

В наклонных стенах соседней пещеры, определённой под первую гостиную, было прорезано несколько овальных отверстий — горловин каких-то туннелей. Мы решили, что они будут вести в разные помещения: один — в жилые, другой — в кабинеты, третий — в "отдыхательно-развлекательные".

Углубились в ближайший из туннелей, попутно отделывая его стены и пол. В стенах зажигались матовые световые панели, мягкие диваны образовались у стены, легко выныривали из ничего столики и стулья.

Мы достигли десятка соединённых переходами меньших пещер. Они стали спальнями, кухней, столовой, гардеробными, оранжереей...

А тут ещё что такое? В этой пещере воздух стал льдистым, сухим. Казалось, мы приблизились к царству вечного холода. Уходили вверх щербатые выступы известняковых скал. Они напоминали чудовищные ступени, вырубленные в каменной стене какими-то гигантами. В поле зрения возникали клыкастые утесы и извилистые трещины. Что-то переливалось и свергало в глубине пещеры. Мы невольно залюбовались игрой света и тени на причудливых и странных известковых натеках и кристаллических включениях, на кольцевых карнизах, зубчатых выступах, пилообразных скалах, арках, пилястрах. Всё это было не результатом вековой деятельности воды, размывающей и выщелачивающей горные породы, а всего лишь фантазией разработчиков. Одни были подобны нежнейшим цветам, другие походили на хрустальные вазы, третьи можно было сравнить с кружевами.

-Сохраним красоту? -спросила Надя.

-Конечно. Только приспособим для купания.

-Для чего?

Вместо ответа я указал вперёд. В четырёх местах на неровном пещеры блестела поверхность чего-то твердого, скользкого, рождающего смутные отсветы. Это был лед. Ровная зеркальная поверхность замерзших подземных озёр тянулась на десятки метров. Был здесь даже застывший водопад. Лютый мороз сковал подвижную жидкость, ниспадавший поток заснул, онемел. Игра есть игра, и в ней, по счастью, масса условностей. Я повысил температуру воздуха в пещере до тридцати градусов, но при этом запретил замороженному водопаду таять. Одно озерцо сделал горячим с минеральной водой, другое — тёплым и пресным, третье — холодным. И всё это превосходно соседствовало — вот что значит виртуальный мир! Проложил мраморные дорожки, поставил удобные лежанки. Включил разноцветную подсветку. Полюбовавшись не столько делом рук своих, сколько собственным вкусом и игрой воображения, после чего продолжил трансформации.

Из каждого помещения предусмотрительно устроил тщательно замаскированный выход. Выходы были скрыты за мозаикой и открывались исключительно от прикосновения ладони, моей, Надиной или Аниной.

У нас появился дом. Настоящий.

-Обязательно устроим новоселье. -предложила Надя.

-С приглашением генерала и Людмилы. -угадал я мысль жены. Она сконфузилась.

02

Однако первым, кто посетил нас в подземном дворце, был всё же не кумир. На следующий день без предупреждения и приглашения заявился начальник программистов фирмы "Панда" Андрей Лаптев. О его прибытии сообщили дежурные с контрольно-пропускного пункта, я распорядился доставить гостя к входу.

Сразу за медными вратами, Лаптев потрясённо заозирался. Меня в этом великолепии никеля, мрамора, зеркал и пластика он даже не сразу разглядел. Тем более, что своего простого комбинезона с чёрными петлицами, подпоясанного широким офицерским ремнём, я ни на какой павлиний наряд менять не собирался.

-Умеете устроиться со вкусом. -кисло заметил он, когда мы поздоровались. -Надо же, в какие хоромы превратили отстойник. И всего за час? Гм... Пожалуй, не буду устраивать головомойку "двадцать девятому" за его самодеятельность.

-Не надо. -попросил я. -Если можно, наоборот поощрите. Эксперимент удался, а результатов, всё равно, никто посторонний не увидит. Сами знаете — сюда могут попасть без моего приглашения только вы, да ИскИн.

-О? -спросил Лаптев: -Ээээ... Ах да, наш ИскИн...ноль-восьмой...

Я провёл его в малую белую гостиную.

-Шоб я так жил! -мрачно пожелал Лаптев, садясь на мягкий диван-"ракушку" и продолжая оглядываться. -Шоб я вообще жил, так будет точнее.

— Нет-нет, это слова из моей роли. -возразил я. -Откуда пессимизм?

-Оттуда. -он неопределенно потыкал пальцем назад через плечо. -И не пессимизм это, а прогноз... Хорошо, замечу, устроились: словно джинн -дворцы созидаете, крепости разрушаете, рати в бой водите. Жену вот идеальную себе сконструировали И то, что происходит в нашей конторе вас не касается. А происходят, да будет известно, сплошные хреновости.

-"Крот" плюс Чужой? -встревожился я.

-Да, оба. А ещё плюс Главный Координатор, плюс ИскИн-08, плюс вы, чёрт бы вас взял, и, кстати, плюс ещё более пяти миллионов игроков.

Я неопределённо пожал плечами.

-Пожалуй, только два места в игре и осталось, где можно не опасаться подслушивания и где не работает видеозапись — ваш дворец и Преисподняя. -заявил Лаптев. -Но в аду наговориться ещё успею, так что для откровенных бесед по душам будем использовать вашу резиденцию... пока...

Он встал, заложив руки за спину, прошёлся: — Неплохо, очень даже... И все интерьеры были в вашей памяти?

-Отчего же? -возразил я, улыбаясь. -Большая часть — мой креатив.

-Ваш? Да, ваш... Вот, например, букет в стеклянной вазе. Лилия? Экая красавица... Кремовый лепесток, на нём едва видна центральная жёлтенькая жилка, от неё расходятся другие, тоненькие. А вот здесь, наверное, какой-то жучок грызанул, да?

Скажите, Всеслав Глебович, вы вообще обращали внимание на такие детали? Или вас интересовала количество танков и самоходок в составе "Лунинграда"? Задумывались ли, как, а, главное, зачем в "Огне и стали" достигнута такая детализация? Как полагаете, для хода игры важны прожилки на лепестке цветка в этой вазе? Но ведь они есть!

А вдруг в игре появится микроскоп, вы сделаете срез с лепестка и посмотрите в окуляр — что тогда? Увидите клетки. А глубже? Вакуоли всякие, ядро, что там ещё, забыл... Хорошо, пусть микроскоп будет электронным. Что в поле зрения? Молекулы-атомы? Протоны-нейтроны-электроны?

Вам не кажется принципиально невозможным, что для какого-то ничтожного лепесточка, коих миллиарды миллиардов, должны быть отведены неимоверные объёмы компьютерной памяти?

-Я не программист, вам видней. -я пожал плечами. -Но таки да, приходило иногда в голову, что всех компьютеров мира, вместе взятых, не хватило бы, чтобы виртуально воссоздать природу даже самой маленькой африканской страны. А в "Огне и стали" — целый двойник Африки, да еще и Евразию пристыковать грозитесь.

-Вот видите, -криво улыбнулся Лаптев, -задумывались... И вы правы. Нет и в принципе быть не может подобных технологий.

-Но вот же она — виртуальная лилия во всех мелочах. -возразил я. -А наверху целый континент. Тоже — в деталях.

-Угу-угу... А вот теперь раскрываю секрет, за разглашение которого со мной сотворят то же самое, что с "Кротом"... даже хуже... если услышат... Компьютерные технологии ни при чём. Всё гораздо проще и чудовищней. Большая часть игрового мира — тут.

И Лаптев, пристально уставившись, постучал себя согнутым пальцем по лбу.

-Можно подробнее?

-Даже нужно. Всякий живой человек (Переселившихся сеттлеров, вроде вас, это почти не касается), через капсулу либо шлем входящий в "Огонь и сталь" или другую игру, выделяет часть мощностей мозга на решение игровых задач.

-То есть, -медленно сказал я, -любого игрока, ложащегося в капсулу, либо надевающего шлем и жилет разработчики используют как дойную корову, а владельцы игры за это получают немалые денежки!

-Верно поняли, товарищ майор. -усмехнулся Лаптев. -Хотя в силу интеллигентности выразились излишне деликатно. Тупое игровое быдло наводит бронебойным под башню, давит гусеницами неписей-гранатомётчиков, насилует НПС-туземок. И мнит себя сильным и красивым, безжалостным и бессмертным, ах-ах-ах! Несложные обывательские радости, мозг не при этом особо не трудится, правда? Все в игру! Игра для всех!

Вот только, Всеслав Глебович, на самом деле мозги игроков напрягаются в разы сильнее, чем в оставленной вами реальной жизни.

Замечаете порочный круг — чем больше людей вовлечено в игру, тем она становится качественней и реалистичней, а значит, привлечённые этим, в неё входят новые и новые сотни тысяч, в свою очередь делая игру лучше и приманивая других... А каждый игрок — это абонент-плательщик и покупатель всяких игровых штучек-дрючек и фиглей-миглей.

-Верно ли понял,— кусая губу и глядя в пол, раздельно поинтересовался я, -что существует обратная связь: к капсулам и шлемам подключенных игрокам можно присоединить некое оборудование и заставить тех работать... ну, скажем, создавая видео— и аудиоэффекты?

-...что и делается. -подхватил Лаптев. -Вот вы же при помощи программы "Designe Machine" соорудили себе чуть ли не царские палаты.

-Ах, вот как, значит, и сеттлеров тоже...

-Э, нет! -решительным движением руки Андрей пресёк мои выводы. -Переселившиеся, они же сеттлеры, могут быть вовлечены в процесс создания и детализации игрoвого мира только и исключительно с их согласия и по их же доброй воле. Что, конечно, объясняется никак не симпатиями к ним со стороны разработчиков, администраторов и владельцев "Огня и стали". Просто ваше, товарищ майор, как и прочих сеттлеров, сознание заключено в "оранжевый шар", к содержимому которого технически добраться никак не возможно.

-Даже не знаю, как благодарить... -растерянно пробормотал я. -не ожидал такой важной информации... "-Это задело не только кору головного мозга, но, так сказать, и саму древесину". (љ мой армейский командир)

-Всегда рад помочь. -криво ухмыльнулся Лаптев.

-Но чем вызвана столь щедрая откровенность?

-Возможно вы пригодитесь, -Андрей понюхал лилии, -когда мне придётся сделать то же, что сделал "Крот".

03

Шум реки приближался. Речка неширокая, но достаточно глубокая, да и течение стремительное. Очень неудобное место для переправы, танки будут скользить по мокрой глине, пытаясь забраться на невысокий обрыв. Джунгли начали редеть, впереди показалась полоса кустарника с многочисленными просветами, а между ней и дорогой повсюду валялись поваленные деревья с обломанными ветвями, обожженные, от них несло едкой гарью. От канонады подрагивала земля. По левую сторону от головного танка вонючая болотная вода торопливо втягивалась в свежую воронку от разрыва мины.

Да, здесь был бой, возможно даже не один, но природа быстро приходит в себя после всяких ударов. Дождь пройдет и все высохнет само собой. И налипшая грязь тоже исчезнет. Так что за джунгли не надо переживать: Через пару дней лишь поляна заваленная обожженным буреломом будет напоминать о бое, а через неделю всё покроется молодой порослью. А вот павшие солдаты не в строй не встанут. В бою полегли четыре легионера. Прапорщик Адриано Лючиано поднял было ППС для последнего салюта ушедшим товарищам, но, передумав, опустил. Оставался последний магазин — тридцать патронов, а впереди долгий путь по берегу реки и по болоту.

-Салют! -хрипло потребовал старший сержант Рабинович. Лючиано, вновь вскинув автомат, дал короткую, скупую очередь в четыре патрона, по числу павших.

Старший лейтенант Аршманн не приходил в сознание. Старшины Харальдсон и Денисов с трудом раздобыли четыре аптечки, спасшие центуриона от верной гибели, но состояние командира "рысей" было стабильно тяжёлым — кожа слезла, кровоточили язвы. Лючиано постоянно перевязывает ему ноги мокрыми бинтами как умеет.

Их осталось восемьдесят шесть из ста. Двенадцать составляли экипажи четырёх Т-26. Танки едва плелись, их повреждения составляли более пятидесяти процентов, снарядов почти не было, пулеметных укладок оставалось меньше половины. Но танки берегли, словно зеницу ока, отнюдь не для боя: их "запрягли" в отобранные у туземцев повозки, чтобы уложить на сено тяжело раненых.

Вспышки молний стремительно приближались, гром становился тяжёлым и трещащим. И вот опять послышался накатывающий монотонный гул тяжелых водяных струй. Джунгли скрылись за пеленой дождя, звонко забурлила вода в реке, а затем обрушился такой ливень, что "рыси" зашатались под его напором.

Но проклятий дождю не послышалось, эка невидаль, он и не прекращается, так, делает передышки... Да они вообще почти не говорили друг с другом. Только на редких и недолгих привалах, когда одни падали в полусне-полубеспамятстве, другие бодрствовали рядом с автоматом на коленях и слушали товарищей, бормочущмх бессмыслицу. Говорить не могли, но лучше бы они не могли думать...

Да и потом, дождь проклинать нельзя. Непогода сейчас на руку легионерам. В такую погоду с трудом можно разглядеть пальцы вытянутой руки. То, что сейчас и надо. Лучше промокнуть до нитки, но пройти пяток километров незаметно. Маскировка дело важное настолько же, насколько сложное. Ей помогают или мешают и множество случайностей, и масса природных явлений. Природа сменяет день ночью. Никогда не ходивший по джунглям с наивной логикой заявит, что в темноте прятаться гораздо легче. Прятаться — быть может, но "рысям" приходилось идти. Почти без остановки. Днём.

Зато речка пусть и маленькая, но с прилегающим лугом это достаточно приличное открытое пространство. Не такая уж у центурии хорошая маскировка, чтобы надеяться на слепоту врага. Как только выйдут из зарослей, вероятные наблюдатели сразу заметят, ну а дальше... Слишком опасны джунгли, и то, что "рыси" оторвались от преследователей и могли сумел пройти так далеко, еще не значит, что в паре сотен метров легионеров не ожидает куча скучающих придурков, которых хлебом не корми, а дай их прикончить.

И сейчас они двигались безмолвно, согнувшись под струями тропического ливня, изредка озаряемые голубыми молниями. При вспышках легионеры видели мокрую, исклёванную полями и посечённую осколками броню танков, чёрные шатающиеся спины товарищей впереди, тяжелые низкие тучи. Зарница неспешно гасла, и снова дождь, вязкая грязь под ногами...

Идти, мучиться... Ну, вообще говоря, зачем все это? И куда? Какое укрытие может спасти восемьдесят шесть измотанных теней в драном камуфляже, за убийство которых обещано вознаграждение? Может быть, лечь в грязь, вытянуть обессилевшие ноги, приставить к виску ствол ставшего неподъёмным стокилограммовым автомата и нажать спусковой крючок? Просто и до чрезвычайности заманчиво. И через несколько минут тело исчезнет без следа.