Виновен!

— То, что происходит в нашей спальне это наше дело, оно больше никого не касается. Это с моральной точки зрения, юридическую — я тебе изложила. Что не так? Что чересчур?

— Но магический брак нельзя расторгнуть, — сказал Гарри.

— Да, но для начала — его невозможно заключить, если желающие вступить в него не подходят друг другу. Браки с тремя участниками заключались только после обряда, устанавливающего есть совместимость или нет. Это раз, а два, существует специальный обряд разбиения брачных уз. И если состоящие в браке люди решают, что они пришли к необходимости разойтись — они имеют возможность расторгнуть брак. Правда, тут, опять же — если магия решает, что они все еще подходят друг другу — развода не получится. Впрочем, я не натыкалась ни на одно упоминание развода правильно заключенного магического брака.

— Без меня меня женили, — проворчал Гарри.

— Да никто тебя не женит! — резко сказал Драко. — Тебе, болвану, просто рассказывают и показывают, что выдвигаемые тобой аргументы чушь собачья. Не более того.

Гарри вдруг пристально поглядел на Гермиону.

— Гермиона, я ничуть не хочу умалить твоих поисковых и аналитических талантов, но. Скажи мне, пожалуйста, неужели ты умудрилась вычитать мою родословную в библиотеке?

— Ну... — растерянно сказала Гермиона, — не совсем. То есть отправную точку для своих изысканий я почерпнула именно там, но дальше...

— Та-а-ак! — угрожающе произнес Гарри, сложил руки на груди и непререкаемым тоном потребовал: — А теперь рассказывай с самого начала.

— Вообще-то это было чистое везение. Библиотечные чары... они очень загадочная вещь, иногда они реагируют не на конкретно сформулированную просьбу, а на смутное желание, на какой-то мимолетный интерес. В хорошую библиотеку, (а в Малфой-мэноре не просто хорошая, а отличная!) можно прийти и задать ей задачу вида: "А вот мне чего-то хочется почитать, но чего — я не знаю, будь любезна, предложи мне книжку?" и библиотека в состоянии исполнить подобный запрос. Так вот, я сидела в мэноре и думала с чего б начать свои изыскания, и тут передо мной на стол опустилась книга.

Гарри недоверчиво смотрел на Гермиону, и Драко, видя это, сказал:

— Гермиона права, хорошо зачарованные библиотеки на подобное способны. Я очень радовался в детстве этой ее способности, она подсовывала мне совершенно потрясающие книги. Более того, некоторые книгохранилища связаны друг с другом и иногда можно получить в руки книгу не из своей библиотеки. Я это понял, когда мне как-то раз попалась книга с экслибрисом Ноттов, увидев его, я сильно удивился и пошел к отцу и он объяснил мне, как так произошло.

— Ну, допустим. И что за книга к тебе прилетела, Гермиона? — проворчал Гарри.

— Томик мемуаров одной из фрейлин последнего королевского двора. Я сильно удивилась подобному выбору библиотеки, но решила книжку просмотреть повнимательнее и вот она-то и стала отправной точкой. Мемуары эти оказались, по сути, большим сборником разнообразных слухов и сплетен, касающихся, в том числе, естественно, и личной жизни Короля. Книга датирована 1900-м годом и в ней я натолкнулась на сплетню об амурной связи между молодым королем и леди Хофманн. Остальное было делом техники и математики.

— Погоди, ты хочешь сказать, что все твои построения основываются на сплетнях о шашнях Короля?! — нервно спросил Гарри.

— Да не кипятись ты! — фыркнула Гермиона. — Это было начальной точкой, а дальше я все очень внимательно выясняла и если где-то и есть ошибка, то именно в этой точке. Возможность моей ошибки легко проверяется магически и если я ошиблась — (ну, увы и ах — я в принципе далека от совершенства) значит я ошиблась. Впрочем, лично я уверена, что стопроцентно права.

— Откуда у тебя такая уверенность? — спросил Гарри.

— Мемуары — это очень познавательно, если понимать, что ты там пытаешься вычитать... Слухи всегда откуда-то берутся, люди общаются между собой, и вообще мир имеет форму очень маленького чемодана.

— Ты можешь изъясняться яснее? — раздраженно попросил Гарри.

— Могу, только ты опять скажешь, что все это гадание на кофейной гуще и чушь полная.

— Может быть, и скажу, — буркнул Гарри.

— Ладно. Так вот начав читать мемуары той фрейлины, я решила, что это очень интересно, и за отчетный период времени успела прочесть массу подобных опусов, сравнивая их между собой. Слухи и сплетни можно проверять на достоверность путем поиска соответствий в нескольких источниках. Так вот, в районе 1820 года, плюс минус лет пять, ходило два очень устойчивых и упорных слуха, попавших в мемуары не одной фрейлины. Первый: об адюльтере юного Вильяма. Второй: о бесплодии лорда Хоффмана.

— Не, Гермиона, все это полнейший бред, — упрямо сказал Гарри. — Допустим, ты вычислила, что Кристофер Хоффман — бастард, но откуда ты взяла данные о его потомках?!

— О, это элементарно, Гарри. Я связалась с Луной...

— Что ты сделала?! — переспросил жену Гарри.

— Связалась с Луной Лавгуд! — решительно ответила Гермиона. — Да, ты сейчас попытаешься рассказать про секретность и безопасность, я знаю все это, можешь даже не начинать эту песню. Я связалась с Луной так, что вычислить нас было невозможно. И поручила ей навести справки в архивах. Ей, как журналистке, это было довольно просто сделать, не привлекая к себе внимания. И все остальные данные, даты, имена и так далее — это результат ее работы.

Гарри яростно смотрел на Гермиону и не знал, что сказать, она спокойно выдержала его взгляд, и непререкаемым тоном сказала:

— Ты можешь верить, во что хочешь, но мы можем легко все проверить, и если мои теоретические изыскания можно опровергнуть, то результат проверки крови опровергнуть не удастся.

— Вот когда у меня на руках будут результаты этой проверки, тогда я подумаю, что с этим делать, а пока извини.

Драко, который молча слушал эту перепалку, решил вставить свои пять кнатов и не без яда в голосе спросил:

— Проверку я тебе могу устроить хоть прямо сейчас, хочешь?

Гарри страдальчески скривился. Он был почти уверен в том, что проверка подтвердит логические выкладки Гермионы и понимал — так просто от него, тем более, когда эти выкладки подтвердятся, не отстанут, но принимать на себя ответственность за жизни волшебников Британии не желал ни в какую. У него для этого была масса причин, правда, озвучивать их очень не хотелось. Ну, разве что в крайнем случае.

Драко стоял, сложив руки на груди, и в упор разглядывал Поттера, пытаясь по выражению лица прочитать о чем тот думает. Но лицо бывшего гриффиндорца было расслаблено и спокойно, за прошедшие годы он не плохо научился его контролировать и когда хотел того мог быть совершенно не читаем.

Тем временем Гарри холодно прикидывал: что из наличествующих аргументов можно выложить этим двоим. Ему не хотелось шокировать их, а то, что он имел сказать, могло привести к этому результату. Наконец, плюнув, он решился:

— Допустим, Гермиона права, опять же допустим, что волшебники пойдут за мной, но есть ряд причин, по которым я не хочу, чтобы за мной кто-нибудь куда-либо ходил. Самая важная из них: мне нечего предложить магическому миру. В смысле, как его лидеру. Я вижу кучу имеющихся у волшебников проблем, но не вижу способов их решения. Я даже не готов эти проблемы озвучивать большой аудитории; честно сказать, я их и вам не хочу о них рассказывать, не то что кому-то еще.

Драко хищно прищурился, Гермиона заинтересованно поглядела на супруга — оба понимали, что за подобным вступлением ничего хорошего не следует. Гарри пожал плечами, и продолжил:

— Насколько вы оба в курсе современных маггловских технологических разработок?

— Ну... — протянула Гермиона. — Я кое-что знаю о современной химии, фармакологии и косметологии...

Гарри кивнул и воззрился на Драко, ожидая ответа от него.

— Я кое-что знаю о компьютерах и машинах, — сказал тот, непонимающе глядя на Гарри, а тот тяжело вздохнул и покачал головой.

— Плохо. Очень плохо. Хуже, чем я думал...

— Что плохо? — перебила его Гермиона.

— Все плохо, — ответил Гарри и жестом прервал дальнейшие расспросы. Некоторое время он молча сидел, уставившись в пространство, а потом заговорил: — У меня есть двоюродный брат, Дадли Дурсль. В детстве мы ненавидели друг друга, а потом... Потом я просто не пересекался с родственниками. Несколько лет назад я случайно встретился с Дадли на улице, он меня узнал и сам подошел поздороваться. За прошедшие годы он изменился, научился думать, послал к чертям своего папашу... Кто бы мог подумать, но он стал нормальным адекватным мужиком. Сейчас он работает полицейским в Лондоне. В общем, к черту подробности, они сейчас не важны, важно другое — мы стали общаться. В одну из встреч мы оба порядком выпили и зашел у нас разговор об оружии и защите. Дадли спросил: сумеет ли маг защититься от пули. Я не знал ответа на этот вопрос, и мы решили попробовать.

Драко оторвался от дверного косяка и, пройдя обратно в комнату, уселся в кресло, предвкушая интересный рассказ.

— Дадли выдал мне бронежилет и стрелял в меня издаля. Надо сказать, стреляет он очень не плохо. Дадли целился так, чтобы попадать в бронежилет, я подобрал комбинацию щитов, которые держат пулю, но... Держать этот щит — очень тяжело. В тот день я решил, что это от того, что я порядком пьян, и мы договорились попробовать еще раз по-трезву. Попробовали. Легче — не стало. К девятому выстрелу я ощущал себя выжатым лимоном. Важно: все выстрелы были с предельного расстояния для прицельной стрельбы из пистолета. Эксперимент показал, что если выстрел производить с более близкого расстояния, моих щитов хватает не на девять патронов, а на три. Выстрел в упор щит держит ровно один, на следующий — щита уже нет, и сил и времени создать новый, тоже нет. Идея ясна?

Драко покачал головой, Гермиона нахмурилась.

— Это же элементарно! — воскликнул Гарри. — Из этого эксперимента следует, что магу, по сути, нечего противопоставить магглу, вооруженному, скажем, автоматом. А теперь сравните количество магов и количество магглов? Следующий момент. Современная маггловская техника прекрасно видит магов. Мага под дезилюминационными чарами видно с помощью оптики, работающей в тепловом диапазоне, видно не только под чарами, под моей мантией-невидимкой — тоже. Дальше. Спутники, снимающие поверхность земли — видят сквозь отводящие глаза чары и сквозь иллюзии. Я видел спутниковую съемку Хогвартса. Дальше все понятно, или нужно объяснить подробнее?

— Ой, — сказала Гермиона.

— Вот тебе и "ой". Весь магический мир сейчас держится на одном: на договоренности между нами и магглами. Когда-то нам удалось с ними договориться о том, что они не трогают нас, а мы не трогаем их. Эти гадские зелья, от которых умирают магглы — нарушение этой самой договоренности. И если мы хотим сейчас соблюсти сложившийся баланс — необходимо найти ту сволочь, которая их производит. Но это еще не все. Почему-то об этом не принято задумываться, но от этого проблема никуда не девается: люди, по сути своей, жуткие ксенофобы и испытывают неконтролируемый страх, видя что-то непривычное или незнакомое, отличающееся от них. Волшебники для них непонятны, а поэтому по определению воспринимаются как опасность. Волшебники в этом плане, кстати, ничем не лучше. Явление ксенофобии очень не плохо изучено маггловскими учеными и ему есть вполне логичное объяснение — это, по сути — запрет на образование смешанных пар. В общем, если что-то не придумать — то нам с магглами не жить на одной планете. Они просто раздавят нас. Не мы их. Волшебникам нужен либо альтернативный глобус, либо очень плавно вливаться в мир магглов. Нужно с одной стороны постепенно менять их сознание таким образом, чтобы не казаться им опасными уродами, которых надо уничтожать или разбирать на запчасти в лабораториях. С другой — нужно изучать их научные и технические достижения, заниматься собственными разработками по сплетению техники и магии, становясь тем самым сильнее наших соседей по планете и обретая возможность в случае чего давать адекватный отпор. Альтернативного глобуса у меня, увы, нет, и объяснять каждому первому магу, что если он не пожелает встраиваться в маггловский мир — он сдохнет — сил у меня тоже не хватит. Вот поэтому я не хочу становиться правителем. Я готов только найти торговца зельями и собственноручно прибить его, но не более. Теперь вы меня понимаете?

Драко быстро прокрутил в голове обрисованную картинку и зачарованно кивнул. В принципе, Поттер не сказал ничего нового. Все это Драко и без него знал, знал также, что магов вообще очень тяжело сдвинуть с мертвой точки, заставив двигаться куда бы то ни было. Дедам и отцам было хорошо в их мэнорах, а молодежь...

Словно озвучивая его мысли, вновь заговорил Гарри:

— То, что я вижу — выглядит крайне печально: Визенгамот — сборище закостеневших в своих представлениях о мире старых пердунов, давно потерявших связь с реальностью. Министерство — больше похоже на продажную девку. Молодежь решает свои проблемы в меру своего разумения и, не рассчитывая на чью-либо помощь. У меня есть некоторые шансы повести за собой именно их, но, повторюсь, во-первых: я не понимаю — куда, а во-вторых: начнется вой и стон стариков на предмет того, что жили же волшебники веками так, значит и дальше могут жить. Я не готов вправлять им мозги. Я не хочу опять оказываться избранным и незаменимым, не хочу всеобщего внимания, любви, ненависти, претензий, благодарностей и неимоверной ответственности. Более того, я понимаю, что если я решусь взять власть в свои руки, то меры, к которым мне, скорее всего, придется прибегнуть, будут выглядеть, да и не только выглядеть, так, что Вольдеморт покажется невинной овечкой, а по-другому я не вижу как изменить ситуацию. На мягкие меры, уговоры, подкуп, пение дифирамбов просто нет времени!

Драко, который параллельно слушал и обсчитывал варианты, понимал — Поттер прав. Но его удивлял один момент...

— Ты так говоришь, будто обдумывал возможность своего прихода к власти не один месяц... — задумчиво сказала Гермиона.

— А я и думал. С той самой пьянки с Дадли, — буркнул Гарри, вставая с места и решительно направляясь к бару.

Он простоял рядом с ним какое-то время, выбирая, а потом, яростно махнув рукой, ухватил первую попавшуюся под руки бутылку и совершенно профессиональным жестом свинтил крышку и припал прямо к горлышку. Гермиона недовольно нахмурилась, а Драко удивленно приподнял бровь — эта картинка ему была до боли знакома, он сам в минуты особо острых душевных переживаний действовал очень похожим образом.

Сделав несколько больших глотков, Поттер крякнул, утер губы тыльной стороной ладони и обернулся к наблюдавшим за ним жене и любовнику.

— Такие дела... дорогие мои, — изрек он глубокомысленно и вновь приложился к бутылке.

— Гарри... — начала было Гермиона, но Поттер так зыркнул на нее, что она замолкла, даже не начав.

— Официально объявляю начало запоя, — не терпящим пререканий тоном констатировал Гарри, и хлебнув еще чуть, добавил: — Я не долго, правда. Вот пару дней попью и брошу.