Жажда огня

Он помнил ее, совсем юную, напуганную, как грациозная лань. Тогда он впервые увидел ее во дворце. Совсем девчонка, она уже была матерью не только своего ребенка, но и сына Мортьера. На Сабрину легла большая ответственность. Но она оставалась девчонкой, с любопытным взглядом и наивной улыбкой, которую она дарила ему тайком от мужа. Он же тогда проигнорировал юную графиню. У него была возлюбленная, уже взрослая женщина, красивая и пылкая. Да и роман с женой Мортьера, одного из самых суровых командиров, каких знала армия за последние сто лет, принц заводить не собирался. Графская чета жила в поместье, они редко приезжали ко двору. Александр тогда отмахнулся от этой юной лани, больше напоминавшей внешностью серенькую мышку, как сказал тогда друг Александра.

Но потом он уже не устоял. Она снова появилась во дворце. Она повзрослела, ее фигура налилась по-женски соблазнительно, глаза сияли. И Александр влюбился. Он получал огромное удовольствие от бесед с ней, сидя в комнатах сестры, от ее нежных взглядов и мимолетных прикосновений рук. Им тогда не нужно было ничего, только бы сидеть рядом, смотреть в глаза друг другу и говорить, говорить, говорить...

Два года назад она уже была женщиной — привлекательной, милой, интересной. В ней еще оставалась наивность девчонки, скрытой от всех невзгод за спиной сурового, но сильного мужа. Она знала, что находится в безопасности от любви наследника, поэтому позволяла себе некоторые слабости. Позволяла себя обнимать и целовать. Она отдавалась своему чувству без оглядки на будущее, так как была замужем.

Теперь же она другая. Да, она любит его, она хочет быть с ним. Но в ней сражаются два человека — женщина и мать. Она рассудительна, иногда расчетлива, таинственна. Она перестала быть предсказуемой. Нужна ли ему такая обуза? Не ошибся ли он?

Александр провел рукой по лицу. Ему нужно отдохнуть. Подальше отсюда, подальше от нее. Прочь отсюда, прочь от этих страстей, от этого гнева. Он должен подумать, как быть дальше, как быть с его любовью... Им обоим это полезно.

— Том!

Четыре стены, затхлость и одиночество угнетали его. Тело болело меньше, он даже смог пройтись от стены к стене, правда, недолго. Остальное время он сидел, подтянув колени, под окошком. Так ему доставалось больше свежего воздуха. По ночам он действительно был чище, дышать становилось легче. До узника доносились тихие шаги и шелест листвы под порывами ветра. Иногда казалось, что он слышит прибой.

Когда ему исполнилось одиннадцать, брат впервые взял его с собой в море на лодке. Сначала они долго шли через лес и поля. Он помнил, как почувствовал запах, особенный запах моря. Он только однажды бывал возле соленой воды — бегали с друзьями без спросу. Потом отец, конечно, выпорол его за волнение матери и непослушание, но это было ничто в сравнении с впечатлениями от увиденного.

И во второй раз он с возбуждением подбежал к кромке моря. Вода лизала его босые, загорелые ступни. Он собирал ракушки, пока брат выталкивал парусную лодку в воду. Мальчик с воодушевлением впитывал все, что рассказывал и показывал ему старший брат, умело управлявший лодкой даже в сильный ветер. А он, еще ребенок, смотрел вдаль, широко открыв глаза, в которых отражалось солнце. Он хотел узнать, что там, за горизонтом. Он хотел быть птицей, чтобы полететь туда и все увидеть...

Когда они вернулись из моря, дома их ждал дядя с подарками. Брат отца редко приезжал к ним, он отвечал за большое количество людей. Зато он знал захватывающие истории про пиратов и разбойников, которые всегда дурачили королей и аристократов, выходили целыми из всех передряг и отстаивали интересы бедных. Таких, как их семья.

Сказки дяди... так не бывает, теперь он знал. Знал, но не хотел верить, что это конец. Что они проиграли. Не хотел, пока билось его сердце. Пока жила в нем любовь и ненависть. Пока он был жив. Сколько ему еще осталось, он не знал.

Стоило ему об этом подумать, как до его чуткого слуха донеслись тяжелые шаги, стук каблуков нарастал. Их было четверо — это он слышал хорошо. Они молчали. Звенели цепи. У его двери они остановились. Пока скрежетал в дверях ключ, он поднялся. Они не увидят его покоренным. Он встретил их стоя, с ярко блестящими глазами и холодной ухмылкой.

Глава 4.

Почти в то же время карета Мортьеров отъехала от дворца, оставив у окна недоуменную Анжелику. Она постояла, глядя в одну точку, потом подхватила юбки и побежала в апартаменты королевы. Джейн только проснулась, сидела перед зеркалом и причесывала волосы, что никогда не доверяла служанке. Увидев взволнованное лицо принцессы, она отослала прислугу и развернулась к девушке:

— Что еще случилось?

— Еще? А что случилось?— не поняла Анжелика.

— Мне сказали, что рано утром твой брат уехал в войска. С чего бы это его величество сбежал из дворца?

— И он тоже?!

— Что значит — и он тоже? Кто еще уехал?— насторожилась королева, отбрасывая щетку для волос.

— Только что я сама видела, как Сабрина и ее дети сели в карету и уехали.

— Странно.

— Может, они поехали туда же, куда и Александр?— с надеждой спросила Анжелика, ничего не понимая.

— Да нет. Не думаю, что Алекс назначил бы свидание в казармах, да и графиня не повезла бы с собой детей. Что-то между ними произошло.

— Ты хочешь сказать, что они поссорились?

— Нет, здесь что-то другое, что-то посерьезнее, иначе твой брат не отступил бы и не сбежал. Он не такой, он сражается за то, что, как он уверен, может получить.

— Я не понимаю... Они были такими счастливыми...— простонала Анжелика. Глазки у нее наполнились слезами. Она следила за тем, как Джейн напряженно о чем-то думала, стуча пальцами по столику. Потом королева встала и позвала горничную.

Через десять минут в гостиную вошел герцог, как всегда безупречно одетый, бодрый и полный сил.

— Джейн, что за спешка с утра?— насмешливо спросил он, слегка касаясь ее щеки губами.— Доброе утро, ваше высочество.

Анжелика кивнула, всхлипнув.

— Что за слезы на этом милом личике?— изумился герцог, обращаясь к принцессе, а потом устремив удивленный взгляд на королеву.

— Адам, только ты в силах стереть их,— решительно приступила Джейн.

— Что я должен сделать?

— Лети в южный гарнизон, найди там короля и тащи его сюда, хоть за шиворот!

— А что это король наш там забыл?

— Вот и я хочу знать.

— А что за спешка?

— Адам, Адам! Ты теряешь время. Алекс должен вернуться, чтобы успеть перехватить карету графини Мортьер, пока она не вернулась в поместье. Потом ее оттуда ничем не выманишь. Спрячется в своей скорлупке... А ведь наш король так ее ждал...

Герцог кивнул и быстро вышел из комнаты, не сказав ни слова. Джейн глубоко вздохнула и продолжила причесываться.

— А если она не согласиться вернуться?— горестно спросила Анжелика.

— Согласиться. Мы применим оружие, бьющее точно в цель: ее любовь к Альберту и детям.

— Как?— в глазах принцессы загорелась надежда.

— Неважно. Лучше бегите, ваше высочество, вынимайте вашего жениха из постели. Он должен быть готов ехать за графиней и ее детьми вместе с королем.

... К вечеру пошел сильный ливень. Дороги размокли и превратились в одну кашеобразную массу с множеством рытвин и кочек. На улице резко стемнело, и было видно не дальше двух метров. Группа всадников стремительно неслась по дороге, раздвигая плотную пелену дождя. Они сильно промокли и замерзли, но неуклонно стремились вперед. Во главе кавалькады скакали двое мужчин. Они напряженно вглядывались в темноту последние четыре часа. Их пугало то, что где-то в этой пелене и грязи едет карета, в которой совершенно незащищенные ни от чего женщина и трое детей.

— Когда мы ее догоним, и если она будет в порядке, я сам ее придушу,— прокричал сквозь топот копыт Альберт, стараясь не отставать от резвого коня короля. Александр усмехнулся и снова посмотрел на дорогу. Вскоре должна быть гостиница, может быть, Сабрина остановилась там. Он корил себя за то, что вынудил ее уехать, и что не сообразил, что она так и поступит.

Через четверть часа они, мокрые и уставшие, вошли в холл маленькой, придорожной гостиницы. Здесь было пусто, как и всегда в это время года. Полы были немного грязные, а по залу разносился запах пережаренной свинины. Пара неопрятных девушек семенили у стойки. За стойкой стоял большой, бородатый старик с хитрыми глазками. Он сразу понял, что перед ним знатные гости и раскланялся:

— Чего желаете? Поесть, обсушиться?

Александр смерил хозяина презрительным взглядом и жестко спросил о Сабрине.

— Да-да, графиня с детьми здесь. Прибыли час назад. Карета их увязла в канаве, и мои ребята ее вытащили. Там ось поехала, так что им теперь ждать придется.

Александр не слушал. Нашел взглядом лестницу и пошел вверх. Вслед ему прокричал бородач: "Пятый номер!".

Перед дверью его догнал Альберт и чуть придержал за плечо. Король кивнул и отошел. Маркиз слегка постучал. Внутри стояла тишина. Потом раздались тихие шаги, и Сабрина шепотом спросила:

— Кто там?

— Сабрина, это Альберт, отопри.

— Альберт?!— графиня распахнула дверь и с тревогой посмотрела на пасынка:— Что-то случилось?

— Нет,— мужчина вошел и прикрыл дверь. На кровати в темной глубине комнаты сопели малыши. Еле горела свеча.— Я приехал за тобой.

— Зачем? Что-то случилось?

— Я же сказал, что все в порядке. Но мы должны вернуться во дворец.

Сабрина скрестила руки на груди:

— Кому должны? Я еду домой.

— Почему ты так сорвалась?

— А что мне делать во дворце? Мы были приглашены на день рождения наследника. Теперь едем домой.

Альберт глубоко вздохнул: "Какая она упрямая!". Он понимал, что будет тяжело уговорить графиню вернуться.

— Но ведь скоро моя свадьба...

— Я вернусь в столицу на твое бракосочетание, не волнуйся.

— Но зачем таскать малышей туда — обратно. Это долгое и нелегкое путешествие, а тем более для детей.

— Я приеду без детей. Они могут двадцать дней побыть без меня, под присмотром Клоти и домоправительницы. Они справятся.

— Господи, Сабрина, я не верю, что слышу это от тебя. Ты собираешься расстаться с детьми на 20 дней?!

Женщина отвела глаза. Если будет нужно, она так и сделает.

— Ты весь мокрый, тебе нужно обсохнуть и выпить что-нибудь горячее...

— А где Ричард?— Альберт оглядел комнату.

— Он с гувернером в соседнем номере,— улыбнулась Сабрина.— Он заявил, что уже большой и не может быть в одной комнате с женщинами.

— Ладно, пойду тоже лягу, посплю. Завтра поеду обратно. Но обещай, что не уедешь, не сказав мне. Я дам тебе охрану. Не хочу, чтобы ты опять пропала.

Сабрина осталась одна, в тихой темной комнате. Ей казалось, что чувство счастья ей лишь померещилось, а теперь ее душу снова заполнила тоска. А еще боль, новая боль. Он не понял ее, не мог и не пытался понять. Он был другим, не тем, которого она любила. Он не был романтичным принцем, он был монархом. А она хотела свободы, не хотела снова быть рабой. Она устала подчиняться мужчине. Она устала думать о том, как угодить мужчине. Теперь она будет думать о своих детях — то, что ей не позволял Мортьер. Она отдаст им всю свою любовь... Даже ту, что хотела подарить мужчине — единственному, которого по-настоящему любила. Но он не смог перешагнуть через себя и свои желания и подумать не только о себе, но и о ней. Если бы он смог, она бы осталась с ним навсегда. Она бы забыла обо всем, потому что он бы сделал ее счастливой и никогда никому не позволил бы ее обидеть. Ее или ее детей.

Сабрина подошла к постели и легла рядом с малышами. В темноте она видела, как блестят их волосы от пламени свечи. Казалось, Господь смеется над ней, ведь все ее дети были очень похожи на своих отцов. Только малышка Эмили была в Сабрину, но ее нет. Эмили... Как часто она думала о своей умершей девочке. Сабрина была уверена, что этот ребенок был бы ей ближе всех, роднее всех. Если бы она выросла, они бы стали подругами. Но ее нет.

А трое ее ребят ничем не напоминали ее, дочь барона де Сада. Ричард был графским сыном, в Патрика, хоть и не хотел этого всем сердцем. Он был истинным Кингстоном, ее Ричард. А двойняшки... Стоило только взглянуть в их глазенки, как тигриный взгляд их отца пробирал ее, околдовывал, завораживал. Где он, этот дикий Вилли? С тех пор, как он застрелил ее мужа, она ничего не слышала о нем. Он исчез из ее жизни.

Солнце вставало. Сабрина оделась и подняла детей. Комната наполнилась голосами малышей, их светлыми улыбками и блеском глаз, которые теперь всегда будут ее преследовать. Но она теперь любила эти глаза, эту улыбку. Несмотря ни на что, он подарил ей Дели и Дилона, ее малышей, которых она обожала.

В дверь постучались, и влетел взволнованный Ричард:

— Мама, Альберт сказал, что меня звали в гости к князю Орде! Его сын — ну, тот мальчик, с которым мы катались верхом — будет праздновать именины. Можно я не поеду домой?— граф с надеждой посмотрел на маму. Из ее рук упал башмачок Дели. Девочка проследила взглядом за его падением и побежала подбирать, но Сабрина успела подхватить ее.

— Мам?— огонек в глазах мальчика начал гаснуть.— Нам обязательно ехать в поместье?

Графиня растерянно смотрела на сына — в его глазах проступили слезы, но он отвернулся. Ричард закусил губу и выбежал из комнаты. Графиня опустилась на кровать, машинально одевая дочери башмачки. Дилон в это время пытался достать до дверной ручки. В этот момент отворилась дверь, и ребенок упал на руки Альберту, за которым шел лакей.

— Уопс, Дил, доброе утро...— малыш засмеялся при виде своего брата и обвил ручонками его шею.— Графиня, к вам человек из конюшен.

Высокий лакей прокашлялся:

— Ваша светлость, у вашей кареты полетела ось, а другой у нас нет. Мы можем послать за ней в столицу, но тогда вам придется подождать пару дней.

— А у вас другой кареты нет? Я заплачу...— Сабрина глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. День начался удивительно мерзко.

— Нет, что вы...— покачал головой лакей.— Что мне передать хозяину?

Сабрина теребила в руках платок. Она не хотела возвращаться.

— Сабрина, неужели ты хочешь остаться здесь с детьми на два дня?— ужаснулся Альберт.— Здесь отвратительно кормят, здесь странные типы...

— А что ты предлагаешь?— женщина начала укладывать вещи в сундук, а перед глазами стояли слезы Ричарда и его расстроенное лицо. Это был его первый визит ко двору, он сразу нашел товарища, его пригласили в дом одних из самых влиятельных людей страны. Он расстроен, а она думает только о себе и своем нежелании быть во дворце. Как так можно?!

— В столицу следует экипаж одного моего знакомого. Он, как раз собирается выезжать. Я думаю, он с удовольствием предоставит вам с детьми места, а сам поедет верхом.

Она колебалась секунду:

— Хорошо, мы возвращаемся. Но не во дворец. Мы едем в городской дом твоего отца.

Парадные двери закрылись за Альбертом. Клоти повела детей наверх, Ричард кинулся смотреть дом. Сабрина осталась одна, в мире своих воспоминаний. Дом содержался отлично, хотя почти два года здесь никто не жил. Последний раз здесь обитала Катерина, когда Альберт привез ее в столицу. Сама графиня была здесь четыре года назад. Мортьеру надоело во дворец, и три дня до отъезда они провели в этом доме. Он был довольно большой, с множеством комнат, коридоров, прислуги. Дом был уютен настолько, чтобы здесь жить долго, устраивать приемы и балы.