Там, где правит Рандом

В кабинете — никого.

"Начальство вышло пообедать", — с ехидством подумала я, заходя и пропуская Шакки следом. Пока нам везет — нужно торопиться, а то все хорошее имеет свойство заканчиваться слишком быстро. И внезапно.

— Отлично, давай в пока сделаем так: быстро разбираем эту гору хлама, а потом по ситуации — переворачиваем весь кабинет верх дном! — решительно произнесла, приступая первой к хламоразрывательству. Секундой позже ко мне присоединилась и героинька.

Рыться пришлось долго и шумно: вперемешку какие-то глиняные черепки и серебряные кубки, целые мешки изношенного тряпья, которому самое место на помойке, книги, буквально рассыпающиеся в руках: страницы в одну сторону, обложка — в другую, а корешок — в руке.

Тихо шурша, мы и не заметили шелестящий шорох за нашими спинами, а потому раздавшийся за нашими спинами бас заставил испуганно подскочить:

— Что творите, приключенцы малолетние?! — я чуть не подавилась от неожиданности, и с грохотом выронила взятый мной подсвечник.

Из-под стола, точно кролик из шляпы фокусника, появился Настоятель... И мне оставалось лишь гадать, как такая видная во всех смыслах фигура умудрилась уместиться под таким крохотным столиком смог спрятаться человек ростом под два метра и шириной как я и Шакки вместе взятые? Складной он что ли был?

Впрочем, удивлялись не мы одни: сам настоятель пребывал в не меньшем шоке — история бы умолчала о таких мелочах, да и мы бы вряд ли бы узнали подробности, а потому чуть-чуть приоткрою завесу тайны того, отчего же Настоятель (фигура важная, замечу) сидел и обедал ни много ни мало, а под столом. Ведь по идее ему в пору сидеть в каком-нибудь алькове или тайной комнатке и наслаждаться там мирским радостям... Но, вот незадача, пристроить какое-нибудь укромное местечко в храме не представлялось возможным — не положено Настоятелю по сану, да и поесть он всегда любил... А кто ест за работой? Кто угодно, но не он! Теоретически.

На практике все было куда прозаичнее — разогнав братию по делам, мужчина вознамерился в удобный момент пообедать. И, как и полагается приличному человеку, монах чинно и цивильно уселся за столом с блюдом, собираясь уже есть, когда уронил под стол фруктовый нож, вот за ним-то Настоятель и полез, по привычке "хватай и держи" не выпуская из рук блюда с фруктами.

А потом случились мы.

И бравый монашек искренне возмутился тем, что мы, наглые шпионы, нарушаем его обеденный перерыв (видимо, незапланированный в расписании).

Так ведь и это не все! Вылез из-под стола монах так свободно, что даже блюдо с остатками фруктов смотрелось гармонично, точно так оно и должно быть.

Настоятель, бегло осмотрев нас, открыл было рот, чтоб позвать на помощь своих верных собратьев по храму, а я, с перепуга, не иначе, подхватив все тот же подсвечник, запустила им в нежданного обличителя. И от страха во мне, видимо, меткости и прибавилось — снаряд, очертив то ли выпрямленную кривую, то ли скривленную прямую, попал точно в лоб главному иноку. Послышался странный гул, похожий на удар об чугунную сковороду, а потом Настоятель, запрокинув голову назад, рухнул на пол, закатив в безмятежном обмороке глаза. Блюдо, со звоном ударившись о пол, рассыпало объедки по полу и укатилось в сторону.

Ни я, ни моя спутница ещё минуты две не могли вымолвить ни слова: обе находились в легком шоке.

— А он и правда обедал... — неуверенно произнесла я, осторожно кивнув в сторону валявшейся тарелки. Хотя говорила скорее для самой себя: Шакки ещё не совсем понимала то, что я говорила. — Но с другой стороны нам же лучше.

— Чем же? — кое-как просипела девушка, бросив на меня скептический взгляд.

Кашлянув — что-то запершило в горле, — я указала подбородком на валявшегося без чувств инока.

— Не будем бояться, что он неожиданно нагрянет.

Дальше дело пошло быстрее — нам никто не мешал обыскивать кабинет, и не нужно было волноваться о том, что его хозяин внезапно явится. Мы лишь изредка оглядывались на негромко постанывающего монаха, лежавшего по-прежнему без сознания, боясь, как бы он в себя не пришел — крику было бы столько, что вся бы Столица знала, кто в Годвилле такой святотатец, — но тот не собирался в ближайшее время приходить в себя.

Перевернув весь кабинет верх дном, мы нашли-таки в куче мусора желанный громоотвод! Впрочем, на этом счастливые находки не закончились: подняв громоотвод, мы зацепили его краем какую-то полуистлевшую и изрядно побитую молью ткань, та, послушно потянулась следом, но хлипкие нити не могли больше вынести собственного веса — покров со страшным треском рухнул вниз, подняв в воздух тучу пыли.

Хотя, сказать по чести, опознать в этом агрегате — сплетении из подозрительного вида проволоки, годившийся разве что для выброса на помойку, — громоотвод было проблематично. Правда Шакки, едва завидев его, тут же принялась радостно доказывать, что — "Именно эта штука торчала около алтаря!" — и, хоть все доводы разума указывали на то, что из Этого громоотвод такой же, как из меня герой — никакой.

Шакки на меня обиделась из-за недоверчивости, и для пущего убеждения ткнула носом в небольшую бирку, неприметно висевшую на краю агрегата, что её легко можно было принять за прицепившийся сор. На бирке значилось чеканным шрифтом, чем-то похожим на церковно-славянский, только со скидкой на русскую грамматику: "Громоотвод, инвентарный номер 1142".

И то, меня не покидали определенного рода сомнения...

Но вернемся к повествованию!

Не ожидая такого поворота, и я, и Шакки получили по пригоршне сора в глаза и нос. Мы зашлись обе в страшном кашле и чихе, потирая горевшие от боли глаза, и ничего удивительного нет в том, что, не видя ничего, я запнулась, растянувшись на полу. Приземлились удачно: на какие-тюки животом, а рукой — правой, кажется, — на какую-то более-менее целую книженцию.

Недоуменно разлепив глаза — уже великий подвиг, собственно говоря — я увидела нечто удивительное:

— Пособие для чайников: как воскресить питомца героя за пять минут, — оторопело прочитала я, оглянувшись на свою спутницу, та не менее удивленно смотрела на этот... мануал по великим и таинственным наукам.

— То-то герои диву даются, как это монахи все упомнить могут...

Судорожно кашлянув (надеюсь, что действительно похоже на кашель, а не на смешок), я тут же запихнула книжечку в свой рюкзак.

— Что ж, хорошими вещами разбрасываться не стоит... — а когда заметила удивленно округлившиеся глаза Шакки, то вспомнила, что закон "что плохо лежит, то хорошо берется" здесь не работает. — Что? Ты посмотри до какого состояния они довели свои же книги! Это же не общественная библиотека, чтобы превращать книги в не пойми что! И вообще... Бережнее нужно к вещам относиться!

Разрешив этот вопрос, мы уже собрались тихой сапой улизнуть, когда мне на глаза попался ещё один интересный предмет: фруктовый ножик, выпавший с тарелки вместе с объедками. Небольшой, аккуратный... Почти бритва.

— Какого Рандома ты и его забираешь? — недоуменно поинтересовалась героиня, заметив, как я любовно упаковываю ножик туда же, в рюкзак. — У него и боевого бонуса нет, да и продать на рынке тоже не получится.

Обиженно надувшись, я закрыла сумку.

— А бриться мне чем? Карандашом что ли?

— А чем тебя бритвы в номерах постоялых дворов не устраивают? Да и вообще, отрасти бороду, тебе пойдет! А то... Прости, конечно, но выглядишь ты не по-геройски. Очень уж юный...

Я снова судорожно закашлялась, стыдливо прикрывшись рюкзаком, чтобы Шакки не увидела, как я краснею.

Вот так мы вынесли кабинет Настоятеля.

Обратно в зал для воскрешения питомцев мы пробрались без приключений, поэтому сразу, по приходу, кинулись начать обряд: неизвестно, когда очнется Настоятель, но понятно и без слов, что если не поторопимся, то местные священнослужители, подхватив нас под ручки, начнут объяснять, как же мы были неправы, когда залезли в кабинет их начальства. И что-то мне подсказывало, что объяснять нам будут и наглядно, и больно, и, скорее всего, ногами...

Вернув на Алтарь рюкзак с телом Брыся и ссыпав в чашу золото, я открыла найденное мной пособие:

"Установите громоотвод священный перпендикулярно земле нашей плоско-нетленной..." — и это вместо того, чтобы просто написать "громоотвод установите прямо". Хотя какая разница? Хорошо, что вообще написано!

"... далее встаньте над питомцем героя... — уже сделали, — и бормочите под нос всякий возвеличенно-загадочный бред, чем более устрашающим он будет, тем скорее вам поверит герой..."

"Вот как благие дела делаются..." — с нехорошей усмешкой подумала я, читая дальше.

"Обычно разряд электричества сам является, с небес ниспосланный, стоит вам только все вышеуказанные действия выполнить. Однако если вдруг не произошло сего — тональность бормотания меняйте, пассы резче делайте, морду пострашнее кривите! И молитесь великому Рандому, чтоб герой не догадался, что вы и сами не понимаете, почему молния приходит и воскрешение происходит!

Ну а ежели молния слишком уж долго не приходит — срочно зовите Отца Настоятеля. На его бормотания Рандом всегда отзывается! И магарыч готовьте, ибо без оного Отец Настоятель духом слаб делается."

— ЧЕГО?! — от обиды я так громко воскликнула, что задрожал купол храма, щедро осыпая нас щебенкой. — Да они совсем обнаглели?

Со злости швырнув книжку, я обиженно запыхтела. Шакки удивленно подняла пособие и заглянула туда, а потом с не меньшей обидой разорвала его на клочки — такой подставы никто не мог ожидать.

Я с обидой посмотрела груду бумажек, которые внушили мне ложную надежду, а потом чуть ли ни с ревом уселась у подножия алтаря. А потом мне по шее прилетело от спутницы.

— Ты чего? — с возмущением заорала я, потирая отшибленный подзатылок.

— А того, что ты сразу же начинаешь раскисать! — с укором произнесла девушка, уперев руки в бока. — Кто совсем недавно умудрился забраться в кабинет Настоятеля? А? Кто его оглушил? Брысь что ли?

Недовольно засопев, я отвернулась: легко ей говорить, не она опростоволосилась с этой книженцией для облапошивания героев.

— Ведь что нам по сути нужно? Молния! — яростно жестикулируя, произнесла моя обвинительница. — Разряд приходит сам, когда возле алтаря появляется монах, так? Значит, будем искать монаха!

Она говорила что-то ещё, про методы уговаривания, а я неожиданно вспомнила про кнопочку на экране "Сделать плохо".

— Шакки! Ты — гений! — подскочив, воскликнула я, обнимая героиню. — Зови свою богиню! Пусть швырнет в нас немного электричества! Не будем полагаться на монахов и Рандом, у нас же есть богиня, которая всегда начеку!

— Ошалел? Забыл, как в меня на рынке прилетело? Это больно вообще-то!

— Так ведь у нас громоотвода и не было!

— И то верно... — согласилась Шакки и, достав карандаш и дневник, сделала в нем запись, прося у Всевышней, то бишь у Ани, молнию.

И была у нас молния... И был у нас грохот.

Как я и предсказывала, молния прилетела через проем в куполе, но вот предупредил бы меня кто-нибудь, что при этом она взорвется!

Во всяком случае, по ощущениям. Яркая вспышка ослепила, а ударная волна снесла меня и девушку к стене. В воздух поднялись клубы дыма, вперемешку с пылью — та тут же забила нос. Кое-как удержавшись от чихания и кашля, я подползла к алтарю, проверяя, получилось ли...

На почерневшем от копоти алтаре все так же неподвижно лежала сумка. Ни шороха, ни хоть какого-нибудь знака, что питомец ожил.

Кое-как поднявшись, я кинулась открывать сумку: Брысь все так же лежал там, свернувшись в клубок, точно спал. На глаза невольно набежали слезы: знала, что не спит саблепузый тигренок, далеко не спит...

И ведь чем он такое заслужил? Он же просто защищал своего хозяина, не более того! Как истинный питомец. Даже больше — как друг. Но взбесившийся компьютерный мир решил иначе: ошибку нужно устранить, а что для этого потребуется... Средства не важны, важен итог. Даже если придется втянуть в эти разборки других героев или питомцев, совершенно не виноватых в происходящем... Да что там... Мы сами с Кириллом не знаем, из-за чего попали в Годвилль.

Обидно шмыгнув носом, я захотела погладить Брыся — не могла я поверить в то, что с ним так жестоко обошлись! — просунула руку внутрь рюкзака.

Когда кто-то цапнул меня за пальцы!

Ойкнув, я так и рухнула на пол, недоуменно потирая пострадавшую конечность, наблюдая, как из ранца важно выбирался с видом победителя Брысь... Живой и совершенно здоровый.

— Брысюшка! — я радостно кинулась к коту (то есть к тигру), и тут же получила тройку царапин на лоб, впрочем, Брыся я все равно обняла, трепля того за ухом и гладя по шерсти. — Живой! Живой!

Наблюдавшая за нами Шакки облегченно выдохнула, увидев, как комок рыжего меха пытается вырваться из моих объятий, оставляя мне все новые и новые царапины, а я, как идиотка, не чувствую боли.

Посмеявшись, моя спутница к чему-то прислушалась, недовольно нахмурившись. Я, заметив, тут же отпустила Брыся — кот вырвался, но далеко убегать не стал.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила у неё.

Та в ответ негромко бросила.

— Сюда сбегаются монахи... — но мне на миг показалось, что я вижу в её глазах странный кровожадный огонек.

"О, нет, только не драка!" — я со стоном огляделась: отсюда выхода никакого, а до проема в крыше мы не допрыгнем (разве что летать научимся).

Мы и так потеряли много времени, а если ещё и начнемся продираться боем... Рискуем напороться на ещё большие неприятности.

— Шакки, быстро бежим в кабинет Настоятеля, пока сюда все монахи с храма не сбежались! — я кинулась было вперед по коридору, когда у самого выхода затормозила и обернулась посмотреть на то, во что превратилось золото (любопытно же, что с ним происходит в конце).

И увидела лежащий на дне чаши золотой кирпич.

"Так вот в чем дело!" — от удивления, у меня открылся рот, а в голове сошлись в поединке два чувства: жадность и совесть, первое кричало, что нужно забрать добро себе, чтобы не валялось, а второе — оставить монахам, чтобы те подавились с обиды. И дилемма была настолько насущной, что я уже и не знала, что делать...

И тогда голос подало чувство справедливости: с какого фига монахи заслужили слиток золота, не пошевелив даже пальцем?

Надувшись как хомяк, я подхватила кирпич и хотела уже запихнуть туда же, в суму, когда крик подняла героинька:

— Какого Рандома ты творишь?! — в голосе читалось: "Святотатец хренов, чем тебя приложило так?".

Но меня сегодня уже успели разозлить.

— Восстанавливаю справедливость! — и сказано это было так, что спорить со мной как-то девушке расхотелось... А может, дело было в бешенном взгляде, говорившем, что всякого посягнувшего на мое имущество, ждет страшная кончина? Кто знает...

В любом случае мы шумной толпой кинулись прочь из зала: я впереди, со мной рядом — Брысь, а Шакки нас уже нагоняла. Мы выскочили в основной холл — иноки должны были вот-вот ввалиться сюда всей шумной толпой, — а оттуда змейкой юркнули в кабинет Настоятеля.