Конечно, как очередная байка это вполне сгодилось бы, но с серьёзным лицом он это рассказывать не решался. Да и смысл? Всё равно никто не поверит. Ну, разве что его восемь безбашенных учеников — эти могут. При некой доле вероятности именно они и узнают правду. И именно их он попросит помочь ему, если это будет им по силам.
Они были хороши для своих лет. Не в каждом реконструкторском клубе так хорошо обучены держать в руках мечи. Они умели работать как поодиночке, так и в команде. Мечами дело не ограничивалось — у всех были свои наклонности, поэтому, помимо мечей, у каждого было что-то ещё. Анхель, как-то по-своему, даже гордился ими. Но и спрос с них был выше, чем с остальных. Они были лучшими в выживании, а поэтому всегда назначались старшинами среди остальных во время выездов, тренировок.
Вдевятером они, бывало, выезжали за город и устраивали пикники. То было редко, но было. Они были образцовой группой нового времени — без вредных привычек, которые повсюду активно искоренялись, физически здоровые, ведущие активный и патриотический образ жизни. Нет, конечно, никакого национального признака тут не было. Начать, хоть с самого Анхеля, который по нынешнему досье не совсем русский. Так же в группе была пара родом с Украины и одна девушка, бывшая наполовину немкой. Лишь она и Анхель были тут слегка чужими, хотя про это редко вспоминали. А Украина, как и Белоруссия ныне в составе ОРД, так что к малороссам здесь отношение совсем как к родным.
Национальный признак, пусть и остро встал при становлении нового государства, сейчас уже не так кололся. Особенно к славянам.
В первую очередь — к славянам, а также к народам, исконно жившим на территории России.
Анхеля политика и уклад нынешней власти интересовали мало, он просто жил здесь потому, что знал чуть больше, чем все остальные здесь живущие. Он ждал наступления будущего. И ждал давно.
Ждал его в своей однокомнатной квартире на окраине Петербурга достаточно близко от метро. Достаточно, чтобы пройтись до него утром и обратно вечером. Квартира не отличалась от квартир миллионов других питерцев. Кухонька, на которой едва пятеро сядут вокруг стола, санузел и комната, в которой умещались кровать, стол и шкаф. По углам были рассованы самые разные вещи. Отдельно страшным местом был балкон, который после некоторых доработок стал летней спальней. Если бы было бы в этой стране и зимой тепло, Анхель сэкономил бы место на кровати. Но зимы здесь были суровые, хотя порой и запаздывали.
Из роскошеств в его квартире был только компьютер, который был для него всем: и телевизором, и музыкальным центром, и кинотеатром, и много чем ещё. Большой монитор, отличная акустическая система — иногда к нему приходили в гости только затем, чтобы компанией кино посмотреть. Бывало, устраивали целые ночные сеансы, просматривая залпом целые франшизы в несколько частей.
По шкафу были распиханы более интересные вещи, но самое ценное хранилось под кроватью — меч. В той самой сумке-ножнах, сделанной ещё в Ческе-Будеёвице. Вот это называется качество — за пять с лишним столетий ножны не то что бы ни истрепались — ни один шов не треснул, не размок. Сейчас такого не сделают точно. Ни в Чехии, ни, подавно, в Китае или где бы то ни было ещё. Испытания временем проходят только те вещи, в которые автор вложил часть себя. Сам же меч Анхеля был и того удивительней. За всё то время, что он у него, меч так и не затупился, не начал ржаветь. Конечно, Анхель порой его точил, но это был скорее обряд, чем необходимость.
Ещё из оружия на шкафу лежал лук, тоже достаточно древний, им Анхель уже сотню лет не пользовался, но ухаживать не забывал. Было бы очень обидно, если бы в нашкафном забытье он рассохся и при использовании внезапно треснул. Когда в спортивных магазинах появились луки нового поколения, Анхель не преминул купить себе один, но достаточно быстро разочаровался в нём. Он был и тяжелее, и непривычнее, и включал в себя кучу прибамбасов, которые лично Анхелю только мешали. Нет, он не был выдающимся лучником, но во время охоты подстрелить себе на пропитание кого-нибудь вполне мог. Естественно, белке в глаз не попал бы, но зайца точно добыл бы.
Работал Анхель четыре дня в неделю со спецподразделениями и два дня со своим кружком. Единственный выходной ото всех был воскресеньем, и его он обычно проводил в квартире, занимаясь разными делами. Они могли быть кардинально разными, начиная от банального лежания на кровати до ремонта чего-нибудь у очередной навязчивой соседки. Также у Анхеля был ежедневный обряд просмотра лент новостей, где он ожидал увидеть какие-то намёки на последнее знамение. Но пока что их не было и он жил достаточно спокойно.
С одной стороны, жизнь в современном мире была достаточно муторной и однообразной, но сам Анхель смотрел на это почти философски — какая разница, как ждать конец света?
Глава 9
Пусто как-то...
Улица была определённо знакомая, но из-за неожиданно исчезнувших вывесок, реклам и автомобилей казалась неизвестной. Это Невский. Однако как же красив без благ цивилизации. А без людей особенно.
Тишина...
Никого на огромном проспекте. Только он — Анхель, спокойно идёт навстречу закату. Он совсем недалеко от площади Восстания. Пара кварталов — не больше.
Куда всё делось? Кроме домов ничего нет. Даже указатели номеров дома исчезли. Анхель оглянулся — никого. Он продолжил идти, вышел на проезжую часть и двинулся посередине проспекта. Было не жарко и не холодно. Солнце зависло впереди, ровно над шпилем Адмиралтейства. Столбы отбрасывали вечерние тени. Незаметно было, что солнце садилось. Оно просто застыло.
Анхель шагал вперёд. Прошёл мимо Маяковской. Никого до сих пор нет, и это кажется небывалой дикостью. Завсегда людный и шумный проспект сейчас кажется мёртвым. Весь город будто бы вымер, хотя Анхель видит лишь главный проспект. Но царящая повсюду тишина даёт понять, что и на близлежащих улицах нет даже никакого движения автомобилей — уж этих-то слышно издалека.
Впереди Аничков мост и знаменитые статуи покорения коня. В закатном свете они мрачны и велики. На мосту Анхель останавливается. В Фонтанке вода плещется, но этот звук еле достигает ушей. Совсем тихо. Слышно только здесь, на мосту, за сотню метров от него всплески воды уже теряются в пространстве. Хотя обычно здесь шум воды и вовсе не слышен из-за городского шума.
Анхель идёт дальше. Картина меняется, но суть остаётся прежней — никого, кроме него, здесь нет.
Внезапно он что-то услышал. В стонущей тиши это сначала показалось галлюцинацией, словно заскрежетало само подсознание, обезумевшее от владычествовавшего вокруг безмолвия. Анхель остановился и напрягся. Звук повторился вновь. Словно вой. Краткий и хриплый. Затем с другой стороны. Ещё. Ещё.
Со всех сторон он слышал хриплые завывания. Они казались знакомыми. Да, они были ведомы ему. Но где? Когда?
Завывания приближались, и не приходилось больше напрягать слух. Он решил идти дальше, что бы там не случилось. Около Казанского собора, который мрачно возвышался над проспектом, Анхелю показалось, что он заметил среди колонн движение. Но нет — никого не было. Звуки были уже достаточно отчётливо слышны, но он не стал обращать на них внимания и пошёл дальше. Солнце так и не двинулось с места — к нему Анхель и держал путь. Адмиралтейство уже было хорошо видно.
Вновь и вновь ему виделось в проёмах арок, на пересекающих проспект улицах движение, но когда он притормаживал и вглядывался туда, то никого не замечал. Выли неведомые существа уже совсем рядом. Сейчас Анхель уже понял, где и когда их слышал. Эти хриплые вопли так похожи на те, в Славошовице, много лет назад, когда на храм напали неведомые звери. Неужели они?
Анхель проверил рукоять меча — под рукой.
Стоп!
Только что меча за спиной не было — откуда он там взялся? Хм — странно.
Анхель оглядел себя. К своему удивлению, он был в своём дорожном плаще, который не одевал добрые лет сто. Да и не сохранил его к тому же. Последний раз он бродил в нём по просторам Исландии. Да, точно — там он провалился в расщелину и изорвал его в клочья. А плащ опять на нём — целёхонек и чист, словно только что сделан.
Всё казалось странным, и Анхель шагал, словно в бреду, вперёд к Адмиралтейству. Оно уже совсем рядом. Ощущение, что секунду назад он был на несколько кварталов дальше, чем сейчас, хотя может он так увлёкся собой, что не заметил, как прошёл это расстояние?
Большая Морская — слева проход на Дворцовую, но он туда даже не смотрит, а продолжает идти. Вопли разъярённых зверей вокруг и миражи кого-то неведомого уже не отвлекают его, он идёт вперёд. Невский заканчивается — впереди Александровский сад. Перейдя Адмиралтейский проспект, Анхель попадает под тень деревьев. Странно, но солнце не скрылось за зданиями. Оно по-прежнему висит над ними, словно время пошло обратно и солнце наоборот поднималось.
Анхель оглядывает парк. На миг ему кажется, что вдалеке кто-то стоит. Пожалуй — это ему не грезится. Впереди на другом конце парка действительно стоит... девочка. Её плохо видно из-за пробивающихся сквозь кроны деревьев лучей света. Кажется, она тоже его увидела. Анхель решает помахать ей рукой — она отвечает ему. Значит, он не один. Он идёт к ней по кривым переплетающимся тропинкам сада. Она движется навстречу, но совсем не спешит. Анхель же убыстряет шаги.
Девочка оборачивается и на миг замирает. В этот момент всё вокруг затихает. Вой прекращается. Анхель тоже останавливается и озирается. Его наполняют неприятные тревожные ощущения. Он слышит визг девочки, оборачивается к ней. Она бежит к нему со всех ног. Она ещё достаточно далеко, чтобы разглядеть её лучше. Но Анхель чувствует, что в её глазах застыл неимоверный ужас. Но что она увидела?
И тут Анхель увидел, как следом за девчушкой, срывая дёрн, несётся то самое животное. Огромное, по сравнению с девочкой, и гораздо более быстрое, чем она. Глаза зверя пылают красным светом — он выходит на одну прямую с ребёнком.
Анхель срывается навстречу, на бегу доставая меч. Он бежит что есть сил, но, кажется, что он идёт пешком. Столь стремительно сокращается расстояние между девочкой и зверем. Анхель метрах в двухстах от неё, а монстр гораздо ближе и догоняет. Как назло, девочка непонятно зачем бежит по тропинкам, зверь же несётся напрямик, не разбирая дороги.
Сто метров разделяют Анхеля и девочку. Зверь же вот-вот её нагонит. Время замедляется в глазах Анхеля. Он понимает, что уже не успеет...
Зверь делает несколько широких шагов, затем рывок вперёд. Пасть его выворачивается, готовая схватить девочку за голову. Передние лапы ложатся ей на спину, одновременно челюсти сжимают маленькую голову. Задние лапы поджимаются, готовясь для следующего броска. Девочка падает под неимоверной тяжестью зверя, личико искажено болью. Взгляд, полный отчаяния и мольбы о помощи, пробирает холодом Анхеля, который до сих пор бежит навстречу.
Тело ребёнка прижимается к земле, под весом зверя слышно, как ломаются рёбра, как воздух одним мощным потоком покидает смятые лёгкие. Задние лапы чудовища врываются в землю, челюсти сжимаются сильнее и зверь совершает прыжок вперёд. Тело девочки отшвыривает назад на несколько метров, голова же остаётся в пасти.
Время начинает снова возвращаться к естественному течению. Анхель останавливается — девочке он уже не поможет. Зверь приземляется совсем рядом с ним — его порыв гаснет. Он тормозит через несколько шагов. Анхель стоит в нескольких метрах от него, тяжело дышит. Зверь глядит на него — прямо в глаза. Он понимает, что сделал и отдаёт себе отсчёт в этом. Затем зверь оборачивается на тело девочки, обильно истекающее кровью. Резким движением он выбрасывает голову жертвы из пасти.
Пролетев несколько метров, она падает и, несколько раз перекатившись, останавливается у ног Анхеля.
Это вызов!
Анхель обходит голову и выставляет вперёд меч, давая понять, что вызов принят. В глазах зверя пробегает огонёк — он рад этому. Что это, чёрт подери, за зверь такой? Анхель быстро оглядывается вокруг — они одни, больше никого нет, кто мог бы пострадать ещё. Или напасть. Зверь делает шаг вбок, затем ещё и ещё, начиная заходить на Анхеля по окружности. Анхель отвечает тем же.
Зверь медленно сбавляет взятый темп, начиная отстраняться назад. Между ним и Анхелем максимум шесть-семь метров. Зверь останавливается, но лишь на мгновение, и срывается вперёд. Анхель шестым чувством за долю секунды понимает, что он в невыгодном положении и зверь атакует только поэтому.
Справа от Анхеля изогнуто поставлены скамейки, смотрящие на неработающий фонтан, сзади него стоит дерево, а зверь бежит по идеальной атакующей траектории. У Анхеля нет вариантов, кроме того, как встретить зверя на меч, отходя влево, но там небольшая оградка, которая вмиг могла обернуться непреодолимой стеной, стоит неправильно рассчитать шаги и он попросту споткнётся об неё и, потеряв равновесие, даст необходимый шанс зверю.
Решение пришло мгновенно — встретить лоб в лоб. Опасно, но только так он не рисковал быть прижатым.
На деле Анхель сорвался с места на миг позже зверя, занося меч в удобную для удара позицию — всё это было просчитано в какой-то миг. Их разделяла пара шагов — больше они просто не успеют сделать, а таким образом, и скорость набрать не успеют, как следует.
Зверь взрывал лужайку, Анхель же на траве немного пробуксовывал, но его это почти не тревожило. Зверь в очередной раз сгруппировался, на сей раз для ударного прыжка. Анхель был готов встретить его.
Рывок!
Анхель с разбега подкатывается под зверя. Меч сорвался с привязи и рубанул наотмашь, распарывая брюхо монстру. Они разминулись. Анхель, как только смог, сразу поднялся на ноги. Но, зверь, рухнув наземь, уже не встал. Тёмная кровь вытекала из умирающего чудовища, потроха вывалились наружу. Подрагивали конечности в агонии. Последний вздох и всё — зверь успокоился. Анхель облегчённо перевёл дыхание.
Вокруг вновь воцарилась тягостная тишина. Тело девочки, как и голова, лежали на тех местах, где были до схватки — ничто никуда не пропало. Лицо девочки смотрело в ту сторону, где стоял Анхель. Глаза были широко распахнуты. В них так и остались застывший ужас и боль, которую она испытала перед смертью. Анхель решил, что стоит прикрыть эти глаза. Ещё раз оценив пространство сада, он пошёл к маленькой голове. Он старался не смотреть на неё. Когда же подошёл к ней, его кольнула мысль о том, что выражение лица сменилось.
Анхель пригляделся, хотя, по чести сказать, не находил в этом ничего приятного. Но он оказался прав — ему не показалось. Маска страха и боли пропала с детского личика. Глаза, мёртво смотревшие вдаль несколько секунд назад, сейчас пялились на него. Смотрели прямо ему в глаза. Анхель отшатнулся от неожиданности.
По щеке девочки пролетела тень ухмылки. Нет — это не посмертные конвульсии. Голова противно улыбнулась ему...
— Это только начало, Мессия. — Проговорила она вдруг мерзким дребезжащим голосом. Голос был вполне детским, но к нему было примешано что-то ещё, словно скрежет по стеклу.
