Чертополох. Том 2

Олдер слушал жалобы Рогги, играя желваками на скулах. Тордана он знал по отзывам о нём Иринда и уважал хотя бы потому, что давно усвоил — заслужить доброе слово от ворчливого, старого "Карающего" действительно непросто... С Рогги же Олдеру довелось повоевать рядом, и по поводу его талантов Остен мог сказать лишь одно — если бы не семейные связи, то и сотником Рогги вряд ли бы стал...

Между тем, среди пирующих нашлись и сочувствующие Рогги — зачастую, такие же, мелочные завистники, как и он сам. Они стали напропалую вспоминать обиды — как явные, так и мнимые, и Рогги, благодаря их поддержке, горячился всё больше и больше, утверждая, что Тордан получил девушку едва ли не обманом... Когда же он повторил это в тридцатый раз, Олдер не выдержал. С треском поставил пустой кубок на стол:

— Если бы эта девушка действительно была тебе дорога, Рогги, ты не отступился от неё так просто... А ты убежал, поджав хвост, и теперь скулишь здесь, точно побитая шавка!.. Глава Кайри сделал правильный выбор...

Рогги дёрнулся от этих слов, точно от пощёчины:

— Это не так. Если бы у Тордана было меньше денег и влияния... Если бы он не закрыл мне ход по службе...

Закончить очередную жалобу Рогги так и не успел, потому как Олдер, чуть сощурив глаза, немедля передразнил его:

— Если бы ты, Рогги, был хоть немного решительнее и умнее... Если бы имел хоть каплю смелости... Перестань обвинять других в собственной слабости, Рогги. Если бы не она, то ныне чужая невеста была бы твоей...

После этих слов воцарилась тишина — предчувствуя ссору, сотники примолкли, переводя взгляды то на выпрямившегося, вскинувшего голову Олдера, то на бледного от досады, кусающего губы Рогги... Казалось, ещё мгновение, и вызов таки будет брошен, и к ночному веселью и вину добавится звон мечей и кровь поединщиков... Но Рогги, встретившись взглядом с недобро сощурившимся Остеном, отвёл глаза и сказал:

— Ты просто не был на моём месте, Олдер... Поэтому не понимаешь...

— Если бы я был на твоём месте, девушка была бы моей! — Олдер, поняв, что задать трёпку болтуну так и не выйдет, пренебрежительно фыркнул и уже собирался было отвернуться, как Рогги всё же набрался смелости и сказал:

— Это всего лишь пустые слова, Олдер... Спорим?

— Спорим! — по губам Олдера скользнула улыбка. Вызов всё же прозвучал, и хотя он был не таким, как рассчитывал Остен, он всё равно проучит это ничтожество. — Вот только чужих невест отбивать невместно, а потому спрошу у собравшихся — какие нынче красавицы на выданье?

Вопрос Олдера был встречен одобрительным гулом всей уже изрядно захмелевшей компании. Тащиться на улицу и молча наблюдать за чужой схваткой, было не так весело, как перебирать невест, и уже через несколько мгновений с разных концов длинного стола полетели предложения. Один лишь Кортен не принял участия в новой забаве — придвинувшись ближе, он шепнул на ухо Остену.

— Пока не поздно, откажись от этой затеи, Олдер... С твоим плечом завоевать сердце девушки будет непросто...

Но Олдер на это предостережение даже головы не повернул, лишь уточнил сухо:

— Моё плечо? А что с ним не так?

— Всё так, но оно же у тебя... Ты же... — не зная, как правильно подобрать слова, чтобы не нарваться на новый вызов, Кортен смущённо умолк, а Остен горько усмехнулся:

— Кривоплечий... Спасибо, что напомнил... — уже в следующее мгновение улыбка Остена стала шире, и он, зло блестя глазами, обратился к пирующим:

— Все те невесты, что вы перечислили, мне не подходят. Я посватаюсь лишь к самой красивой девушке во всём Амэне!

— У которой будет самый спесивый родитель! — прокричал кто-то с дальнего конца стола, а Олдер заказав ещё вина, оборотился к гуляющим. — Ну что, есть такая на примете?

Принесённое вино изрядно подогрело спорщиков и перемежаемое хохотом, весьма подробное обсуждение спесивых глав семейств, а так же грудей, ног и лиц амэнских красавиц затянулось далеко за полночь. Тем не менее, выбор был сделан...

Утро наградило Олдера головной болью, и он, умываясь, подумал о том, что с подобным времяпрепровождением стоит прекращать, ведь толку от него ровным счётом никакого... Холодная вода между тем, уняла ломоту в висках, прояснив мысли, и Остен, вспомнив окончание гулянки, усмехнулся...

Ириалана из рода Миртен была единогласно признана сотниками самой красивой и желанной девушкой во всём Амэне. Было ли это действительно так, Олдеру лишь предстояло узнать, а вот о Дейлоке Миртене он был наслышан. Опытный царедворец — скорее, хитрый, чем умный, изворотливый, как уж, он уже много лет оставался в фаворе. Ириалана была его единственный ребёнком и наследницей немалого состояния, но хотя уже и достигла девятнадцати лет, все ещё не была обручена — Дейлок никак не мог найти выгодного жениха. В последнее время, правда, ходили слухи о том, что Дейлок Миртен сблизился с Гейбером Суреном — уже пожилым, но сказочно богатым вельможей, бывшим к тому же дальней роднёю Владыки Арвигена... Но это, опять же, были всего лишь слухи... Впрочем, один вывод из них можно было сделать — заполучить Ириалану можно было лишь склонив на свою сторону её отца, а это было непростой задачей...

Что мог предложить Олдер старому царедворцу?.. Знатность рода? Так отец Олдера был младшей ветвью Остенов... Земли?.. У Дейлока их намного больше... Свой меч и будущее победы?..

Раздумывая, Олдер медленно покачал головой: поступить так, как положено — заручиться поддержкой главы рода Дорина и попросить его вести переговоры со спесивым и самолюбивым Миртеном, Остену мешала гордость... Да и условия спора в этом случае вряд ли бы были соблюдены... А потому, приведя себя в порядок, Олдер отправился не к двоюродному брату, а к всезнающему Иринду...

Старый "Карающий", услышав озвученную Олдером просьбу, долго возмущался и вопрошал, на кой ляд Олдеру понадобились раскрашенная кукла и спесивый кабан, в качестве тестя? Не лучше ли было — коль уж так приспичило жениться, выбрать в супруги не капризный, избалованный родителем цветок, а скромную, воспитанную в строгости девушку, которая действительно станет хорошей женой и хозяйкой поместья?..

Олдер не стал таиться от бывшего наставника и рассказал ему о своём споре. Результатом этого признания стал новый ворох возмущений и нравоучений, но потом Иринд, в который раз назвав Остена глупцом, всё же рассказал ему всё, что знал о Дейлоке и его связях. Олдер же, выслушав как брань, так и откровения старика с самым смиренным видом, покинул жилище Иринда с чётким осознанием того, что надо делать. Сложившийся в голове Остена план опять был верхом дерзости, но Олдер верил в свою удачу.

...Было уже обеденное время, когда вернувшемуся из твердыни Владыки и теперь разбирающему присланные ему отчеты из имений Дейлоку Миртену доложили о неожиданном визитёре. Если бы не вовремя прозвучавшее "Остен", Дейлок велел бы выпроводить незваного гостя прочь, но с представителями древних, хоть и редко появляющихся при дворе родов следовало считаться, потому Дейлок, со вздохом отодвинув от себя бумаги, велел провести гостя во внутренний сад.

Сам Миртен едва успел спуститься вниз, как в одном из выходящих во внутренний дворик коридоров раздались чёткие, уверенные шаги, а ещё через пару мгновений в сад, отодвинув плечом замершего, чтобы представить гостя, слугу, вошёл молодой воин в куртке "Карающих". Судя по нашивкам — сотник. До черноты сожжённый солнцем в походах, высокий и жилистый, но с испоганенной кривыми плечами выправкой...

— Я, Олдер из рода Остенов, рад видеть тебя во здравии, Дейлок Миртен. — чуть хрипловатый голос просителя — а в том, что сотник явился к нему с какой-то просьбой, Дейлок не сомневался ни на минуту — звучал уверенно и спокойно... Даже слишком уверенно, и Дейлок, буркнув:

— Взаимно... — даже не предложил гостю присесть, а сухо осведомился. — Что тебя сюда привело, Остен?

Сотник чуть склонил голову, пряча в уголках губ усмешку.

— Я слышал, что у тебя, достопочтимый Дейлок, возникли трудности в поисках достойного жениха для твоей прекрасной дочери. Я пришёл разрешить их.

— Что? — от такой наглости Миртен на несколько мгновений онемел... Нет, конечно, всему Амэну известно, что такое Остены. Испокон веков этот древний род жил войной, служа славе и мощи Амэна на ратном поле. Начертанный же на их гербе с коршуном девиз — "во внезапности — победа" — лучше всего пояснял склад характера представителей этого достойного семейства... Но тут, похоже, внезапность перепутали с наглостью...

— О каких затруднениях ты говоришь, Остен? — оправившись от неожиданности, Миртен поудобнее устроился в кресле, и, сложив руки на объёмистом животе — что поделать, чревоугодие было слабостью вельможи — наградил молодого сотника неприязненным взглядом, который должен был, по замыслу Миртена, несколько умерить пыл гостя... Да не тут-то было. Остен лишь тряхнул головой, и сказал, улыбаясь уже в открытую.

— О тех самых, уважаемый Дейлок. Вашей дочери уже девятнадцать. Ещё немного, и она окажется перестарком...

— Не окажется — я уже почти сговорился с Гейбером Суреном. — вновь попытался осадить заявившуюся к нему в дом темноволосую чуму Миртен, но "карающий" даже не подумал сдавать позиции. Более того — пошёл в атаку.

— Вы и сами, уважаемый Дейлок, знаете, что это не лучший выбор. Гейбер, конечно же, богат, но слишком мнителен и ненадёжен. Он не станет для вас надёжным союзником, к тому же, родство с Владыкой — палка о двух концах...

После такого поворота Дейлок онемел второй раз, ведь Остен походя, озвучил все его сомнения касательно союза с Гейбером, а молодой сотник между тем продолжал говорить.

— Что же касается достопочтимого Сужема, то он уже давно и верно женат на винном бочонке, а из-за бесконечного мотовства его владения уже уменьшились на треть — не думаю, что вы заходите отдать приданое дочери в такие руки.

Итого, двое из претендентов уже не подходят. Остаётся лишь Горин. Он молод, знатен и состоит в замковой страже. Чем не жених? Но есть и одно но — в нём нет нужной смелости и огня, так что всё его продвижение по службе закончится тем, что он будет выносить ночной горшок нашего Владыки. Не более...

К этому времени Дейлок уже достаточно пришёл в себя и, вскинув руки в протестующем жесте, сказал:

— Стоп... Я уже понял, что ты подготовился, придя ко мне, но скажи — что такого можешь предложить мне ты?.. Одного союза с семьей Остенов мне недостаточно...

Сотник вновь усмехнулся:

— Я знаю это, уважаемый Дейлок... Я не стану ничего говорить о союзе с Остенами, хотя бы потому, что не имею такого права — мой отец был младшим в роду... Но я могу предложить тебе свой меч и свои победы.

Пока их немного, но за участие в сражениях я уже был отмечен Арвигеном, а дарованные им земли увеличили моё состояние на треть. И это только начало — не далее, чем через два года, я сменю нашивки сотника на знаки тысячника...

— Это всё слова! — Дейлок, решив, что уже и так позволил набивающемуся в женихи к его дочери Остену слишком много, вновь поднял руку в протестующем жесте. — Таких, как ты, в войсках нашего Владыки больше, чем надо... А твой меч?.. Что он может?.. Мне нужен умный союзник, способный защитить меня от недоброжелателей и завистников, а не наглый, живущий войною щенок! Ты...

Дейлок хотел сказать что-то ещё, но, встретившись взглядом с чёрными глазами Остена, внезапно поперхнулся первым же словом. В одно мгновение лицо сотника изменилось, застыв, точно маска из тёмной бронзы, а глаза оборотились бездонными, страшными провалами, от которых невозможно было отвести взгляд... Губы маски неожиданно шевельнулись, и до слуха Дейлока донеслись странные, чужеродные слова, складывающиеся в зловещий шёпот, а вслед за ними пришла боль...

Вначале закололо сердце, а виски словно бы сжало железным обручем, потом боль растеклась огненной лавой по груди и голове. Дейлок хотел было закричать, но из сведённого судорогой горла вырвался едва слышный хрип. В глазах потемнело... Борясь с удушьем, Дейлок судорожно открывал рот, точно выброшенная на берег рыба, но когда вельможа с ужасом осознал, что ещё немного, и он умрёт, боль и удушье отступили точно по волшебству...

С трудом отдышавшись, Дейлок вытащил платок и, утирая мокрое от липкого пота лицо, молча, воззрился на по-прежнему излучающего безмятежное спокойствие Остена. Тот же, поймав взгляд вельможи, едва заметно усмехнулся.

— Если бы я затянул петлю потуже, этот припадок закончился такой же смертью, какая бывает от чрезмерного прилива к голове... Удар — не такая уж и редкость среди сановников... Особенно, если они склонны к чрезмерному чревоугодию...

Дейлок судорожно вцепился пухлыми пальцами в ручки кресла и прохрипел:

— Ты хочешь сказать, что владеешь колдовством?..

Олдер с показным равнодушием пожал плечами:

— Я в полной мере унаследовал семейный дар.

После этих слов Дейлок почувствовал себя так, точно ему за шиворот уронили кусок льда — Остен действительно подвёл его к самому краю... А мог бы и толкнуть за грань — с колдуна станется, и первый пример этому — сам амэнский Владыка, развлекающийся бесконечными интригами, и пьющий страх приближенных, точно дорогое вино... Обрывки мыслей закрутились в голове Дейлока безумным хороводом, но потом вельможа, справившись с приступом паники, осторожно спросил:

— Почему ты выбрал именно мою дочь, Остен? В Милесте хватает семейств, для сватовства к которым тебе не пришлось бы устраивать всё это действо?

Глаза Остена чуть прищурились:

— Здесь нет никакой тайны — уважаемый Миртен. Вначале был обычный спор, но потом, узнав то, что о вас говорят сведущие люди, я решил, что мы можем быть полезны друг другу...

Как только с губ Олдера сорвалось слово "полезны", Дейлок облегчённо вздохнул. Слова Остена явно указывали на то, что перед Миртеном стоит не безумец, или того хуже — какой-нибудь спятивший от страсти влюблённый — руки Ириаланы просили и такие! — а умный, преследующий свои, пусть пока и неясные цели человек, с которым можно и нужно договориться... За долгую жизнь при дворе Дейлок поднаторел в самых разных союзах и сделках, так что такие вещи он чувствовал едва ли не нутром... Иметь же в союзниках сильного Знающего было выгодно — никто в роду Миртен не обладал подобными способностями, а нанять для своих нужд можно было в лучшем случае среднего колдуна... Вот только веры таким наёмным отребьям у Миртена не было ни на грош... Тут же, похоже, ему неожиданно выпал шанс обзавестись выгодным союзником... Ощутив под ногами знакомую, твёрдую почву, Миртен мгновенно почувствовал себя увереннее, и спросил:

— Значат ли твои слова, то, что дар, которым ты владеешь, послужит и моим интересам?

Остен склонил голову — именно так, как и положено просителю:

— Вы все поняли верно, уважаемый Дейлок...

Видя такое смирение, Миртен слабо улыбнулся.

— Это хорошо... Но что нужно тебе от меня — за исключением дочери, конечно...