Хуторянин. Часть 2

"Мальчик-то совсем плохой. Надо Зите сказать, пусть приструнит, не дай Богиня, Ринка сболтнет хозяину. Девки ладно, отоврётся недопёсок. Мелочь, по сути. А вот за Ринку хозяин придурка точно оскопит.

И Ринку стоило бы поучить. Пока не поймет идиотка малолетняя, что постельная наука с раздвинутых ног только начинается."

—С Шейном пусть мама Зита разберется. А ты язычок побереги. Папаша твой по молодости слишком говорливой шлюхе пообещал болталку укоротить.

—И?

—Не вняла дура. Вырезал, зажарил и сожрать заставил.

Глядя как разом заткнулась и побледнела племянница, Гретта уверилась, что не зря сгустила краски. Та идиотка обделалась, едва Григ, ухватив ее за язык, потянулся за ножом. Повезло, пьяный в дымину вояка побрезговал, даже пинать не стал вонючее тело, обратно в трактир попёрся. Злой жутко. Когда он через пару дней проспался и решил все же закончить с девкой, Гретта уже её сплавила знакомому купчику. Знала, балуется мужчинка подобным товаром.

Вернулась племяшка довольно скоро. Губка закушена, на глазах слезы, руки по платью бегают. Но перекинуться хоть словом не успели. Резко открылась входная дверь и, чуть наклонившись, вошел Алекс. Мазнул взглядом по застывшей девчонке:

—Пошла вон.

Не обращая больше внимания на бегом кинувшуюся в двери малолетку, подошел к Гретте. Сбросил простыню. Рабыня напряглась в ожидании боли, но ощутила лишь осторожные, ласкающие, движения пальцев на спине. Потом ноздрей коснулся едва уловимый запах свежего сливочного масла и сразу исчезло давление ремней.

—Подъем, краса-девица.

Встала. Чуть качнулась на слегка ослабших ногах. Правую ягодицу слегка саднило, кожу на ней неприятно тянуло и любое движение ноги отзывалось слабой ноющей болью. Очень хотелось ощупать, а лучше осмотреть непонятную болячку, но не посмела ощутив всем телом внимательный, ощупывающий взгляд. Его скольжение воспринималось почти как реальное касание. Внезапно от непонятного смущения загорели щеки. Странно, Гретта далеко не в первый раз стояла голяком перед взрослым мужиком, но сейчас краска залила лицо и медленно переползала на шею…

—Хороша…

Щёки вспыхнули с новой силой.

—Твое?

На лавку со стуком легли два кинжала. Закусив губу Гретта осторожно кивнула едва сдерживая возникшие ниоткуда слезы. Она чуть не взвыла и вовсе не от боли. Да она сразу же забыла про все телесные болячки. Ведь это были ее кинжалы. Те самые, с которыми женщина практически не расставалась, пока в Рейнске ими не завладел Григ.

Аренг.Пятнадцать лет назад

Узкий средней длины кинжал был с Греттой почти с самого начала, с того самого пронзительного момента, когда она огрызнулась смертью на очередную устроенную жизнью подляну… Им почти добровольно поделился марривиец который вместе с дружком, таким же как и он дезертиром, мародерил по тихому в разграбленных, сожженных деревнях и мимоходом попытался трахнуть случайно подвернувшуюся девку.

Нет, именно этого убила не Гретта, куда такие страсти перепуганной малолетке. Мужика прирезала Старая карга. Сначала в развалинах соседнего двора насадила на вовремя подвернувшуюся под руку тупую ржавую железку его подельника, а уж потом и этого почикала трофейным ножиком-режиком. Мужчинка как раз тужился самца изобразить. Старуху-то он заметил, но с вцепившейся в него мёртвой хваткой Греттой ничего не успел.

А зачем трупу кинжал? Трупу кинжала не надо.

Случайный совместный секс не повод для знакомства, со случайными совместными убийствами все гораздо серьезнее. Для женщин неожиданная встреча обернулась немалой обоюдной пользой. Старуха обрела готовую на всё послушную и работящую спутницу в её нелёгких, но прибыльных блужданиях по охваченной военным безумием земле, а малолетка хорошенько выучила первые, самые нужные для выживания уроки.

Второй стал посмертным трофеем с заботливой учительницы. Когда через пару месяцев марривийцев выперли за границы Аренга и можно было возвращаться к мирной жизни, Старой карге показалось, что трофеев в их общей захоронке маловато и она решила сплавить красивую и ещё непотасканную девку знакомым раболовам.

Мужики те шустрили по мелким городкам и деревушкам недалеко от границы и обычно раз в месяц сбывали добычу в Марривии оптовикам. Насквозь не законное, но прибыльное занятие.

—Вояки скоро и вовсе уйдут, а с остальных и взять-то нечего,—Старая карга сделала ещё один маленький глоток самого дешёвого пойла из щербатой глиняной кружки и продолжила,—подождём здесь нужного человечка, он нам с тёплым местечком поможет в ближайшем городишке.

—Как скажешь,—Гретта устало осматривалась в маленьком и довольно грязном обеденном зальчике захудалого придорожного трактира. Старая карга подняла её сегодня за два часа до рассвета и гнали их в этот шалман без остановок. Девка привычно подчинилась не задавая никаких вопросов. Раз спешит, значит надо. Лучше подождать на месте, чем опоздать. Нехитрые и давно уже привычные истины. Сейчас Гретта больше всего хотела даже не жрать, а как следует напиться.

—Смотри-ка, кого дерги принесли!

Неожиданно громкий вскрик спутницы заставил её дёрнуться взглядом к входной двери, но там не оказалось ничего интересного. Не слушая негромкой ругани Старой Карги девка вернувшись к своей кружке осушила её залпом…

…Сознание возвращалось в гудящую голову с трудом. Через несколько ударов сердца получилось открыть глаза, но широкая повязка на глазах так и не дала ничего рассмотреть. Она даже не поняла день сейчас или ночь. Зато наконец-то вернулся слух.

—А сладкую девку старуха приправила. Откуда берёт таких только… Третья уже за полгода.

—Чем плохо то… Считай, в полцены и без хлопот годную девку взяли. Купчина за неё неплохо отвалит, так ещё и натешимся с ней задарма вволю. Всё одно, вскрытая уже.

Ещё раз дернувшись поняла, что лежит голая, животом на грязной и тонкой кожаной подстилке. Грубая верёвка безжалостно сдирая нежную кожу стягивала запястья, а торчащие между руками колёсные спицы не давали повернуться. На глазах под повязкой выступили слёзы бессилия и обиды. Она даже выругаться не могла из-за торчащей поперёк рта палки-кляпа. Несколько месяцев скитаний не прошли даром, потому Гретта и страх, и обиду задавила на корню, сейчас ей требовались все силы и умения до самой последней капельки. Тело уже почти ожило, когда захватчики дополнительно обеспечили её активной восстановительной гимнастикой. Прежде чем раболовы улеглись спать, её не отвязывая от тележного колеса поимел каждый член маленького отрядика, но Гретта давно уже воспринимала похотливых самцов со спокойствием профессиональной проститутки. Между сдохнуть или раздвинуть ноги чтобы выжить, она давно и навсегда выбрала жизнь. Последним, уже по второму кругу, между её ног пристроился заступивший первым ночной дозорный.

—Будешь?!—невысокий мужчинка с вечной восторженной гримасой на дебильной роже сполз с неподвижного тела.

—Не-а-а. Я завтра с утреца первым начну. Щас спать охота, да и девка уже полено поленом… перетрудилась болезная.

До Гретты донёсся глумливый смешок, но она уже изгибалась пытаясь достать зубами верёвку на запястьях. Естественно, ничего не вышло. Не зря уже сотни лет именно так привязывали на ночь дорожных рабов. Гретта застонала и бессильно уронила тяжёлую голову на онемевшие руки. Длинная, ниже пояса тяжёлая толстая коса зацепилась за спицы высокого колеса и волосы больно натянули кожу на затылке. Но девка замерла мгновенно забыв о боли.

"Дура! Тише, идиотка. Только такая мартышка как я могла забыть об этом! А ну тихо, не вздумай сейчас спешить."

Почти десять минут она лежала совершенно неподвижно и слушала. Но ночную тишину нарушало только сонное дыхание спящей у небольшого костерка троицы раболовов. Дозорные же удалились от огня так далеко, что девка их совершенно не слышала. Полежав ещё мгновение она всё же решила рискнуть. Один рывок внезапно отяжелевшей головы, второй… Старалась почти полчаса, до головокружения, но в конце концов самый кончик косы с чиркнув с металлическим звуком по колёсной спице шлёпнулся на землю возле правой ладони. Ещё около сотни ударов сердца девка вновь неподвижно лежала и слушала. Потом неуклюже шевеля онемевшими пальцами выпутала из грязных волос небольшой, но острый словно бритва цирюльника, метательный нож. Сделанный целиком из металла он всё пытался выскользнуть из неуклюжих застывших ладоней, так что крепкую верёвку на запястьях она пилила почти час. Ещё столько же отдыхала успокаивая сердце и дожидаясь когда к рукам вернётся жизнь. Заплести небольшой нож в кончике косы она придумала сама ещё месяц назад и очень этим гордилась. Сначала хотела похвастать перед Старой Каргой, но решила дождаться, пока та сама заметит столь хитрую уловку.

Что крепкая заостренная палочка легко входя в ушное отверстие убивает бесшумно и сразу, Гретта от наставницы знала, но чисто теоретически, поэтому первый из троих, спящих у костра, шевельнуться всё же успел, но закричать уже нет. Хвала Богине, лежавшая в отдалении от яркого огня сладкая парочка дозорных возни не услышали, а может решили, что кто-то из их сменщиков решил побаловаться перед ночным бдением. Или же просто тупо дрыхли. Теперь оставалось ждать и молить Богиню об удаче. Будить смену, по идее, должен кто-то один, но…

Это оказался тот самый похотливый мужчинка. Подойдя к костерку, он подкинул в огонь пару толстых веток, потом наклонился и… сдох от первого же удара трофейным мечом. Впрочем, с отрубленной головой даже волколак не оживёт. Последний что-то успел заподозрить, но арбалетный болт оказался скорее.

Где будет Старая Карга через седмицу Гретта знала, деньги затрофееные у неудачников позволяли не думать пару месяцев о хлебе насущном, потому и просидела она всё это время в трактире почти не высовывая со двора носа.

Тупой болт с утолщением вместо острия покинув ложе мощного пехотного арбалета врезался в бедро со ста шагов и переломил хрупкую от старости кость словно сухую ветку. Корчась на земле Старая Карга с трудом выдернула из складок юбки кинжал, но дикая боль не дала сделать большего.

—Стоит ли?—Гретта присела рядом с добычей, выпустила толстое цевьё тяжёлого арбалета и долго смотрела на старуху.

—За что?!

Отвернулась так и не дождавшись ответа. Справившись с не прошенными злыми слезами, глухо продолжила:

—Умрёшь легко и быстро, если честно выложишь всё о всех своих захоронках.

Старая Карга не молчала она уже сама торопила свою смерть. Говорила всё и не врала, но Гретта, седмицу назад лишилась остатков доверия к двуногим скотам. Лишь перебив жертве рукоятью кинжала все пальцы на обеих руках, девка уверилась, что знает всё. Но Богиня решила по своему. Уже через день она свела путь дочери кузнеца с дорогой её младшего брата. Гретта так и не успела ни проверить, ни собрать наследство Старой Карги.

—Примерь.

Бздынь!

Звук хозяйского голоса мгновенно прервал воспоминания. Сердце скакнуло и теперь глухо бухало в самом горле. Руки дёргались в такт его ударам, а ставшие ватными ноги едва удерживали мгновенно отяжелевшее тело…

Оружие явно побывало в умелых руках мастера. Наточено, отполировано, ножны переделаны так, чтоб рукояти не касалась нежной кожи бедра. Слегка изменились и сами рукояти. Стали тоньше, под женскую руку, с боков появились впадины-зацепы для пальцев. Сглотнув, Гретта внимательно осмотрела незнакомую сбрую и принялась крепить её на привычные места. Широкие ремешки из тонкой кожи молодого оленя хорошо тянулись и бедро обхватили нежно, но плотно. Ножны словно прилипли к коже.

Наконец-то закрепила кинжалы между бёдер и настороженно выпрямилась. Подошёл хозяин, присел на корточки. Гретта ощутила его дыхание, умелые аккуратные касания сильных пальцев и больно, до крови, закусила губу. В низу живота зародилась давно, казалось бы, забытая сладкая тянущая боль. Стало горячо, женщина едва сдержалась и уже не понимала, что делает Алекс. Большие, сильные и твердые пальцы. Мужское дыхание и тепло огромного сильного тела рядом с ее самым интимным бесстыдно обнажённым местом… Видимо, она все же застонала, потому что мужчина подняв лицо окинул женщину насмешливым взглядом и негромко сказал:

—Ожила, наконец.

Потом усмехнулся и протянул знакомую флягу:

—Охладись, горячка.

Холодное вино сбило волну возбуждения и Гретта всё-таки смогла взнуздать собственное бунтующее тело. Вот только огонек в животе так до конца и не погас…

Положение кинжалов чуть изменилось. Правый слегка сместился вперед, левый назад. Теперь они не мешали друг другу. Осторожные, практически ласкающие, касания сильных мужских рук оказались настолько приятны, что Гретта совершенно забыла о боли. Да и, судя по легкой эйфории, во фляге оказалось не простое разбавленное вино.

—Запомнила? Снимай.

Расставаться с оружием ужасно не хотелось, но Гретта принялась послушно, хоть и не спеша расстегивать ремни сбруи. Едва положила на лавку снятую амуницию, как хлестнула следующая короткая команда.

—Примерь.

Сегодня речи хозяина не баловали длиной и разнообразием, зато сам он преподносил сюрприз за сюрпризом. Комплект из коротких, очень коротких штанишек с поясом из тонкой, но крепкой ткани, с неглубоким треугольным разрезом-шнуровкой вверху-впереди, и что-то, вроде короткой облегающей блузки-безрукавки под горло из той же материи. Нижний край одёжки с таким же треугольником шнуровки внизу-впереди едва скрывался под грудью. Затянув шнуровки Гретта ощутила, как ткань блузы плотно прижала к телу её большую грудь, а штанишки мягко охватили попу. Чужак только воздух втянул со свистом. Фигура мгновенно подтянулась, стала суше, агрессивнее и… как не странно женственнее. Теперь от неё просто шибало сексуальность. Сердце женщины тоскливо заныло от невыполнимого желания увидеть себя со стороны. Новые одёжки ничуть не походили на томное и кокетливое белье благородных. Сорокалетняя, изрядно побитая и потасканная жизнью, баба исчезла. На Чужака с извечным вызовом смотрела опасная самка. Не самый сильный физически, но резкий, хитрый и предельно опасный хищник. Чуть ли не через силу, но всё же без злости ухмыльнулся:

—Ринку благодари, бедная девчонка почти седмицу провозилась, все пальчики исколола, а под конец, ещё и от любопытства едва не померла,—слегка улыбнулся обозначая шутку и коротким жестом подозвал к себе. Подошла и, повинуясь легкому нажиму, рухнула на колени и застыла низко склонив голову.

—Ниже лицо,—твердые пальцы грубо нагнули голову. Коротко втянув носом воздух Гретта замерла уткнувшись в грудь подбородком. Внезапно, чуть ли не ломая позвонки спинного хребта, жесткие пальцы грубо врезаясь в тело воткнулись под медный рабский ошейник так, что его противоположный край пережал горло, прерывая дыхание и безжалостно вспарывая нежную кожу. Гретта застыла, мечтая окаменеть, превратиться в несокрушимую статую. Готовая сдохнуть от удушья, лишь бы безжалостные пальцы не прекращали рвать ненавистный металл. Царапая и обжигая кожу на шее скрипнула разрываемая в клочья медь. Воздух рванулся сквозь освобождённое горло и стало легко дышать. Крепкие пальцы властно сжали женщине подбородок и она, послушно повинуясь жёстким направляющим движениям, задрала голову одновременно сводя руки за спиной.