Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Рогозин брел за ним, нагруженный продуктами, сжимая в руках заряженный карамультук-утятницу, и даже не сторожился, уверенный, что приметливый партнер вычислит опасность загодя, а ему самому лишь придется, как белому сахибу в индийской охоте на тигра, только выстрелить. Ну и попасть, разумеется.
Однако ничего, кроме механического переставления ног делать не пришлось — уже к концу дороги, метров за триста до пещеры, Рогозин ощущал себя не грозным артиллеристом, а обычным грузовым ослом, возможно насквозь мирным мулом, но отнюдь не боевым носорогом.
Их встретили не овацией. Под внимательными взглядами встречающих они вдвоем прошли сквозь строй молчаливо стоящих друзей и столь же безмолвных бывших врагов, сбросили груз на расстеленное полотно и тяжело опустились рядом.
Сразу откуда-то появился Шепа и принялся бормотать перед каждым какую-то молитву, в которой даже Рогозину было понятно одно слово из трех. "Ежи, паки, азы" — все эти архаизмы здорово запутывали смысл произносимых православным шаманом слов, его беззубый шамкающий рот скрадывал половину изреченного, и Виктор уже через минуту перестал его слушать, сосредоточившись на желании задрать ноги повыше, снять усталость с колен и стоп.
В какой-то момент он совсем перестал слышать скороговорку Шепелявого и, кажется, успел уснуть.
— Эй, Вить, — вдруг потрясли его за плечо, — а ты все это видел?
— Что, а? — Рогозин потряс головой, с трудом включаясь в действительность. — Что?
— Юрий Иванович нам рассказывает, что видел в нашем лагере Кима Стальевича во главе десятка монстров? — терпеливо повторил вопрос капитан-Семен.
— Кто такой Юрий Иванович? — Рогозин знать не знал никакого Юрия Ивановича.
— Юрий Иванович Мясопятов.
— А? — Рогозин такую фамилию слышал впервые.
— Юрик, епта! — не выдержал Семен.
— А! Вон что! И что? Савельев с монстрами?
— Ну?
— Да, так все и есть. Только не десяток, а два десятка. Еще одного мы прикончили по дороге. Только раньше он Петром-рыбаком был. А двое где-то по лесу бродят. Еще Железнобокого видел, четырехруких... много всего. А нет, не Железнобокого, а Железноногого.
— Как вы убили... — Семен почему-то не нашел слова и выжидательно уставился на Рогозина.
— Петра?
Виктор окончательно проснулся, огляделся вокруг. Отметил, что почти все население пещеры сидит в центральной ее части вокруг костра, что-то лопают. Рядом был обычный актив: Семен, Борисов, чуть в стороне, имея непричастный вид — Шепа. Юрика не видно.
— Да.
— Трудно. У него же регенерация.
— Рассказывай.
— Ну, я высунулся, стал орать на него. Нет, сначала дождались пока он окажется один. Потом только я высунулся. Ну он бросился на меня. Завалил. Твою мать, Семен! Я даже вспоминать этого не хочу!
— Нужно, Витя. Пойми нас тоже. Либо мы вам верим и идем воевать, либо не верим и потихоньку все подыхаем здесь от голода. Понимаешь?
— Чаю дайте, — буркнул Рогозин. — Расскажу, конечно.
Два часа, сменяя сладкий чай на чай без сахара, его мурыжили, выспрашивая все-все-все, и Рогозин напрягался, пытаясь вспомнить даже то, чего сам не видел.
Ему уже показалось, что прошла вся ночь, когда вдруг вопросы кончились, капитан-Семен по-доброму похлопал его по плечу, подсказал:
— Иди к Ларисе, она для тебя порцию еды оставила.
И только после напоминания Виктор почувствовал, что очень голоден, голоден страшно и готов сожрать даже сырую ящерицу в ее собственной коже.
А потом, после весьма скудного ужина, наступило время полнейшей релаксации, но даже во сне Рогозин не выпустил из рук своего карамультука.
Потом, в пещерном сумраке, перед тем как Виктор окончательно уснул, к нему подошли несколько человек — прежних коллег из геологической партии и несколько "рыбаков", включая зубоскального Гешу, — жали руку, благодарили и обещали много-много-много всего: быть братьями, никогда не забыть, отблагодарить...
Утром всех разбудило не солнце — как это сложилось за последние дни, а настойчивые вопли капитана-Семена, оравшего, что после завтрака требуется решить какой-то глобальный вопрос.
— Здравствуй очень, Витька, — поприветствовал Рогозина якут и, почесывая бок, спросил: — Тебя тоже мучили?
— Ну так... немного.
— А из меня все жилы вытянули, — пожаловался Юрик. — То они чего-то не поняли, то я что-то не так сказал. Надоели. Для них же стараешься, а они...
— Говноеды, — согласно кивнул Рогозин.
— Вот ты меня, Витька, понимаешь. А они...
Рогозин представил себе допрос Юрика. Якута спрашивают о вещах сугубо материальных, а он лопочет о потустороннем, от него требуют цифр и фактов, а он сыплет легендами, ощущениями и домыслами. Рогозин как-то в Питере пытался разговаривать с одним известным художником и, хотя говорили вроде бы на одном языке, понять друг друга не смогли — настолько многогранен и гибок оказался русский язык. На допросе Юрика должно было наблюдаться что-то похожее.
— Козлы, — вздохнул Рогозин. — Какие планы?
— Семен обещал утром все сделать правильно. Думаю, соберет людей и что-то объявит. Не знаю пока.
Через час, после скудного завтрака и длинной, заунывной и малопонятной проповеди Шепелявого, Семен действительно собрал всех на большое вече.
— Благодаря двум нашим... разведчикам, — капитан быстро перешел к сути дела, — мы сегодня знаем гораздо больше, чем вчера. У нас есть оружие, боеприпасы, немного продуктов. Мы знаем, что монстров можно убивать. По крайней мере, некоторых. Мы по-прежнему не знаем, откуда и зачем они появились, но, думаю, ни у кого нет сомнений, что вторжение это совсем недружественное. Весь вечер вчера мы решали, как нам быть дальше...
Продолжить мысль ему не дали. Стоявший у самого выхода из пещеры шестипалый Санек выкрикнул:
— Вертушка!
Все побежали к нему, Санек показал направление, с которого донесся звук, но теперь ничего не было слышно из-за общего сопения и вошкотни.
— Тихо! — заорал Борисов, — Заткнитесь все!
Сразу стало тише и в наступившем безмолвии послышался отчетливый, но очень далекий дробный стук мотора винтокрылой машины.
— Сегодня десятое? — вслух спросил Геша. — Кажется, это за нами.
И сразу все загомонили, заволновались:
— Нужно знак подать!
— Пусть она нас всех заберет!
— Жамолчите, шучьи дети!
— Валить нужно!
— Мамочки, заберите, заберите нас отсюда!
— Тихо все! — это поставленным голосом рявкнул Семен. — Юрик, Витя, вы отдохнули? Сгонять на берег сможете?
— Далеко, командир, — покачал головой якут. — Не знаю, однако, не успеем.
— Они всяко останутся возле лагеря и будут искать клиентов, часа два у вас есть.
— Ну не знаю, — протянул Юрик.
По всему видно было, что никуда идти ему не хочется.
— Я с вами пойду, — подвел итог уговорам Семен. — Надо, Юра, надо! Если они нас отсюда смогут вытащить...
— Нет, не смогут, — покачал головой Юрик. — Там рядом абаасы, чучуны, юэры и Савельев, они доберутся до вертолета раньше нас.
— Вот это еще бабушка надвое сказала, — усмехнулся капитан, закидывая на плечо двустволку и проверяя магазин присвоенного СПС. — Пошли?
— И я с вами, — спохватился Геша. — А то мало ли...
И хотя ему самому казалось, что навязался он вполне непринужденно, всем стало ясно, что здоровяк боится — как бы самозваная тройка разведчиков не улетела на подвернувшемся вертолете.
— Хорошо, — нехотя согласился Семен, почему-то решивший, что это он возглавит вылазку. — Бери "Байкал" и погнали!
Через пять минут четверка уже бежала по освоенному Рогозиным и Юриком маршруту.
На спине Рогозина покачивался карамультук, нагрудные карманы энцефалитки топорщились набитыми патронами, он был полностью уверен в себе и, следуя за проворным Юриком, рисовал в воображении новые победы над вторгнувшимися абаасами.
Вскоре они добрались до поляны, где произошло памятное сражение с перевоплотившимся. Обезглавленный труп все так же валялся, широко в стороны раскинув когтистые лапы. Головы нигде видно не было и Рогозин вспомнил, как запулил ее куда-то в кусты.
— Знатно вы его разделали, — поцокал языком Геша. — Признаться, думал, что подвираете.
Юрик презрительно поджал губы, и Рогозин решил тоже промолчать.
— Видишь, якутская твоя морда, — пнул черный труп в бок Геша, — выходит, можно эту нечисть мочить!
Рогозину показалось забавным, что человек отсидевшийся в пещере, поучает того, кто самолично снес монстру башку. Виктор беззвучно засмеялся.
— Ничего смешного, — насупился Геша. — Если бы мы это раньше знали, глядишь, ваша повариха и живой бы была. И Наташка.
— Хорош рефлексить, — распорядился капитан. — Торопиться нужно.
Теперь их путь пролегал по незнакомым Рогозину местам: вчера они с Юриком сделали большой крюк, а ныне времени было в обрез, стоило поторопиться, и якут повел команду напрямик. Скорость передвижения сильно упала. Капитан нервничал, Геша открыто бесился, норовя забежать вперед проводника, но Юрика, казалось, не пронимало ничто. Сохраняя постоянную скорость движения, он словно и не замечал желания спутников оказаться на месте быстрее. Рогозин уже привык к роли второго номера и тоже не стремился оказаться впереди паровоза.
— Смотрю я на всю эту долбаную красоту, — останавливаясь и пришлепывая к пухлой щеке целый рой мошек, а затем стряхивая их раздавленные тельца с ладони, вдруг сказал Геша, — и думаю себе: не в ту сторону Ермак Тимофеич поперся! Вот что ему стоило от Дона не направо, а налево пойти? Какая разница — где от стрельцов царя прятаться? Не понимаю, какой черт дернул его на восток шкандыбать? Зачем он сюда рванул? С его энтузиазмом и удачей, да с перепою он пол-Европы захватил бы — не заметил. Там и дороги и города, и какая-никакая культура уже была — все не через дебри пробираться, где и тропинок-то нету. Сейчас бы мирно сидели на берегу какого-нибудь альпийского озерца или там в Тоскане на морском берегу, попивали итальянское вино и заедали бы его тюрингскими штруделями. Лепота! Вместо этого кормим гнус и шхеримся от всякой нечисти! Ну разве есть в жизни место справедливости?
Семен с интересом выслушал версию "правильного развития истории" от Геши, пару раз даже улыбнулся:
— Чего ж сам-то ты сюда поехал? Мотал бы в свою Тоскану, денег-то поди хватает?
— Да я бы с радостью, — развел руками Геша, — но человек-то я подневольный. Начальство решило, что на рыбалке ему почему-то лучше будет, а мне нужно всегда рядом быть, а то из обоймы выпаду. Где теперь то начальство? Скачет где-то по лесу, аки лютый зверь. Эх, Петя-Петя... И вот еще не понимаю — чего мы полдня плетемся? Здесь же реального ходу — минут на сорок.
— Юрик эти места знает, ему и карты в руки. Я ему верю.
— Нету же никого! — не выдержал Геша. — Они все, наверное, к вертушке побежали наперехват! Давай быстрее!
— Это абаасы, — невозмутимый Юрик ни на шаг не ускорился. — Никто, кроме Улу не знает, куда и зачем они ушли.
— Покажи мне направление, придурок, — останавливаясь, недобро попросил Геша. — Бегом нам нужно, а не ползти как черепахам!
— Иди туда, — показал Юрик рукой.
— Отставить! — тотчас скомандовал Семен. — Разделяться не станем. А ты, Юр, и в самом деле, ускорился бы как-нибудь? Уйдет ведь вертушка. Без нас уйдет. Или твои абаасы до летунов доберутся — тоже мало хорошего.
— Иди туда, — повторил и ему маленький якут.
Капитан посмотрел на Рогозина, ища поддержки, но тот, тысячу раз убедившийся, что Юрик, несмотря на серьезные мистические загоны, свое дело знает получше многих, только пожал плечами:
— Я пока еще жив.
Геша раздраженно засопел, а капитан распорядился:
— Геша, в арьергарде пойдешь.
Непонятно почему, но своенравный "рыбак" подчинился.
Еще метров через двести Юрик вдруг замер, присел перед невысоким кустом и сорвал с него узенький лист, который осмотрел со всех сторон, понюхал и даже лизнул.
— Что там? — сразу возле проводника оказался капитан.
— Кто-то из черных рядом, — ответил Юрик.
— Откуда знаешь?
— Иччи шепнул, — Юрик показал повязку на запястье.
Рогозин и в самом деле в тот же миг ощутил, что вроде бы как и на его руке похожая повязка стянулась потуже.
— А листок? — спросил Семен свистящим шепотом. — Что с листком?
— Хороший листок, — кивнул Юрик. — Спелый. Высушить, в чай добавить — вкусно будет.
Семен задумчиво посмотрел на Юрика, закатил глаза под лоб и тяжело вздохнул.
— Где черные?
— Здесь, — ответил якут и повернулся к Рогозину: — Готовь карамультук, Витька, защищать меня будешь.
Рогозин взял свою утятницу в руки, ноги расставил как учил Юрик и приготовился сразить любого монстра, рискнувшего появиться в пределах тридцати метров.
— Один справа, — донеслось от Юрика и Рогозин тотчас повернулся в указанную сторону.
Между деревьев мелькнула быстрая тень, а за спиной послышался тоскливый вой.
— Второй сзади, — сориентировал Юрик. — Капитан и ты, человекообразный бегемот, готовьтесь одновременно в него выстрелить. И я тоже. Витька один справится. Если попадет. А если не справится, то пока его есть будут, нам нужно будет со второй тварью покончить. Приготовьтесь...
У Рогозина меж лопаток пробежала волна раздражающего холодка, но ответить, да даже подумать толком об уготованной ему Юриком роли он не успел — прямо перед ним, в каких-то пятнадцати шагах показалась ужасная морда существа. Виктор нажал на кнопку предохранителя перед пусковой скобой и повел стволом вслед за пришельцем.
За прошедшие сутки монстр порядком изменился: его голова практически потеряла схожесть с человеческой; уши заострились, челюсти стали массивнее и сильно вытянулись вперед; зубы в раскрытой пасти на манер акульих выстроились в три ряда; на верхних конечностях появились здоровенные когти — по три пятнадцатисантиметровых кератиновых кинжала на каждой. Больше ничего разглядеть Рогозин не успел, потому что оскаленная пасть в два счета приблизилась и палец, кажется, сам нажал на спуск.
Еще непривычно, но уже ожидаемо громко бабахнуло, лишая на время слуха, пространство перед Рогозиным заволокло пороховым дымом, в нос шибануло кислятиной выгоревшего пороха, но сквозь дымку не было уже видно никакого монстра. Рогозин чихнул, посмотрел под ноги и отшатнулся — к нему тянулись когти правой лапы чудовища.
Торс твари был разрублен выстрелом практически пополам, левая верхняя лапа оторвана по локоть, из выбитого глаза на землю толчками выплескивалась темно-бурая густая жидкость, но упрямый убийца все еще норовил ухватить противника за лодыжку.
Виктор отступил на шаг, прицелился в голову и вновь выстрелил, превращая башку монстра в размазанное по земле пятно.
Сплюнув в сторону истерзанных дробью останков, Рогозин повернулся.
В ушах звенело, он не слышал вообще ничего — ни выстрелов, ни криков. А за спиной тем временем шло еще одно сражение.
Геша валялся под деревом, сжимая обеими руками располосованный когтями бок, рядом с ним валялся его "Байкал", сломанный, кажется, пополам, Семен, сидя на заднице, патрон за патроном разряжал СПС в тело извивавшегося на земле существа — близнеца только что убитого Виктором. Маленький якут сноровисто перезаряжал свое ружье. Все побоище было затянуто дымом.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |