Боги от науки

Как выяснилось, они привычно слились в одно сознание, а их тела остались где-то в начале пути. Тащить их не было бы сложно, но, наверно, ритуал смерти предполагал избавление от них.

-Куда мы летим? — спросило сознание. И ответило: — Вопрос в другом: почему мы не знаем, куда мы летим, и все равно летим? — И снова ответило: — Нас транспортируют к какому-нибудь великому судилищу. Надеюсь, все попадем в одно и то же место. — И снова: — Грешили же вместе, большую-то часть жизни. Вместе и расхлебывать.

Через некоторое время воздух вокруг сознаний начал уплотняться, образовывая стенки туннеля. В конце туннеля виднелось восходящее солнце.

-Свет в конце туннеля! — резюмировало сознание. — Наверно, мы, как привычные ко всяким сверхъестественным штучкам люди, видим больше обычного. Ну или наши стереотипы оживают с задержкой. Ладно, тихо. Будем благоговеть, вспоминать грехи и готовиться. — Сознание замялось: — Так, какие у нас грехи? Кумиров не творили, это факт. Имя Божье всуе — господи, да все этим грешат. Чревоугодие можно оправдать постоянной необходимостью восстанавливать силы. Прелюбодеяние если и было, то в других жизнях и с полной ответственностью, и хватит смотреть друг на друга волком. Воровали мы много, да только мало кому это навредило. Не убивали, даже своих двойников. Гордыня — это от того, что мы поднялись до уровня богов. И то ведь каждую свою ошибку осознали и по три раза исправили. А что там еще, никто из нас не учил.

На этой фразе, как будто поджидая, когда прибывшие сами поймут, что им грозит, туннель выплюнул их в какой-то ослепительно светлый зал с окнами до потолка. Что было видно через окна, понять никто не успел. Наверно, в них был встроен какой-то механизм, отвлекающий внимание. В любом случае, все внимание сознаний тут же переключилось на того, кто ждал их.

Глава 2.

Вокруг этого благообразного стереотипного старичка с седой бородой, морщинами и мудрой улыбкой, судя по всему, вилось еще десятка два душ, но с ними разговор был короток:

-В рай. Назад. На перевоспитание. В посмертное существование, которое вы описали в собственной же книге. Нет, это не наказание, это здравый смысл.

-Я хочу в загробный мир по Святославу Логинову! — прошептала Саша.

-Я бы хотел в загробный мир по Нилу Шустерману, — ответил Степа. — Вот только мне уже не семнадцать.

Благообразный старичок разогнал все невидимые души и сознания и обратил свой взор в сторону сшестеренного существа:

-Так просто вы не отделаетесь, господа демиурги от науки. "Танатонавтов" читали?

-Нет... — призналась Юля.

-Не надо! — попросил Женя и разъяснил Юле: — Это великий Бернар Вербер. Там люди раскрыли секрет посмертной жизни всему миру, а потом их одновременно убили и стерли из памяти человечества.

-А... — Юля попыталась нервно сглотнуть, но без тела это было тяжеловато.

Насладившись эффектом, старичок снова заговорил:

-Не получится как у Вербера. Во-первых, у вас слишком много людей задействовано более-менее на равных с вами. Во-вторых, как вы помните, мы уже сделали у себя кое-какие перестановки и не хотим ничего возвращать обратно. В-третьих, вы потрудились оставить на Земле гарант того, что ваше движение будет пополняться и пополняться еще много веков.

-Это вы про Галину Александровну, что ли? — сообразил Степа.

-Да уж, не про твой же chef d'oeuvre, — скривился Костя на звуке "oe". — Извините!

-Закончили? — тоном учителя поинтересовался старичок... Бог? — Итак, как вы понимаете, ваше движение стирать с лица Земли никто не будет. И вас наказывать, в принципе, тоже. А вот попотеть придется.

-Над чем? — деловито поинтересовался невежливый Степа.

-Над экспериментом, — хмыкнул Бог.

-Где-то я это уже слышала... — протянула Юля. — А, простите, это было другое произведение. А какой эксперимент?

-Дается несколько цивилизаций, — начал рассказывать Он. — Одна совсем уж в лохматой древности, другая — серединка наполовинку, третья — аналог какой-нибудь современной вам страны, только не пришедшей к богам от науки. Требуется их все привести в царство разума. Вопросы есть?

-Есть. — Снова Степа. — Цель эксперимента? Мы же на Земле, вроде, все, что могли, для царства разума сделали. Большего приближения не гарантируем.

-У вас будет вечность, а за нее очень много можно успеть. А что касается смысла... — он помрачнел. — Вы же не думаете, что ваш комплект параллельных вселенных — единственная обитаемая планета? Единственная, по крайней мере, которую я когда-либо создавал и создам?

-Маловероятно, — согласился Степа. — Да, спасибо, я понял. Когда приступать?

-А когда хочешь. Пока можете посетить разные версии загробных царств, ознакомиться с мудростью пары тысяч отживших миров, ну и так далее.

-А что надо сделать, чтобы приступить? — поинтересовалась Саша.

-То же, что вы делали всю свою жизнь. Всем вместе захотеть и сделать какое-нибудь ритуальное движение.

Глава 3.

Старичок никуда не уходил, но он исчез из поля зрения шестерых сразу после произнесения последней фразы. Они оказались в большом и не менее светлом помещении, все стены которого были заняты дверными проемами с надписями, которые никак нельзя было прочесть из середины комнаты.

Одновременно с этим сознание окончательно поделилось на шесть частей, и эти шесть сознаний почувствовали какое-то щекочущее ощущение на своих границах. Через мгновение в комнате стояли шесть молодых людей и девушек, недоуменно оглядывавших себя и друг друга.

Они снова обрели какое-то подобие тел, проходящее, впрочем, через любые стены и само через себя. Вид их напоминал о компьютерной графике: грубые контуры, одно— и двуцветные предметы одежды, схематичные черты лица и суставы. Возраст тоже отличался: последние десятилетия все шестеро предпочитали выглядеть на сорок-пятьдесят лет, теперь же к ним вернулась их вечно молодая и вечно ершистая сущность.

Заполненное междометиями молчание нарушил Женя:

-Когда приступим к миссии?

-Когда дозреем, — отозвался Степа. — Спешить некуда, поэтому без дураков изучим все, что можем здесь изучить, оторвемся везде, где можем оторваться и хороший кусок вечности просто порадуемся жизни, насколько это возможно вне жизни.

-Кого ты обманываешь? — сразу же поинтересовалась Аня. — Когда это ты отдыхал и радовался жизни?

-Никогда не поздно начать, — парировал Степа.

-Я бы, — предложил Костя, — познакомился с теми, кто нам все это время писал письма. Потом вник бы в аспекты загробной жизни, нанес бы визиты, кому бы смог, и почитал бы о том, что скрывается за желанием Бога проводить эксперименты. И хорошо бы разобраться, где здесь можно полетать и поподтягиваться и как тут с измерениями, которые можно покорять.

-Принято, — просияла Саша. — Только еще неплохо бы что-нибудь узнать об иерархии богов и нашей судьбе после эксперимента.

-Ясно, — подала голос Юля. — Мы здесь первый и, возможно, последний раз, поэтому пусть не ждут, что скоро нас отсюда выкурят. Так?

-В точку.

Глава 4.

Костя поворочался, продрал глаза и попытался вспомнить, сколько же лет он не спал на по-настоящему мягкой кровати. Вспоминалось мягко говоря туго. "Наверно, это потому, что лежать на чем-то твердом полезнее для здоровья", — подумал он и улыбнулся: интересно, какие после смерти физические нагрузки и как они связаны с самочувствием?

Мальчик — снова мальчик! — сел на кровати, радуясь, что нет привычного для Земли головокружения и прочих проявлений вегето-сосудистой дистонии, поднялся, встал на руки, сделал двадцать отжиманий и начал осмысливать окружающий его абсурд. Поскольку он уже "ушел", ему уже совершенно незачем спать, владеть кроватью, жить в комнате с "удобствами" за стенкой и явно хотеть есть. Одно из двух: или они не по-настоящему умерли, а еще имеют шанс вернуться к живым, когда сыграют свою роль, или рай, где не нужно есть, спать и выводить из организма продукты обмена, придумали вечно голодные и недосыпающие прозаические земляне.

Завершив зарядку, Костя провел исследование своего жилого помещения и обнаружил дверь, очень похожую на дверь гостиничного номера, за которой обнаружился гостиничный же коридор. В коридоре, кстати сказать, пахло блинами.

Отправившись на запах, Костя обнаружил откровенную пародию на гостиничную столовую, разве что выбор еды был значительно лучше. Столов было много, но посетителей, кроме него, было всего двое. Это Саша и Степа поднялись ни свет, ни заря и теперь вспоминали, как же они разучились находить общий язык без участия Кости.

-Доброго времени суток! — поздоровался Костя.

-Доброе утро! — бодро отозвался Степа. — Остальные сейчас подойдут, уже их чувствую.

Действительно, в помещение немедленно вошли остальные трое.

-А я живу напротив библиотеки! — похвастался Женя. — Могу дорогу показать.

-А я в коридоре встретила сразу двух "богов", — рассмеялась Аня. — Не очень проследила, куда они шли, но мы их еще выследим и познакомимся. Смешные такие, на Санта-Клаусов похожи, только без униформы.

Все — расселенные по непонятной причине по разным концам "гостиницы" и по еще менее понятной причине только что это заметившие — делились впечатлениями, строили планы на день и набивали рты блинами со сметаной, рыбой, маком и вареньем. Поесть любили все присутствующие, поэтому пришлось перейти на телепатию.

Глава 5.

Путем долгих рассуждений и подключения способности видеть сквозь стены было определено, что там, где есть пародия на гостиницу, есть и как минимум один город, где можно погулять "туристу". А уж сколько там, снаружи, городов и кто там живет, покажет только эксперимент.

-Где может находиться библиотека с книгами по истории? — спросил Женя, выходя из отеля.

-В старом-престаром замке, где еще? — подключила воображение Юля.

-А где замок? — спросил Степа, спускаясь по ступенькам и оглядываясь. — А, все, вижу.

Пять недоуменных "Где? А, все, не надо" были ему ответом.

-А почему там? — полюбопытствовал Костя. — Хогвартс, что ли, вспомнили?

-А почему не там? — последовало логичное объяснение. — В противном случае там тюрьма, то есть ад, или еще одна гостиница. А это еще интереснее.

В замке действительно оказалась библиотека. Отделение земных книг шестеро миновали, потому что со стен либо с укором взирали обложки собраний сочинений вечных и нелюбимых классиков, либо кислотно пестрила беллетристика, либо зевали нетронутые книги про устройство мира, великое прошлое и науки. Рядом стояла пара-тройка шкафов с литературой нового мира ("Спутник Земли", — прокомментировал Степа). Можно было остановиться и посмотреть, что пишут новые люди в утопии, но жажда настоящих знаний гнала вперед. А вот впереди начинались полки с непонятными обозначениями.

-Библиотекарь человеческой расы здесь найдется? — воззвал Степа, признавая свое поражение.

-Найдется, — весело согласился голос немолодой женщины, и Костя опустил голову в классическом жесте "все мы смертны, но это все равно грустно":

-Здравствуйте, Анна Николаевна, — проговорил он, убедившись, что уши его не обманывают. — Вон где свидеться довелось. Знакомьтесь, друзья, это Анна Николаевна, в прошлом — учительница русского и литературы...

-В настоящем — член союза гуманитарных ученых, убивающих время на систематизацию земных и не очень знаний и открытия, до которых земляне не додумаются еще много веков, — бодро отрапортовала бывшая учительница.

На лицах шести пожирателей информации отразилось такое недоумение, что она вынуждена была констатировать:

-А, так вы только прибыли! Тогда вам нужно во-о-он туда, там все про устройство загробной жизни. Заодно поймете, почему в первый же день нарвались на меня и вообще мало кого незнакомого на пути встретите.

-Уже сейчас могу предположить, а чужим объяснениям не поверю, — отмел предложение Степа. — Мне, пожалуйста, голые факты. И еще какую-нибудь информацию про Бога, его эксперименты и те три расы, которые вскорости будут в них вовлечены.

-А, так вы будете участвовать в эксперименте! — Анна Николаевна, кажется, собралась иллюстрировать знаменитый рассказ Чехова "Толстый и тонкий". — Великая честь и прочее-подобное. Сделаю все, что в моих силах. Даже книги вам сама притащу.

-И повлияете на набор наших знаний, а вместе с тем и на ход эксперимента, — резюмировал Степа. — Ловко, нечего сказать. Но приятно, когда за тебя что-то делают, так что отказываться не будем.

Глава 6.

Через бесконечно долгий и бесконечно же сжатый промежуток времени у бывших демиургов от науки были ответы на все вопросы. Нельзя сказать, что они теперь знали все обо всем, но пища для размышления уже закупорила все участки мозга, способные чем-то интересоваться.

Легче всего объяснялись благообразные старички. Это был один и тот же человек. Он прожил обычную земную жизнь, а потом попал в холодное и пустое безвременье, которое захотел чем-то заполнить. Он в одиночку создал рай, ад и еще несколько подобных же миров, руководствуясь собственной фантазией, догматами разных религий и художественной литературой, а потом принялся направлять людей на разные пути и конструировать новые миры. Когда на него свалилась необходимость приветствовать умершие души, он замкнул свое субъективное время так, что существовал одновременно во все времена. Чтобы перестать бояться встреч с самим собой, ему потребовалось несколько секунд, потому что уже к тому моменту он прожил миллионы миллионов лет. Вот и все.

Общение с жаждущими ответа он на себя брать не пожелал, поэтому взял несколько сотен душ, не вписывавшихся в обыденный ритуал вечного отдыха в раю или аду и способных ему помочь, и сформировал из них свою армию добра, облегчающую миллиардам людей сложный нравственный выбор и дающую ответы на вечные вопросы. Этих ответов никто, конечно, знать не мог, поэтому и звучали письма небесной канцелярии так грустно.

"Гостиница" и "город" предназначались для участников экспериментов, душ, стоящих в очереди на реинкарнацию, желающих создать новый мир или тех несчастных, которых обрекли на вечную жизнь в привычной им среде. Такие люди, как Анна Николаевна, составляли штат добровольного персонала, а в свободное время — любое, на самом деле, количество времени, так как здесь четвертое измерение ходило ходуном безо всяких людских усилий — образовывали разные союзы и объединения.

Глава 7.

Все три экспериментальные цивилизации бог (множественных богов надо называть с маленькой буквы, так ведь?) разместил на одной планете, надежно отгородив друг от друга иллюзией с одной стороны почвы, с другой стороны — неба. Поэтому менее цивилизованные люди жили ближе к центру планеты и на небо смотрели с благоговением, подозревая там богов, а более цивилизованные, соответственно, вовсю покоряли настоящее небо, а в землю вкапывались не глубже сотни-другой метров, придумав для этих ограничений объяснение, включающее магнитные поля, потенциалы и зарождение жизни. Хуже всего приходилось средней расе, ограниченной с обеих сторон, но она находилась в своем средневековье и была слишком занята делами и разборками в горизонтальной плоскости, чтобы уделять внимание вершкам и корешкам.