Демон 2. В Средневековой Руси

— Рискованная затея. Очень рискованная. Русь — родовая вотчина Рюриковичей. Они не признают никого со стороны. Просто так.

— А что тебя смущает? Ты уже по факту правишь Новгородской землей. Да, наместник Ладоги, но скажи — сколько бояр еще не присягнуло на верность дому? А купцов крупных и прочего уважаемого люда? Вече тебя поддержит, даже если ты захочешь его распустить и утвердить единоличную власть в качестве кого угодно. Хоть князя, хоть Императора.

— И поругаться с соседями?

— У них не будет выбора, кроме как признать этот факт. Они слабы перед тобой и будут вынуждены уступить. Это с одной стороны. С другой им угрожает смертельная опасность в лице тартар. Да и католики наседают.

— Так чего архиепископ ко мне не пришел с такими вопросами?

— Придет, не переживай. Он мне передал только предварительные мысли митрополита, который вдохновился идеей создания крепкого православного государства. Со слов архиепископа он знает, что ты дракон и совершенно не смущается этим. Даже напротив.

— В гости напрашивается?

— Хочет, конечно, но повода нет. Кто ты, и кто он. Формальные статусы несоизмеримы.

— Тогда сообщи архиепископу, что через год, летом шведы и даны, при поддержке диких племен Прибалтийских земель, попытаются взять Новгород, пройдя по Неве. Я их разгромлю. Вот к тому времени милости просим. Но затягивать не стоит. А лучше вообще найти какой повод приехать в Новгород да задержаться ради каких-то дел. Высока вероятность нападения тартар на Киев и полное его разрушение. Если спросит, откуда знаю, сошлись на вывод по итогам кампании минувшей зимы. Дескать — города они берут легко. И идти будут от города к городу, дабы пополнять припасы. Учитывая тот факт, что на севере Батыю не повезло, то, скорее всего, он двинется на юг. Да и лесов там немного — укрываться народу с добром и провиантом негде.

— А ведь Батый так и поступит, — чуть подумав, произнесла Василиса. — Чего ему соваться на Северо-Восток Руси? Тут густые леса, болота. Один раз он уже обжегся. Полагаю, что если он еще жив, то второй раз на одни и те же грабли наступать не станет.

— Если так, то считай, что южной Руси больше не будет. Вырежут там все под корень.

— Скорее всего, — кивнула Василиса. — Ладно, я пошла — мне не терпится со Спиридоном пообщаться. И, кстати, он тебя снова приглашал. Хочет проконсультироваться относительно тезисов.

— Трактовки Святого Писания?

— Да. Его безумно заинтересовала твоя позиция, в которой он увидел очень яркую возможность найти согласие между мирскими делами и духовными.

— Хорошо, передай ему, что приеду в гости через неделю.

— Как вам будет угодно, Ваше Величество, — решила немного покривляться Василиса. Впрочем, Максим этого, казалось, не заметил.

— Кстати, а чего это ты к нему зачастила в гости?

— Должен же кто-то подвести его под клятву верности дому. Слишком серьезный игрок. Вот я и обихаживаю, стараясь подтолкнуть к нужному решению. Можно было и ментальной магией заставить, но это не интересно. В конце концов этот метод мы оставим на тот случай, когда спортивный интерес во мне иссякнет.

— И есть успехи?

— Еще какие! — С довольным выражением лица отметила сестра. — Мы с ним ведем в основном богословские беседы, в которых я правлю ему мозги от совершенно чудовищных заблуждений Средневековья. Чистой риторикой и обширными примерами. Даже опыты ставим в области физики и химии. Он как счастлив как ребенок. Его два письма, в которых излагает методы согласования традиций веры с мирскими делами, приняты благосклонно и с интересом. Особенно доволен патриарх Герман, увидевший в этой работе мощный стимул для борьбы с католичеством в самом перспективном и денежном направлении.

— А я ему тогда для чего нужен? — Задумчиво переспросил Максим. — Ты ведь справляешься.

— Я лишь убеждаю его в твоей безмерной мудрости, — усмехнулась Василиса. — Так что подготовься. Что ты там использовал?

— Не суть. Я понял тебя.

— Отлично.

— Не так чтобы и отлично, — покачал Максим. — Среди православных нет единства. И я не уверен, поймут ли его иные священнослужители.

— Да какая разница? — Заметила Василиса. — Мы готовим религию для нашего государства. Так ли уж важно, чтобы эти взгляды разделяли за его пределами? Будем успешными — они подтянутся. Не будем — это все станет не важно. Да ты и сам это не хуже меня понимаешь.

— Ладно. Поживем — посмотрим, — кивнул Максим и прекратил отгонять рыбу от наживки. 

Глава 7

3 июня 1239 года. Мир "Сот'ари". Берн

Император Священной Римской Империи Фридрих II Гогенштауфен был проездом в столице угасшего рода Церингенов — Берне, где случайно его застал эмиссар, отправленный им пару лет назад в Новгород на разведку. Очень уж беспокоило Фридриха то, как пойдет развитие событий вокруг этих удивительных людей — Максима и Василисы ад Эрдо.

— Ваше Императорское Величество, — с почтением склонился Мартин Шварц.

— Я рад, что ты смог меня догнать, — кивнул Император. — Рассказывай.

— Вы были совершенно правы насчет Максима ад Эрдо. Этот барон, известный в тех краях как Максим Петрович, смог взять в свои руки всю власть в Новгородской республике. Даже князя и того смог подвинуть, отправив с помощью Вече домой. А бояре так и вообще — преданы ему как дворняги, которых по доброте душевной привечаешь объедками со своего стола. Как он смог это сделать — ума не приложу. Кое-кто еще ворчит, но очень тихо и редко.

— Как же он этого добился?

— Этого мне, увы, не известно. Барон скрытен и не любит выставлять напоказ многие дела. Но уже сейчас, если ты хочешь решить какой-то серьезный вопрос, то лучше ехать к наместнику Ладоги, так как он держит в своих руках всю власть в Новгородской республике. Против его слова никто не возражает.

— Впечатляющий успех, — кивнул Император. — Он говорил о том, что собирается остановить тартар. Что он делает для этого? Собрал ли барон достойную армию?

— Сведений о доступных ему войсках очень мало. Красный отряд вам известен и он держится на виду. Это личная гвардия барона, которую возглавляет его сестра — Василиса. Так же сам город и все более-менее важные владения Водской пятины, что под его рукой официально, контролируют небольшие отряды полиции. Тяжелая пехота в превосходных доспехах, вроде тех, что на красной гвардии, только проще и цвета обычного. Их не так много, но они есть. Снаряжение и вооружение однообразно и очень доброе.

— Немного, это сколько?

— Сотни три я насчитал. Хотя, скорее всего больше.

— А чем они вооружены?

— Несколько странные сабли, которые они сами зовут шашками, кинжалы и огненные трубки.

— Что?!

— Сами они их называют ружьями, но на вид — какие-то трубки, забитые с одного конца на удобной деревянной рукояти. В них засыпают какой-то порошок, кладут кусочек свинца и с помощью хитроумного приспособления поджигают. Порошок горит с грохотом, дымом и сильной вспышкой, выбрасывая кусочек свинца довольно далеко. Очень непростое оружие, но сильное. Вылетевшая пуля — так они называют кусок свинца — бьет на сто шагов, надежно попадая в мишень размером с человека, пробивая при этом доску с палец толщиной.

— И часто они могут стрелять?

— На учениях палили по два раза каждые тридцать ударов сердца. Примерно. То есть, немного шустрее арбалета. Но ружья легче, перезарядка не требует таких усилий. Да и бьют точнее.

— Продает ли Максим такое оружие?

— К сожалению — нет.

— Хорошо. Какие еще войска видел?

— Три десятка всадников в латах, только у них не ружья, а винтовки, которые бьют дальше и точнее. Есть и пика, и шашка, и кинжал, но по возможности стараются использовать винтовки. Кроме нее особый интерес разве что пика вызывает, так как очень длинная и древко имеет пустотелое, дабы облегчить ее вес. Разумеется, такая пика всего на один удар, потом она ломается. Но из-за ее великой длины, в конной сшибке она дает серьезное преимущество первого удара, что, насколько я знаю, дорогого стоит.

— И все?

— Других войск Максима я не наблюдал, но слышал, что они у него есть, он просто их не показывает, держа в тайне. Однако на улицах Ладоги я встретил тамплиеров, которые щеголяли в таких же доспехах, что и полиция. Да и вообще — у них там большое подворье строится, а сам барон весьма сильно им помогает в защите Святой земли, принимая на лечение старых, опытных рыцарей да одаряя их доспехами.

— А они ему что?

— Не известно. Их договор покрыт тайной.

— И архиепископ Новгородский на их присутствие смотрит сквозь пальцы?

— Разумеется. Ведь они никого в католичество не стремятся обратить, заботясь лишь о защите Святой Земли.

— Сильно ли им это помогает?

— Мне это не ведомо, но тамплиеры выглядели вполне довольными. Мне сказали, что они дорожат союзом с Максимом, так как он сильно им помогает. Настолько, что они считают его важнейшим союзником в защите Святой Земли от магометан и очень надеются на продолжение дружбы.

— Неплохо, — чуть подумав, произнес Император. — Получается, что он время зря не теряет и сплачивает вокруг себя значительные силы. Даже если у него сейчас пока три сотни тяжелой пехоты и полсотни тяжелых всадников, то это уже мощь, достойная даже герцога.

— Да, Ваше Императорское Величество, — кивнул Мартин Шварц. — Я тоже подумал о том же. Тем более доспехов, которые они носят, нет ни у кого во всей Европе. Они превосходны!

— А что кроме доспехов и этих огненных трубок тебя впечатлило? Может что-то бросалось в глаза?

— Ладога, Ваше Императорское Величество. Он буквально за неполные десять лет совершенно перестроил всю Ладогу, которая прибавила в числе жителей и преобразилась до неузнаваемости. С едва ли полутора тысяч человек при нем в Ладоге теперь уже тысяч десять жителей.

— Что жители пришли — это хороший знак. — Хмыкнув, отметил Фридрих.

— Поговаривают, что при нем закончились всякие эпидемии да моры. И вообще — болеть стали много реже. Как и массовый голод, что нередко случался ранее в Новгородских землях, тоже прекратился. Однако правила, которые он ввел, конечно, непривычные. Люди к ним до сих пор до конца не привыкли. Но то мелкие детали, что сразу в глаза не бросаются. Главное же — это город. Такого я нигде не видел. Широкие, прямые улицы, мощенные битым камнем да с водоотводными канавами, выложенными глиняными желобами. В итоге даже в весеннюю распутицу по ним можно свободно проходить, не рискуя утонуть в грязи. Причем улиц таких много. Они образуют своего рода сеть, позволяя легко и просто добираться из одного конца города в другой. Все дома перестроены. Ныне деревянных хибарок в Ладоге уже и не найти. Один кирпич везде да под черепичной крышей. Да в два-три этажа.

— А крепостная стена?

— Нет ее. Совсем. Старую крепость Максим подновил, укрепив берег, дабы не обваливался в реку, да и только. Разве что наблюдательные вышки ставит.

— Странно.

— Там много странностей, Ваше Императорское Величество. Крепостных валов не ставит, но иные большие стройки ведет. Например, сейчас он тянет дорогу в Новгород вдоль берега Волхова. Ровное каменное полотно, водоотводные канавы, крепкие мосты, кстати, тоже из камня. Пока ушел недалеко, всего миль двадцать готово. Но дела идут шустро. Говорят еще два-три года и дойдут до Новгорода, а там и еще куда двинут, ибо дело хорошее.

— Дорого она ему обходится?

— То мне не ведомо.

— А что еще строит? Ты же сказал, будто идут стройки.

— Храм великий и канал. Дабы корабли ставить не в потоке течения, рядом с Ладогой по левому берегу Волхова отрыли большую искусственную гавань. Поговаривают, что землю вынула Василиса — сестра его, каким-то чудодейственным способом. Но то мне не ведомо, может и глупости болтают. А от той гавани в сторону Невы канал теперь роют, но привычным способом — лопатами да кирками. Только лопаты сплошь из доброго железа. Да тачки удобные. Причем на входе в канал большие ворота поставили.

— Зачем он им? Ведь проход по озеру есть рядом совсем.

— Там шторма больно сильные, да волна злая. Рыбакам ходить — куда ни шло, а торговцам опасно. Может разбить или выбросить на берег. Вот канал и строят.

— То есть Максим стремиться организовать от Ладоги к Балтийскому морю надежный ход?

— Именно так. И скоро завершит эти дела, ибо работы по возведению канала идут очень быстро.

— А храм?

— С ним определенные трудности. Барон задумал большое богоугодное дело — по-настоящему огромный храм ставить, такой, чтобы превзошел все ныне существующие. Вот и возится уже не первый год, укрепляя фундамент какими-то хитрыми способами. Я взглянул на него и ахнул. Котлован немалый и весьма глубокий. А на дне могучая плита из неведомого мне камня мягкого синего цвета. Словно лазурь. Да увитая золотыми прожилками, переплетенными в какие-то странные узоры. Смотришь и понимаешь — чудо.

— Как же он такую плиту сделал? Из чего? — Удивился Фридрих.

— То неведомо никому. Даже архиепископ лишь пожал плечами, сославшись на великие премудрости барона, и показал мне рисунок будущего храма. Это впечатляет. Неудивительно, что архиепископ новгородский Максима ад Эрдо просто боготворит. Если он поставит такой храм, но серьезно превознесет славу архиепископства. Поговаривают, что и митрополита он может привлечь из Киева в столь знатную твердыню.

— Создал армию, ведет большие стройки, люди к нему бегут... — отметил Фридрих. — Хороший результат. Да еще и торгует, с тамплиерами сдружился, доспехи замечательные делает и вообще — явно с деньгами у него все хорошо....

— О! — Воскликнул Мартин Шварц. — Говорят, что барон очень богатый человек. Монеты, кстати, начал свои чеканить, очень хорошего качества. Медную, серебряную и золотую. Вот, я привез вам показать.

— Монеты? Хм...

— Ваше Императорское Величество, там очень много чего интересного происходит. Не один день рассказывать. Поэтому я все записал на бумагу для вашего ознакомления.

— На бумагу?!

— О, не волнуйтесь. В Ладоге изготавливают бумагу весьма высокого качества, причем за довольно умеренную плату. Она значительно дешевле пергамента и намного удобнее подходит для письма. Там же еще я закупил железные перья для письма, которые практически не портятся, в отличие от гусиных перьев и также как и бумага — удобнее.

— Очень любопытно... очень. Это вот эта тетрадь? Отлично. — Кивнул Фридрих, принимая подшивку из пары сотен листов бумаги, исписанных мелким, убористым подчерком. — А скажи, Василиса все также свежа и хороша, как и несколько лет назад?

— Да, Ваше Императорское Величество. Я ее хорошо помню с нашей прошлой встречи и, мне кажется, что она совершенно не изменилась. Годы обходят ее стороной. На вид, что ей, что брату лет совсем немного можно дать. Они свежи, хороши и буквально источают красоту и здоровье.

— Хотя, наверное, им уже очень много лет, если не столетий, — закончил мысль за Мартина Император. — Ладно, ступай. Я почитаю твою работу и подумаю, как тебя наградить....

Спустя неделю. Там же