Чёртова свадьба! или месть по-ведьмински

Но хуже всего, когда мир рушится в раннем детстве. Когда вчерашняя маленькая леди, под присмотром гувернантки терзавшая рояль, сегодня прячется в чулане, испуганная, растерянная. Она не поняла, отчего мамочка была растрепана, а папа угрожающе сжимал рукоять меча.

— Сиди здесь, детка, — прошептала мама, порывисто обняла и поцеловала в щеку. А потом девочка ощутила тяжесть семейного медальона, который иначе чем ночью никак нельзя было трогать, и продетое в цепочку массивное мамино же кольцо. — Тихо сиди, тебя никто не должен услышать. Слушайся Эроса, милая, если что, он сможет тебя спасти. И помни, я люблю тебя, солнышко, очень люблю.

Папа ничего не сказал. Он просто посмотрел долгим взглядом, и малышка впервые усомнилась в том, что все это — какая-то непонятная взрослая игра, что вот сейчас все закончится, папа рассмеется, подхватит ее на руки, пощекотав животик. А мама пригладит волосы и, улыбнувшись, позовет кушать противную рыбу. И все будет, как всегда.

Но нет. Мужчина поцеловал дочь в макушку, взял за руку жену и захлопнул дверь. Девочка осталась в темноте, бояться, прислушиваться к странным звукам и ждать. Мама сказала — сидеть здесь, мама знает...

— Леди Ариадна? — в покои заглянула служанка, смахнув тонкую нить воспоминаний, ведущую из прошлого. — Госпожа Элизабет хочет вас видеть в Каминном зале.

— Сейчас приду, — спокойно отозвалась девушка, даже не глянув на вестницу. Разумом пребывая далеко от здешних стылых стен, она бы проигнорировала сие хамское распоряжение, все-таки леди не подчиняются простолюдинкам, пусть даже обладающим некоторым влиянием в данном конкретном замке. Но Элизабет давно уже не уделяла внимания своей гостье, а недавний пророческий совет старательно подогревал любопытство. Правду сказал — или солгал? И если первое, то каким был мотив: попытка показать, что может быть полезным, спасая собственную жизнь, или действительно глубокое переживание за общее будущее?

Звук тихих шагов гулко отталкивался от каменных стен и разносился по всему коридору. Ариадна успела выучить этот замок за то короткое время, что провела в гостях. И могла с закрытыми глазами найти спуск в подземелье и даже ту самую тесную камеру, где впервые очнулась.

Связанная по рукам и ногам, с противным кляпом во рту и обжигающими воспоминаниями о собственном невыносимом позоре. Подумать только, она, Ариадна, потомственная колдунья и аристократка, переходит с рук на руки как законная добыча, честно взятая в бою! Сначала эти проклятые церковники в ее же семейном замке, затем бойня на рассвете, где беспомощную ведьму хватают, как бездушный трофей, и волокут куда-то, похваляясь, сколько кто заработает на этой самой ведьме. Еще и мешок на голову надели, беспредел! От духоты весь путь Ариадна провела в полузабытьи, а когда свежий, чистый воздух радостно хлынул в легкие, а глаза беспощадно резанули отсветы дымного факела, напротив стояли двое.

Тогда и настала пора познакомиться с Элизабет Руркес, морщинистой, некрасивой старухой в богатом платье с чужого плеча. Она цепким, колючим взглядом рассматривала свою добычу, словно прикидывая, как будет сподручней свежевать. Рядом с ней шатко стоял, обеими руками опираясь на костяную трость, второй человек — древняя развалина, уже не достойная называться мужчиной. Однако его глаза все так же цепко подмечали детали, оттого и качнулся маятник в совсем другую сторону, начиная новый цикл.

— Глаза... — прошелестел старик. — Лиззи, посмотри на эти глаза!

— Смотрю. И не вижу ничего особенного, — фыркнула его спутница. — Эту ненависть во взгляде я видела сотни раз.

— Ты не понимаешь, Лиззи. Это наша кровь!

— Что, еще один ублюдок у нашего любвеобильного папаши? — брюзгливо уточнила та. — Так по годам не сходится, Гордан. Наш папаша уже полста лет в склепе гниет. Или это твои проделки, а, братец? Кому это ты четверть века назад засадил, что такая красотка появилась?

— Что ты, Лиз! — охнул дедок. — Я как Эмили схоронил, ни на одну женщину больше не смотрел.

— Ну и дурак.

— Лиззи!

Старуха отмахнулась от возражений и переключилась на пленницу. Жестом указав одному из сопровождавших воинов вынуть у нее кляп, спросила:

— Как тебя зовут, детка?

Та, гневно раздувая ноздри, поджала губы и вздернула подбородок. Но тут же осознала, как выглядит со стороны с таким детским сопротивлением более сильному сопернику.

— Леди Ариадна л'Амур, — хрипло процедила девушка. — Что здесь происходит, кто-нибудь мне объяснит? Где я нахожусь? И кто вы такие?

— л'Амур, — восхищенно прошептала старуха Лиз, изменившись в лице. Похоже, отвечать на встречные вопросы она не собиралась. — Ты законная дочь рода?

— Я рождена в законном браке.

— Это... это ведь волшебная удача! Девушка из рода л'Амур! Но как же... Гордан, ты помнишь, Фредерик — он ведь женился на той скучной ледышке, верно?

— Да, Лиз, — печально ответствовал тот. — Но они оба — и Фред, и его жена, погибли больше пятидесяти лет назад. Эта девочка лжет, она не может быть его дочерью.

— Я — законная дочь леди Корнелии л'Амур и лорда Фредерика о'Шеннела! — вскинулась оскорбленная ведьма.

— А у тебя есть, чем подтвердить свои слова, милочка? — осведомилась подозрительная бабка. — Нагородить с три короба и я могу, а вот предоставить доказательства...

— А какой мне прок вам что-то доказывать? Не вижу смысла.

— Твоя жизнь, дорогуша, сейчас висит на волоске, — неприятно улыбаясь, медово проговорила Лиз. — Для дорогой племянницы у меня найдется доброе слово, ей сам бог велел помогать и поддерживать в трудную минуту. А вот для самозванки найдется более практичное применение.

Ариадна закусила губу, терзаясь сомнениями. С одной стороны, обещанное будущее незнакомки с сомнительным происхождением внушало страх, с другой же — доброта таких родственников, возможно, ничем не отличается от альтернативы. Достаточно вспомнить резню, устроенную церковникам. Девушка, будучи достаточно сильной ведьмой, не могла не ощутить волну силы, взметнувшуюся после кровавого действа. Люди, у которых в подчинении кровожадные мясники, охочие до темного колдовства, не вызывают доверия. Наверное, ее тоже ждет подобного рода ритуал. Интересно только, для чего потребна такая сила? На что она направлена? Возможно, они будут друг другу полезны?

Сложно сказать, что убедило стариков — честный и подробный рассказ о своей жизни с мелкими ремарками? Отчего-то не хотелось, чтобы возможные родственники узнали о существовании Марата. Или сыграло свою роль то, что один из тех воинов, которые привезли ведьму, вспомнил ее медальон и подробно тот описал? Конечно, получил взбучку за досадное упущение, но кто же знал, что нелепая громоздкая вещица, внешне не кричащая о своей ценности, может быть так важна?

В любом случае, Ариадну выслушали, проверили и... жизнь волшебным образом изменилась.

Но теперь, ощущая на пальце левой руки приятную тяжесть старинного семейного кольца, вспоминая о пленниках, томящихся в темнице в ожидании своей страшной участи, Ариадна не знала, совершенно не знала, что делать дальше.

Впрочем, попробовать заглянуть в будущее она может и позже. Сейчас важнее разговор с теткой Лиз или, как она сама отрекомендовалась, тетушкой Элизабет.

А еще сейчас важнее, гораздо важнее фигурка, скорчившаяся у кресла фактической хозяйки замка.

— Здравствуй, душечка, — изрядно помолодевшее лицо тетки расплылось в привычной приторной улыбке. — Тут вот кое-кто хочет с тобой поговорить.

Она лениво пнула потенциального "собеседника", голова мотнулась, открывая окровавленное лицо. Поначалу память Ариадны отказывалась именовать загадочного "кое-кто", но сложив все: роскошные формы, скрытые какими-то лохмотьями, растрепанную толстую русую косу, едва угадываемые, смазанные кровью черты... Проявленная предусмотрительность при откровениях с родственниками принесла свои плоды. Ведь Ариадна ни словом не обмолвилась о причастности к ее освобождению посторонних. Сама, все сама. Зато теперь есть шанс сохранить лицо.

— Ты знаешь эту девку? — Лиз снова ткнула носком туфли свою пленницу и приподняла брови в ожидании честного ответа.

— Да, — кивнула Ариадна. — Это девка из поселка, где я до недавнего времени жила.

— О, может, ты тогда знаешь, как ее зовут?

— А... Алексия, если я правильно помню.

— И что, вы с ней дружили?

Молодая ведьма догадывалась, что ее старшая коллега уже раскопала тщательно скрываемую тайну, но отпираться решила до последнего.

— Да нет, с чего бы это. Так, общались пару раз.

— Ариадна! — грозно громыхнула тетка, вздымаясь со своего места, дабы подчеркнуть значимость своих слов. — Мы, кажется, договаривались, что ты не будешь лгать!

— Так я говорю правду,— развела руками почтительная племянница. — Мы с ней не особо ладили, оттого и общались мало.

— А причина этому не человек ли по имени Марат Лесной? Вернее, не совсем человек, что куда лучше для тебя. А? Ну же, девочка моя, зачем ты не сказала такой важной детали? Ведь ты теперь наша наследница, мы должны все о тебе знать!

Ариадна промолчала. Псу под хвост теперь все мечты и планы, пусть даже они пока еще совсем смутные. Стоило ли кропотливо и осторожно подбирать слова, юлить и изгаляться, когда откуда-то явилась геройская селянка и четко изложила все то, что ведьма пыталась утаить?

— Дорогая моя племянница, твой влюбленный суженый оказался достаточно упорен, чтобы тебя найти. Сейчас он меньше, чем в полудне отсюда, и твердо намерен тебя спасти. Как думаешь, что можно с ним сделать?

"Забыть про него! Вот то самое прекрасное, что унесет на крыльях счастья твою глупую племянницу! Забудь про него, старая карга!" — плевалась ядом загнанная в тупик девушка, не имея возможности выкрикнуть это древней колдунье в лицо.

— Если бы у меня был мой медальон, я бы просто сняла с него приворот, и он бы ушел восвояси, — вздохнула Ариадна. — А так... как вы решите, тетушка.

— И что, ты даже не попросишь оставить его в живых? — коварно вопросила провокаторша. — Что, неужели ты не испытываешь к нему никаких нежных чувств?

— Мне было бы спокойней, если бы он вернулся в свою родную дыру живым. Все-таки Марат во многом мне помог, и несправедливо за это лишать его жизни. Я благодарна ему, он искренне любил и заботился обо мне.

— Да ты же сама его и заворожила, чтобы он тебя любил! За что быть благодарной? За то, что поддался колдовству?

— За воспоминания, тетушка Элизабет. Мне приятно вспоминать о том, что было, и неважно, наведенное для него чувство или настоящее. Но если вы решите иначе...

Тетка фыркнула. Младшая ведьма опустила глаза, скрывая чувства. Ни к чему ей знать о той буре, что сейчас бушевала в душе Ариадны, это несоизмеримо усложнит то незавидное положение, в котором они все оказались. Пусть лучше думает, что девушка сентиментальна, и ее чувства к жениху не выходят за рамки легкой привязанности.

Но в этой наглой попытке обмануть хозяйку Ариадна забыла о пленнице. Та уже пришла в себя и смотрела на невесту друга с такой ненавистью, горечью и отчаянием, усердно сглатывала обвинительный крик, чтобы не навлечь на себя большую беду. Ведьма — она ведьма и есть, а уж если их двое, то против такого тандема не устоять простой девчонке, не умеющей изощренно лукавить.

Ариадне было откровенно наплевать на эту идиотку, единственно, она понимала, что Марат сильно расстроится, если с подругой что-то случится, и только лишь ради него стоит попытаться спасти невезучую дуреху. Хотя если не получится — невелика беда.

— К счастью для тебя, мои люди в этот раз оказались более внимательны, — нарушила молчание тетка Лиз. — Твой медальон каким-то образом оказался у девчонок, так что избавься от волка своими методами. Смотри, чтобы он не ввалился к нам незваным гостем, иначе его будет ждать не самый теплый прием.

Сердце предательски пропустило удар.

Вот и все, ведьма. Кончилась твоя романтичная сказка. Казалось бы, как легко слетели с губ слова, а подтвердить их действием, даже просто решиться на него — бесконечно трудно. Отказаться от всего, отступиться? Отпустить? Нет, нет и еще раз нет! "Мое! Не отдам!" — кричит, истекая кровью душа, а сама Ариадна спокойно подошла и приняла из рук Элизабет свой тяжеловесный приговор.

— Не затягивай, — напомнила Лиз, — этот безумец может нагрянуть в любой момент. Девка упоминала, что он был сам не свой и едва рассудка не лишился, когда решил, что ты погибла.

— Хорошо. Я могу идти?

— Ступай, дорогуша, — милостиво кивнула тетка и перевела кровожадный взгляд на съежившуюся Алексию. И Ариадну кольнуло легкое подозрение.

— Тетушка... Вы сказали, что мой медальон был у девчонок. Эта была не одна?

— О, я думала, ты не заметишь. Дело в том, что нам... вернее, мне снова повезло! Мои люди нашли мне еще одну ведьму, даже сильнее тебя, представляешь? Она одна даст мне не меньше сотни лет, а уж какой силой поделится!

— А как ее зовут? — полюбопытствовала девушка. Хозяйка безразлично пожала плечами и побудительно пнула Лесю. Та сморщилась, но послушно и хоть с болью, с горьким страданием назвала имя.

Ариадна пожала плечами и вышла, сохраняя невозмутимый вид. Хотя образ доверчивой веселой юной ведьмочки не шел из головы, нервозно тревожил память, и возникла тоскливая от безнадежности мысль: "Неужели и ее ждет тяжелая судьба?". Нет, судя по словам Лиз, маленькую Зою ожидала более страшная и мучительная участь, чем в свое время выпала самой Ариадне.

Когда я в следующий раз открыл глаза, картина сменилась.

— Эй, ты как, в порядке?

— Да, да... Все нормально, вроде как.

— Видение?

— Пока не знаю, — я мотнул головой, не отрывая взгляда от развернувшейся сцены.

Загадочный каменный стол посередине комнаты, заваленный прежде бесхозным хламом, обрел смысл и конкретное название: алтарь. И, похоже, освободили его для того, чтобы в кои-то веки использовать по назначению.

— Бедная малышка... Да что же это творится! Что за звери!

Ей-богу, как хорошо, когда такие ужасы происходят лишь на экране кинотеатра или где-нибудь далеко, за пределом обозрения. Сейчас же мы все были вынуждены лицезреть ритуал с участием маленькой девочки, распятой на злосчастном камне. Она не приходила в себя, и старухе, суетящейся вокруг, пришлось вылить на нее не меньше двух кувшинов воды, прежде чем та закашлялась и открыла глаза, суматошно дергаясь.

— Что происходит? Где я?

Старуха ни малейшего внимания не обратила на сей вопрос, занимаясь своими делами. Она неспешно срезала со своей жертвы одежду, оставила нервничающую девчонку обнаженной и зашелестела страницами толстой потрепанной книги. Я не смог дальше смотреть на это и закрыл глаза.