Пояс для Эмилии

— Меня тоже заколешь? — младший сжал губы.

Рука дрогнула, и тёмно-серый мазок перечеркнул первый этаж дворца.

— Ты серьёзно готов пойти против меня? — губкой художник исправлял ошибку. — Не становись на пути, а, ещё лучше, помоги отомстить за мать.

— Она бы не поддержала.

— Откуда ты знаешь? — Глеб выронил губку, и та упала на мостовую. — Настя повелась на красивые слова и погибла в пещерах! Ты хочешь повторить её судьбу? Отдать жизнь непонятно за кого? Кто они для тебя?

Женя молчал.

— Видишь.

— Это неправильно.

Старший Маслаков похлопал сына по плечу.

— Эх, молодо-зелено. Взрослый, а до сих пор наивен, как первоклассник, — вздохнул мужчина, — до новолуния у тебя есть время подумать. Грядёт кое-что по-настоящему масштабное. Надеюсь, будешь мыслить трезво и не пойдёшь на поводу чувств к почившей девчонке. Запомни: либо ты со мной, либо против.

Солнце над особняком скрыла туча.

* * *

Травяной настой Дарьи подействовал. Головная боль утихла, ломота в мышцах отпустила. Треть напитка Ольга оставила. Силы ещё понадобятся.

Выпрямив спину, Белосельская удобнее устроилась среди подушек. Рассеянный взгляд остановился на дуге из роз. Между бровей пролегла морщинка, губы напряжённо сжались. Выстраивалась нехорошая, но единственно возможная логическая цепь.

"Случайности не случайны, — часто повторяла мама, Чёрная Леди, — обидел? Значит, захотел. Обманул? Значит, загодя продумал. В оправдание человек скажет, что угодно. Поступки раскрывают сущность..."

Много лет, как она перешла в иную страту, но откровения всё так же правдивы. Не меняются люди со временем, совершают одни и те же ошибки.

Ольга не сомневалась, что Дарья отыщет своего коллегу. Пойди всё по плану, он бы искусно играл роль и не беспокоился о разоблачении. Но от Соловьёвой актёр узнает о подозрениях и придумает, как обелить себя. От любого женщина могла ждать предательства, но только не от него. Что посулили? Чего не хватило тому, у кого есть всё? Когда человек, прежде клявшийся в любви, стал перебежчиком?

Гулко зазвучали шаги, словно оранжерея опустела.

— Почему? — глухо произнесла Ольга, не глядя на Аркадия.

Молчание. Гнетущее, точно Солнцев боялся сказать слово. Знал, Ольга раскусит ложь. Раскусит и не простит.

— Я знаю, ты причастен к убийству моей дочери. Не вынуждай применять силу. Пожалуйста, — шёпотом добавила Белая Леди.

— Этого не должно было случиться, — безжизненно проговорил мужчина, остановившись около мандаринового дерева.

— "Этого" чего?

— Он дал слово не трогать её. Пообещал узнать, что нужно, стереть память и отпустить. Невредимой.

— И ты наивно поверил? Не лги мне! — в крови Белой Леди вскипела ярость, — никчёмное оправдание, сшитое белыми нитками! Глеб мог спросить что-либо у меня, а не принимать облик сына и выманивать наследницу! Что могла знать непосвящённая Леди? В доме нет никого, кто бы знал меньше неё! Что его заинтересовало? Ты даже не спросил!

Молчание убедило Ольгу в правдивости рассуждений.

— Ты захотел поверить Маслакову. Цитрин в браслете рассеивает любую иллюзию, и ты видел, кто на самом деле встретил Милу! Но закрыл глаза и покорно отдал в руки обиженному на весь мир человеку! Почему?

— Я в долгу перед Глебом, — Аркадий взъерошил короткостриженые пряди. — Помнишь аварию, в которой ему раздробило руку?

Она кивнула.

— Мы возвращались со дня рождения Толи, — он закрыл глаза, — Глеб забыл права, и я сел за руль. Маслаков не видел, что я выпил на празднике, и согласился. А я... пал жертвой собственной самоуверенности. Ни секунды не сомневался, что доберёмся без проблем, — горькая усмешка исказила лицо Солнцева, — полил дождь, и машину занесло. Друг успел повернуть руль, не то мы бы врезались в фуру. Ударились в ограждение. Глеб кисть сломал, а я не получил ни одной царапинки.

— Дальше.

— На следующий день мне предстояло первое серьёзное дело в суде, но авария могла поставить крест на репутации. Кому нужен адвокат, который вёл машину нетрезвым и чудом не угробил себя и друга? Я прекрасно знал, какие статьи грозили.

— Не сомневаюсь, — Ольга презрительно поджала губы.

— На допросе Глеб взял вину на себя, — Аркадий оторвал лист с деревца, — я не поверил ушам, когда он заявил, что был за рулём. Глеба продержали два дня и отпустили. Его отец занимал видный пост в партии и легко отмазал сына от неприятностей. Звонок нужным людям, и в милиции всё забыли.

— Как благородно, — съязвила Белая Леди, — зачем?

— Знал, что меня посадят, а ему ничего не будет. После заседания, которое я выиграл, Глеб взял с меня слово: помочь, если ему что-нибудь понадобится, — мужчина глубоко дышал, будто слова причиняли боль, — несколько дней назад Маслаков позвонил и напомнил про обещание. Я должен быть сделать так, чтобы он и Эмилия остались наедине на час-полтора. После девушка должна была вернуться. Я ничего не знал о кинжале. Это правда.

Наследница Лукерьи смотрела в серо-голубые глаза любовника, но не верила. Гладко стелет, да жёстко спать.

— Ты обязан был предупредить меня! Про долг и просьбу! Вместе бы придумали, как поступить, но ты предпочёл обман, — женщина до крови прикусила губу, — или... есть ещё что-то, да? Зависть? Страх? Презрение? Миланя говорила, будто ты смотришь на неё и мечтаешь избавиться. Зря, я не поверила. Договаривай.

Пробуждая силу кристаллов, Белосельская подняла руку, но Солнцев опередил:

— Она мешает нашему счастью.

Ольга стиснула подушку. Из-под разорванной ткани полетел пух.

— Что?

— Когда Мила рядом, я вспоминаю твоего мужа. Формально вы так и не развелись и... однажды он придёт за ней. И за тобой. Толя ещё тот собственник, это я знаю. Ты уйдёшь к нему, а что будет со мной? Уже не молод, полжизни провёл на работе, семьёй так и не обзавёлся, — он медленно шагал к Ольге, — ты всецело думаешь о Миле, а я много лет хочу собственных детей. Пока наследница в доме, ты не согласишься. Да, я попросил Глеба внушить твоей дочери мысль вернуться к отцу и сестре. Но не больше!

— Решил одним выстрелом убить двух зайцев, — помертвевшим голосом произнесла Белая Леди, — знаешь, что я увидела в заповеднике?

— Нет.

— Эмилию в луже крови и с дырой в груди. Я вернула её, но, возможно, сама скоро уйду. Цена за камень очень высока.

Отрешённость в глазах Аркадия сменилась радостью.

— Она жива...

— Ты предал меня. Остальное не имеет значения.

Найдя в себе силы, Ольга поднялась с дивана. Резким жестом сломила цветочную кисть с бордовой фиалки и оборвала бутоны. Едва раздавленные лепестки касались пола, латыри в браслете Солнцева осыпались мерцающей пылью.

Два камня не тронуло заклятие разрушения.

— До вечера ты должен покинуть дом. Иди куда угодно, хоть к Глебу или Игорю, или к другим приятелям...

— Оля!

— ...память я сохраню, но на большее не рассчитывай. Человек ты не бедный, так что прожить сумеешь.

— Я действовал из лучших побуждений.

— Ты думал только о себе.

Ольга коснулась авантюрина в поясе.

Поднялся ветер. Студёные вихри закружились над Белой Леди, словно ожидающие приказа ручные псы. Небрежный щелчок пальцами, и они, хрипя, сорвались с места, оттеснили Солнцева к лестнице. Потоки затвердевали, складывались в кирпичи, и в дверном проёме росла стена. Барьер обжигал, точно камни едва вынули из печи.

— Уходи.

— Могу я надеяться на прощение? — он крепко сжал лист и не почувствовал, как ногти распороли кожу, — когда-нибудь.

— Нет. И... последнее. Толя не придёт. Супруг никогда меня не любил, да и я давным-давно охладела, — она смахнула слезу, но продолжила, — Мила не его дочь, и он недавно узнал. Я не могу иметь двух детей от одного мужчины.

Аркадий побледнел, точно полотно.

— Да, Аркаша. Всё так, как ты подумал. И до конца жизни ты будешь мучиться от осознания, что хладнокровно отдал на расправу собственную дочь. Твоя ложь оказалась намного губительнее моей.

Слепящая вспышка, и Ольга осталась в одиночестве. Аркадий стучал по кирпичам и умолял впустить, но Белосельская не внимала просьбам. Рухнув на диван, она предалась беззвучным рыданиям.

— Глава 14. Сговор.

Сквозь неплотно задёрнутые шторы в комнату пробивалась тонкая змейка света. Извиваясь, она ползла по багровой скатерти, хвостиком касалась бархатного платка, где сияли латыри.

— Улыбаешься. Значит, получилось?

Уверенными росчерками пальцев Рошель Ривели, наследница Серой Леди, пробуждала кристаллы, откладывала и брала новые. Связанные в косу иссиня-чёрные локоны касались кресла, контрастируя с молочно-белой кожей и зелёными глазами.

— Были сомнения?

— Само собой. Больно сложно придумал, — усмехнулась девушка, — если бы она не переместилась в глушь? Как бы поступил?

— Переместилась, я всё просчитал. Такими влюблёнными дурочками, как она, очень легко управлять, — Глеб собирал камни в мешочек, — я всегда добиваюсь желаемого. Девчонки больше нет, скоро и от самой Ольги останутся жалкие воспоминания. Два шага до цели. С твоей помощью, конечно.

— Мать обрадуется. Они никогда не ладили, — Рошель смотрела на халцедон, — ого, "внушение"! Подобный талант встречался всего трижды.

— Я так и предполагал. Есть способ, как без вас, без Леди, понять силу камня.

— Знаю, — ухмыльнулась наследница.

Осколки родонита и бирюзы последними упали в россыпь латырей. Светало, комната наполнялась солнечными лучами.

— Покажи его, — сообщница поглаживала подушечки пальцев, — пожалуйста.

Из прикреплённых к поясу ножен Глеб вытащил кинжал. Словно ржавчина, корка спёкшейся крови изуродовала серебряное остриё. Рубин в рукояти поблёк, будто неумолимое время иссушило прежде яркий самоцвет, оставив умирать хрупкую оболочку.

— Да... как в забытых книгах, — в восхищении девушка прикусила губу, — разящее наследие Марены. Мама последние сто лет весь мир объездила, всё искала древнее сокровище, — она поморщилась, — почему не протёр? Реликвии надо беречь. Тем более, оружие, за которое все леди подерутся!

— Платка под рукой не было.

— Всего-то?

Рошель повернулась к оставленной в кресле сумке и... судорожно охнула. В глазах потемнело, по спине разлился огонь. Что-то добела раскалённое, острое пронзило девушку и подчинило себе. Дотянуться бы, вытащить ядовитое жало! Но руки безвольно повисли, точно у срезанной с верёвок поломанной марионетки.

Из груди торчал кончик острия, по которому стекала тёмно-алая струйка.

— Знаешь, в чём твоя проблема? — Маслаков задумчиво глядел на пульсирующий кристалл, — слишком доверчива. Даже Эмилия заподозрила неладное, хотя слишком поздно. Почти сбежала от меня, да не ушла от судьбы. Никогда не стой спиной к человеку с кинжалом. Он может взять и ударить.

— Обманщик, — наследница лежала на боку.

— Ты больше не нужна.

Рошель скрутили судороги.

Камень погас. Мутная плёнка заволокла рубин, и Глеб вытащил кинжал. Ссыпав камни в мешочек, Маслаков вытер лезвие о тёмно-синее платье жертвы.

— Спасибо, дорогая. Скоро к тебе присоединятся остальные ведьмы.

Довольный мужчина исчез в белёсой вспышке.

* * *

Солнце лениво скатывалось за шпиль крепости Петра и Павла. Осенний день выдался на редкость погожим, словно городу на Неве подмигнуло лето. Улыбнулось, поцеловало теплом и попрощалось до будущего года. Завтра синоптики прогнозировали дожди и первые ночные заморозки, советовали вытащить из гардеробов плащи и пуховые куртки, но сегодня люди наслаждались чудесным подарком природы.

Шумел катер, чадящим мотором рассекая воды. Толпа немолодых скандинавских туристов, похожих, как братья и сёстры, улыбалась и снимала всё подряд на планшеты и фотоаппараты. Особенно гостей интересовал рыбак, пытающийся поймать что-то в маслянистых глубинах, и сидящий на ступенях мужчина, в руке которого темнела початая бутылка коньяка.

Аркадий отхлебнул солидный глоток. Тягучий золотистый напиток обжёг горло, на мгновения притупил боль душевных ран.

Она жива. Жива.

Всё утро в особняке судачили о смерти Эмилии. Искатели не находили себе места, переживали за хозяйку, строили невероятные версии нападения, далёкие от истины. Это Солнцев знал не понаслышке. Тот звонок он не забудет до конца жизни. Ранним утром, когда дворники ещё не смели мусор, а над городом летали ласточки, Аркадия потревожил друг детства. Казалось бы, невинная просьба о встрече с наследницей Белой Леди, но привыкший доверять интуиции юрист ощутил неладное. Обвинения Ольги попали в яблочко, глупо отпираться. Так почему он, подозревая обман, в точности исполнил план?

Многое совпало. Шанс отдать долг человеку, который никогда не совершал безумных поступков. В мыслях Солнцев не допускал, что Глеб способен на убийство. Самое страшное, что предполагал изгнанник, это манипуляцию сознанием. Выведает Маслаков об Искателях, сотрёт память, отправит назад и всё. Всё!

Окончательно подтолкнуло к сговору желание завести собственную семью. Пока Эмилия жила в доме на Фонтанке, Аркадий не мог надеяться на согласие Ольги. Зачем нянчиться с маленькой наследницей, когда взрослая внимает каждому слову? Над, вроде бы, безмятежным счастьем довлел страх потерять всё. Покоя не давала мысль, что рано или поздно Толя заберёт дочь и повлияет на жену. Картина, как любимая возвращается к законному супругу, преследовала Солнцева в кошмарах.

Поэтому, он, скрепя сердце, принял странные требования Глеба. Видел, как Маслаков дурачит голову Миле, но не помешал. В последний момент хотел встрять и не выпустить из автомобиля, но махнул рукой и уехал. До заката бродил по берегу Чёрной речки, сжимая в ладони телефон Орловой и убеждая себя, что ничего плохого не произошло. Как часто повторяла давно почившая бабушка-швея, благими намерениями вымощена дорога в ад.

Как поступить дальше, Аркадий не знал. Как искупить вину? Куда пойти? Ольга не подпустит к порогу дома, да и без кольца-ключа дверь не открыть. Может, получится связаться с Дашей и попросить помощи? В конце концов, Соловьёва отлично знает подругу. Иные варианты казались чересчур фантастическими.

Глоток, и пустая бутылка встала на ступеньку рядом с другой. Рыбак на мостовой сморкнулся и плюнул в реку, пожилая дама с собачкой пригрозила вызвать полицию и отвести "алкаша" в участок, но Солнцеву было всё равно. Перед глазами стоял гнев в глазах Ольги, в ушах звучало перевернувшее мир признание. Подумать только, мечта всей жизни исполнилась двадцать лет назад. Давно это было...

В тот день Аркадий принёс жене друга продукты. Толя уехал в очередную командировку на Валдай и, как обычно, попросил Солнцева приглядеть за супругой. Как правило, под этим подразумевалось наполнить холодильник, помочь по дому, если перегорит лампочка, или потечёт кран, выбросить мусор. Геологические экспедиции длились неделями, а помощь молодой матери требовалась постоянно. К врачу отвезти, с ребёнком посидеть, в квартире прибрать. Свекровь невзлюбила невестку сразу после знакомства, других родных у Истоминых не осталось, поэтому Толя договорился с неравнодушным к чужим проблемам Аркадием.