Чужая судьба

Вячеслав нашел под столом Лизину руку, легонько сжал ее, а затем наклонился и произнес:

— Не волнуйся и не дергайся, все будет хорошо!

Наконец Ангелина Васильевна попросила Анну Михайловну поиграть с Сеней в его комнате. Сеня заупрямился и попробовал спрятаться на Лизиных коленях, но его надежды не оправдались. Лиза и Ангелина Васильевна одарили Сеню одинаково строгими взглядами, и ему пришлось подчиниться.

— Лиза, — сказала Ангелина Васильевна, выждав некоторое время после уходя Сени с няней. — Как непривычно называть тебя этим именем...

— Называйте, как вам удобнее, — предложила Лиза.

— Лиза, — повторила более твердо Ангелина Васильевна, — у меня две новости. Как говорят в кино — одна хорошая, а вторая плохая. Однако я не стану спрашивать, с какой новости начинать, и начну с хорошей. Но перед этим, пожалуйста, ответь мне только на один вопрос, он мучает меня все время!

— Конечно, — поспешно отозвалась Лиза. — Что вы хотите знать?

— Ты выросла в детском доме. Причем, твое детство пришлось на конец девяностых, начало двухтысячных. В это время в стране творилось бог знает что! Могу лишь догадываться, какое воспитание могли дать ребенку в детском доме. Так скажи мне, каким непостижимым для меня образом, ты смогла приобрести хорошие манеры и грамотную речь?

Лиза обиделась. Ей пришлось призвать на помощь все свое мужество и здравый смысл, чтобы не встать и не уйти с гордо поднятой головой. Разве детдомовцы — дети инопланетян? Отбросы общества? Что за убогие стереотипы, что детдомовец не может стать образованным и воспитанным человеком?

— Я всегда много читала, — выдавила из себя Лиза. Подавить гнев стоило большого труда. — Очень много. И вы напрасно думаете, что в детских домах растут дети, неспособные учиться и самосовершенствоваться...

— Прости, — спохватилась Ангелина Васильевна. — Прости меня, пожалуйста!

Даже Борис Львович открыл рот — настолько взволнованно, искренне, заискивающе прозвучала эта просьба. Совершенно немыслимые слова в устах Ангелины Васильевны! Ведь даже после снятия с Лизы незаслуженного обвинения в краже, Ангелина Васильевна перед ней не извинилась.

— Не за что, — пробормотала ошарашенная Лиза.

Меж тем Ангелина Васильевна продолжила:

— Итак, вернемся к хорошей новости.

— Разреши я начну, — перебил ее Борис Львович и обратился к Лизе: — Вы, наверное, не помните, но когда мы разговаривали около больницы пока шла операция, я попросил вас пожевать жевательную резинку. Затем, в больнице, я забрал ее у вас и спрятал в чистый бумажный носовой платок. Я отдал эту жвачку на экспертизу вместе с материалом, взятым у Виктории...

— Экспертизу? — воскликнула Лиза.

Вячеслав тоже хотел что-то сказать, но закашлялся. Лиза постучала его по спине.

— ДНК? — наконец выдавил сквозь кашель Вячеслав.

— Именно так, — подтвердил Борис Львович. — Именно так.

— И что? Что показала экспертиза? — спросила Лиза вмиг осипшим голосом.

Ангелина Васильевна и Борис Львович переглянулись. Ответила Ангелина Васильевна:

— Сегодня утром Борис Львович забрал результаты. Лиза! Ты и Виктория — родные сестры, в этом не может быть сомнения!

Шмель летал над столом. Огромный, лохматый, невесть откуда взявшийся шмель. Лиза наблюдала за его извилистым полетом и думала: "Как громко он жужжит!". Будто это в данный момент и было самым главным — полет шмеля занимал все ее мысли.

— Дорогая! Лиза! Лизонька! — тормошил ее Вячеслав, но шмель гудел так громко! Заглушая все!

Лиза повернулась и посмотрела на Вячеслава. Он что-то говорил. Но что? Она не слышит! Не слышит ничего! Затошнило. Ее сейчас вырвет!

— Лиза! Лиза! — подскочил к ней Борис Львович. Одно мгновение, и его взволнованное лицо начало расплываться, мир покачнулся и...

Лиза дернулась и подскочила. Чьи-то сильные руки надавили на плечи, возвращая ее тело на пол.

— Что со мной? Где я?

Зрение сфокусировалось, и Лиза поняла, что по-прежнему находится в столовой, лежит на полу около стола. Борис Львович сидел рядом на коленях. Из-за его спины выглядывала Ангелина Васильевна. Лиза хотела осмотреться в поисках Вячеслава, но не успела — его лицо зависло над ней. Именно на его руках она лежала.

— Полежите немного, вам надо прийти в себя, — сказал Борис Львович. — Обморок вполне объясним. Такая новость! И выпейте вот это...

Лиза приняла из рук доктора стакан и принялась жадно пить сладкий теплый чай, а в голове крутилось: "Новость... новость...Новость!".

— Мы сестры?! — воскликнула Лиза и вновь попыталась подняться, но Вячеслав уложил ее на пол. Ангелина Васильевна подняла Лизины ноги и подставила под них опрокинутый стул. Лиза не противилась, откуда-то из глубин подсознания всплыло, что так нужно — чтобы кровь прилила к голове. — Это правда? Мы сестры?

— Да, Лизонька, вы родные сестры, — подтвердила Ангелина Васильевна.

Лиза расслабилась, доверяясь рукам Вячеслава, и улыбнулась. Они — родные сестры! Она знала это. В душе она знала это с самого начала! Ведь не может быть двух так сильно похожих друг на друга людей просто так, без причины! У нее есть сестра, племянник, тетя... Лиза засмеялась, ей хотелось смеяться! И плакать! Ей хотелось смеяться и плакать! Слезы текли по щекам, а она заходилась в безудержном смехе, пока Борис Львович не попросил Вячеслава приподнять Лизу, и не обрызгал ее водой. Некоторое время спустя Лиза успокоилась, но продолжала широко улыбаться — с этим она ничего не могла поделать.

Как только Борис Львович разрешил Лизе подняться, она тут же бросилась обнимать Ангелину Васильевну, приговаривая:

— Вы — моя тетя! Моя тетя!

Ангелина Васильевна расплакалась. Она крепко обнимала Лизу и отворачивала лицо, но Лиза видела, что слезы текли по щекам с виду суровой женщины. Она тоже была счастлива! Счастлива оттого, что теперь у нее есть еще одна племянница — и это она, Лиза!

Эмоции немного поутихли, и Ангелина Васильевна предложила вернуться к столу и выпить еще по чашечке чаю, или чего-нибудь покрепче. На радостях Лиза пожелала присоединиться к мужчинам и попросила коньяк. Ангелина Васильевна раздумывала не долго:

— И мне налейте, пожалуй. Такое событие следует отметить!

Они пили вкусный дорогой коньяк и говорили все наперебой: о превратностях судьбы, о справедливости, которая всегда восторжествует, просили друг у друга прощения и смеялись, смеялись... пока Лиза не задала вопрос:

— А где моя мама?

Повисла тишина. Ангелина Васильевна и Борис Львович смотрели друг на друга, а Лиза с Вячеславом, не понимая причины их замешательства, с беспокойством смотрели на них.

— Она жива? — спросила Лиза. — Что-то случилось?

Борис Львович сжал руку Ангелины Васильевны и произнес:

— Разреши, я попробую объяснить. Лиза, понимаете, тут такая история...

— Какая? Что? — не выдержала Лиза. Вячеслав обнял ее, будто говоря: "Подожди". Лиза обмякла в его руках и сказала: — Простите, Борис Львович, я больше не стану перебивать...

— Вот и хорошо, мне и так сложно об этом говорить. Тут такое дело... Лиза, после окончания операции, когда вы с Вячеславом отправились домой, я рассказал Ангелине Васильевне о том, что собираюсь сделать экспертизу ДНК. Тогда Ангелина Васильевна попросила заодно сделать экспертизу и на нее.

— Зачем? — не удержалась и спросила Лиза.

Ангелина Васильевна низко опустила голову и проговорила:

— Теперь я задаю себе тот же вопрос. Зачем, за какой такой надобностью мне понадобилась эта экспертиза, будь она неладна!

Тень догадки — чудовищной, неправдоподобной — промелькнула в Лизиной голове, но Лиза прогнала ее прочь. Этого просто не может быть!

— Так все же зачем? — вновь спросила Лиза.

Ответил Борис Львович:

— В тот день Ангелина считала, что это необходимо для будущего, чтобы после, если выяснится, что вы с Викторией сестры, у вас не возникло проблем при получении наследства и в других случаях, когда потребуется доказать родство...

— И что? — дрогнувшим голосом спросила Лиза. — Что показала экспертиза?

На печальном, полном боли и отчаяния лице тетушки Лиза уже прочитала ответ, но эту немыслимую новость она хотела услышать собственными ушами.

Борис Львович тяжело вздохнул.

— Между вами с Викторией и Ангелиной — нет родства. Биологически вы совершенно чужие люди.

— Биологически! — воскликнула Ангелина Васильевна. — Лиза, это только биологически! Это ничего не значит! Ерунда! Вы обе мои племянницы, и я люблю вас обеих! У меня кроме вас и Сенечки никого нет! Надеюсь, что и вы будете любить меня...

Ангелина Васильевна закрыла лицо ладонями и зарыдала. В голос. Громко.

Лиза подошла, опустилась перед ней на корточки и положила свою голову ей на колени, сказав:

— Мы будем любить вас! Я буду любить! Мне все равно, что показала эта чертова экспертиза!

Ангелина Васильевна обняла Лизу, и они расплакались вдвоем, но уже тихо, беззвучно...

Борис Львович вышел из столовой, а когда вернулся — принес два стакана воды с намешенными в ней успокоительными каплями. Женщины выпили и потихоньку пришли в себя.

— Я чего не понимаю, — проговорила Лиза. — Если биологически вы не наша тетя, то... кто наша мама?

— Тут три варианта, — ответил за Ангелину Васильевну Борис Львович. — Первый вариант: Татьяна — приемная дочь родителей Ангелины, второй вариант: Ангелина — приемная дочь родителей Татьяны, или третий вариант: Татьяна каким-то неизвестным нам образом удочерила Викторию еще во младенчестве.

— Все варианты — полная чушь! — заявила Ангелина Васильевна. — Мы с Татьяной похожи внешне. Пусть не как близнецы, но очень похожи! А Викторию она родила. Я сама видела ее беременной, отвозила Таню в роддом, когда она рожала. Все чушь!

— Прости, дорогая, но других вариантов нет! — противился Борис Львович.

— Надо спросить у мамы, — подала голос Лиза. — Пусть она расскажет...

— Не только спросить, но и сделать экспертизу! — настаивал Борис Львович.

Ангелина Васильевна фыркнула:

— Что она тебе даст, эта экспертиза? От нее одни проблемы!

Борис Львович возражал:

— Прости, голубушка, но иначе, не зная правды, вы все изведете себя различными мыслями! Лучше знать правду, тем более что она — эта правда — совершенно не меняет ваше отношение друг к другу. Подумаешь: родная кровь, чужая кровь — какая разница! Посмотрите на себя! Порой Лиза мне до такой степени напоминает тебя, Ангелина, что я готов поклясться, что вы — родственники!

— Он прав, — вмешалась в разговор Лиза. — Я столько лет жила, не зная кто я, откуда, где мои родные, почему бросили меня. Это ужасно! Невыносимо! Эти мысли сверлят мозг постоянно... жужжат, жужжат! Лучше все знать. Где моя мама?

Ангелина Васильевна ответила не сразу.

— Я не знаю... Вернее, знаю, что она живет в Москве, но где и с кем — не знаю. Мы поссорились много лет назад, еще в то время, когда она бросила Викторию. Привезла ее ко мне и оставила. Поначалу хотя бы приезжала, звонила, а потом бросила совсем. Вика очень страдала! Я звонила Татьяне, ездила к ней, убеждала, но все попусту. Мужчины — вот кому она готова дарить всю свою заботу и любовь. Ребенок ей был не нужен. Тогда мы и рассорились. Я сказала, что больше не хочу ее знать, и вычеркнула сестру из своей жизни.

— А где она живет в Москве?

— Сейчас — не знаю. Десять лет назад она еще жила на улице Петра Романова дом 6 корпус 2 квартира 1. Этот адрес я на всю жизнь запомнила! Полдня плутала, пока нашла ее дом. Москву знаю плохо.

Лиза подумала, что Москву не знают даже москвичи, что уж говорить о жителях других городов. Вот она, Лиза, всю сознательную жизнь провела в Москве, но не могла похвастаться знанием города. Ей были известны только те места, вокруг которых крутилась ее жизнь, да и общеизвестные достопримечательности, конечно.

— Ничего, адрес я запомнила, найду, — сказала Лиза.

— Ты собираешься ехать? — спросил доселе молчавший Вячеслав.

— Конечно, — удивилась Лиза. — Я хочу увидеть свою маму! Хочу поговорить с ней! Я поеду завтра!

— Вика... Лиза, это глупо, — возразил Вячеслав. — За эти годы твоя мама могла двадцать раз сменить место жительства. Найти человека в Москве почти нереально!

— Почти! Ты сам сказал — почти!

— Правильно. Найти могут специалисты, которые умеют искать, знают, к кому нужно обратиться. Я позвоню Сидорову, моему начальнику службы безопасности, он начнет поиски. Найдет — тогда и поедем. Вместе.

Ангелина Васильевна кивнула:

— Вячеслав прав. Пусть его люди найдут адрес, а потом мы поедем. Я тоже хочу задать сестре несколько вопросов.

Лиза подумала и вынуждена была признать — незачем с высунутым языком бегать по Москве, когда есть возможность подождать пару дней и ехать уже по точному адресу.

— Хорошо, вы правы. Я подожду. Да, хочу спросить, это и была плохая новость? О том, что мы биологически не родственники? Тетя Ангелина, это же глупость! Это просто никакая новость! — воскликнула Лиза.

Ангелина Васильевна ее оптимизм не разделяла.

— Нет, Лизочка, это не все новости.

— Что еще? — в один голос спросили Лиза и Вячеслав.

— Мне снова звонили из опеки. Отец Сенечки, Анатолий Грачев, снова дал о себе знать. Он подтвердил, что приедет через две недели.

— Уже через две? — вскрикнула Лиза и добавила тихо: — Я совсем забыла...

Ей стало стыдно. Действительно, события последних дней, неприятности сыпались на нее как горох с дырявого мешка, и она за личными проблемами совсем забыла о родном отце Сени! Об угрозе, которая нависла над ее сыном... ее племянником.

— Я не забыл, — зло сказал Вячеслав. — Сидоров уже навел о нем справки. Тот еще проходимец! Не знаю, зачем ему ребенок, но он однозначно желает его получить! Раньше Грачев был дважды судим, один раз за грабеж, другой — за убийство. После отсидки он также часто попадал в поле зрение Калининградской полиции. Его задерживали за пьяные драки чуть ли не каждую неделю! Но потом он вдруг как-то резко стих. Устроился на работу, перестал пить, ведет себя достойно. Но главное! Он делает это специально! Постоянно собирает всевозможные характеристики отовсюду. Чуть ли не у каждого встречного просит подтверждения, вежливо ли он с ним поздоровался? Опрятно ли выглядит? И прочее, прочее. Похоже, Грачев задался целью получить сына. Но для меня это вопрос. Зачем? Не верю, что такие люди просто так раскаиваются. Мальчик ему нужен, но, боюсь, в нехороших целях, правда, еще не знаю в каких.

Все собравшиеся с ужасом слушали Вячеслава. Что задумал Грачев? Лизу передернуло, едва она перебрала в уме несколько ужасных целей, для чего нужен ребенок...

Обсудить этот вопрос не получилось. В столовую заглянула Дарья Петровна и возвестила:

— К вам пришел гость! Говорит что-то, не пойму. Я провела его в гостиную.

— Спасибо, Дарья Петровна, — поблагодарила ее Ангелина Васильевна и поднялась. Она пояснила собравшимся: — Странно... время позднее, и я никого не жду...

Полумрак гостиной, освещаемой лишь несколькими напольными светильниками, располагал к уюту, неспешным беседам и отдыху. Мечущийся из угла в угол высокий статный мужчина создавал диссонанс — так показалось Лизе.