— Здравствуй, — прошептала я, замёрзшими покрасневшими пальцами убрала снег с лица своей статуи (точнее, с морды, потому что меня ваяли только с головой кошки, как, например, Сехмет — с головой львицы) и вгляделась в него. Статуя наверняка долго стояла здесь, а, значит, успела настолько сильно впитать в себя тепло лучей солнца, создавшее моего отца, что поделиться частичкой своей силы для неё не составило бы особого труда... Улыбка тронула мои уста, потрескавшиеся и неприятные на ощупь языком, и я плавно потянула к лицу статуи пальцы. Они уже загорелись привычным мне изумрудным свечением, осветившим тёмный гранит, когда...
— Не трогай его! — завопил изо всех сил Сфинкс, вскидывая на меня невероятно большие глаза. Конечно же, я не дрогнула, просто замерла, зато...
— Ого, — присвистнул чему-то радующийся Роман из своего сугроба, и я невольно зашипела: потрох шакала! Будь он проклят, хотя я и не бросаюсь такими словами!.. Я увидела, как гранитное лицо моего прототипа под пальцами принялось осыпаться чёрной серебрящейся пылью, улетая куда-то мне под ноги и одновременно обнажая довольный оскал шакальей морды.
— Сгинь! — выкрикнула я, как всегда вспыхивая совершенно адекватной реакцией, в запале махнула рукой, и статуя изнутри взорвалась, разлетевшись в разные стороны осколками...
— Сволочь! — достаточно решительно высказался таксист, вовремя повалив меня на снег, спасая от неминуемой гибели из-за собственного же запала, и посмотрел на меня осовелыми огромными глазами: — Ты не чокнулась тут уже случайно из-за любви к этому рыженькому?! Между прочим, я спасаю тебя уже во второй раз за день! И этому тоже есть свидетели, да, представь! А где благодарность?!..
Я пристально вгляделась в его зрачки и невинно захлопала глазами:
— То, что ты вверху, а не внизу — уже благодарность...
— А... ну... ты... чтобы я ещё когда-нибудь...
— Очень страшно, — серьёзно кивнула я и скинула его с себя. Сфинкс старательно делал вид, что он тут чисто случайно, зашёл вообще-то почтить память Осириса и вообще... разве что-то не так?.. — Помоги мне подняться, и давай поскорее попытаемся закончить со всем этим. Что ты там увидел?
— Это лучше видеть своими собственными глазами, — пожал он плечами, подал мне руку и поднял в вертикальное положение. — А вот что там такое нашёл наш хвостатый разведчик, что он даже определил грозящую тебе опасность?..
— Нищего ошобенного, — важно кивнул нам полулев, сделав вид, что он тут не причём, — это вполне обыщно, што я первым жаметил это, веть я... — я прищурила один глаз и посмотрела на него: кто ты там? — Я... ээ... всего лишь раб швоей вещной гошпожи, — пискнул он, прижав уши, но стараясь выглядеть как можно достойнее. У него это даже получилось. Почти. — Вот, — едва заметно вздохнул он, пододвигая нам лапой плётку в миниатюре, золотую, как носят в качестве знака власти фараоны моей земли, только эта была гораздо меньше в размерах, сантиметров десять, переводя на язык Романа, в длину. Вот только была там одна особенность: на навершии рукоятки плети был маленький кошачий скелет из золотых проволок...
— Вот осёл... козёл и косолапый мишка...
Я была согласна с Романом не до конца. В том смысле, что ещё что-нибудь бы добавила. Значит, моя власть уже давно погребена, да, братик?.. Я двумя пальчиками подняла эту мерзость и, тряхнув её в воздухе, как можно осторожнее ударила ей по каменной статуе моей любимицы. На этот раз от разлетевшихся осколков я успела отскочить и сама. А довольная Марселла потянулась всем телом, выгнув спину и сладко зевнув.
— Мурка моя! — радостно взвыл мохнатый предатель, сделал было широкий прыжок в сторону Марселлы и тут же буквально завис в воздухе, пойманный за крылья.
— А теперь полетишь в разведку, — просветил его Роман, шире распахнул створку двери и зашвырнул нашего диверсанта в тыл врагу. Протяжный вой нашего агента 007 был наипервейшим сигналом к тому, что дольше нам во дворе Осириса оставаться даже он не советует.
Честно говоря, не знаю точно, что именно я ожидала увидеть, выйдя за толщину стен. Всё-таки, наверное, что-то было... но уж точно не то, что я в действительности увидела. Нет, больше поразил меня не пейзаж заснеженного Абидоса, не какая-то его сонность под гнётом снега и льда и серо-сизого нависшего чересчур низко небосвода. Поражение было в той толпе, что собралась в каких-то десятках метров от нас и заполнила собой не только улицу, но и крыши ближайший построек и насквозь заиндевевшие пальмы. Поначалу меня немного затрясло... а потом на ум пришло, что вон та пальма, слева, самая крайняя, это пальма... финиковая-а-а!! Тот взор, которым я обдала тех, кто лишь мгновение назад, похоже, готовы были нас разорвать... в общем, мы друг друга поняли, и переговоры начались...
— Эй, ты там! — выкрикнул кто-то особо смелый из толпы.
— Это к тебе обращаются, — просветил меня Роман, по ходу дела вытягивая за хвост из сугроба упирающегося Сфинкса. Тот делал вид, что застрял уж точно намертво, а понесло его туда исключительно из-за интереса археологических раскопок.
— Не мешай мне, глупый отрок, ты прошто не предштавляешь, какую штаринную кладку я ждешь разрыл, — глухо доносилось из толщи снега.
— Эй!.. — повторил всё тот же счастливчик (а как же: так разговаривать с богиней, и ещё оставаться в живых, да вдобавок целым кусочком, а не составляющими). — Ты... там... того...
— Кого? — мрачно поинтересовалась я. Снова тишина. А ещё умный народ! Уф...
— Да она колдунья, что с ней говорить! Отвести её на суд милостивого Сенухета, да будет к нему благосклонен вечный, как Нил, Осирис!.. Вырвалась из-под охраны подземного владыки, несчастная! В верёвки её — на постройку гробницы благословенному фараону!.. Поймаем её — она убивала наших жриц! Она убила Хетепхерес!.. — понеслось со всех сторон. Я слушала их, мысленно успокаивая себя и взывая к Хнуму: почему, гад, не озаботился тем, чтобы у людей ещё и мозги были?!..
Обстановка между тем нагнеталась. Откуда ни возьмись, в толпе начали мелькать уже знакомые мне стражи, во главе которых, как я определила, стоял уже не Джеху, а какой-то другой египтянин в гладком парике, явно создававшем ему неудобства, так как под ним он был совершенно... лысый?!! Надо же, я ведь и не подумала почему-то про него сразу! Страж, ну конечно же страж! Естественно!.. Нет, я не скажу, что раньше была дурой, я лучше скажу, что я вообще гениальна!
— Она колдунья — на суд её к мудрейшему Сенухету!.. — выкрикнула какая-то особо голосистая, и я попыталась запомнить её лицо. Толпа одобрительно загудела; Роман к тому времени уже закончил мучить себя добыванием из-под снега новоявленного археолога и выпрямился рядом со мной, с интересом наблюдая за происходящим. Мне тоже стало интересно.
— И что дальше? — с лёгкой улыбкой осведомилась я. В повисшей за секунду до этого тишине даже мой тихий голос прозвучал громом среди ясного неба.
А потом началось что-то невыразимое. В том смысле, что эти глупцы, собравшиеся здесь все сразу и скопом, бросились в мою сторону с явно недоброжелательными намерениями. Наученный горьким опытом предыдущих погонь за нами, Роман немедленно отреагировал, выхватив из-за пояса пистолет и поспешно проверяя, насколько хватит патронов. Сфинкс, воспользовавшись тем, что его оставили в покое, залез в сугроб полностью, только кончик хвоста оставил, и стыдящаяся за него Марселла присела рядом, шипя и изредка трогая коготками этот самый кончик. Не думаю, что это хоть кому-нибудь поможет, но у всех свои методы снятия стресса.
Мне же неожиданно стало до того весело, что я едва не пропустила тот момент, когда наилучшим способом было бы перекинуться в чёрную огромную кошку, дабы сразу же поразить умы общественности и не забивать себе голову заботами об их глупости. В конце концов, это не мои проблемы, а опять-таки, судя по Дарвину, вина эволюции. К тому моменту, когда я всё-таки дала выход наружу своей сути, мой грозный вид уже не мог остановить никого — их распалило! Народная забава в виде поимки вредной общественности колдуньи началась не менее весело, чем катание на коньках всё той же всем известной коровы. Когда первый из "преследователей" уже был на достаточном расстоянии, чтобы достать до нас, он вдруг напружинил ноги и сделал такой головокружительный прыжок в мою сторону, что Роман от неожиданности забыл про свой пистолет и просто замахнулся на него пяткой, а я мирно щёлкнула клыками у самого носа смельчака. Но ни мне, ни Роману, ни самому смельчаку не повезло... я, кажется, даже не успела заметить, что именно случилось: просто его ноги в какой-то момент пришли в соприкосновение с почвой (так я земную поверхность называю чисто теоретически, потому что в тот миг до почвы было ещё ой как далеко), он выпучил глаза, неуклюже, точно птенчик ибиса, впервые решившего взлететь, взмахнул руками и полетел назад. Да что там, не только полетел, но и захватил с собой по дороге практически весь первый ряд "наступающих", свалив их на второй, а те, в свою очередь, на нисходящих. В общем, веселье пошло по второму кругу, но уже в удвоенной форме. Граждане, отъехав на достаточное расстояние и безуспешно по ходу дела выясняя, кто, собственно, затеял первым эту забаву, доехали до начальной точки своего отправления, не нашли виновника (ну вот, чем-то Хнум их всё-таки не обделил — есть хотя бы инстинкт самосохранения, загнавший "счастливого" на самое дно образовавшейся "горки") и дружно решили, что это всё мои происки, и снова стали подниматься на ноги, ещё сильнее пылая праведным желанием страшной мести. Нет, скажите, при чём тут скромная богиня красоты и разрушения? Я вроде бы чёрная кошка, а не рыжая...
— Не понял, — недоумевающе высказал своё мнение Роман, обратившись ко мне. Я слегка оскалила верхнюю челюсть, отказываясь от комментариев. Таксист перевёл взор на то место, где в снегу отпечатался след колеи от пятки египтянина, и даже нагнулся, вероятно, таким образом решив что-то увидеть. Не нашёл ничего, перевёл взгляд ниже, для чего даже сделал шаг и... с выдохом описав пяткой полукруг в воздухе, с такой силой грохнулся оземь, что позвоночник затрещал.
— О-о-о-о!.. По-онял, — хрипло протянул, страдальчески скривившись, и с трудом перекатился на другой бок. — Вот теперь-то ты видишь, как сильно я за тебя страдаю и как сильно нуждаюсь в надбавке.
— Сейчас добавлю, — милостиво решила я, подняв для наглядности лапу над его лбом, и — о, чудо! — он вскочил с такой прытью, словно ничего и не было.
— Свои люди — сочтёмся, — несколько величественно кивнул таксист и снова вооружился пистолетом. Граждане к тому времени уже опомнились и пошли на второй приступ.
Направлял их, если мне не изменяет зрение, всё тот же самый парень, который заменил для стражей Джеху. Кстати, я заметила, что воины Сенухета не особенно вмешивались во всеобщее веселье, находились в сторонке и только делали вид, что поддерживают общественный пыл. Марселла к тому времени настолько увлеклась раскопками своего драгоценного полульва, что сама зарылась с лапами, но я это про себя поощрила — меньше для неё опасности, не хватало ей попасть под гнев радостной обретённой свободой толпы. Я перекинулась обратно. Снова обретя привычный для окружающих облик, я гордо выпрямилась рядом с Романом, одарив тех, кто только раз посмотрел на меня, такой ослепительной улыбкой, что... в общем, надеюсь, что в третьем приступе они уже меня не так рьяно будут оскорблять подозрениями... На третьем приступе мы уже были подкованы во всеоружии. Марселла наконец-то вытащила из снега Сфинкса и вместе с ним стала расчищать лёд из-под снежного наста, делая наш погост ещё менее доступным, чем можно предположить. Крутясь задним местом на холодном льду, полулев одаривал меня такими кровожадными взорами, что я и вправду подумала о своём садистском настрое. В том смысле, что всё-таки близкое мне существо, а я с ним так обращаюсь!.. Но, прикинув хорошенько, решила, что это с моей стороны ещё не плохое обращение, потому что когда я плохо обращаюсь... кстати, уже давно пора перестать играть в игрушки и сделать что-то показательно-красивое. До этого казалось, что я смогу что-то сделать с этой безмозглой толпой и без вмешательства со стороны моей непосредственной Силы любую гадость, но время показало, что сохранить город брата в целости и сохранности, как я надеялась, не удастся. Надеюсь, сейчас он слишком занят и не станет на меня особо сердиться...
— Эстела... — осторожно позвал меня Роман, в его глазах отразилось нешуточное беспокойство, окутывавшее в отражении мои руки. — А... ты что собралась делать?.. М?
— Што телать, што телать, — заворчал Сфинкс, с трудом поднимаясь со льда и кивая Марселле: — Пошли! Жря только иж-пот шнега вылежали, а я тепе, моя Мурка, ишчё не покажал там такую прелешть!.. — он мельком взглянул на меня и буркнул себе под нос: — И теперь вряд ли покажу... Ешли только вешной и у тепя на родине...
— Это что, он правду сказал? — нахмурился Роман. Я растянула губы в улыбке и пожала плечами.
-Всё-таки иногда полезно слушать его болтовню. Что-то интересное оттуда всё равно можно когда-нибудь вытянуть, — невинно хлопнула я ресницами, а про себя сплюнула: он ещё будет обсуждать мои решения...
— В следующий раз предупреждай заранее, чтобы нормальные люди успели залезть на дерево или ещё в какое-нибудь подходящее место, — пробурчал таксист и, устроив на своём плече Марселлу, подхватил на всякий случай Сфинкса и отошёл к воротам.
— А среди людей есть и такие? — холодно поинтересовалась я и обернулась к толпе: — Я в последний раз предупреждаю вас о том, что с богами спорить лучше в беспамятстве, чтобы не обидно было что-либо терять! Тот, кто меня услышал, поймёт, — улыбнулась я и скосилась в сторону полульва: пусть теперь хоть попробует назвать меня садисткой, гад блохастый!..
Толпа загудела. Правда, не в ту сторону, в которую мне хотелось бы... Впрочем, мне всё равно, людям для того и голову давали, чтобы никто не жаловался, что у него на плечах такой вот штуковины нет. У каждого своя, граждане Египта! У меня так вообще уникальная, так почему я должна вам уступать?!.. "Вот гад", — выдохнул за моим плечом Роман, прищурившись, чтобы лучше видеть. Я тоже оглянулась и заметила то же, что и он. А в частности, убегающий отряд Джеху. Вот, я же говорила про голову!.. Я усмехнулась и выставила вперёд сложенные вплотную друг к другу ладони. Подняв их медленно до уровня груди, я начала плавно раздвигать их, подняв лицо с закрытыми глазами к небу. Отец мой, Солнце, ты видишь, они глупы, помоги своей неразумной пред тобой дочерью... Мимолётный порыв ветра коснулся нежно моих век, и я ощутила меж своих ладоней упругую силу, которая сама расталкивала руки в противоположные стороны. Я только сдерживала её, не позволяя вырваться наружу, и она заревела порывом ветра, сметая там, внизу, тех, кто никак не мог понять силу того, с кем связался. А потом начала расползаться земля. Она трескалась очень причудливо, отодвигая в одну сторону всю толпу и как бы отгораживая её от нас, как на острове. Послышались крики, проклятия в мою сторону... "Колдунья!.. Колдунья!.." Разве я колдунья? Разве я беру Силу? Нет, я ей просто пользуюсь! Потому что имею на это право, и не вам меня судить!..
