Бесценный дар

Фургон выехал на шоссе и прибавил скорость. Члены совета, козёл в клетке и сестра Гонория сидели молча. Ехать было далеко. Солнце висело посреди неба, заливая светом дорогу и слепя глаза магистру Митрофану в походном балахоне. Тот вытянул из кармашка тёмные очки, водрузил на нос. Устроился поудобней, положил руки на руль жестом заправского шофёра и замурлыкал бесконечную песню про дальнобойщика.

* * *

Врач откинул ткань, укрывавшую лицо покойницы. Грузный пожилой мужчина в накинутом на плечи застиранном медицинском халате подошёл ближе и посмотрел. Выпрямился и глянул на патологоанатома. Тот поднял брови.

— Это не она, — Андрей Петрович, бывший полицейский следователь, печально посмотрел на мёртвую девушку и отвернулся. — А где Толя?

— Обещал подойти. Дела.

Андрей Петрович бросил врачу халат.

— Ну, бывай, Сергеич. Супруге привет. Если что, труп я не опознал.

— Пока, Петрович. Как Ксения?

— Всё так же, — ответил Андрей Петрович, выходя из холодного подвала. Патологоанатом покачал головой. Повернулся к телу, подобрал с края стеклянной чашки недокуренную сигарету. Неторопливо затянулся и выпустил в воздух колечко белёсого дыма. Рассеянно глядя в мёртвое лицо, докурил сигарету до самых пальцев. Воткнул крохотный окурок в чашку, поднял ткань и закрыл труп с головой.

— Эх, грехи наши тяжкие, — и одним движением закатил тело в ячейку-холодильник.

* * *

Дремавший на диванчике служитель подскочил, выкатив глаза. Высший магистр Альфред влетел в кабинет, как петарда, пущенная неумелой рукой. Скучная табличка на скучной двери кабинета не привлекала, а скорее отпугивала клиентов, и в свободные часы дежурный служитель, с виду — типичный офисный червь, невыразимо скучал над экраном коммуникатора, глядя слипающимися глазами в опостылевшую "косынку".

— Где он?

— Кто? — пролепетал спросонья служитель.

— Наш глава, ангелы и черти, эфир вас раздери!

Служитель вытянулся, машинально прижав ладони к швам брючин. Брат Альфред пробежался по кабинету, зачем-то заглядывая во все углы и раскидывая скопившиеся на столе безделушки. Грохнулась на пол и разлетелась вдребезги фигурка сфинкса, пожирающего незадачливого туриста. Когтистая лапа с зажатой фарфоровой ногой в крохотной пляжной тапке отлетела под диван. Брат Альфред остановился у стола и огляделся.

— Он не отвечает на мой вызов. Какого дьявола его нельзя найти в это время суток!?

— Простите, Высший магистр, — ответил служитель. — Главы Ордена сейчас нет. Он велел оставить сообщение, если вы будете его искать. Его нет в городе.

— Только в городе? — внезапно успокоившись, ровно сказал брат Альфред. Он отодвинул стул, и тяжело уселся. Положил руки на разорённый стол.

— Его нет в стране. Это информация только для вас, Высший магистр.

— Вот оно что, — Альфред посмотрел на осколки сфинкса. Гривастая голова иронически улыбалась. Он перевёл взгляд на служителя: — Собирай совет. Срочно. Передай — кто не придёт, опоздает ко второму пришествию.

Увертюра. Сон 3

— Море не расступится, — Кристиан швырнул в воду камень, и вода хлюпнула, приняв увесистый булыжник.

Бэзил уткнул голову в колени. На гальку, шурша, вкатывались волны, облизывали округлые голыши и отползали прочь, уступая очередь голодным сёстрам-волнам.

— Расступись! Расступись! — выкрикнули рядом. Голос сорвался, и слова молитвы, уже битый час гудящие им в уши, перешли в надсадный кашель.

Высокий, тощий парень, взмахнув руками, упал на колени, зарылся ладонями в прибрежную гальку и замотал головой. По лицу захлестали немытые со дня ухода из родного дома, когда-то льняные, пряди волос.

— Заклинаю именем господа, — просипел он, с ненавистью глядя на упрямую воду. Позади него зашептались, плотная толпа таких же, немытых и тощих, подростков, затопталась по берегу, с тоской озирая горизонт.

— Я думал, придём, слово скажем, и всё, — шёпотом сказал кто-то. — Лишь бы до моря дойти.

— Вы мешаете мне! — истерически выкрикнул неудачливый заклинатель моря. Поднялся с колен, подхватив полные горсти гальки, и с силой швырнул голыши в толпу. — Вы не верите! Не верите!

— Пошли отсюда, — Кристиан отвернулся от моря и галдящей толпы неудачливых вояк. — Хватит дурью маяться.

— Я никуда не пойду, — глухо отозвался Бэзил, уткнув лицо в колени.

— Она не придёт, — фыркнул Кристиан, глядя в топорщащийся вихрами затылок приятеля. — Скажи, Тео?

— Не придёт, — подтвердил Тео, шмыгнув носом. — Я сам видел, как её один красавчик на коня подсаживал. Пошли, Бэзил.

Бэзил тяжело вздохнул. Поднял голову, хмуро оглядел залитый полуденным светом горизонт и рывком поднялся на ноги.

* * *

С тех пор, как они сбежали из обители, утекло много воды. Пролились вёдра дождей, истрепались края одежки, и дорога перестала пугать неведомыми опасностями. Даже брат Михаэль, от которого они вначале шарахались в ужасе, стал привычным, близким страхом. Вроде волка в ночном лесу.

Момент, когда Михаэль, вырвав нож из рук Кристиана, посмотрел на них прозрачным взором, а ледяной ветер зловеще шевелил за спиной его откинутый капюшон, Тео запомнил плохо. Он помнил только животный ужас, сначала вырвавший из горла истошный визг, а затем погнавший его прочь от дороги, напролом через лес. Хлещущие по лицу ветки и падение в яму от вывороченного старого пня. И твёрдую, уверенную руку брата, вытащившего Тео из ямы, отряхнувшего на нём одёжку, и поставившего на ноги. "Глупый мальчишка, — сказал тогда Михаэль. — Мне не нужны ваши жалкие жизни". Брат объяснил, что направляется в далёкие края по делам обители, судьба такой мелочи, как трое сбежавших мальцов, его не волнует, а видение, представшее перед Тео ночью у алтаря — дурной сон. То, что брат Мафусаил, который должен был сопровождать собрата до поворота на рудники, не явился вовремя, не беда. Михаэль спокойно отправился в путь без него.

Они пошли с ним. Брат оказался бывалым путешественником, и только в пути они поняли, что одни не одолели бы даже дороги до соседнего городка.

На исходе ночи, когда они двигались по хорошо утоптанной лесной дороге, брат Михаэль внезапно развернулся в седле, издав странный горловой звук. Мирно сопевший ему в спину Кристиан проснулся и едва не слетел с коня. Следовавший позади вместе с Бэзилом на мохнатой лошадке Тео увидел, что Михаэль резко взмахнул рукой. Звякнул металл наручи. Из кустов метнулась тень, кинулась к ним, тыча в бок Михаэлю чем-то длинным, крючковатым на конце. Несколько теней выбрались с другой стороны дороги.

Стремительно прошипел меч, выдернутый из ножен, конь брата скакнул, повернулся боком, загородив мохнатую лошадку Тео. Хрустнула под копытом упавшая на землю короткая арбалетная стрела. Заржала лошадь под Тео, брыкаясь и мотая головой.

Потом брат соскользнул с седла, бросив поводья. В темноте Тео увидел, как блеснуло лезвие меча, как закрутились на дороге, сливаясь в одно размазанное пятно, чёрные силуэты. Свистнул металл, посыпались искры, тошно заскрипела кожа нагрудника. Раздался истошный крик, и тут же захлебнулся, сменившись негромким бульканьем.

От хоровода отделилась тень и бросилась в кусты. Оставшиеся на дороге хрипели и топали башмаками по утоптанной дороге, сбившись в кучу. Потом куча распалась, выбросив из себя на землю тёмный, безмолвный осадок мёртвых тел. Брат Михаэль, легко подпрыгнув, ткнул оставшегося на ногах противника окованным в металл носком башмака. Тот качнулся, выронив клинок, брат развернулся, птицей мелькнуло лезвие меча, и голова в лёгком кожаном шлеме, подпрыгнув на утоптанной земле, укатилась в кусты.

Михаэль повернулся вслед мелькнувшей в кустах удирающей тени, махнул вслед рукой, и Тео услышал короткий крик. Затрещали ветки, что-то обрушилось в середину зарослей орешника. Михаэль неторопливо двинулся следом, раздвинул ветки, на мгновение скрывшись из виду. Выпрямился, выбрался обратно на дорогу, нагнулся над телом обезглавленного противника и вытер лезвие метательного ножа. Тщательно протёр об одежду покойника свой короткий меч и аккуратно вложил в ножны.

Выученный конь ждал его, стоя рядом с мохнатой лошадкой, на которой скорчились Тео с Бэзилом. Кристиан, давно свалившийся с седла, вцепился обеими руками в стремя. В наступившей тишине слышно было, как стучат его зубы.

— Поехали, — коротко приказал брат. И они двинулись дальше.

* * *

Ближе к вечеру они добрались до маленького городка. Брат Михаэль оставил их на конюшне во дворе внушительного каменного особняка, и скрылся в доме. Ночевали там же, на конюшне, зарывшись в сено. Утром, едва показалось солнце, Михаэль вывел их со двора. Вместе с ними в путь отправились трое подростков, за которыми до ворот бежала многочисленная родня, всхлипывая на разные голоса. Несколько человек посолиднее, кучкой стоя у крыльца, выкрикивали вслед пожелания поразить нечестивцев одним своим видом.

На тракте они встретили группу таких же, совсем молодых людей, целеустремлённо бредущих на юг. Эти были пешими, и сопровождал их пожилой монах в потрёпанном, грубом балахоне. Потом было ещё много встреч, и к концу месяца они двигались внушительной толпой.

А когда последний месяц весны кончился, и наступило лето, они встретили Тильди. Они сидели у костра. Жутко дымили сухие коровьи лепёшки и обломки веток, вырванные с боем из рук таких же, как они, продрогших на ночном ветерке, малолетних вояк. Они давно уже поняли, что война, даже с нечестивыми иноверцами — дело хлопотное, довольно грязное, и требует немалых затрат. Пеклись укрытые под углями выловленные в попавшейся по пути речке лягушки и ракушки, завёрнутые в листья вместе с корешками осота.

Тео хорошо запомнил, как брат Михаэль подошёл к костру, ведя за собой худенького, белобрысого мальчишку в коричневой куртке не по росту, накидке с капюшоном, откинутым на плечи, и поношенных, линялых штанишках. Кристиан как раз пошевелил носком башмака угли, и в воздух вместе с дымом взвилось облако искр, осветив обветренные лица друзей.

— Стану солдатом, потом дослужусь до рыцаря, — говорил Кристиан, и в глазах его прыгали отражённые огоньки пламени костра. — Стану богатым, куплю дом и женюсь на дворянке.

— Женишься? — отозвался Бэзил, тыча в пекущихся лягушек прутиком. — Да у тебя кишка тонка.

Кристиан только фыркнул. В тот весенний месяц, в одну из ночёвок у торгового городка он потерял невинность, и его самомнение стало невыносимым.

— Сидите? — сказал Михаэль, возникнув из темноты ночи. — Вот вам новый товарищ.

Он подтолкнул к огню худенького мальчика в толстой домотканой куртке, и тот застыл, оглядывая сидящих у костра друзей.

— Только без драки, — предупредил Михаэль, почему-то усмехнулся и ушёл.

Тео и Бэзил молча разглядывали новенького, и только Кристиан, обведя блестящим взглядом тоненькую фигурку и задержавшись на растрёпанных светлых кудряшках, спросил мальчика:

— А ты знаешь, что делают с женщинами, которые надевают мужскую одежду? Их порют на площади кнутом. Голыми.

Мальчик посмотрел прямо на него, а Тео будто прозрел. Это была девочка. Тёплая куртка тяжело обвисала на её угловатых плечиках. Неровные, видно второпях остриженные белокурые прядки топорщились за ушами и падали на тонкую, покрытую лёгким загаром шейку серебристыми кольцами. Девочка продолжала молча смотреть на Кристиана ясными, светлыми глазами, и тот почему-то смутился. Отвёл взгляд и принялся ковырять носком башмака рдеющие угли.

— Меня зовут Тильди, — сказала девочка, и Тео с Бэзилом, очнувшись от ступора, подвинулись на земле, дружно предлагая ей местечко у костра.

Увертюра. Сон 4

— Вот этот дом, — сказал Тео. Он указал на каменный, в потёках от ночного дождя, особняк, возвышавшийся над соседними домами на добрый этаж. Тео не мог объяснить, почему знает, что Тильди здесь. Он просто знал, и всё.

Кристиан молча оглядел массивные, сложенные из грубого камня, стены. Губы его сжались в нитку. Он подвигал плечом, словно почёсываясь. Тео знал, что под курткой у него спрятан нож, продетый в тонкую ремённую петлю. Бэзил нагнул голову, разглядывая мостовую под ногами. Вид у него был угрюмый. Тильди не появилась на берегу, как обещала, и они пришли искать её сюда, бросив толпу неудачливых вояк за веру у безразлично плещущего волнами синего моря.

Тео огляделся по сторонам. Его внезапно пробрал озноб. По телу прошла дрожь, сотрясла колени и отдалась в пальцах ног ледяным покалыванием. Неведомое раньше чувство потерянного, утекающего сквозь пальцы времени заставило его затоптаться и двинуться с места, ближе к каменной стене особняка. Тут же где-то за окном, приглушённый толстыми стенами, раздался визг. Визг повторился, на этот раз громче, и уже не смолкал, ввинчиваясь в уши, будто пилили бесконечную, тонкую доску.

А потом содрогнулась ажурная свинцовая рама, задребезжали, вывалившись на мостовую, куски стекла. Окно распахнулось, выбросив из переплёта ещё несколько ромбовидных стекляшек. Свинцовая створка отлетела к стене.

— Смотрите! — крикнул Тео, указав наверх.

Там, где распахнувшаяся рама покачивалась, роняя стекляшки, на подоконнике, держась за края проёма, стояла Тильди. Она посмотрела вниз, покачавшись на ногах, словно боясь высоты. Оглянулась назад, на что-то, невидимое с мостовой. Опять глянула вниз, потом оттолкнулась от подоконника, взмахнула руками и прыгнула на мостовую.

Они бросились к ней, уверенные, что девчонка расшиблась о камни. Тильди поднялась на ноги, пошатнулась, ухватилась за подбежавшего Бэзила, и зашипела, как кошка.

Из дома неслись крики. В открытое окно высунулась пухлая дама в открытом платье, свесилась наружу, разложив по подоконнику огромную белую грудь. Кристиан раскрыл рот, разглядывая снизу это богатство. Дама, разевая густо накрашенный рот, кричала что-то невнятное, указывая на выскочившую в окно беглянку. Тильди вцепилась в руку Бэзила:

— Бежим отсюда!

Кристиан всё глазел на грудь. Тео толкнул его в бок. Из-за угла дома выскочили двое мужчин, и торопливо двинулись к Тильди. Она взвизгнула, бросила руку Бэзила, и, прихрамывая, побежала прочь. Тот догнал, подхватил её за локоть и потащил за собой в ближайший переулок. Тео помчался следом. Кристиан застыл на месте. Мужчины, каждый из которых вблизи оказался здоровым парнем в куртке с нашитым на груди гербом, побежали за троицей.

Кристиан, на которого не обратили внимания, подбросил на ладони невесть откуда взявшийся булыжник, и точным броском угодил одному из преследователей прямо в затылок. Тот ухватился за ушибленное место. Оглянулся, злобно посмотрев на Кристиана. Из дома выскочили ещё двое: мужчина в жёлто-зелёной куртке и старуха в накинутом на ядовито-зелёное платье плаще с капюшоном. Старуха прокаркала приказ, тыча пальцем вслед беглецам, и мужчина быстро двинулся в указанном направлении. Кристиан кинулся следом, ловко увернувшись от протянутой руки ушибленного. Тот держался за затылок, кривясь от боли.