— Давай в гуси-лебеди! — предложила я, как раз удобно сидели.
— А что это? — спросил он.
Я объяснила ему на практике, выиграв у него несколько раз кряду. Он понял принцип, и тут уже пару раз облажалась я.
— Давай еще раз, мне понравилось! — оживился Подушка.
— Ну, нет, а то еще стукнешь! — покачала я головой.
— Я не буду, — пообещал Подушка.
— Знаю я твое "не буду", случайно стукнешь.
— Я не буду.
— Ну, тогда я пятьдесят раз успею руку убрать!
— Что? — не понял эстонец.
— О-о... — вздохнула я. — Ой, там же гадают.
Я подхватилась, перелезла через Подушку и побежала туда.
— Поздно, — загробным голосом сказала Ира. — Я в трансе!
Ира поперебирала карты, посмотрела на них и так и так.
— Карты не хотят тебе ничего говорить. Не понравился ты им, — вынесла вердикт Ира. — Вот мне они погадают.
Она разложила себе.
— Разочарование или горе. Получу в течение суток подарок. Так-так, это уже интереснее. Хотя это, конечно, может быть и не вещественное, но все же... — бормотала она. Ира сложила карты. — Интересно, что за разочарование, да еще и не у меня одной...
— Люди! — воскликнула я. — Сегодня же говорят, кто какие места занял!
— Мм... зачем я гадала? — сокрушала Ира.
— Слава богу, только у вас, а не у нас, — обрадовался Подушка.
— Да тут не указано, что только женского пола. Все, кто присутствовал при гадании, — пояснила Ира.
— Вы точно мужского пола? — уточнила я.
Парни фыркнули и отвернулись.
— Не буду больше гадать! — решила Ира.
— Хм?.. — разочаровалась я.
— Позже! — ответила Ира.
Мы с Подушкой стали медленно отступать к кровати.
— А я первая! — я рванула к кровати и быстро уселась там.
— Нечестно! — возопил Подушка.
— Проигравших бьют! — сообщила я ему, хохоча.
Подушка взмахнул руками, желая выразить все свое недовольство, но вышло так, что он собрался со мной драться. Я помахала руками на манер тонущей собаки.
— Что это? — удивился Подушка.
— А... это у нас так одна девочка дерется! — пояснила я.
— Мм... — хмыкнул Подушка, с интересом косясь на меня.
— Что?
— А ты как дерешься? — уточнил он.
Уговаривать меня долго не надо, я от души замахнулась кулаком, Подушка отшатнулся и ошалел. Ира вдохновилась и замахнулась на Одеяло, он закрыл лицо руками и вжал голову в плечи.
— Хех... — усмехнулся Подушка.
— Что это? Сам-то! — возмутилась я.
Он важно покачал головой. Я покивала и неожиданно взмахнула рукой, Подушка тоже закрыл лицо руками.
— Ну!
— ОЛЬГА! — воскликнул Подушка.
— Что Ольга? Что Ольга! Что глаза-то закрываешь? Самый важный орган? — спросила я.
— Нет, уши.
— Это еще почему?
— Эстонцы, когда промахнутся, сразу матом ругаются, — сообщил Подушка. Неужели они всегда мажут?
Ага, а русские сразу второй раз бьют!
— Чтобы лишнего не нахвататься? — усмехнулась я.
Подушка задумался. Ира тем временем показала язык Одеялу, потом еще и еще. Мне стало смешно, и я показала ей длинный нос из двух сложенных рук. Ира показала мне длинные уши, я изобразила длинный язык с помощью рук и принялась хохотать. Ира похлопала руками-глазами и тоже расхохоталась. Эстонцы внимательно следили за нами. Подушке было так интересно, что он даже зевнул, коронно прикрываясь растопыренными пальцами.
— А точно! — воодушевилась я и изобразила зевание ртом-рукой.
Ирка захохотала громче и показала мне тот же жест, только затыкая рот свободной рукой. Теперь захохотали и эстонцы, Подушка свалился на тумбочку.
— Все, каюк! — сообщила Ира.
Как-то он ненатурально притворяется. За это и поплатится! Я накинула на него сверху одеяло.
— Светлая ему память! — пафосно сказала я. — А-нё-а-а!
Я с размаху стукнула, куда Бог пошлет. Бог послал мою руку куда-то в район груди. Подушка подскочил и слетел на вторую ступеньку. Я, пользуясь моментом, завязала одеяло на два узла у него на голове. Он стал стаскивать. Блин, как на моего кота похоже!
— Мой Марк, когда ему на голову носок наденешь, тоже пытается его снять любыми способами, — рассмеялась я. — Только он еще себе задними лапами помогает!
— Нет, это заведомо проигрышный вариант, — сказал Подушка.
Парень вскоре содрав с себя одеяло и отшвырнул его на пол. Он ошалело смотрел по сторонам, но вскоре остановил свой взгляд на моей персоне.
— Вот так Марк на меня и смотрит, только еще убегает, долго-долго буксуя на линолеуме, — сказала я.
Подушка отодвинулся.
— Не отодвигается, а убегает! — поправила его я.
Парень дико на меня покосился и залез на ступеньку повыше.
— Подними, что уронил, — попросила я.
Эстонец не понял.
Я потыкала ему пальцем в одеяло. Парень наклонился, но рукой не дотянулся, попробовал дотянуться ногой, тоже не достал.
— Эх...
Пришлось ему подняться и подобрать мое одеяло с пола. Я развязала свое одеяло и стала расправлять. Подушка затравленно за мной наблюдал.
— Ладно, я не дура. Еще раз не буду! По крайне мере, сейчас, — обнадежила его я. Парень стал поглядывать на меня еще затравленнее. Я отдвинулась от греха и от него подальше на другой конец кровати.
Он вытянул шею и заглянул ко мне. Я показала ему язык, отвернулась и стала создавать видимость бурной деятельности. Подушка заинтересовался еще больше, поднялся и наклонился ко мне. Я перестала шебаршиться. Он наклонился ниже, еще ниже, перевесил и упал на кровать, да как-то не очень удачно, я бы даже сказала, совсем неудачно. В одно мгновенье он уселся на кровати и сложил руки на больном месте, бормоча что-то сквозь зубы. Я проглотила пару смешков, схватила подушку и всласть расхохоталась в нее. Я-то думала, он не видит, а он видел! Я расхохоталась еще пуще. Подушка неодобрительно покосился на меня. Я уже не могла остановиться, и только хохотала.
— Ты что, диких русских девиц не видал? — удивилась Ира. Я продолжала хохотать, уткнувшись в подушку и только изредка выныривая из неё, чтобы глотнуть воздуха. Более-менее успокоившись, я отложила подушку и выпрямилась.
— Фу... фу... Спокойно! Спокойствие, только спокойствие! — скомандовала я себе.
— На полдник! На полдник! На полдник! — зазвучал противный голос маленького и облезлого, который в очередной раз проиграл в карты.
— На полдник! На полдник! На полдник! На полдник! На полдник! На полдник! Нам по... — затянула Ира на мотив песенки "Дорога, дорога".
Эстонцы вместе со мной уставились на Иру и расхохотались.
— Выйду ночью в поле с... — запела я.
— С одеялом! — подпела Ира.
— Мы с тобой по полю пойдем! Мы пойдем вдвоем, по полю пойдем, мы пойдем с тобой на полдник вдвоем! — пересочиняла я.
Мы стали одеваться, точнее, обуваться, и потихоньку выползать. Я вспомнила песню из фильма "Генералы песчаных карьеров" "Я начал жизнь в трущобах городских...". Ира мне подпела.
— И-и, опять ноготь сломала!
Мы с ней допели и расхохотались, махая руками, Подушка тоже смеялся, но как-то странно, пригибаясь.
— И что толку? Ты все равно выше меня, даже если нагнешься! — сказала я ему.
От отступил и сел на тумбочку. Нашел, ромашка, выход!
Ира на всех парах и с развязанными шнурками рванула к двери, я за ней, она резко затормозила, я заехала ей в плечо.
— О! Кстати, на плече есть какая-то такая точка, что если по ней стукнуть, то рука отрубится минут на пять, — неожиданно вспомнила я.
— Хм, давай проверим! — сказала Ира.
— На ком? — усмехнулась я.
Ира ткнула пальцем в Подушку. Вот бедолага, все шишки его.
— Подушка, стой смирно! — скомандовала ему Ира. — Да не боком, а прямо. Ну, показывай.
Я потыкала в него пальцем, он удивленно следил за моими манипуляциями. Ира тем временем замахнулась и стукнула по предложенному месту. Подушка удивленной смотрел то на меня, то на Иру.
— Или я промахнулась, или ты не то место показала, — разочарованно сказала Ира. — Подушка, подними руку.
Рука не шелохнулась, Подушка обеспокоился и, подцепив здоровой рукой больную, стал ее судорожно трясти. Сквозь смех мы с Ирой пополам выговорили, что это всего на пять минут, да и то может быть... Подушка обиженно посмотрел на нас и поплелся следом, Одеяло пораженно следил за нами, ничего решительно не понимая. Весь спектакль он пропустил. Мы вышли на улицу, эстонцы там чем-то кидались. Это нечто полетело в Подушку, точнее пролетело над его головой на расстоянии вытянутой руки. Парень какое-то время вдохновлено смотрел наверх, потом удивленно на свою руку, а уж потом хлопнул себя по лбу левой рукой и сокрушенно повесил голову. Я ему посочувствовала, Ира — нет.
— Подушка-подушка, напиши что-нибудь. Надеюсь, что ты не левша! — стебалась Ира.
Парень отмахнулся от нее правой рукой, предварительно снабдив ее помощью левой. Ирка от него отстала. Так мы и дошли до полдника, где все перемешались.
После полдника Подушка, Одеяло и Ира отправились в изолятор, где и остались ночевать. Я же в гордом одиночестве скучала на даче. Позже я узнала, что там они играли в карты, и Ира таки раздела Подушку. Упорная девушка! И, видимо, Ира очень долго ругалась прежде чем выиграть, и ругалась она ничем иным, как "Кобелем". Подушка — мальчик умный, запомнил часто повторяемое слово и стал тоже им ругаться... на девушек с Украины.
Вечер без них прошел очень скучно, но вот утренняя побудка меня поразила. Теперь вместе с радио нашу утреннюю песню пели еще и Подушка, Одеяло и Ирка. Дикое сочетание звуков! Я поскорее встала, и мы отправились на завтрак.
— Хм? Хм... — стала заглядывать я. — Опять ложки забыли положить, опять оббегать.
Подушка наклонился и легко достал вожделенную ложку.
— Э! Мне тоже! Мм... спасибо! — поблагодарила я.
— Эх, опять оббегать, — вздохнула Ира. — Ольга, что же ты мне не захватила, сама-то уже оббежала!
Мы с Подушкой хихикнули и пошли дальше. Ира тем временем сбегала за ложкой и все уронила.
— Интересно, это вкусно или нет? — рассматривая полученную кашу, спросила я. — Чай с молоком? Побудем лондонцами, представим, что это вкусно.
Подушка тем временем как-то слишком рьяно озирался.
— Ты что? Смотришь, у кого бы что спереть? — спросила я.
— Нет, — не понял парень. — Смотрю, кто пришел.
— Хм... Зачем тебе так смотреть, кто пришел? Я еще понимаю, я очки забыла! — усмехнулась я.
— Это привычка, — вздохнул парень.
Я попробовала его тактику и тут же что-то опрокинула.
— О, мне противопоказано! — сделала вывод я.
Ира тем временем воспитывала Одеяло, тряся перед ним вилкой с огурцом. Я заглянула за Подушку, чтобы это узреть.
— Тебе же противопоказано! — подколол Подушка.
Я смерила его уничтожающим взглядом, взмахнула рукой, покачала головой и принялась жевать.
— И не надо на меня так ругаться! — сказал Подушка.
Я удивленно на него посмотрела. Видимо, нужно не так выразительно жевать, а то не знай что люди подумают! Ира внимательно следила за мной.
— Да ты махай, махай! — разрешила я.
Она взмахнула вилкой на манер дирижера, огурец оторвался и попал как раз в нос Одеялу.
— Ой, извини, — покаялась Ира.
— Хы, огуречная маска, — хихикнул Подушка.
— Омолаживающая! — кивнула я. — Куда уж моложе...
— Да еще и макияж снимает,— вспоминала Ира. — Одеяло, ты от этого не пострашнеешь?
Одеяло гордо отвернулся.
— Значит, пострашнел, — констатировал факт Подушка.
Одеяло мгновенно развернулся. Ромашка, как легко поймать на провокацию! Все выставились на него, заглядывая снизу. Наиболее внушительно это получилось у Подушки. Он так наклонился, что мне даже стало видно поверх его головы. Одеяло, угнетенный численным превосходством, отвернулся снова.
Ира дико озиралась по сторонам, потом осторожно потянулась к чужой чашке, дабы спереть ее.
— ИРА! — воскликнула я.
Ира подскочила на месте:
— Не надо же так пугать!
Подушка, привыкший, что от Иры объяснения не дождешься, повернулся ко мне и вопросительно посмотрел.
— Что ты у меня-то спрашиваешь? — удивилась я.
Подушка озадачился.
— Лучше бы я этого не говорила, — сделала вывод я.
Он снова повернулся ко мне, я развернула его голову в обратную сторону. Он внимательно туда посмотрел, ничего интересного не нашел и снова развернулся ко мне.
— О-о-о! — я возвела глаза к потолку и закрыла себе лицо руками.
Подушка скорчил очередную умильную рожицу и стал хныкать. Я медленно развернулась поглядеть на сей феномен и увидела, что остальные эстонцы начали нехорошо коситься на парня и шушукаться. Он посмотрел на меня, перевел взгляд туда, куда смотрела я, заметил шушукающихся эстонцев.
— Блин! Ромашка! — воскликнул Подушка и принялся молча есть.
Тут по столовой разнеслось "чвак-чвак".
— ОДЕЯЛО! НЕ чавкай! — взревела Ира — Нервирует!
Одеяло ошалело развернулся, продолжая чавкать.
— А-а-а-а-а! — не выдержала Ира, посмотрела на далекий потолок в поисках кары небесной для Одеяла, ничего там не нашла и принялась чавкать с истинно русским рвением и артистизмом. Подушка взглядом благородной девицы уставился на Иру. Похоже, бедный эстонец даже не подозревал, что можно ТАК чавкать. Он медленно развернулся ко мне с тем же выражением лица и неожиданно для всех расхохотался, сложившись пополам. Теперь козлом отпущения была я, ибо все эстонцы уставились на меня. Бедные, наверное, решают, заразно это или нет. Я с ужасом смотрела на них и потыкала Подушку. Эффекта, как обычно, не последовало. Я потыкала сильнее — ничего. Я зарычала, Подушка остановился на "полухихике" и удивленно уставился на меня, не разгибаясь. Я для полноты эффекта на него еще и зашипела. Он резво выпрямился, шарахнулся и налетел на Иру. Ира удивленно замерла, и они вместе с Подушкой принялись сосредоточенно жевать, Одеяло специально чавкал еще больше, я недоуменно следила за этим балаганом, жуя что-то довольно вкусное. Что же это было?
Завтрак закончился, и все завтракающие разбились на три кучки: русская большая кучка с прыгающими мелкими, эстонская большая кучка с примерными мелкими, и наша маленькая кучка из четырех человек, русских и эстонских напополам. Подумав, мы отступили к забору, то есть к обрыву.
— Возможные пути отступления? — спросила я, смотря вниз.
— Ага, стратегически важное место. Если что, можно добежать до синей или до красной дачи, до чего сил хватит, или вниз с парашютом, — сказала Ира.
— Ага, где ты парашют найдешь?
— Тогда без него!
— Я плавать не умею, — огорчилась я.
— Зачем тебе плавать? Ты же ходить умеешь! — сказал Одеяло.
— Хи-хи! Ходить! Летать еще, Оль, умеешь! — хмыкнула Ира. — И ты, Одеял, тоже умеешь!
— ДА? — оживился Одеяло.
— Хочешь, научу? — осведомилась я. — Прямо отсюда.
На его счастье, он не успел мне ответить. К нам подскакали мелкие с обеих кучек. Нашим парней не видно, а их — нас не разглядели. Подскакавшие эстонцы застыли столбами около Подушки с Одеялом.
— Здрасте, детки!
В исполнении Иры это выглядело особенно зловещим.
