Пробежка заняла не больше двух минут, и вскоре мы вдвоем стояли возле немаленького особняка, построенного в местном стиле. Прямо возле ворот, ведущих во двор, лежал уже немолодой человек в кимоно красного цвета. Его каштановые с проседью волосы слиплись от крови, а грудь едва приподнималась. Засунув пистолет в кобуру, а дробовик на подвес, я склонился над раненым и понял — дело плохо. Мужчина зажимал рукой колотую рану на животе.

"Хина, — я неосознанно сократил имя своей спутницы. — Аптечку, живо!" — девушка достала из моего рюкзака медкомплект. Разорвав одежду раненого, я поморщился — рана была нанесена, судя по всему, узким клинком, и удар был сделан прямо под ребрами, в районе желудка. Стащил перчатки, и осторожно надавил на края раны. Кровь толчком выплеснулась из отверстия и попала мне в лицо. "Черт, у него внутреннее кровотечение!" — я подхватил человека на руки и одним ударом ноги снес ворота с петель. Быстро оглядел двор и пулей метнулся к беседке — там был широкий стол.

"Хината, убери всё со стола! — девушка одним широким махом смела все со стола и помогла бережно опустить раненого. — Мне нужна твоя помощь! Будешь подавать мне то, что я скажу! — куноичи кивнула. — Уммей будешь подсказывать ей, что именно мне нужно. Отсос!"...

Операция заняла почти два часа. Солнце уже село и работать пришлось в тусклом свете фальшфейера. Несмотря на все усилия, я сомневался, что человек выживет, но, всё же, надеялся на лучшее. Найдя во дворе бочку с водой, вымыл руки и умылся, достал сигарету, затянулся. Хината сказала, что последит за раненым, и пообещала позвать меня в случае чего. А мне хотелось поговорить кое с кем. "Уммей, на минутку", — мысленно попросил я.

"Чего?" — как-то рассеянно начала душа.

"Где морфы?" — сразу взял быка за рога я.

"Тут, — ответил дух девушки. — По крайней мере, были"

"А именно?" — моя рука вытащила дробовик и сняла его с предохранителя.

"Дальше по улице, — она помолчала и добавила. — Дальше следов нет"

Я подошел к забору и с легкостью перемахнул через него. Посетовав на то, что не привел в порядок "Косу", двинулся в указанном направлении. Тот парень в плаще сказал, что твари будут отдыхать несколько дней. Весь разговор мне прокрутила Хината, и только поэтому я знал, о чем говорили нелюди и это тип в плаще. Вспомнив этого парня, я нахмурился. "Кто же ты такой, Ученик? — память услужливо подбросила имя названное Падшим. — Да и этот Повелитель — та еще темная лошадка. Хотя это Ученик мне кого-то напоминает, но кого?" — мои мысли кружились в поисках ответов. Может показаться странным, что я, оставив девушку и раненого человека, спокойно иду по улице, навстречу Падшим. Что ж поясню — после того как мы помирились, Уммей рассказала нам, что Падшим нужен отдых. На это уходят не меньше двух дней, и во время этого процесса, твари беспомощны как слепые котята. И их выводок тоже. Кстати сколько морфов осталось? Взяв за исходные данные число пятьдесят, прикинул, сколько мы убили, и получил цифру двадцать три. Плюс пять Падших. Не так уж и много если поразмыслить. На этой мысли я вышел на небольшой рынок.

"Стой! — прозвучало у меня в голове. — Они..."

"Баньши! — перебила духа Хината. — Раненый очнулся!"

Я выругался и быстро сориентировался.

"Хината, поговори с ним — может он что-нибудь расскажет! Уммей, где твари?" — пальцы сомкнулись на рукояти "Зубра".

"Прямо перед тобой! — незамедлительно последовал ответ. — Не больше пяти метров!" — мои глаза обшарили пространство передо мной, но там ничего не было.

"Под землей?" — промелькнуло в голове. Но тут я услышал нечто, что повергло меня в шок.

"Что за х@#&я! — мои брови взлетели вверх — таких выражений от Уммея мне не доводилось слышать. — Падшие должны быть перед тобой как на ладони. Дальше следов нет. Хотя, подойди ближе и положи руку на землю"

Я осторожно приблизился к указанному месту и приложил ладонь к поверхности почвы...

Страна Огня, южнее Конохи.

Тишину наступающей ночи прорезал стон. Последний представитель клана Айкути оторвался от чтения книги и метнулся к постели, на которой лежал раненый неизвестный. В ту ночь, когда лесничий привез его, молодой лекарь думал, что человек не выживет. Но, хвала Аматерасу, Химару ошибся и паренёк выжил. Когда операция была завершена, лекарь понял, что спас жизнь мальчику лет двенадцати. По вещам, привезенным Сизару-саном, молодой человек понял, что этот малец был шиноби, и теперь Химару интересовал вопрос — откуда шиноби могли взяться здесь, и кто его так покалечил. Мальчик открыл глаза и попытался приподняться.

— Лежи, лежи! — остановил его лекарь, и отрок рухнул обратно. — Ты чего-нибудь хочешь?

— Воды, — слабо попросил мальчик с трудом ворочая языком. Наследник Айкути поднес губам безымянного кружку с водой и помог ему утолить жажду. Отставив сосуд в сторону, молодой человек начал пристально рассматривать своего подопечного — он ждал, пока подействуют препараты, добавленные в воду. Подождав некоторое время, молодой лекарь спросил:

— Кто ты и что с тобой случилось?

Мальчик открыл глаза и посмотрел на Химару. Потом с трудом оглядел свое пристанище и поинтересовался:

— Где я?

— Ты находишься в деревне под названием Суто в стране Огня, — с трудом подавив раздражение, ответил лекарь. "Черт, похоже, трава Признанья не сработала. Ладно, будем действовать по старинке", — подумал он. — Так ты не ответил на мой вопрос.

— И что с того? — пасмурно произнес мальчик, уставившись на наследника тяжелым взглядом.

— А с того, — в руке лекаря, словно из ниоткуда, возник довольно длинный нож, который носил название его клана, — что сейчас твоя жизнь находится в моих руках, — молодой человек прижал лезвие к горлу своего подопечного, — и все зависит от тебя и твоих ответов.

Мальчик расширенными от удивления глазами смотрел на нож и все еще колебался. Но травы начали действовать — он резко и неглубоко задышал, а его лоб покрыла испарина. Веки чуть опустились, и со стороны могло показаться, что шиноби сейчас уснет. Химару убрал нож и приступил к допросу.

— Кто ты и что ты тут делал? — голос лекаря отдавал металлом.

— Меня зовут Сарутоби Конохомару, я генин деревни Скрытого Листа, — голос мальчика звучал безжизненно. — Мы с командой под руководством временного капитана Хьюга Хинаты были посланы в разведку к Южным горам. По дороге на нас напали шиноби Звука, и один из наших товарищей был ранен. Мы разделились: капитан и Моэги отправились в погоню за ушедшим врагом, а я должен был доставить Удона в ближайший поселок и отправиться в Коноху и доложить о нападении, — речь допрашиваемого прервалась и он сглотнул. Химару поднес кружку, чтобы Конохомару утолил жажду, а заодно выпил очередную порцию отвара. Коноховец выпил остатки и продолжил речь.

— Я принес раненого в деревеньку и решил остаться до утра. Но ночью я услышал шум и выскочил на улицу. Там на меня кто-то напал и отбросил в сторону. Я попытался встать, но понял, что ранен и ничего не могу сделать...

— Кто на тебя напал? — задал вопрос наследник Айкути, радуясь тому факту, что искали не его.

— Я, — голос генина задрожал, — я не знаю. Было очень темно. И враг двигался очень быстро, — он замолчал.

— А что ты помнишь? — поинтересовался озадаченный этими словами лекарь.

— Я помню жуткие крики людей. Я попытался встать снова, что бы помочь им, но тут я услышал это, — голос мальчика задрожал.

— И что ты услышал? — спросил наследник одного из лучших кланов наемников.

— Я услышал рев. Я до смерти испугался и, несмотря на раны, бросился бежать. Я бросил Удона там, — казалось, что шиноби сейчас расплачется.

— Конохомару-кун, — как можно мягче произнес молодой человек, — а кому принадлежал рев? — мгновение генин молчал, но потом сказал, то от чего сердце закаленного в боях наемника дрогнуло:

— Этот рев мог принадлежать только демону...

Раненый мужчина застонал и открыл глаза. Хината подскочила к нему и поинтересовалась, как он себя чувствует, одновременно сообщая Баньши о том, что раненый очнулся. В ответ воин попросил поговорить со спасенным.

— Воды, — прохрипел мужчина. Куноичи поднесла к его губам флягу с водой. Напившись человек, опустил голову и, прикрыв глаза, спросил. — Кто вы?

— Я куноичи Листа, Хината Хьюга, — мягко произнесла девушка. — Кто вы и где все остальные жители города?

— Меня зовут Кимиро Ияти, я местный староста, — человек приоткрыл глаза и посмотрел на молодую Хьюгу. — Куноичи? Значит, вы знаете?

— Знаете? — недоуменно воззрилась на него девушка. — О чем вы, Кимиро-сан?

Староста снова прикрыл глаза и начал свой рассказ.

— Три дня назад жители нашли обезображенный труп коровы. На него без страха невозможно было смотреть. Люди решили, что это работа какого-то зверя и решили выследить и убить его, — он глубоко вздохнул. — Ушло почти сорок человек, но никто не вернулся. Мы испугались, и я велел отправить гонца в соседнюю деревню, где был гарнизон солдат Дайме, — куноичи поежилась — она понимала что, скорее всего посланник разделил судьбу тех, кто был в соседнем поселке.

— Наутро я проснулся и понял, что что-то случилось. Мной словно кто-то управлял. Я вышел на улицу и пошел к рынку, — тут голос человека задрожал. — Эти монстры, они стояли посреди площади и ждали пока мы придем к ним! — человек открыл глаза и посмотрел на куноичи с ужасом.

— Сколько их было?

— Почти три десятка, — слабо ответил мужчина, снова прикрывая глаза. Внезапно он раскашлялся и сплюнул сгусток крови. Девушка бросилась к нему, но заметила, что повязка начала пропитываться кровью. "Баньши! Быстрее сюда!" — мысленно закричала Хината. — Потерпите немного, Кимиро-сан.

— Уже поздно, — кое-как прохрипел староста. — Я умираю. Можешь мне поверить, девочка. Чудо что я до сих пор жив, — он снова закашлял, и кровь ударила фонтаном. — Слушай. Вскоре пришли шиноби, на их протекторе была изображена нота. Они запечатали всех, кто был на площади в несколько свитков. Я был последним и поэтому... меня не... запечатали, — человек начал стремительно бледнеть и каждое слово давалось ему с трудом. — Шиноби... ранили меня и... оставили умирать. Единственно, что мне... удалось сделать это... дойти до ворот дома, — мужчина снова изошелся кашлем.

— Куда, куда пошли шиноби? — воскликнула Хината, каким-то шестым чувством предвидя кончину единственной надежды на то где искать Звуковиков.

— Н-н-на... северо-восток, — прохрипел староста и испустил дух...

Я просидел на корточках не больше минуты, прежде чем моя спутница позвала меня назад. Мою попытку рвануть к ней остановила Уммей.

"Замри, я еще не закончила", — в голосе моей соседки чувствовалось раздражение и злость. Да, что с ней такое?

"Давай быстрее!" — поторопил я духа. Прошло несколько мгновений.

"Всё готово!" — прозвучал голос в голове. Я сорвался с места, словно ракета, и преодолел расстояние между собой и своей спутницей. Подбежал к импровизированному ложу, склонился над раненым и проверил пульс. Поздно — судя по обилию крови, у покойного было задето легкое, и я этого не заметил, проклятье! Провел ладонью по лицу покойного, закрывая ему глаза.

Хината стояла рядом с телом, едва сдерживая слезы. Она повернулась ко мне. В глазах застыло отчаянье и горечь.

"Я... я не смогла ему ничем помочь!" — она еле сдерживалась.

"Ты ни чем и не могла помочь, — попытался поддержать её я, раскуривая сигарету и недовольно при этом морщась — в пачке осталось не больше пяти никотиновых палочек. — У него было задето легкое. Ему мог помочь только Создатель. Хината, как здесь принято хоронить умерших?"

Куноичи посмотрела на меня и с вздохом ответила: "Мы придаем тела земле".

"Хорошо, — я кивнул, — помоги мне найти лопату или заступ. Похороним хотя бы этого человека по вашим обычаям"...

С могилой путники провозились практически до самой ночи. За это время куноичи повторила рассказ Кимиро-сана. Это пролило свет на то, почему Уммей перестала чувствовать Падших. Небосвод засыпали яркие звезды. Показала свой лик хозяйка ночи — луна. Наконец тело старосты нашло свой последний приют в неглубокой могиле, под деревом сакуры. Времени на изготовление надгробия не было, да и опыта в подобном деле ни у куноичи, ни у воина не было, и потому могилу венчал холмик земли и табличка с именем погребенного. Мысли наследницы Хьюга были не мрачными, а скорее грустными.

"Еще одна жизнь, — думала девушка. — Еще одна могила на нашем с Баньши пути. Сколько еще таких будет?"

"Много, Хината, очень много, — ответил на её вопрос спутник, услышав мысли куноичи. — Ты сама видела, что творят эти твари с людьми. Но этому человеку, можно сказать, повезло".

"Повезло?! — обладательница Бьякугана посмотрела в глаза собеседнику. — В чем повезло? В том, что его зарезали как животное, и он умер, захлебнувшись собственной кровью?"

"Нет, — воин отрицательно покачал головой. — Он лежит в хорошем месте. Готов поспорить, что этот человек подолгу сидел под этим деревом. Моя вера... — тут он запнулся, — говорит о том, что душа после смерти остается рядом с могилой и если ей понравится место захоронения, то потом она попадает в лучший мир... — Баньши замолчал. — Или сжечь тело — тогда душа очиститься от грехов".

Внезапно Хината вспомнила свой сон и спросила спутника.

"А что за песню ты пел над телом погибшего собрата?" — куноичи уже пересказала свой сон, и воин понял, о чем она говорит.

"Это песня-прощание, и она поется только для тех, кто был воином при жизни, — Баньши посмотрел на звездное небо. — Хотя, этот человек наверно заслужил этого", — он прикрыл глаза, а затем затянул. Голос надо сказать у воина хоть и был хрипловатый, но приятный на слух — глубокий и сильный.

— Под небом голубым

Есть город золотой

С прозрачными воротами и яркою звездой.

А в городе том сад —

Всё травы да цветы,

Гуляют там животные невиданной красы, — куноичи прикрыла глаза и стала представлять себе этот город. Ветер стих, как будто не хотел мешать поющему.

— Одно как желтый огнегривый лев,

Другое — вол, исполненный очей,

С ними золотой орел небесный,

Чей так светел взор незабываемый, — девушка увидела описанных животных, словно они стояли пред ней. А за их спинами возвышался прекраснейший город, шпили которого сияли золотом.

— А в небе голубом

Горит одна звезда.

Она горела для тебя,

Она твоя всегда, — продолжил воин после короткой паузы. Наследница клана Хьюга почувствовала, кроме них двоих на могиле есть еще кто-то. Она открыла глаза и подняла голову вверх — ей показалось, что даже звезды застыли, слушая эту прекрасную, но грустную песню.

— Кто любит — тот любим,

Кто светел тот и свят.

Пускай ведет звезда тебя

Дорогой в дивный сад.

Тебя там встретит огнегривый лев,

И синий вол, исполненный очей,