Зверь Лютый. Книга 18. Урбанизатор

— Курт, ко мне. Пометь его. Факеншит! Ты что, не понял? Помочись на него. Курт, ты временами такой умный. А временами такой глупый. Делай как я.

Гонца сшибают на снег. Я, личным примером, показываю князь-волку, как нужно ставить пахучую метку. Курт присоединяется — отмечает сапоги, штаны, подол армяка и лыжи. Очень экономно.

Вообще-то это разметка территории. Курт так всю Стрелку по кругу отметил, лесные волки внутрь не заходят. А как они будут реагировать на движущийся объект? Вот и проверим.

Выводим гонца на лёд, доводим до многострадальной лыжни. Лёгкий толчок в спину. Иди, бедолага, доноси мою "не-благую" весть до своих соплеменников.

Парень неуклюже, по-пингвиньи пытается двигаться. Сколько видно — волки подходят к нему шагов на 5-7 и резко отскакивают. Будто натолкнувшись на стену. Может, и дойдёт.

"Бои по правилам", конвенции, "кодексы чести" — очень полезно. Ибо позволяет уменьшить смертность среди противоборствующих сторон. Сужают поле противостояния. В географии, во времени, в технологии и тактике. Папская анафема лучникам, "в нашей местности не воюют в пятницу, субботу и воскресенье", не бомбить "Красный крест"...

Если "стороны" в состоянии договориться, если они хоть чуть-чуть доверяют друг другу, если у них есть какие-то общие "границы допустимого". Религиозные, идеологические войны, как и этнические, национальные — размазывают "стенки коридоров".

В войнах с племенами-язычниками эти границы стираются.

"Конвенции" — соглашения между равными. Самоназвание большинства племён — "человек". "Настоящий", "могучий", "красивый"... Остальные — не-люди, не-равные. Унтерменш. "Тейповое мышление".

Я играю по правилам, которые приняты в "достопочтенном племенном обществе" — "равных" мне здесь нет. Это их мнение, и я с ним согласен.

Ещё я согласен с Чингисханом: "Недостаточно, чтобы я победил. Другие должны быть повергнуты".

Уточню: "повергнуты" так, чтобы мне никогда больше не пришлось их "побеждать".

Инстинктивный военный романтизм, как и инстинктивный гуманизм и общечеловечность приходилось выдавливать из себя по капле. У кого какие прыщи — не всем же быть Чеховыми! Выдавливать в угоду функциональности. Эффективности, оптимальности. По критериям соответствия поставленным целям — самосохранения, само-процветания, "белоизбанутости всея Руси"... Всё более становиться "Зверем Лютым". Чтобы в болотах и дебрях окружающей части мира выживало чуть больше маленьких голеньких страшненьких пищащих... детёнышей здешних обезьян.

— Если ты надеешься получить за меня богатый выкуп — ты ошибся.

Во как! Наш последний пленник излагает вполне связно.

— Откуда такое хорошее знание русской речи?

— Так... я и есть русский. Отец с Долгоруким на булгар ходил. После — на Унже осел. Женился там. Мать... её предки с под-Ростова ушли, Христа не приняли. Род мой невелик, небогат. Много за меня не дадут.

— И не надо. Я не торгую людьми. Тебя звать-то как?

— Зачем тебе? Убивать безымянного легче.

— Ха. Твоя забота о лёгкости для меня... Забавно. Я не ищу лёгких путей. И не люблю убивать. Имя?

— Страхил. Кличут меня так.

— Ну и имена у вас! Нелюдские какие-то. А "страхоморда" нету?

— У нас-то как раз — людские! Мы на человека глядим, чтобы имя ему дать. А вы — в книгу. Потому и имена у вас... корявые, книжные.

— Язычник, значит. Велесу поклоняешься или Перуну?

— То не твоя забота. Не Христу и не Аллаху.

— Как посмотреть. И с велесоидами, и перунистами я прежде уживался. Хаживали такие... молодцы под моей рукой.

— Лжа! Кто от волхвов истину воспринял — никогда...! Айкх!

Пришлось потянуться и сдёрнуть. Сдёрнуть с лапника, на котором он лежал, сунуть мужика головой в костёр. И сразу — назад, в снег. Ресницы и брови — в костре остались, бороду чуток припалило. А так... порозовел.

— Запомни на будущее. Короткое оно у тебя будет или длинное — не знаю. Но в мозгу заруби накрепко: я никогда не лгу. Всякое моё слово — правда еси. Может статься, что ты её не понял, додумал про себя неправильно, недослышал. Но лжи из уст моих — не бывает никогда.

Ещё одно "давно повешенное на стенку ружьё". Точнее - целый "арсенал". Я бы не понял, даже не попытался понять, общаться, перетянуть на свою сторону Страхила, если бы не мой конфликт с "Велесовой голядью" в Рябиновке, если бы не опыт общения с Фангом и его воспитанниками. И, конечно, контакта бы не получилось, если бы не "живое произведение искусства волхвов" — Сухан. Костяной палец с его душой на моей шее. Рядом с православным крестом. Это сбивало с толку, заставляло думать, пытаться понять, сомневаться... Православная община, управляемая господином "гонца волхвов в трёх мирах"... И господином лесного чудовища, "медвежьего погубителя — князь-волка"... Несовместимые, по его глубокому убеждению, вещи, сосуществовали вокруг меня.

Это отнюдь не обеспечивало дружественности, подчинения. Всего лишь выбивало из состояния готовности к мучительной смерти у пыточного столба, из состояния "белый индеец". Но и это — уже много. Ибо в образовавшуюся от недоумения трещинку скорлупы "готов к смерти" просачивалась надежда на жизнь. А это уже ниточка, дёргая за которую человеком можно управлять.

Ещё затемно, нагрузившись едва подъёмными тюками трофеев, двинулись в обратный путь. Когда сюда бежал — так легко было, быстро. А назад... топаем и топаем. Хорошо, что с вышки нас загодя углядели — выслали мужичков на подмогу. Естественно, куча ахов, охов, восторгов...

Честно? — Приятно. Очень. Но хвастаться... И без меня есть кому. Наш квартет... я в нём — самый разговорчивый. А вот ребята Могуты... хоть лесовики и видели только результат, а такие сказки сказывают...

— Ну, как ты?

— Спасибо, Ивашка, нормально.

— Ворогов-то много было?

— Да с сотню.

— И что ж, ты всех побил?

— Не, десятка с полтора убежали. Парку подкинь. По чуть-чуть, на донышке. И ещё чуток. Чтобы та льдинка растопилася. Которая у меня в самой середке. Ох, хорошо-то как! Веничком да с морозца...

Вечером я собрал своих "воинских начальников" — от Ивашки до Ольбега с Алу. Подробно, на столе показал ход боя, объяснил наиболее важные особенности, обозначил возможные проколы в применённом тактическом решении.

Нужно проговорить, сформулировать в коротких, запоминающихся фразах ключевые позиции. "Распространение передового опыта". Чтобы при случае смогли применить. И наоборот: чтобы в другой, существенно отличающейся ситуации, не повторять неуместно "победоносный приём", рискуя поражением.

— Превосходство в вооружении — дальнобойные луки. И высокий уровень навыка в их использовании. В настильном бое, в навесном бое, в скоростной упаковке-распаковке. Любим, слышишь? Скорость-точность — не только в самой стрельбе. Стрелок, который лук из тула вытаскивал да зацепился — и сам покойник, и товарищам — смерть.

На соревнованиях, хоть — Олимпийских, хоть — "робингудовских" этому не учат. Навык быстро надеть тетиву — вне обязательной школы лучников 21 в.

Есть знаменитая греческая ваза с серией картинок натягивания царского лука скифами — претендентами на престол. Один из участников не удержал лук и повредил им ногу. Но и в древнем глиняном "комиксе", и в самом мифе речь идёт о физической силе: сможешь согнуть лук или нет — не о скорости исполнения упражнения.

Для моих луков проблемы — быстро надеть тетиву — нет. Можно сделать всё заблаговременно. Но время перевода оружия из походного состояния в боевое — остаётся критичным. Как для пушек или ракетных установок. По сути: элемент боевой работы 21 в., типа — "время развёртывания Тополя", творчески переработанный, применяется в тактике стрелкового средневекового подразделения.

— Стрельба как рядом стрелков, что везде и постоянно, что мы много раз на учениях отрабатывали, так и через голову. Колонна стрелков — такого здесь не знают.

Этого нет ни в линейных построениях 18 в., ни в колоннах 19-го, ни в цепях 20-го. Вообще — неприменимо для стрелков со стволом. Потому что у пули — настильная траектория. А вот у лука... Может быть настильная, как у пушки, или навесная, как у мортиры. Что позволяет применять артиллерийские идеи для индивидуального стрелка с метательным оружием.

В бою стрелки "унжамерен" так и не смогли нормально стрелять из "закрытых позиций".

"Стрелок должен видеть цель" — это вбивается постоянно и повсеместно. Хотя бы — часть цели. Именно так работает охотник.

* * *

"Послушай, Ункас, — продолжал разведчик, понизив свой голос до шепота и смеясь беззвучным смехом человека, привыкшего к осторожности, — я готов прозакладывать три совка пороха против одного фунта табака, что попаду ему между глаз, и ближе к правому, чем к левому.

— Не может быть! — ответил молодой индеец и с юношеской пылкостью вскочил с места. — Ведь над кустами видны только его рога, даже только их кончики.

— Он — мальчик, — усмехнувшись, сказал Соколиный Глаз, обращаясь к старому индейцу. — Он думает, что, видя часть животного, охотник не в силах сказать, где должно быть все его тело".

* * *

Здесь — "не мальчики". Они в "силах сказать, где находится тело животного", если видят его часть. Но стрела — не пуля. Лучник на охоте не будет стрелять, если между ним и целью есть препятствия, даже — просто листья. Пустить стрелу в оленя, не видя его — потерять возможную добычу.

На войне аксиома — "видеть цель" — ерунда. Просто нужно дополнительное обучение. Хорошо бы — "корректировщик огня", и навык взаимодействия между ним и самим стрелком.

* * *

Летом 1914 года германские командиры с ужасом обнаружили, что русская полевая артиллерия вполне владеет умением вести точный огонь с закрытых и полузакрытых позиций. А германская — нет. Потом, правда, и немцы научились.

Сходно пускали стрелы нормандские стрелки при Гастингсе. Хотя там несколько другая ситуация — не чисто полевое манёвренное сражение, стрелки били через "стену щитов" по частично видимой, плотно построенной и неподвижной пехоте саксов.

Именно от стрелы в глаз погиб Гарольд — последний сакский король Англии. Как чуть раньше, тоже стрелой, в шею был убит его противник — последний викинг Харальд.

"Мортирный огонь".

Так, тяжёлыми мортирами, долбили союзники оборону Севастополя в Крымскую войну.

"Английские батареи на Зеленой Горе были построены в расстоянии 1200-1300 метров от 3-го бастиона... было построено 8 батарей, вооруженных 63 пушками и 10 мортирами большого калибра (от 24-фунтовых до 68-фунтовых)".

Именно мортиры наносили наибольший ущерб укреплениям и гарнизону.

У меня нет таких инструментов, однако некоторые их свойства я нахожу в луках. И обращаю на это внимание.

Такой стрельбе не учат в спортивных секциях стрелков из лука в 21 в., для этого упражнения нет разработанных инструкций и методичек. Но оно есть здесь. И я совмещаю приём из "здесь" с приёмами несуществующих мортир 16-19 веков и моими "блочниками" из последней трети 20-го.

* * *

— Отход "перекатами" со стрельбой. Часть бойцов оказывается на линии стрельбы. Работать чётче — по расстояниям, моментам начала и окончания движения. Выбор секторов обстрела. Взаимопонимание. Условные знаки, жесты. Так — упал, так — ушёл в сторону. Думайте. Суетни не допускать. Засуетился, занервничал, споткнулся, упал... Время упустил. На передней позиции — покойники. Это ясно?

Мне бы это в терминах электротехники... Фаза, синхронность, частота переключения, минимальная гарантированная мощность выходного каскада... Слов не хватает.

— При движении, хоть своём, хоть противника — постоянное внимание прицелу. Смотрите: в навесном бое прицел не работает вообще. В настильном — дистанция меняется постоянно. Не на лугу по щитам лупим. Или — переставлять прицел. Вот таким движением. Раз-два-три. Быстро. Но и этого времени нет. Враг не даёт. Стрелок сам должен понимать, целить не по прицелу, а по прицелу с изменением.

Понятий — "под обрез", "в яблочко" — здесь нет. Да и не много от них пользы. Слов "динамическая корректировка" — нет. А нужда такая есть. Тот самый "глазомер", о котором Суворов говорил — "быстрота, глазомер, натиск".

Нужно вводить группу новых упражнений для стрелков. Форсируя не только движение цели по фронту — это-то мы много раз делали. "Бегущий кабан" всех заколебал:

"Мишень показывается из-за укрытия и попеременно справа налево и слева направо проходит открытое пространство".

Нужно движение мишени по глубине. И непрерывное движение самого стрелка. Выходя... вот же блин!... к аналогам "стрельбы по-македонски". Не — конный с седла, а пехтура... И к аналогам тачанки. Стрельба с движущегося экипажа — саней, телеги...

Фигня? — Надо смотреть. Робин Гуд как-то кричал рыбакам, когда они с пиратами столкнулись: "Скорее к мачте привязывай меня!". Сходно функционировали и древние цари, метавшие копья со своих колесниц.

— Превосходство в снаряжении. Не в воинских штучках — в мирных. Беговые лыжи с палками. Отсюда — скорость. Мы победили, потому что быстро убегали. Запомнили? Быстро сдрыснуть — смерть врагу.

Да, это открытие. Использование тактики конных кочевников без коней — на лыжах. Ни про один такой лыжный бой не слышал. Лыжники в Великую Отечественную, как и конница — средство быстрой доставки "живой силы" к полю боя. Дальше — залегли, окопались и по пехотному. А мы весь бой провели на этих... досках.

— Никаких — "ни шагу назад!", никаких — "умрём, но не отступим!". Вообще: никаких "умрём". Только — "убьём". Чёткое понимание свойств местности. Беговые лыжи на слегка заснеженном льду реки, на твёрдом, "сдутом" насте — работают. Ни обычная пехота, ни конница — вот в этих конкретно условиях! — так свободно двигаться не может. Но! Было бы снега на аршин больше — лесовики на своих лыжах ходили бы быстрее нас. Было бы места меньше, меньше полверсты в глубину — нас бы побили. Запомните: победа — превосходство в скорости. Ещё запомните: скорость требует пространства.

Это я очень чётко себе сформулировал после речного боя с ушкуйниками. Когда они нам Волжский простор перекрыли.

На суше... Можно "раскрутиться" и в малом пространстве. Тот же "маятник", "зигзаг"... Но это уже бой одиночки, не подразделения. Существенно более высокие риски. И — потери.

— Засадный полк — не новость. Хитрость... засада на пустом месте. Они все видели эти сугробы, они мимо сходных уже проезжали. "Глаз замылился". И обязательно — поддержка засады с фронта.

В битве при Иссе Дарий использовал против Александра Македонского отряды персидской молодёжи, обученной и вооружённой по греческому образцу. Битва происходила в гористой местности, отряды были удачно размещены в засаде за флангом македонской армии. Но атаковали преждевременно. Греки спокойно перебили "засадников", потом занялись остальными. В последующей толкучке погибло больше персов, чем в самом бое.

— Эх, меня там не было! Я бы им так дал...