— Это еще ни о чем не говорит. Вполне возможно, для таких случаев существует другие ритуалы.
— О, прекрасно! Госпожа консультант объясняет недоказанную гипотезу собственным измышлением.
— Это не измышление, а логичное предположение! В нашей ситуации...
— Стоп, стоп, стоп! — воскликнул Гарри, пытаясь перекричать спорщиков. — Кажется, у меня есть одна идея.
— Что еще, Гарри? — бросила Гермиона, не желая прекращать начатый спор, который явно ее задел.
— Ты говорила, что тут каким-то образом замешаны призраки. Но ведь призраку ничего не стоит проникнуть через стены и запертые двери.
На ее лице потихоньку расплылась насмешливая улыбка, как всегда в случае, когда он, по ее мнению, произносил какую-нибудь несусветную глупость, вызванную его невежеством. Если бы это была не Гермиона, он бы обиделся. Обижаться на нее он не мог, не нашел бы душевных сил для этого. Всякая отрицательная эмоция в отношении подруги тут же растворялась внутри него озером чего-то сладкого и щекочущего.
— Гарри, займись уже... чем-нибудь еще. Чем хочешь. Хорошо?
— Хорошо, и я даже знаю — чем. Я возвращаюсь в Аврорат. Когда закончишь здесь, заходи ко мне в кабинет, обменяемся новостями. Сэр... — кивнул он Долишу.
Он действительно знал. Знал, что пора снова переговорить с Долоховым. Если бывший упивающийся и правда пытался использовать свой арест, как попытку укрыться от того, кто устраивал ритуалы, сегодняшние новости пришлись бы ему явно не по нраву.
Гарри спустился вниз на другом — большом — лифте в сопровождении охранника, у причала дождался отправления катера, отвозившего посетителей обратно в порт, и вернулся на работу, полный решимости вытянуть из Долохова сведения любой ценой. По дороге он несколько раз обдумывал предстоящий разговор, но пришел к выводу, что подготовка не имеет смысла, ситуация была ясна даже ребенку.
— А, Поттер, это снова ты! — лениво промолвил Долохов, когда Гарри вошел в комнату для допросов. — А где же твоя верная Роза?
— Не пожелала видеть твою ехидную морду, — ответил он нетерпеливо. — Послушай, Долохов, мне некогда играть с тобой в кошки-мышки. Перейдем сразу к делу. Сегодня утром кто-то устроил ритуал, аналогичный тому, что прикончил твоего дружка Роули и проведенному в твоем гостиничном номере. Что ты на это скажешь?
— Ага, выходит, вы серьезно облажались с вашими обвинениями, не правда ли? Я здесь, в камере, а люди всё так же умирают. Я же говорил, что ты никудышный аврор, Поттер.
— Ну да, только я не сказал тебе, где именно это произошло. Не хочешь поинтересоваться?
— Зачем же мне этим интересоваться?
— А я думаю, тебя это очень заинтересует, потому что всё произошло в Азкабане. Прямо в камере. Пятеро заключенных погибло. Тебя это не наводит ни на какие мысли?
— Только на те, что там охранники такие же, какие вы авроры.
— Гляди! — Гарри взял за уголки пергамент, лежащий перед ним, на который автоматически заносились показания допрашиваемого, и продемонстрировал его Долохову. — Я сейчас сделаю так... — он перевернул листочек и положил его текстом вниз. — А теперь давай поговорим без записей.
— И что же нового ты собираешься мне поведать? — спросил Долохов насмешливо.
— То, что твой запасной план провалился. Ты думал: если уж не ускользну на материк, так хоть отсижусь под замком у авроров. Да, я знаю, что не ты устраиваешь все эти ритуалы. Но ты от них бежал — и вот это не подлежит сомнению. А сейчас оказывается, что и здесь, под замком, тоже небезопасно, что достанут везде, а сбежать ты уже не можешь. Вот и подумай теперь, стоит ли продолжать помалкивать, или всё-таки есть смысл помочь нам остановить того, кто охотится за тобой и остальными. Между прочим, пока что почему-то получается так, что охота ведется исключительно на тех, кто воевал на вашей стороне. Может быть, хватит изображать из себя идейного борца, ты на него не тянешь с любой стороны, как ни посмотри, может, пора уже начать спасать свою шкуру?
Долохов уставился на него долгим взглядом, как будто изучая его лицо.
— Если бы от тебя был толк, Поттер, возможно, я бы и сказал тебе... — медленно сказал он, наконец, — но тебе это не по зубам.
— Не волнуйся, если не справлюсь сам, попрошу помощи. Я не гордый.
— Если ты не справишься, ты уже никого ни о чем не попросишь.
— Выбора у тебя всё равно нет. Кроме меня тебе никто не поверит. Наш начальник считает, что всё это просто обычная темная магия.
Долхов отвернулся и какое-то время рассматривал густо выбеленную стену.
— Ладно, так и быть, Поттер, дам тебе наводку, если и не справишься, так хоть помрешь, хоть какой-то прок будет.
— Говори!
Долохов потер небритый подбородок.
— Это всё Руквуд. Химера его задери! Он с самого начала был... с приветом, с тех пор, как обошел Непреложный обет...
— Ты имеешь в виду, когда предал Отдел Тайн?
— Спрашивай об этом у своей Розы, а я тебе скажу только, что на голову он стал точно больной, хоть по нему это было и не видно. Это он нагородил Тому о Дарах, о Старшей палочке, из-за чего тот потом носился по всей Восточной Европе как бешеная собака. И постоянно подсовывал ему какие-то книжки, от которых воняло, как... как... из болота! И с каждой такой книжкой Том становился всё безумней и безумней. А Руквуду, похоже, только этого и было нужно... Но разговор не о том. Сразу после битвы мы попытались уйти в возникшей суматохе, и Руквуд...
— Стоп! Разве он не погиб?
— Мерлина лысого он погиб!
— Но он был опознан, тело захоронено...
— Ну, он хитер, этот Руквуд, хоть и сумасшедший.
— Но как ему удалось?..
— Поттер, я не собираюсь делать за тебя твою работу. Давай ищи, узнавай. Посмотрим, что ты узнаешь.
— Хорошо, продолжай.
— Почти нечего продолжать. После битвы он рвался закончить то, что ему не удалось при жизни Тома. И подбивал на это остальных. Но такими вещами заниматься — немного дураков найдется. Была бы жива Беллатриса-чокнутая сука-Лестрейндж — вот она бы его поддержала. В результате, кто-то захотел остаться с Руквудом, потому что он хорошо умел сделать так, что нас ни одна собака не могла найти, а мы с Торфинном решили убираться оттуда подобру-поздорову...
— Откуда?
— Корнуолл. Река Тен, что к западу от Экзетера. Где-то в том районе, точно не помню, возле какого-то водохранилища. Мы несколько раз меняли место проживания. Кочевали из одного поселка в другой, из фермерского домика в маггловскую гостиницу, выбирали место потише, да поудобнее. Найдешь, если захочешь.
— И сколько вас было?
— Э, нет, Поттер, так не пойдет! Я сдаю тебе Руквуда, относительно других уговора не было.
— Ладно, всё равно, раз ты говоришь, что они были вместе... И потом, если ритуалы случились в разных концах страны, он мог кого-то и посылать.
— Не знаю. Я во всей этой галиматье не разбираюсь. Знаю только, что вряд ли Руквуд ушел из этого района. Он говорил, что там скрываться намного легче, чем где-либо еще. И правда, пока мы там сидели, у нас ни разу не было проблем.
— Возможно, следует поговорить с руководством о том, чтобы сменили весь состав наблюдателей в Корнуолле, — буркнул Гарри.
— Вряд ли для Руквуда это бы стало помехой. Он всю вашу кухню знал, как свои пять пальцев, и мог заранее предсказать, где и как вы будете искать.
— Ясно. Что ж, Долохов, вполне возможно, ты сейчас спас свою трижды никому не нужную жизнь. Если и правда Руквуд — виновник всего, то очень скоро я, наконец, смогу прекратить всё это безумие, а ты сможешь спокойно подумать о своих преступлениях за прочной решеткой, не опасаясь, что кто-нибудь заявится поутру в твою камеру.
— Ну-ну. Боюсь только, вместо этого Роза будет отскребать с пола твои кусочки, роняя свои драгоценные слезы.
— Мечтай в одиночестве, Долохов, а мне пора заняться делом.
Когда он вернулся в свой кабинет, Гермиона уже ждала его там, нервно прохаживаясь из угла в угол с расстроенным видом.
— Гарри, наконец-то! — воскликнула она. — Говори, о чем хотел сказать, и я пойду.
— Куда ты торопишься?
— Надо работать. Надо думать, анализировать, ломать голову... как еще сказать? Или ты забыл, что у нас по-прежнему нет ни одного подозреваемого?
— В Азкабане никаких зацепок?
Она покрутила головой.
— Я смотрю, ты здорово на взводе. Что, мой начальник тебя так разозлил?
— Не то слово! Он какой-то... непрошибаемый! Придумал новую версию, нет, ты только послушай: преступления совершает вампир! Ох! Да он просто болван! И почему люди не хотят признать существование необычного даже тогда, когда всё очевидно?! Хорошо, что не всё зависит от него, и дело теперь точно сдвинется с мертвой точки.
— И почему ты так считаешь?
— После этого случая в Азкабане, делом наконец-то всерьез заинтересовалось мое руководство. Меня заверили, что помогут отыскать текст древних табличек. И не смотри на меня так! Я обязана, понимаешь, ОБЯЗАНА докопаться до истины!
— Гермиона... — сказал Гарри с мягкой улыбкой, — пожалуйста, успокойся и сядь.
— Гарри, мне некогда. Я должна немедленно проанализировать полученные материалы и ждать ответа руководства.
— Но сделаешь ты совсем другое. Ты сейчас соберешь всё самое необходимое для небольшого путешествия и предупредишь всех, что день или два тебя не будет. Встретимся, — он бросил взгляд на часы, — через два часа, здесь же, в Аврорате.
— Что это значит, Гарри?
— Я знаю, кто устраивает ритуалы. И даже где его, приблизительно, искать. Долохов заговорил, — ответил он на ее вопросительный взгляд.
— Хм, но как же... таблички... текст...
— Гермиона, кажется, несколько дней назад ты в этом же кабинете взяла с меня слово, что мы будем работать вместе. И сама обещала то же самое.
Она замолчала, опустив глаза.
— Да. Ты прав. Хорошо, я сделаю так, как ты говоришь. Только скажи сперва, о ком идет речь?
— Руквуд. Август Руквуд.
Она медленно поднялась со стула с лицом, искаженным досадой.
— Руквуд?! О господи, я такая дура! — она стукнула себя ладонями по голове. — Убей меня, Гарри! Убей меня немедленно, от меня никакого толку! Я бесполезна! Как я могла не подумать о Руквуде, ну КАК?!
— Да успокойся, откуда ты могла знать, что он жив?
— Какая разница, я должна была догадаться. Он же бывший невыразимец, кто еще мог быть, кроме него?!
— Долохов сказал, что он каким-то образом обошел Непреложный обет, о котором ты упоминала, и что это, якобы, частично повредило его рассудок.
— О... да... я слышала об этом. Было расследование по результатам его предательства. Они использовали свою связь через Метку. Упивающиеся. Каким-то образом им удалось переложить последствия от нарушения обета на всех обладателей Метки. Распределить удар. Не знаю, кто это придумал, сам Руквуд или Волдеморт, но у них получилось.
— Но, видимо, не совсем.
— Думаю, тут всё связано с механизмом работы самого Непреложного обета. В случае нарушения обещания, он как бы "перегружает" магию внутри волшебника. Возникший при этом болевой шок убивает нарушителя. Упивающиеся смогли распределить среди всей своей компании прямое воздействие на нервы, но, видимо, существует еще и какая-то более тонкая связь магии с мозгом, о которой они не знали. В этом вопросе еще слишком много неизученного... Но как же я могла это просмотреть?! Ну какой из меня консультант, а Гарри?! — она взглянула на него, чуть не плача.
Он осторожно приобнял ее за плечи и улыбнулся.
— Самый лучший консультант!
— Ты уверен, что мы сможем найти его вдвоем? А как же все ваши наблюдатели?
— Ты же разговаривала с моим начальником. Думаешь, он и дальше станет всерьез воспринимать нашу версию?
— Да уж, тут ты прав! Он совершенно неубеждаемый тип.
— Так что иди, собирайся, а то мне еще надо наведаться домой. И не забудь предупредить Рона, о том, что уезжаешь на пару дней!
— Обязательно, — сказала она, комкая воротник.
Решение взять Гермиону с собой созрело у него спонтанно, почти сразу после того, как он вышел из комнаты для допросов, а ее слова о табличках только закрепили его. Почему-то он теперь был уверен, что с ним ей будет безопасней, чем без него. Хотя его и сильно тревожила неприятная мыслишка, не было ли в этом решении чего-то еще, кроме опасений за подругу и нежелания нарушать данное ей обещание. Но сильнее всего прочего доминировала радость и даже, отчасти, восторг от того, что он снова, как и в те времена, когда они искали хоркруксы, окажется отделен от всего остального мира с важным заданием и... с близким человеком под боком. Это был очень странный восторг, учитывая, что тогда он не испытывал от своих скитаний никаких приятных чувств. Тогда он был раздавлен беспокойством и обреченностью. Но почему-то сейчас, вспоминая то время, ему становилось как-то тепло внутри. Из тяжелого испытания те события потихоньку превращались в захватывающее приключение, всё самое неприятное понемногу выветривалось, и оставалось только чувство какой-то безудержной свободы, свободы скитальца, перед которым распахнуты все стороны света, а тяжесть одиночества, потребность в общении скрашены присутствием рядом близких людей. Конечно, он понимал, что в этот раз и близко не будет ничего такого (и слава богу!), но, видимо, в нем жило это желание вырваться куда-то, отъединиться, побегать в пустоши подобно волку, рыщущему добычу. Даже недавний, краткий визит на Ланди в этом смысле придал ему сил. Но почему-то он думал, что Джинни не разделит его восторгов.
Он боялся, что ее не окажется дома, потому что непременно хотел поговорить с ней лично, а не просто оставить записку. Но где-то в глубине души жила противная надежда, что ее всё-таки не будет. Ругаться не хотелось.
Джинни оказалась дома, изучала свежий еженедельник "Квиддич сегодня" и, судя по ее сияющему виду, у нее были хорошие новости относительно ее работы.
— Ты так рано?! — удивилась она обрадовано. — День начинался ужасно, но продолжается просто замечательно.
— Прости, но я ненадолго.
— А, я должна была догадаться, что всё не бывает так хорошо, — улыбнулась она укоризненной улыбкой, — какие вести из Азкабана? Надеюсь, тебе не придется сегодня туда возвращаться?
— Нет, Джинни, не придется. Но, похоже, у тебя какие-то хорошие новости, и ты почему-то изо всех сил сдерживаешься, чтобы мне их сообщить.
— Я пытаюсь понять, насколько меня хватит, чтобы не лопнуть! Но раз ты сам спросил, то, думаю, молчать уже нет смысла. Меня взяли в команду! — воскликнула она, вскакивая с дивана и бросаясь ему на шею.
— Замечательно! Но это вряд ли так уж неожиданно.
— Что это значит? — спросила она с сердитой улыбкой.
— Я ничуть не сомневался, что такой замечательный ловец не останется без работы. Я же сам тебя обучал, между прочим.
— Бе-бе-бе! — высунула она язык. — "Он обучал"! Ты хоть знаешь, куда меня взяли?
— Нет, конечно.
— В "Холихедские гарпии", ты представляешь! Я сразу буду играть в высшей лиге, да еще в ТАКОЙ команде! С ума сойти можно!
