То, что спит в холмах

— Смущает? — раздраженно повторил Джед. — Меня смущает то, что вы многого хотите от меня сверх нашей прежней договоренности. Нет уж, я нашел вам Сандерса, как было оговорено, и на этом моя роль заканчивается. Дальше действуйте сами.

Максвелл нахмурился и подался вперед, опираясь ладонями о столешницу. Было ясно, что так просто отступать он не намерен, впрочем как и сам Джед не был намерен и дальше идти на поводу у инквизитора. Если обычная сделка начинала перерастать в шантаж, значит, пора было разрывать сделку, иначе ее исполнение могло растянуться до бесконечности.

— Вот как раз таки Сандерса ты не нашел, — жестко сказал старший суперинтендант, подтверждая догадку мастера. — Где он и что с ним, по-прежнему не известно. Поэтому не надо рассказывать мне о законченных ролях.

— Нет уж, погодите, — покачал головой Джед. — От меня требовалось провести определенный ритуал, чтобы попытаться отыскать ребенка, которому принадлежали переданные вами вещи. Причем отдельно было оговорено, что договоренность будет считаться исполненной вне зависимости от полученного результата. Ритуал состоялся и выявил местонахождение физической оболочки ребенка. Большего сделать было невозможно, так чего еще вы хотите? Вся эта история слишком дурно пахнет, поэтому далее участвовать в ней я не собираюсь. Это мое окончательное решение. Все. Раз уж вы полагаете, что сделанного не достаточно, можете давать ход делу, которое вам столь любезно предоставил сэр Амброз. А теперь, если вы не намерены арестовывать меня прямо сейчас, разрешите откланяться. Спасибо за кофе. Сержанта Фергюссона с выписанным ордером можете присылать по прежнему адресу в Морвих. Скрываться я не намерен.

Джед решительно встал, поклонился и направился к двери.

— Треклятое ганновское упрямство, как оно есть, чтоб всей этой семейке пусто было, — пробормотал Максвелл. — Кабы принадлежность к роду только по нему определялась, в тебе бы, Мэлоун, сомнений ни у кого уж точно не возникло.

Достав из ящика конверт с результатами экспертизы, старший суперинтендант швырнул его на стол, придавил сверху барзаи и сказал:

— Забирай.

Джед обернулся, недоверчиво глядя на пожилого джентльмена.

— Забирай. Ты же полагаешь, что выполнил свою часть сделки, и я тоже выполняю свою.

Джед шагнул обратно к столу, взял конверт и вытащил из него лист бумаги с водяными знаками, служившими гарантом подлинности. Развернув лист, мастер быстро пробежал глазами документ, окончательно убедившись, что двумя днями ранее Максвелл не блефовал. Восстановленная магическая подпись, конечно, зияла пробелами, но, тем не менее, реституционной комиссии удалось вытянуть из представленного на исследование предмета большую часть основных маркеров, которые позволяли однозначно определить лицо, накладывавшее чары. Вот уж, действительно, ошибка молодости, которая могла бы дорого обойтись.

— Надеюсь, ты доволен, — сказал Максвелл.

Джед молча скомкал лист, который вспыхнул у него в кулаке синим пламенем, обращаясь в ничто и не оставляя даже пепла, по которому можно было бы попытаться восстановить уничтоженный документ. Откинувшись на спинку кресла и сплетя пальцы в замок, старший суперинтендант следил за действиями мага из-под полуприкрытых век.

— Хотелось бы мне понять лишь одно, — тяжело проговорил он, словно размышляя вслух. — То, что ради кого-то из Сандерсов ты, Мэлоун, по собственной воле ничего предпринимать не станешь, я знаю прекрасно. А вот чем ты оправдываешь свое неучастие сейчас? Возможно, уже тем, что это НЕ Сандерс?

— Вы, действительно, ждете, что я буду объяснять, почему не собираюсь таскать за вас каштаны из огня? — раздраженно спросил Джед.

— Я ничего не жду, — ответил Максвелл. — Если ты полагаешь, что выполнил свою часть сделки, можешь идти. Дверь не заперта.

Словно в подтверждение своих слов старший суперинтендант ткнул пальцем в сторону выхода, как будто поставив точку в разговоре.

— Благодарю за позволение, сэр, — с сарказмом произнес Джед, сопроводив фразу легким поклоном, и вышел, с грохотом захлопнув дверь.

В приемной одуряюще пахло тушеным с пряными травами мясом. Доу сидел на стуле, съежившись и стараясь казаться как можно менее заметным. Будь у него такая возможность, он, наверное, вообще предпочел бы забиться в какой-либо угол. На журнальном столике перед ним стоял присланный Коломбо ужин, к которому мальчишка так и не прикоснулся. Услышав шум, Доу обернулся, глядя на мага с таким выражением безысходности, что становилось не по себе. Подобного душевного состояния у него не было даже в день первой встречи Джеда с мальчишкой в лавке Проныры Нолана, когда физическое состояние Доу на фоне прогрессирующего воспаления не внушало ни малейшего оптимизма. Предчувствие грядущих неприятностей, возникшее у Джеда еще в тот момент, когда он только увидел отражение мальчишки в дымовой линзе, и в дальнейшем лишь усугубившееся, требовало от мастера как можно быстрее покинуть здание конгрегации, да и Инвернесс в целом. И, тем не менее, Джед остановился, рассматривая мальчишку и пытаясь мысленно подобрать аргументы для так и не оконченного спора с Максвеллом. Ничего нового на ум не приходило. Основным аргументом, как и прежде, было перешедшее уже почти на уровень инстинкта чутье, советовавшее держаться как можно дальше от дела, из которого столь откровенно торчали уши консорциума. Фамилия Сандерса имела скорее второстепенное значение, поскольку съежившийся на стуле в приемной Максвелла ребенок сейчас не имел ничего общего ни с Ричардом Сандерсом, ни с Дэйзи Смит. Совершенно посторонняя личность, на которую при всем желании не удавалось перенести старую неприязнь. Впрочем, нет. Будь он посторонней личностью, все стало бы гораздо проще. К сожалению, Джед все еще продолжал воспринимать Джона Доу как беспризорника из лавки Проныры Нолана. И, что хуже, по факту мальчишка, действительно, продолжал оставаться тем же самым беспризорником. К черту титул и пол. Вне зависимости от них это был тот же самый Джон Доу, которому удалось совершить почти невозможное, добившись расположения Шеймаса Нолана, и которого вплоть до вчерашнего дня мастер, действительно, был не прочь взять в ученики. А сейчас...

Джед шумно вздохнул, чертыхнулся и снова распахнул дверь, ведущую в кабинет старшего суперинтенданта, отлично понимая, что почти наверняка пожалеет впоследствии о принятом решении. Максвелл неподвижно сидел в кресле, задумчиво рассматривая подсвеченную парой летучих фонарей карту графства, и, казалось, ждал возвращения мастера. Впрочем, может, и в самом деле ждал. За более чем десять лет знакомства он, думается, достаточно хорошо изучил образ мыслей и действий мага-полукровки.

— На сколько дней вам нужно убрать нашу находку из Инвернесса? — отрывисто спросил Джед без лишних предисловий.

— Ты же сам понимаешь, что я не могу назвать конкретного срока, — ответил Максвелл. — Возможно на день, а возможно и на неделю. Все зависит от того, как скоро до сэра Амброза дойдет мое послание.

— Надеюсь, это случится по возможности быстрее, — сквозь зубы произнес Джед. — Во-первых, у меня не постоялый двор, и уж тем более не отель 'Вальдорф Ройял', чтобы принимать титулованных особ. А во-вторых, я никогда не испытывал желания заниматься благотворительностью, да к тому же сильно сомневаюсь в способностях к магическим наукам существа, происходящего из мира, в котором не известны даже основы магии. Впрочем, это уже к делу не относится. Чем быстрее вы дадите обещанного кэбмена, тем быстрее мальчишка покинет город.

— Хоггарт! — зычно крикнул Максвелл и добавил, обращаясь к мастеру:

— Я отдам все необходимые распоряжения. Вы сможете отправляться сразу, как только запрягут найтмар.

Джед кивнул и направился к выходу, едва не столкнувшись в дверях с секретарем. Доу выглядел совсем поникшим и сосредоточенно вычерчивал пальцем по столешнице линии, перекрещивающиеся в виде решетки.

— Надеюсь, вы еще не успели здесь обосноваться на длительное время, — мрачно сказал Джед, остановившись возле стула, — потому что сейчас вам придется последовать за мной.

Мальчишка инстинктивно втянул голову в плечи, словно в ожидании удара, и обреченно спросил:

— На экзорцизм?

Так вот, значит, чем он так себя накрутил. Не сказать, чтобы совсем безосновательно, но все же вместо того, чтобы впадать в панику, ему стоило бы хоть немного подумать.

— Доу, — устало произнес Джед, — скажите на милость, что именно так скверно повлияло на вашу способность критически воспринимать информацию? Недосып или может быть общение с Максвеллом? Мне кажется, это было проговорено открытым текстом, но, так и быть, повторю еще раз. До прибытия представителей консорциума никто из инвернессширской конгрегации не возьмет на себя ответственность за проведение экзорцизма. Что произойдет после, гадать не возьмусь, но все же сомневаюсь, что Боллингхэм решит разрывать вашу связь с этим телом, не имея адекватной замены. А теперь послушайте меня внимательно. Старший суперинтендант Максвелл подумал и решил, что, поскольку визит сэра Амброза, по результатам общения с которым и будет определяться ваша дальнейшая судьба, откладывается на неопределенный срок, Сандерс, как предмет интерьера, ему в кабинете не нужен. Вместе с тем Максвелл не считает возможным оставить вас без присмотра, в том числе и из соображений вашей безопасности. Поэтому сейчас мы с вами отправимся в Эдинбург к Проныре Нолану, и вы попросите у него расчет. По версии для Проныры и прочих любопытствующих, если таковые отыщутся, я беру вас в ученики. Он сам не так давно выступал с подобным предложением, так что серьезных возражений вряд ли следует ожидать. У меня в Морвихе вы пробудете до тех пор, пока Боллингхэм не решит, что с вами делать дальше, и я надеюсь, что в этот промежуток времени вы будете проявлять то же здравомыслие, которым отличались прежде. Вы все поняли?

Мальчишка подавлено кивнул.

— Не слышу.

— Да, мастер Мэлоун, — еле слышно пробормотал Доу. — Я все понял.

Казалось, он был готов вот-вот расплакаться. Вероятнее всего, списать это следовало на запоздалые последствия длительного нервного напряжения, потому что как раз таки сейчас вроде бы ничто не предполагало подобной реакции. Решив, что это не достаточно серьезная проблема, чтобы Доу не смог справиться с ней самостоятельно, Джед распорядился, чтобы мальчишка следовал за ним, и отправился договариваться с кэбменом насчет конечной точки пути.

Глава 10, в которой Рита пробует наводить мосты

Иногда желания имеют свойства сбываться, однако порой, сбываясь, они оставляют после себя такой неприятный осадок, что невольно приходишь к мысли — лучше бы все оставалось по-старому. Скажи кто-то еще накануне днем, что Мэлоун все-таки согласится взять меня в ученики, и мне бы трудно было представить себе более приятную новость. Во всяком случае, из реально возможных. Фантастику вроде внезапного решения мистера Андвари аннулировать мою долговую расписку или же моего не менее внезапного возвращения в родное тело я сейчас не рассматриваю. Только кто же мог знать, какими обстоятельствами будет сопровождаться это согласие? За те десять или пятнадцать минут, которые Мэлоун и Максвелл провели в кабинете, беседуя с глаза на глаз, я успела окончательно известись. В голову лезли самые различные догадки о том, какие темы разговора могли потребовать моего непременного отсутствия, и каждая из них была хуже предыдущей. То, в каких встрепанных чувствах Мэлоун вышел от старшего суперинтенданта, лишь добавило поводов для беспокойства. По-моему, поначалу он вообще собирался уйти, но все же задержался, глядя на меня так, словно я была главной виновницей всех бед этого мира, после чего, приглушенно выругавшись, снова вернулся в кабинет. На сей раз переговоры не заняли много времени. Спустя минуту или две Максвелл потребовал к себе секретаря, а Мэлоун с крайней неохотой, разве только не цедя сквозь зубы, начал объяснять, что ждет меня в ближайшее время и чего ожидают конкретно от меня.

Наверное, именно это и послужило последней каплей, причем катализатором явился не столько смысл фраз, сколько тон, каким они были произнесены. Конечно со снисходительно-ироничной, но в целом дружелюбной манерой общения, к которой я, признаюсь, успела привыкнуть за время нашего знакомства, распрощаться пришлось еще в лесу возле родового места Силы, сразу после того, как мастер понял, что известный ему Джон Доу является далеко не тем, кем кажется. Но я все-таки продолжала надеяться, что эта перемена в отношении есть не более чем временное недоразумение, которое можно и нужно исправить. Какое там. Если до переговоров с Максвеллом настрой Мэлоуна еще можно было охарактеризовать, как нейтральный, то после них он окончательно сменился на резко отрицательный, и от этого становилось обидно до слез. Наверное, стоило испытать облегчение хотя бы потому, что инквизиция этого мира оказалась совсем не тем сборищем маньяков и фанатиков, каким она сохранилась в истории моей родной реальности. Во всяком случае, пока что никто не изъявлял намерений хватать меня, наплевав на презумпцию невиновности, обвинять в использовании черной магии и упекать в тюрьму. Однако облегчения не было. Вслед за обидой на меня нахлынула какая-то странная апатия, ватным коконом огораживая от всего, что происходило вокруг. В этом коконе гасла большая часть мыслей и ощущений, но кое-что все же оставалось. Сейчас я бы многое отдала за то, чтобы вдруг выяснилось, что события последних нескольких часов мне приснились, поскольку я задремала над книгой на складе Проныры Нолана. К сожалению, все происходило наяву.

Чуть позднее, сидя напротив мага в кэбе, который мчал нас в Эдинбург, я мысленно кляла на все лады того, кому вздумалось все же начать искать пропавшего мальчишку спустя как минимум месяц после исчезновения. Зачем? Ну вот зачем нужно было это делать? Кому мешал сгинувший Сандерс, кем бы он ни был, и занявший его место Доу? Любящим родственникам? Что-то я никаких признаков их наличия до сих пор не заметила. К тому же Мэлоун что-то говорил про отказавшуюся от мальчика семью. Не знаю, откуда у него появилась эта информация — от инквизиции или еще из каких-либо источников, но, вспоминая о том, в каком состоянии находился ребенок на момент моего пробуждения в его теле, я готова была поверить в правоту мастера. Правда, тогда еще менее понятным становился внезапно возникший вокруг меня ажиотаж. Пропал и пропал, да и черт бы с ним.

Сам Мэлоун всю дорогу до Эдинбурга промолчал, задумчиво крутя в руках небольшой бронзовый кинжал странной формы. Возможно, это был нож для разрезания бумаги, потому что никакого другого применения для оружия, имеющего настолько искривленное лезвие, да к тому же изготовленного из металла, слишком пластичного для более-менее серьезных нагрузок, я придумать не смогла, а спросить не решилась. В принципе сделать это можно было бы в открытую, поскольку на этот раз единственным представителем инквизиции, сопровождавшим нас в поездке, был кэбмен, да и тот находился снаружи на козлах. Проблема лишь в том, что Мэлоун явно пребывал не в самом подходящем для бесед расположении духа, да и я сама, если совсем уж честно, тоже не была сейчас настроена на разговоры.