Архелоги. Деревня. Полный вариант.

— Думаю, смогу разобраться с компьютером. Ничего сложного не вижу. Тысячи раз делал такое!

Наивный мальчик, он думал, что там будет все так просто! Но они не могли видеть будущее, да и мы не можем, поэтому строим планы и рисуем радужные перспективы, а жизнь...? Жизнь идет своим чередом, и наши планы могут изменить только нашу жизнь. Хотя этот вывод очень спорный...

Тем временем на мансарде разгорелся спор о том, кто должен идти на завод, и стоит ли говорить об этом родителям. Оба Джека были против. Они считали, что им вдвоем стоит туда сходить и все проверить. И уже потом, если там найдется что-то интересное, стоит оповестить об этом взрослых. Протии этого выступили единым фронтом Сэм и Дженни. Джон держал нейтралитет.

— Вы, забыли, что с нами приключилось в том городе? — начала Дженни. — И подумайте, чем бы это все кончилось, если бы с нами не было отца?

Сэм угрюмо кивал в такт словам девушки. Он больше не хотел рисковать. Болевший обрубок все время напоминал о его легкомыслии и предостерегал от необдуманных поступков.

— Отец меня ни что не отпустит с вами! — произнес он тихо. — Кажется, что он скорее убьет сам, чем разрешит уйти куда-то с вами!

Все замолчали, обдумывая.

— Да, наверно ты прав! — начал Фокс.— Но если никого из вас со мной не отпустят, я вернусь туда один. Есть такое чувство, что там что-то такое, что может изменить мою жизнь. А возможно и вашу тоже. Ну что мы сидим здесь сиднем? Какие у нас перспективы? Что ждет нас в будущем? Вы вообще задумывались об этом? Нас осталось десять человек в деревне! Мы просто не сможем продержаться даже зиму!

Все протестующее загалдели. Джек поднял руки в знак примирения:

— Хорошо, мы эту зиму продержимся... А что потом? Узнав, что здесь исчезли два эмиссара из города, сюда приедут монахи. И будут проводить расследование. А как они его проводят, все слышали. После их дознаний, обычно человек остается растением. Или просто не возвращается назад.

Так в спорах и прениях прошла вся ночь. В самом ее начале пару раз на лестнице слышались тяжелые шаги взрослых и проеме показывались их головы, пытавшихся что-то сказать. Сначала это была тетя Тамара, которая не смогла сфокусировать взгляд на детях, и, промычав что-то невразумительное, махнула рукой и исчезла. Затем, появился кузнец и из-под его подмышки, испугано выглянула Алена. Георгий удивленно оглядел весь коллектив и, сказав что-то типа: что они здесь делают, а Алена, пискнув в ответ, мол, она же говорила ему, оба так же быстро пропали из виду.

Уже под утро появился доктор, сильно пьяный. Умудрился взобраться по ступенькам и стал кругами ходить по мансарде, выкрикивая:

— Я пьяный, как собака!

Но когда его попытались уложить на кровать, он отпихнул руки, повернулся и шагнул в пролет. Летел недолго и шумно. Как не свернул шею, уму непостижимо. Когда обеспокоенные ребята ринулись вниз, ожидая увидеть, как минимум, сломанные руки-ноги, нашли его мирно спящим на полу. В странной позе, ногами, оставшимися на лестнице, а головой вниз, уткнувшись ей в пол. И практически целого. С единственным изъяном. При падении, док свернул себе нос. Дженни, взявшая на себя функцию медсестры, не колеблясь ни секунды, ухватила его за нос и резким движением вправила его на место.

— Джек, Джон! Берите его за ноги, за руки, и кладите на сундук.

Этот предмет мебели служил дежурным спальным местом для вот таких, перебравших самогона, каким сегодня был бедный доктор. Время от времени, на нем обнаруживали себя утром друзья Адамсов. Сундук в свое время был дан тете Тамаре в приданое. Полным постельного белья, одеял, подушек и другой мягкой рухляди, которым она дорожила, как и все женщины. Сверху обшитый плотной тканью с тонкой ватной прослойкой, он был достаточно высок, но узковат и короток, по сравнению с диваном или кроватью. Поэтому пробуждение было всегда мучительным, мало того, что человек просыпался с глубокого похмелья, так он все утро пытался не свалиться с сундука и при этом заснуть. Редко кому такое удавалось. Обычное дело, когда посреди ночи раздавался грохот упавшего тела и неразборчивые ругательства, произнесенные пьяными голосами.

Вернулись назад, обсудили выходку дока, особенно интересовали всех — "пьяные собаки". Но потом решили, что все-таки надо поспать и стали укладываться. Так как Джек и Сэм были пришлыми, им постелили на полу, накидав старые пальто и полушубки. Поболтав еще немного уже лежа в постелях, постепенно все угомонились и затихли. Джек долго не мог уснуть. Рядом давно сопел Семен, а у него никак не получалось. Мысли крутились в голове темным вихрем. За то, что вернулся, Джек себя не корил — правильно сделал. Но, что второй поход откладывается или вообще отменяется, его не радовало. Постепенно мысли стали рваными, он стал проваливаться в сон.

"Выбор! Ты должен сделать выбор!" — странный, каркающий голос очень тихо прозвучал у него в голове, но Джек его услышал и открыл глаза.

Он стоял на вершине горы. "Авалон тебя побери! Как я сюда попал?" — мелькнула мысль. "Чей голос слышал, и про какой выбор шла речь?" Джек обвел глазами окрестности. Если окружность в пару сотен километров, видимую с такой высоты, можно назвать окрестностями. Сзади гора достаточно круто поднималась, но вполне достаточно для узкой, сильно петляющей, но все-таки тропинки. Заканчиваясь на маленькой площадке, на которой размещался странный камень и стоял Джек. Артефакт — другого слова он не смог подобрать. Огромная плита из черного, полированного гранита, сверху донизу покрытого строчками письма. Джек, естественно, умел читать. И не только по-русски, но и по-английски. Хоть английский был и мертвый язык, на нем никто из знакомых не говорил, но читать на нем многие умели. Потому что встречались вещи и приборы с надписями на нем. Но текст на плите написан был непонятными буквами, и как он не всматривался в них, не мог разобрать ничего.

-Выбор! Сделай его! — еще раз прозвучал голос, и Джек, вздрогнув, оторвался от плиты и оглянулся.

Площадка в четыре квадратных метра. Какой от него требуется сделать выбор? Он шагнул к краю и глянул вниз. Завораживающий вид проплывающих внизу облаков и сквозь прорехи в них, далеко внизу видны острые пики скал, хищно поднимающихся вверх. "Вот бы мне заиметь крылья!" — вздохнул парень и повернулся к плите. Она странно мерцала. Это было видно даже при свете дня. Джек попытался протереть глаза, но рук... Рук не было!!! вместо них у него выросли крылья. Он раскинул руки, и крылья развернулись во всей красе. Джек сделал шаг к плите, крылья исчезли, и он стоял с распростертыми руками, а плита замерцала сильней, как будто ждала его. Сделал шаг назад и белоснежные перья снова сверкали на солнце, а артефакт, как будто сник, снизив мерцание до еле видимого.

И Джек понял, что за выбор должен сделать. Вернулся обратно, раскинул руки, они тут же развернулись в большие белые крылья, застыл на секунду и шагнул в пропасть. Засвистел воздух в ушах, рассекаемый сильными крыльями, и он уже собрался лететь далеко-далеко, чтобы не видеть и слышать этих проклятых монахов, как вдруг раздался такой страшный грохот, что он зажмурился. Осторожно открыл глаза и застонал от досады. Он лежал на полу, на куче старых фуфаек, а грохот был от падания доктора. И сейчас, не просыпаясь, док пытался взобраться на старый сундук, с которого свалился во сне. У него это получилось, и он блаженно затих на нем, так и не открыв глаза.

Дженни тоже не могла долго заснуть. Крутилась на своей кровати и ни как не могла найти место. Наконец пристроилась, затихла и на этой грани между явью и сном она почувствовала, что в ее голову как будто кто-то пробрался. Аккуратно шевелил все ее воспоминания, начиная с самого детства. Дженни прямо ощущала, что тот — "чужой", роется у нее в голове, как у себя в комоде. Как будто перебирает вещи, примиряет их и то, что не подходит — отбрасывает в сторону. И при этом он что-то бормочет непонятное. Она старалась разобрать слова, чтобы понять, что этот человек ищет в ее воспоминаниях и мыслях, но не получалось. Попыталась проснуться, но тоже не вышло. К тому же, ни рукой, ни ногой не могла пошевелить. Глаза не открывались, крикнуть тоже не получалось, рот как будто был заклеен. Липкое чувство страха охватило ее. Но через какое-то время присутствие постороннего в голове стало пропадать, как будто бы он был дрессированной змеей, посланной опытным охотником в глубокую нору, найти там маленького, беззащитного кролика. Змея постепенно выползала из головы Дженни, продолжая что-то говорить непонятное, отдельные слова она стала улавливать, но смысл целых фраз все равно был непонятен. Но последние слова, произнесенные чужаком, Дженни сумела разобрать... или ей показалось это, но она была уверена, в том, что слышала: "Все — заканчиваем сеанс, я знаю, где ее искать!" И девушка открыла глаза. С трудом вздохнув, как будто все это время она не только не могла пошевелиться, но и дышать.

Вдохнув воздух, она закашлялась и села на кровати, вытирая холодный пот. " Ужас какой-то! Надо же, приснится же такое!" — подумала она и почувствовала боль и жжение в руках. Оказалось, что она с такой силой сжимала кулаки во сне, что ее, хоть и короткие ногти, прорезали ладонь, и соленый пот со лба попал в ранки. Простыня вся была в кровавых пятнах, и девушка сдернула простыню, решив заменить ее, чтобы утром не пришлось краснеть перед парнями. Расстелив чистое белье, она взяла, скомкав, старую простыню и понесла ее застирать, пока кровь не засохла окончательно. Аккуратно перешагнув через спавших ребят, она на цыпочках дошла до лестницы и спустилась вниз. Там поняла, что делала это совершенно зря. Праздник удался. В большой комнате, куда переместились взрослые со двора, все было вверх дном. Она тихо пробралась мимо стола, за которым спали, сложив буйные головы в борьбе с зеленым змием, отец с кузнецом и вышла во двор.

Стояла глубокая ночь, но было светло. На небе не было ни облачка, и крупные яркие звезды усыпали все небо. Полная луна холодно светила с неба, безразлично глядя сверху. Простирнула простыню в бочке и повесила ее на веревку. Сходила в туалет и, вернувшись, села на крылечко. В одной сорочке было холодно и она, зайдя в сени, накинула на плечи отцову куртку. Сон пропал совершенно. Она не могла забыть эти холодные щупальца, копавшиеся в ее мыслях и эти слова услышанные ей напоследок. Перебирая в памяти все с ней произошедшее за последнее время, она пыталась вспомнить, не было ли таких снов у нее раньше. То, что она спать стала хуже, после возвращения домой, это точно. Каждое утро она просыпалась совершенно разбитой, как будто всю ночь разгружала телегу дров. Случайно глянула вверх и оцепенела. Луна была кроваво-красного цвета. Дженни даже не поверила своим глазам — потерла их. "Что за черт!" — мелькнула мысль. "Никогда не видела ее такого цвета! Не к добру это!" и снова ей пришел на ум сегодняшний сон. "А вдруг это было на самом деле? И храмовники вычислили, кто убил их братьев? Тогда нужно немедленно уходить из деревни... Дженни боялась разбудить отца и рассказать ему сон — он может поднять на смех. Кому еще можно сказать и посоветоваться? Матери? Она начнет охать и ахать, и все равно придется все рассказывать отцу. Так что лучше сразу к нему идти. И она приняла решение. Зашла в комнату и сначала бросила взгляд на часы — на них было шесть тридцать утра. В принципе, не такое и раннее утро. Когда они собирались в рейды, бывало, и раньше вставали. Подошла к отцу и легонько тронула за плечо. Он тут же поднял голову:

— Что случилось?

— Давай, выйдем — хочу кое-что тебе рассказать! — Тихо сказала дочь и Георгий, молча, не задавая вопросов, встал и, забрав со стола кисет с табаком, и взяв автомат, пошел вслед за ней во двор. Уже там, поняв, что ничего экстраординарного, типа нападения, не случилось, он сел на ступеньку, положил оружие рядом и стал набивать трубку.

— То, что ты хотела рассказать, до утра не могло потерпеть? — спросил Георгий у дочери, раскуривая трубку. Пыхнув пару раз, раскуривая, и пошел в сортир. Дженни терпеливо ждала, понимая, что у отца отвратительное настроение и надо иметь вескую причину для его подъема в такую рань.

— Папа, может тебе полечиться? — участливо спросила, когда он схватился за голову.

— О! Молодец, дочка! — воскликнул, обрадовано Георгий и вскочил, но покачнувшись опять сел и жалобным тоном произнес, — Может, ты поухаживаешь за отцом?

Понимающе кивнув, дочь пошла в дом, проверила бутылки и нашла одну, в которой оставалось грамм сто на донышке. Налила в стакан и, прихватив соленый огурец, принесла лекарство папе.

Хлопнув в один глоток, Георгий с шумом занюхал огурцом, потом откусил кусок и, закрыв глаза, блаженно затих. Посидел пару минут, потом выдохнул воздух и уже другим, бодрым тоном спросил:

— Ну, что ты мне хотела рассказать?

— Пап, я видела странный сон... или, скорее всего, мне это даже не снилось. Чем больше про это думаю, тем мне кажется, что все это было наяву.

И она рассказала отцу про то, что происходило ночью. Георгий задумался. В принципе, с одной стороны, дочь у него никогда не была паникершей, но с другой — она женщина. А они живут не логикой, а чувствами. И это нельзя сбрасывать со счетов. Не стоит поднимать панику и тормошить людей. Только вернулись в деревню и снова уходить? И только потому, что Дженни приснился сон? Его одолевали сомнения, что народ на такое подпишется. Поэтому он поспешил успокоить дочь:

— Нам ведь не прямо сейчас надо уходить? Давай подождем, когда все проснуться и тогда обсудим этот вопрос!

Девушка поняла, что отец просто отложил вопрос, так и не приняв решение. Георгий вздохнул и похлопал ладошкой по крыльцу:

— Садись рядышком! — И когда дочь села, просто обнял ее за плечи.

-Дженни, а может это просто сон? Мы только вернулись домой. Нам надо готовиться к зиме. Не сегодня-завтра сюда приедут люди. Мы с дядей Семеном договорились с Петровичем об этом. Дома пустуют, а в соседних деревнях тесно. Всех подряд принимать не будем, но кое-кого готовы взять с радостью. Понимаешь, надо жить дальше. Ну, пришли муравьи, люди погибли. Да, но что теперь нам делать? Это стихийное бедствие и то, что мы смогли выжить, это говорит, только о том, что повезло. А о том несчастном случае лучше забудь. Не было его и все!

Все жители погибли в борьбе с муравьями. Да, были какие-то приезжие из города, вроде видели их краем глаза, но когда произошло нападение, было не до них и как они погибли, никто из нас не видел, так как мы были на другом конце деревни. Перестань себя накручивать! Надо просто постараться забыть все случившиеся. В принципе, ты спасла тогда мне жизнь, да и всем остальным тоже. И если бы не повторное нападение муравьев, все остались бы живыми!

Он как мог, успокаивал дочь, а у самого в голове крутились другие мысли на этот счет: если бы Дженни не прикончила тогда этого монаха, то возможно, он бы помог справиться с муравьями и во второй раз. Тогда люди и не погибли бы. Но... бы — мешает! Может — помог, а может — нет! а вполне возможно, что просто в тот самый момент монах убил бы Георгия! Так что все это просто предположения и надо жить сегодняшним днем.