Про себя я решила, что не буду нарушать традиции, чтобы не вызвать никаких подозрений впоследствии, и точно так же буду скрупулезно вести учет своих славных деяний, ежели таковые случатся.
Следующая книга вызвала у меня больший интерес. Это была печально известная "Вампирология и основы самозащиты", которая исправлялась и переиздавалась бессчетное число раз. Обычно новое издание выходило вскоре после гибели очередного борца с вампирами, с пометкой "В предыдущем издании допущена неточность — как было доказано на практике, вампиры не погибают при попадании святой воды в трахею; у них всего лишь начинается кратковременная икота".
Видимо, магистр Виктредис читал это произведение перед сном, дабы укрепить в себе решимость бежать.
На первой странице красовалось изображение представительного мужчины с тонкими усиками и пронзительным взором — это был знаменитый охотник на вампиров Клодер Гардарисский. На второй красовался не менее знаменитый вампир Ульрих ван Эммен с такими же усиками, взором, хищными ноздрями и нездоровым цветом лица. Между ними прослеживалось определенное сходство — то ли они были близкими родственниками, то ли художник не отличался большим воображением.
Я с интересом почитала вступление. Оно отличалось хорошим литературным языком, изобиловало латынью и цитатами из Священного Писания, в целом не неся никакой смысловой нагрузки.
Первая часть начиналась с эпиграфа, взятого из Упаколапсиса (ужасающие предсказания религиозного толка, которые якобы несут в себе еще более страшный смысл, чем это кажется вначале) и далее продолжалась в том же духе. Я узнала, что вампиры являются прямыми потомками высшего Зла, наделены сверхъестественной силой, живут вечно, пьют человеческую кровь в полнолуние, способны обращаться в волка, летучую мышь и нетопыря (к стыду своему до этого я искренне полагала, что летучие мыши ничем от нетопырей не отличаются), и несут с собой эпидемии чумы, холеры и дизентерии. Короче говоря, тут не было написано ничего нового, и я усомнилась, стоило ли столько раз переиздавать книгу, суть которой вам изложит любой неграмотный крестьянин, стоит только налить ему чарку самогона.
Я неуважительно отбросила "Вампирологию" в сторону и вытянула из груды книг другой манускрипт. На его черной кожаной обложке было вытеснено слово "Бестиарий" и общий вид в целом вызывал доверие.
"Бестиарий" сам по себе открылся на букве "В" и я увидела, что слово "Вампир" подчеркнуто жирной линией.
Видимо, Виктредис провел над этой книгой немало приятных минут, открывая для себя доселе неизвестные цитаты из Упаколапсиса.
Да. Да. Да. В бестиарии рядом со словом "вампир" было помещено изречение именно из этого творения — и ничего сверх того.
Я добросовестно попыталась понять, о чем же именно там говорится, но так и не уловила связи между "девятиглавым зверем с подсвечниками" и вампирами. Не хотят же они сказать, что у вампира девять голов!.. И при чем тут подсвечники, хотелось бы знать?..
После цитаты мелкими буквами было дописано: "См. Носферату". Я послушно перелистнула на букву "Н", и обнаружила там еще одно упоминание девятиглавого зверя, правда в компании какой-то Калибонской Развратницы. За этим следовало примечание "см. Упырь" и я уже без всякой надежды принялась листать страницы. Возле "упыря" обнаружилось, что "он же Вампир, он же Носферату" и лаконично пояснялось: "Бессмертный демон, черпающий силу из крови жертв своих, каковую употребляет перорально. Достоверные случаи уничтожения неизвестны".
Не стоило ли мне податься вслед за Виктредисом, пока не поздно?
Следующая книга была более древней, так как на первых ее страницах красовалось несметное количество жирных отпечатков пальцев, а среди страниц то и дело попадались засушенные мухи и пауки. Называлась она многообещающе — "Изничтожение богопротивных чудищ" — и весила столько, что могла стать орудием этого самого изничтожения.
Красочные иллюстрации меня увлекли. На них бледные красавцы-брюнеты довольно интересным образом кусали за шею красавиц-блондинок в весьма скудном одеянии. Было очевидно, что обе стороны получают от происходящего нешуточное удовольствие.
Опять же, ничего нового я в этой книге не прочла. С вампирами предписывалось бороться традиционными методами — серебряными болтами, осиновыми колами и святой водой. В редких случаях допускалось сожжение или расчленение с последующим закапыванием частей вампирского тела на расстоянии не менее трех лиг друг от друга.
Нигде, нигде не упоминались серебряные мечи.
Далее я узнала, что искать вампира нужно(а лучше — не нужно) на близлежащем кладбище, где кровопивец имеет обыкновение занимать роскошные склепы благородных семейств. Вампиры днем спят в усыпальницах, ночью выходят на охоту. Так как у них сильно развито эстетствующее начало, обычно их прибежищем становится самый красивый склеп, в изобилии украшенный лепниной и скульптурными изображениями. Убивать вампира по правилам следовало днем, когда он почивает и не способен к активному сопротивлению. Однако далее уточнялось, что искать упыря методом тыка, особенно если кладбище обширно, можно долго и безуспешно, вызывая при этом гнев местных жителей, которые чаще всего негативно относятся к осквернению могил их предков и родственников. Авторы, опираясь на опыт известных борцов с вампирами, рекомендовали отследить незаметно кровопийцу ночью до его лежбища и вернуться днем с хорошим колом и помощником, который в случае чего может вас подменить.
Я в целом одобрила этот вариант и взяла его на вооружение. Жаль только, что на роль помощника кандидатуры у меня не было.
Следующее произведение, с которым я ознакомилась, являлось жиденьким методическим руководством, где подробно и пошагово описывалось, между какими ребрами и под каким углом следует тыкать в вампира колом. Даже читать про это было неприятно.
На закуску я пролистала справочник по кровососущим монстрам, из которого узнала, что не только вампиры любят человеческую кровь. Я взяла это на заметку. Действительно, откуда знать — вампир кусает эсвордцев или нет?
В приложениях были изображены отпечатки зубов большинства кровососов. Я попыталась было найти между ними отличия, но не преуспела. Впрочем, почти все кровопийцы тяготели к склепам и фамильным усыпальницам, так что в целом приблизительное направление своих действий я уже представляла.
Остальные книги я не стала даже листать. Ясно было, что Виктредис стянул сюда всю доступную ему литературу, связанную с кровососущими хищниками, чтоб изучить досконально врага и с чистой совестью сбежать.
Теперь следовало позаботиться об оружии. На вампира с голыми руками идти не хотелось.
В углу библиотеки стоял сундук, который меня давно интриговал. За время моей работы у Виктредиса мне так и не удалось в него заглянуть. Теперь же помешать мне никто не мог, и я с трудом выбралась из мягкого кресла, уронив целую стопку манускриптов, посвященных упырям, на пол.
К счастью, сундук был не заперт. Это сэкономило мне время и силы.
Я с осторожностью вынимала диковинные предметы, покрытые вековой пылью, и раскладывала их на полу. Чего там только не было! Кандальные цепи, колодки, какие-то хитрые ошейники и намордники, пыточные приспособления... Наверняка это был рабочий набор поместного мага, о котором я столько слышала! Вдруг Виктредис изловил бы какого-нибудь вурдалака живьем (пресвятые угодники, какой бред...) и возжелал бы изучить его подробнее?..
Там же в сундуке я обнаружила арбалет, к сожалению, неисправный (а может быть, я просто не поняла, как он работает); плеть с серебряными шипами; перчатки с серебряными нашлепками на костяшках пальцев и серебряные метательные звездочки. Имелся и щит с геральдическим соколом на зеленом поле, правда слегка выщербленный и заржавленный, но совершенно всамделишный. На дне сундука лежала заржавленная кольчуга, которую я едва подняла двумя руками. От восторга у меня даже дух перехватило! Я всю жизнь мечтала увидеть что-то подобное!
Потом я представила себе тщедушного магистра, обряженного в парадную тогу, увешанного сверху донизу оружием и не смогла сдержать скептического хмыканья. К этому всему должен был бы прилагаться мужественный воин с мускулистой грудью и шрамами на лице, а вовсе не хилый маг с гастритом и несварением желудка...
В сундуке не хватало только меча. Я покрутила головой по сторонам и вскочила на ноги. Ну конечно! Вон же он висит на стене прямо над столом, весь в паутине и пыли! Как же я сразу-то не заметила...
Я залезла на кресло с ногами и попыталась снять меч. Не тут-то было! Проклятая железяка не поддавалась!
После того, как я раскраснелась и начала дышать, точно загнанная лошадь, мне пришло в голову посмотреть, что же держит его так прочно.
Меч был намертво прибит к стене за крестовину двумя загнутыми гвоздями.
Оптимизму Виктредиса можно было только позавидовать. Будучи поместным магом, он свято верил в то, что ему никогда не представится случай сразиться с монстром и намертво приколотил казенный меч к стене. Мне бы такую уверенность в своем будущем...
И с чем прикажете мне идти на вампира? С кочергой?
Ну, уж нет.
И следующий час был посвящен тому, чтобы отковырять меч от стены. Не буду описывать, как это происходило, но знайте, что мне пришлось нелегко.
В тот момент, когда аршинные гвозди, которыми магистр приколотил благородное оружие, дрогнули, а мое сердце пропустило удар, раздался подозрительный скрежет, и рукоять отделилась от лезвия. Я с воплем уселась с размаху на стол, сбросив на пол десяток книг, а лезвие воткнулось в пол с глухим звуком.
Да. С кочергой.
Поужинала я на всякий случай плотно. Вдруг это был мой последний ужин?..
...Меча, как уже стало ясно, мне не досталось. По здравому размышлению, я отвергла и метательные звездочки (первые опыты показали, что я не в состоянии попасть ими даже в стену с первого раза, а не то, что в вампира; в стене они, кстати, и остались), и кольчугу, которая лишила бы меня всяких шансов на выживание (не льстя себе, эти шансы я относила на счет своих быстрых ног). Кочерга представлялась мне оптимальным вариантом, но пришлось отказаться и от нее. Если бы хоть кто-то из присутствовавших на городском совете увидал бы меня с кочергой наперевес, традиционно сложившемуся образу магов был бы нанесен непоправимый урон. Я же теперь чувствовала некую ответственность за доброе имя чародеев, которому предстояло меня кормить еще десять дней.
Поэтому я без выдумок сходила в ближайший лесок за огородом, вырубила там несколько молодых осинок и заточила десяток кольев, которые были значительно длиннее, нежели предписывалось в справочнике. Однако я не была склонна подпускать к себе кровососущее чудовище, наделенное сверхъестественной силой, на расстояние вытянутой руки, как, судя по всему, поступали прочие борцы с упырями. Будь моя воля — я бы пошла на кладбище с целой осиновой рогатиной, как на кабана, но молодые осинки были настолько хлипкими, что напоминали скорее удочку, а старые были сплошь какими-то трухлявыми.
Кроме вязанки кольев, я захватила с собой святую воду — по крайней мере, так было написано на бутыли из лаборатории. Да уж, вампир был обречен.
Шутка.
Городское кладбище находилось не так уж и далеко. Во второй раз за сегодняшний день я спустилась с холма, на котором стоял дом поместного мага, и побрела по хорошо утоптанной тропинке. Она вела к околице, минуя полосу непроходимых зарослей козьей ивы, которая отмежевывала чародейские владения от огородов простых людей. Перейдя шаткий мостик через канаву, я пересекла официальную границу между городом и вольными землями.
До первых домов, уже едва заметных в наступающих сумерках, мне оставалось минут пять спокойной ходьбы. Можно было конечно пойти по дороге, которая огибала холм с другой стороны и вела к городским воротам, но так получилось бы дольше. Да и не хотелось мозолить глаза страже.
Сразу за огородами начинались дворы.
Я прошла по улице, удостоившись собачьего оббрехивания из-под каждых ворот. В окнах уже горели светильники — мирные люди приступали к ужину. Я испытывала острую зависть к ним, но твердо шла дальше.
Эти добротные, большие дома за высокими заборами еще не считались Эсвордом — они находились за городской стеной и именовались Болотцами. Именно отсюда на городской рынок поступали свежие овощи, фрукты, молочные продукты и мясо, обеспечивая приличный заработок местным жителям.
Болотцы состояли из одной петляющей улочки, которая упиралась в небольшой пустырь, поросший густыми кустами, лопухами и чередой. Только наметанный глаз мог различить в их зарослях тропинку, в незапамятные времена протоптанную болотницкими торговками молоком, которые не желали делиться своим товаром со стражей. Я не первый раз шла этим путем и без колебаний нырнула в едва заметный промежуток между двумя кустами шиповника. Бесшумно, ловко и грациозно, я выбралась из зарослей и... Вот, зараза, все-таки зацепилась волосами...
Несколько минут ушло на то, чтобы освободиться, причем ни о какой бесшумности и гибкости речи уже не шло. Я пыхтела, ругалась, выдирала из волос колючки и трещала ветвями, словно дикий кабан. Далее я уже просто шагала, не пытаясь демонстрировать ловкость и грациозность, будь они неладны.
Затем передо мною черной громадой из вечерних сумерек выступила городская стена. Тропинка некоторое время бежала вдоль нее, пока, наконец, не уперлась в провал. Я безо всякого труда преодолела небольшую осыпь из остатков стены и очутилась в городе.
Теперь мне оставалось пройти по Кожевенной улице, затем миновать рыночную площадь, и напоследок свернуть в Могильный переулок, который прямиком упирался в кладбище, о чем и свидетельствовало его название.
...Вход на кладбище, естественно, никто не охранял. От кого нужно было оберегать покойников? Да и усопшие вряд ли стали бы ломиться в кладбищенские ворота, требуя, чтобы их разобрали обратно по домам. О том же, что на кладбище могут найти свое пристанище не только добропорядочные мертвые люди, а и кое-что другое, городские власти старались не задумываться.
Итак, я, ощущая сильнейший трепет, ступила на кладбищенскую территорию. Пальцы мои сами по себе сжали ремень заплечной сумки, а уши заледенели. Мне было очень страшно.
Полная луна медленно поднималась над лесом, который начинался сразу же за оградой. Городская стена в этой части Эсворда была разрушена еще в Тройную войну (проще говоря — давным-давно) и с тыла город был открыт любой опасности. Тишина стояла мертвая — другого определения не подобрать, хоть это мне совершенно не нравилось. Даже ночные птицы как-то подозрительно молчали.
Пройдясь меж могил, я поняла что обстановка не располагает к прогулке. Торчащие там и сям надгробия вызывали у меня нервные спазмы по всему телу, а зубы сами по себе начали отбивать дробь, которая должна была помочь упырю меня обнаружить без лишних подсказок. За моей спиной глухо побулькивала бутыль со святой водой, навевая нехорошие мысли о чьем-то урчащем желудке. Подумав еще немного, я обнаружила прямо перед собой развесистое дерево, призывно шелестящее густой листвой, сквозь которую меня точно никто бы не разглядел, и манящее толстыми, достаточно удобными для всенощного сидения ветвями.
