Все ведьмы - рыжие

И заорала не своим голосом!

Потому что самым немыслимым образом метла полетела вверх и я с ней вместе! В процессе диких воплей схватилась за нее обеими руками, потому что падать уже было высоко, в итоге и ногами обхватила. А метла все неслась! Я орала! Рюкзак безразлично висел, оттягивая левое плечо.

И в этот эпический момент раздался хитрый голос:

— Кто так летает?

Удивленно оглянувшись, я засекла гуся. Встрепанного, с нагло скривленным клювом и да — знакомого.

— На метлу сесть надобно, — продолжило сказочное явление, — сесть, сжать руками и ногами, а не висеть как мешок с навозом.

— Извините, — прошипела я, — искусствам полетов на метле не обучена, прав на полеты не имею!

Гусь присвистнул, окинул меня уважительным взглядом и выдал:

— А ты мне нравишься — наглая, вредная и ехидная, самое то что надо.

— Что? — взвизгнула, чувствуя, как слабеют руки.

— Я говорю, будь нашей ведьмой, — сделал предложение гусь, — ты уже и наглая, и рыжая и вредная, осталось тока хозяйство принять.

— Что?!

Гусь хмыкнул и пошел на снижение. Метла за ним! Я заорала снова! И глаза зажмурила!

А потом полет прекратился, а метла зависла. Я зависла под ней, все пытаясь удержаться. А вокруг тишина... только слышно как деревья на ветру поскрипывают, да листва шелестит.

— Чет она какая-то перепуганная, — вдруг проблеял кто-то.

— Молодая еще, не опытная, — голос гуся я узнала сразу.

Медленно открываю один глаз и вижу морду лошадиную. Черная морда растянулась в приветственной улыбке... обнажая хищные клыки... Мгновенно зажмурилась снова! Вот тебе и коняка монструозная! Допросилась, называется!

— Ить, напугал ее, — прошипел гусь.

— Да я чего, — возмутился низкий глубокий баритон, — я ж вежливо улыбнулся.

— Ага, от твоей вежливой улыбки волки сами дохнут, — прокудахтал кто-то язвительно.

— Кто б говорил, от тебя не токмо лисы — люди с воплями разбегаются.

Мне было боязно, но и любопытно — открыла глаза, повернулась туда, откуда кудахтающий голос слышался и увидела...

— Здрасти, Ряба я, — представилась милая курочка.

Я грохнулась наземь. Так как метла в метре примерно зависла, падать недалеко было. Но грохнулась я все же основательно.

— Бедненькая, чай больно тебе? — вопросил кто-то тоненьким голоском и ко мне подкатилось что-то круглое, румяное и сдобное.

Молча закрыла глаза, сложила руки на груди и изобразила смерть. Вот только рюкзак мешал полностью в образ войти, а еще исконное чувство любопытства. Ну и вредность, видимо появившаяся вместе с рыжими волосами.

— И того мы имеем, — не открывая глаз, начала я, — Курочку-Рябу, колобка, гуся-лебедя... репки не хватает.

— Какой репки? — вопросил гусь.

— Той которую посадил дедка, и выросла репка большая-пребольшая... Дед эту репку тянет потянет, а вытянуть не может...

— Ааа, так не репка то, а крепка, — закудахтала курочка, — совсем современные быбы Яги необразованные стали.

Я села, открыла глаза, посмотрела на курицу и спросила:

— Крепка?

— Ой, так то история давняя, почитай уже лет двести прошло, — закудахтала та. — Чай рассказать могу, коли интересно.

— Уууочень, — выдохнула я, оглядывая дворик песочный, постройки деревянные, домик... на курьих ножках...

И тут Колобок сказал:

— А идемте чай пить, я блинов испек.

* * *

*

Избушка оказалась такая уютная, совсем как в русских сказках советской эпохи. Светлое вычищенное дерево, мышка с белым передничком, низко поклонившаяся, едва я вошла, белые расшитые льняные занавеси на окнах, крепкий широкий стол, печка русская, подмигнувшая мне приветливо, да пробубнившая:

— Уж заждалися, пирожки да кашу третий час томлю.

— Здрасти, — пробормотала я.

— Здоровица, — ответила печка.

А с полки ко мне вдруг прыгнуло яблочко, наливное да блестящее, в руках покрутилось, обратно на полочку заскочило, да по тарелочке, что ребром стояла, и закрутилось. И тут же тарелка засветилась и засияла, и стала словно экраном 3Д плазмы, да отразилось в ней радушное 'Добро пожаловать'.

— Ух, — только и сказала.

А под окном, на лавке, гусли заиграли! А в кадке в углу яблонька зацвела, и теперь на ней были и цветы и яблочки! А еще дверь открылась и я услышала:

— Прррибыла, уже, Ягушечка наша, муррр.

Обернувшись, я увидела кота! Самого обычного черного с белым воротничком, только здоровый был как сенбернар, а так кот! Самый настоящий — сказочный!

— Давайте за стол садиться, — начала хлопотать Колобок, покатившись к печке, — стынет все, чай за обедом и говорить будем.

Гусь подтолкнул меня к столу, у окошка, остальные поспешили рассаживаться.

Меня усадили на почетном месте — во главе стола. По лавкам расселись — курочка Ряба, лисичка в переднике и с платочком на ушках, петушок... Золотой гребешок, Кот так же, в открытое окошко заглянула морда монструозного коня, мышка торопливо после всех пол по мыла, со словами 'Наследили тут'.

Потом в двери постучали, и вошел самый настоящий Серый Волк! Высокий, плечистый, спокойно стоящий на двух ногах, и с хитрой улыбкой — лесной мачо, одним словом... точнее двумя. На волке имелась жилетка и красные шаровары, подпоясанные полотняным кушаком. И сапоги даже...

— Здоррово, Ягусенька! — бас у волка был молодецкий.

Я уже хотела было ответить, как вмешалась курочка Ряба:

— И чего приперси?

Волк стрельнул в ее сторону глазами, тяжело вздохнул и возвестил:

— Богатырь к нам, дружи! Уж и мосток миновал!

И все изменилось в тот же миг! Ойкнула печка, свалился со стола Колобок, пискнув, убежала мышь, лиса начала торопливо стягивать одежонку и платочек, монструозный конь тоже голову убрал.

— Вот и пришла погибель неминучая, — пригорюнился кот.

И вот тут я не выдержала, взяла блинчик, кашу не донесли еще, намазала сметанкой, густой такой, блин свернула и, откусив от вкуснятинки, спросила, жуя:

— А в чем проблема-то?

Вся сказочная живность поглядела на меня, а среагировало блюдце волшебное. Спрыгнуло, на стол передо мной легло и побежало по нему наливное яблочко. А потом тарелочка показала — лесную дорогу меж сказочных огромных и тенистых дубов, да богатыря — эдакий шкаф метр на два, в кольчуге, шлеме, бородатый, все как полагается, разве что выражение морды больно зверское.

— И куда это чудо едет? — поинтересовалась я, сворачивая себе второй блинчик, на этот раз с тягучим янтарным медом.

Яблочко побежало вновь, да показало!

Блин выпал у меня из рук, шмякнулся на тарелку, а тарелочка все показывала — обгоревшие остовы избушек на курьих ножках, порубленных котов огромных, колобков покоцанных, изгороди обветшалые...

И все стало ясно. Кроме одного:

— За что?

Ответил гусь:

— Истребляют нас, к нечисти причислили, князюшка указ издал... вот и наш черед пришел...

— Инициировать не успели, — простонал кот, — была б ведьмой, так и сразиться могла бы, а так...

Ну тут уж я возмутилась:

— Так вас много, давайте его побьем!

На меня грустно посмотрели и кот, с тяжелым вздохом сказал:

— Никак, Ягушечка, сила то у него — богатырская.

Вот те раз! Я на сказочных персонажей посмотрела, на блюдце, и спросила главное:

— А у других Бабок Ежек сила была?

— Была, — отозвался гусь.

— И как, помогло? — интересуюсь, вспоминая уничтоженные избушки.

— Не помогло, — прокудахтала курочка Ряба.

Я взяла еще один блинчик, намазюкала варением малиновым, взмахнула им, как Суворов саблей, и сказала:

— Значит будем воевать без силы магической!

И начала блин есть, я вообще была голодная.

— Эх, девка, бежать надо, — сказал волк, — кто Илюре Ироду бой давал, все полегли, одни кости да кишки воронам на потеху и остались.

Есть расхотелось сразу.

— Богатыря покажи, — попросила я блюдце.

Показало. Илюра Ирод как раз бороду чесал, потом в носу ковырял, с видом бывалого охотника, добычу преследовавшего... выловил, извлек, посмотрел...

— Больше не показывай! — сорвалась я на визг.

И когда изображение исчезло, вспомнился мне мультик про Илью Муромца и его 'Вот она землица русская, вот она силушка богатырская'. В мульте Илья был таков, что хрен прибьешь, даже Василевс с армией от него пострадали.

— И правда силен? — грустно спросила я.

— Столетний дуб одной рукой пригибает, — отозвался кот.

Пригорюнилась окончательно. Выглянула в окно, увидела мышку, которая с котомкой за плечиками, спешно покидала территорию. А говорят первыми бегут крысы...

Припомнив тот же мультик, вспомнила, что только жены с богатырями и справлялись, а потом спрашиваю:

— Женат?

— Не сложилась, — простонал Колобок с полу, — была у него невестушка, да ушла в колдуньи лесные, ведьмой стала, вот и не любит оно племя ваше ведовское.

Ууу, как весело.

— Может отравить? — предложила добрая я, покосившись, на всхлипывающую печку.

— Не съест, богатырь опытный, — у лисички оказался очень приятный голос.

— Бежать надо!— прорычал волк.

Печка всхлипнула еще жалобнее, ей-то не убежать. Хотя если избушка на курьих ножках...

— Бежать, — повторил волк, — избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет.

Значит, бег в избушке отменяется.

И что теперь делать?

— Пошли, Серый волк, — сказала я, поднимаясь из-за стола, — поговорим с супостатом окаянным, побеседуем... На месте решать будем.

Нечисть лесная переглянулась и курочка проквохкала:

— Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета как пугало лесное?

* * *

Для моего переодевания выгнали волка, кота и гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а курочка Ряба скомандовала:

— Малиновый, малиновый бери, чай щечки зарумянятся сразу.

— Малиновому, почитай, триста лет будет, — парировала лисичка, — зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданное шился недалече как зимушкой только, и по росту в самую пору будет.

Но достали ничуть не сарафан — рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом берестовые лапти новые, и только после когда я сняла джинсы уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый.

— Ленту на волосы то какую? — спросила курочка.

— Зеленую атласную подавай, — скомандовала Лиса Патрикеевна.

А как повязали, отошла на пару шажков, руками всплеснула:

— Ох ты красна девица краса писанная!

Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом, со словами:

— Прощувай, ведьма, может встретимся... Прощувай, я сказал!

И затряс, тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной — я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву.

— Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! — упорствовала отчаянно.

— А я живым солиднее выгляжу, — вставил резонное замечание коняка.

— Трус, — презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь.

В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса!

Молча волк поставил меня на ноги, да по плечу ободрительно похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что...

— Эх, жизня, — простонала я.

Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку, неудобно как-то.

Я оглянулась — стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка, на котором стояли, прямо в лесок дремучий. И никого вокруг — я, волк, пустая дорога.

— Слушай, Серый волк, отвернись, пожалуйста, — попросила я.

— В лес пойду, в засаде буду, — величественно сообщил серый и гордо удалился.

И этот сбежал, короче. Ничего удивительного, что тут всех Бабок Ежек повывели. Эх.

Когда волк скрылся за деревьями, я торопливо спиной к лесу встала, подняла подол сарафана, начала рубашку поправлять...

— Гой еси, красна девица!

Низкий колоритный баритон заставил вздрогнуть! Медленно поднимаю голову и вижу — богатырь былинный, под ним конь богатырский! Оба с интересом мне под юбку заглядывают, на лицо и не смотрят! Нервно одернула подол. Что конь, что богатырь — разом и тяжело вздохнули. И ладно богатырь, не удивительно без жены, а конь с какой стати?!

— И тебе не хворать, богатырь русский! — бодрым фальцетом ответила я на приветствие, чувствуя, что стою вся красная.

Вой перестал смотреть на ноги, на лицо взгляд перевел, да нахмурился.

— Ведьма? — вопросил богатырь мрачно.

— Рита, — представилась я, делая неуклюжий реверанс.

— Правду бает, — вставил конь.

Богатырь губы поджал, но снова спросил:

— Баба Яга?!

— Сам ты 'баба', — обиделась я, — девушка я еще молодая, внуков не имею.

— Правду бает, — снова вставил конь.

Конь вообще был странный. Нет, внешне похож на Бурку из мульта про Илью Муромца — статный такой, гнедой, упитанный, и грива и хвост вьются локонами, но морда — ехидная. А богатырь классический — русая кудрявая борода, синий взгляд немигающий, косая сажень в плечах, торс мощный в кольчугу упакованный, шлем островерхий, штаны бежевый хаки... Присмотрелась, никакой не хаки, просто в грязных пятнах. Мда.

— А молви мне, девица красная, чего в лесных урочищах заповедных одна совсем? Где дом, да отец-батюшка твой? — густым басом вопросил богатырь.

— Ммм, — я огляделась, словно в надежде и дом узреть, и отца-батюшку и хату родную, не увидела. Пришлось врать: — Попаданка я, добрый молодец, злым колдуном в леса ваши перенесенная, да оставленная туточки на погибель неминучую, — даже вздохнула горестно.

И что из всей этой печальной истории заинтересовала бандюгу богатырского?!

— Одна, значит, — недобро протянул он.

— Совсем одна, — так почти угрожающе коняка добавила.

И оба снова на подол моего сарафана уставились.

— Мама, — потрясенно прошептала я, осознавая опасность.

Глаза суровые богатырские в мои перепуганные посмотрели, и вновь был задан вопрос:

— Девица, значит?

Я не ответила, в ужасе глядя на пошлую ухмылку коня богатырского! А вот сам богатырь, ногу через круп ездового перекинул, да и спрыгнул. Земля содрогнулась! Мелькнула запоздалая мысль 'Бежать!', но по ходу поздно пить Боржоми.

— Эм, батенька, а чего это вы делать изволите? — дрожащим голоском поинтересовалась я.

— Жениться, — разминая плечи, поведал о своих планах богатырь русский.

У меня глаз дернулся и на нервной почве оно само выдалось:

— Догнал Иван Царевич Василису Прекрасную и давай на ней жениться...

— А то, — подтвердил богатырь, снимая кольчугу и шлем.

Заблестели под солнцем кудри богатырские... век не мытые явно, от того и столь обильный жирный блеск! А богатырь ко мне шагнул, окутывая густым чесночным духом. Я позеленела. На этом мое терпение закончилось.